Однажды в Берлине

У Генри и Крис были каникулы, хотя вечерами он исправно ходил в книжный магазин и помогал там в меру своих возможностей с загипсованной рукой. У Эммы с понедельника начался отпуск. На календаре была среда, 24 декабря. Утром, накормив любимую завтраком, Шван отправила брюнетку на работу. - Пацан, аккуратней! – смеясь воскликнула блондинка. Генри только утром сняли гипс, и он помогал втащить женщине ёлку в квартиру. Дерево было небольшим, примерно с него высотой, но Эмма всё равно немного переживала. Сегодняшний вечер был Сочельником, и Шван хотелось порадовать любимую. Ребята с помощью блондинки поставили в гостиной ёлку. Все ждали снега, но тот лишь намёком появился утром и сразу же растаял после полудня. Пока дети наряжали ёлку стеклянными игрушками, Эмма думала, как приготовить гуся. Это было традиционное рождественское блюдо в Германии. Эмма понимала, что Рождество немного не тот праздник, что должны праздновать Реджина и Генри, но для неё в данный момент это праздник не нёс религиозной окраски. Ей хотелось семейного торжества. Хотелось показать Миллс, как она любит её. Её и Генри. Но всё же она не забывала о корнях Миллсов и у неё в запасе были припасы маленькие сюрпризы. Подарки для родных уже были куплены и ждали своего часа. И Эмма была уверена, что не ошиблась с их выбором. А ещё нужно приготовить эгг-ног. Для детей, естественно безалкогольный. Шван вычитала в журнале для домохозяек множество рецептов этого сливочно-яичного напитка и остановилась на одном с ромом, надеясь, что брюнетка его оценит. Сама она предпочитала напитки в чистом виде, но понимала, что пиву или скотчу не место на праздничном столе. Да и Реджина не очень любила крепкий алкоголь. Эмма потрошила купленного на рынке гуся, когда сзади подошла Кристен. - Мам? - Что, родная? – женщина обернулась и девочка тут же поморщилась, увидев тушку. - Фу, - она закрыла ладошкой нос и рот. – Дохлая птица. - А ты думала, запечённый гусь появляется сразу из духовки? - Его убили? Я не буду есть мёртвого гуся! – на глазах девочки вдруг выступили слёзы, и она уже забыла, о чём хотела спросить маму. А Шван не знала, как реагировать на это. - Хорошо, милая. Для тебя я приготовлю что-нибудь другое. О чём ты хотела спросить? Крис шмыгнула и оглянулась на Миллса, который сидел по-турецки на диване и листал комикс. - Можно мы с Генри пойдём погуляем? Эмма поняла намёк и улыбнулась. - Дать вам денег, да? Генри хорошо поработал в последнее время. Шван вымыла руки и вытерев их полотенцем, пошла в спальню. Вышла она оттуда с банкнотами. - Тут семь фунтов. Надеюсь, вы сможете ими правильно распорядиться? Женщина понимала, что для детей это была большая сумма. Но приближалось Рождество. И эти деньги были честно заработаны младшим Миллсом. А значит он имел на них полное право. Когда Реджина вошла в дом, её ноздри затрепетали от всевозможных букет запахов: ёлка;что-то запекалось в духовке; Эмма что-то помешивала в сковородке, а рядом стояли две небольшие кастрюльки, из которых тоже доносился аромат чего-то безумно вкусного. А ещё в воздухе витал совсем лёгкий пряный дух алкоголя. На рождественском дереве мерцали огоньки. На столе, покрытом красно-зелёной клетчатой скатертью, отороченной тонким белым кружевом, стояла менора (Прим. еврейский подсвечник). Было удивительно, где Шван смогла его отыскать? Но было до боли приятно видеть всё это, что у брюнетки неожиданно на глазах выступили слёзы. Под ёлкой расположилось уже несколько коробок разной величины. Оставалось только Миллс положить туда свои подарки. - Привет, - обернувшись, улыбнулась Шван. – Скоро всё будет готово. Тебе только нужно переодеться и сесть за стол. – но так как Реджина не двигалась, Эмма накрыла сковороду крышкой и выключив под ней огонь, подошла к женщине и поцеловала в щёку. Реджину обдало лёгким запахом алкоголя, сигарет и «Carven Ma Griffe»(Прим. Женские духи, выпущенные в 1946 году).Шван купила их недавно и ещё не пользовалась. И Миллс даже не подозревала, насколько её понравится этот аