Однажды в Берлине

Они вошли в дом и Эмма, подойдя к холодильнику, взяла бутылку пива. Был понедельник, и Шван посчитала, что Кори справится одна: день поставки был в среду, а самый наплыв покупателей приходился на пятницу и субботу. - Могу я… ? – Генри кивнул на пиво. Шван на секунду задумалась, но потом отрицательно покачала головой. Всё же Реджина права, пацану рано ещё пить даже пиво. А тот уже попробовал напитки покрепче. Миллс вздохнул и взял кока-колу. Они сидели на заднем крыльце и курили. - Мне было страшно, - подал голос подросток. - Всё закончилось, Генри. И ты молодец, что не спасовал. Ты спас жизнь инспектору, хотя мог сам пострадать. Постарайся, всё же больше не связываться с отморозками. Миллс кивнул. - А что скажем маме? – он указал на гипс. - Скажем, что ты просто упал в школе. - Она пойдёт разбираться к директору, - поморщился он. – Такое уже было. - Не пойдёт, я обещаю. Когда Реджина пришла с работы, она неожиданно застала дома кроме Кристен ещё и Эмму с Генри, хотя обычно Шван и её сын приходили чуть позже из книжного магазина. Все трое сидели за столом: Эмма читала вечернюю газету, Кристен как обычно занималась раскраской, а Генри листал комикс. Но удивило женщину вовсе не это, а то, что на правой руке сына была гипсовая повязка. Уронив сумку, брюнетка подошла к столу. - Реджи, привет, - улыбнулась Шван, отрываясь от новостей. Она отложила газету и, обняв Миллс за плечи, заставила ту пройти вместе с ней в спальню. - Не нужно паники, мамочка, - прошептала блондинка. - Вначале разбитый нос, теперь сломанная рука. Что дальше? - - Реджина недовольно скинула руки Эммы. - Пацан просто упал с велика, только и всего. Это же дети. Вспомни себя в его возрасте, - Шван начала расстёгивать пуговицы на пальто Реджины. - Я такой не была, - женщина опустилась в кресло, когда блондинка сняла с неё пальто. - А я была. - Кто бы сомневался, - усмехнулась брюнетка. Эмма положила пальто на кровать и присев на корточки, взяла ногу брюнетки и потянула за бегунок сапожка. Сняв его, слегка помассировала стопу. Миллс прикрыла глаза. Она проводила весь день на ногах и на каблуках, поэтому она позволяла Шван эти действия, которые были очень приятны и приносили расслабление ногам. Шван коснулась поцелуем губ Реджины и, взяв пальто, улыбнулась. - Переодевайся. Мы ждём тебя за столом. Миллс вздохнула, посмотрев в спину блондинки, скрывшуюся за спиной. Эмма заботилась о ней… Как давно она не ощущала такого тёплого чувства. Уже позже, когда дети разошлись по своим комнатам, Эмма с Реджиной вышли на задний двор. Шван достала из кармана джинсового комбинезона сигареты и прикурила. Ей нравилось проводить так вечера с Миллс. Уютно. И по-домашнему. После того, как Реджина обещала, что позволит себе лечь с Эммой в одну кровать через пару дней, этого всё же не произошло. Всё, что она позволяла женщине, это поцелуи и лёгкие ласки. Эмма мучилась, но не торопила любимую. И все эти отказы обеспечивали бессонные ночи Шван. Иногда ей хотелось наплевать на всё, выйти в гостиную, где на диване спала Миллс и взять её силой, зная, что та в любом случае сломается под её напором. Но поступи она так, она будет ни чем не лучше мужа, требующего от жены супружеского долга. Не лучше фон Гинсбурга. Не лучше Хамберта, о котором как-то заикнулась Реджина. Но когда блондинка поинтересовалась подробностями, женщина напряглась и пробормотала, что это уже не важно. И Шван поняла, что это очень больная тема для Миллс. Чуть позже она спросила про него Генри, но всё, то сумела добиться от подростка, так только то, что тот сказал, что этот мужчина был конченым уродом и что они от него смогли избавиться. Эмма запрыгнула на перила крыльца и, раздвинув ноги, притянула Миллс к себе, взяв за руку. Скользнув пальцами по предплечью и плечу, погладила щёку и, притянув её голову к себе, поцеловала. Реджина ответила, позволив языку Шван скользнуть внутрь. Блондинка затушила наполовину выкуренную сигарету в пепельнице. Пока одна её рука ласкала затылок Реджины, другая опустилась на её ягодицу. Руки брюнетки скользнули по груди Эммы и обняли ту за шею. Их груди соприкоснулись и Шван тихо застонала. Она слегка прикусила нижнюю губу Миллс, а руки скользнули под блузку. Она почувствовала, как тело Миллс дёрнулось, но не от холода, так как на той была тёплая шаль. - Эмма… - прошептала женщина. - Реджина… Я схожу с ума. Чего ты боишься? – Эмма уткнулась носом Миллс между грудей. – Я люблю тебя… - Она до конца вытащила блузку из юбки и начала медленно ласкать живот. Ей ладони скользили выше и сжали груди, спрятанные под чашечками бюстгальтера. – Я хочу тебя… - простонала блондинка, приподняв чашечки и начав ласкать соски, которые тут же затвердели. Было прохладно, и Эмма не собиралась заморозить любимую женщину. Она всё же выпустила такие соблазнительные выпуклости и спрыгнула с перил. В гостиной Шван поставила пластинку и заставила Миллс оторваться от застилания дивана и пригласила на танец. Брюнетка не стала сопротивляться. Она позволила женщине прижать себя в танце и положить голову на плечо Эммы. Верхний свет был выключен, горел только торшер, создавая мягкий полумрак… Губы Эммы скользили лёгкими прикосновениями по шее, по подбородку, по щекам, лбу. Но избегали губ Реджины. Правая рука ласкала шею и затылок. Пальцы левой переплелись с пальцами правой руки Миллс. Мелодия их унесла на нежных волнах. Брюнетка закрыла глаза и её тело, наконец, расслабилось. Почувствовав это, Эмма вдруг скользнула губами по губам Реджины, сорвав стон, который едва не перешёл во всхлип. Они вошли в спальню. Миллс сама скинула домашние туфли на небольшом каблучке и посмотрела на Эмму снизу вверх. Шван держала ладони Реджины у себя на груди и смотрела в глаза. В комнате было темно, но им не нужен был свет. Им хватало прикосновений друг к другу. Руки блондинки едва касались брюнетки, как будто изучали её заново. Она не смела расстегнуть её блузку, всё ещё боясь спугнуть. Пальцы Миллс запутались в белокурых волосах, она закусила нижнюю губу и вдруг осмелилась прикоснуться к застёжкам комбинезона. Руки Эммы слегка сжали пальчики Миллс и она еле слышно прошептала: - Ты уверена? - Да, - скорее выдохнула, чем просто ответила брюнетка. Комбез скользнул вниз, оставляя Шван в одной фланелевой рубашке. Она перешагнула через него и медленно, пуговичка за пуговичкой начала расстёгивать блузку Реджины. Она освободила вначале одно смуглое плечо. Поцеловала. Потом другое. Поцеловала. Блузка упала на пол. Руки Эммы скользнули за спину, и бюстгальтер тоже оказался на полу. Тусклый месяц выглядывал сквозь толщу облаков, но Эмме и этого было достаточно. Её ладони едва сжали груди брюнетки. - Оум… От этого стона Эмма чуть не сошла с ума. Как она долго этого ждала! Она с трудом сдерживала себя, чтобы просто не повалить Реджину на кровать и не овладеть ею. Она приподняла подол юбки и пробормотала: - О, нет… - Реджина продолжала носить панталоны, хотя могла покупать и более соблазнительное бельё. – Скромница… Нужно заняться твоим гардеробом… И срочно. Тем временем руки Миллс скользнули Эмме под рубашку. - Ммм… - брюнетка облизала губы. Под рубашкой у Шван ничего не было и Реджина позволила себе поиграть сосками женщины. Тело Эммы дёрнулось и у неё чуть не подкосились коленки. – Редж… иии… на…. – выдохнула женщина. Нет, это было мукой, смертельной мукой. Она скинула с себя всё, что на ней оставалось и, избавив Миллс от её одежды, толкнув на кровать, почти зарычала. Она накрыла её рот чуть грубоватым поцелуем, чтобы заглушить крик оргазма, когда Миллс, оплетя её бёдра ногами, до крови впилась в спину ноготками. Эмму саму трясло от того, что происходило. Её тело, как и тело Реджины билось в конвульсиях… Генри спустился в уборную после полуночи. В гостиной горел торшер, на диване валялось постельное бельё, но никого не было. Пластинка уже давно закончилась и просто крутилась. Подросток метнул взгляд на дверь спальни Эммы, и лёгкая довольная улыбка тронула губы Миллса. Он выключил проигрыватель и, взяв пластинку, положил её в конверт и поставил на полку. Реджина проснулась под утро. Тело ломило после ночных ласк. Эмма спала с умиротворённым выражением на лице, что заставило Миллс улыбнуться. Да, она любила её. И она хотела быть с этой женщиной. Но страх, что Генри узнает, не проходил. Им нужно будет быть очень осторожными. У её сына очень сложный характер, он находился сейчас в переломном возрасте и что может с ним случиться, если подросток узнает, что его мать любит женщину? Брюнетка откинула одеяло и встала с кровати. Она надела сорочку и аккуратно повесив домашнюю одежду в шкаф, тихо вышла из спальни, взяв в руки домашние туфли. Она нахмурилась. Если ей не изменяла память, то они оставили зажжённым торшер, и пластинка ещё продолжала играть. Сейчас же в гостиной было темно, а проигрыватель выключен. Застелив диван, Реджина легла и, укутавшись одеялом, попыталась урвать остатки сна. Быть может, Эмма вставал ночью? Приближалось Рождество… Это был уютный праздник, похожий на Хануку, которую она когда-то отмечала с родителями, будучи маленькой девочкой. А это значило, что нужно будет купить подарки для всех. А утром в почтовом ящике лежало письмо из Швеции, адресованное Кристен. Эмме письма не было.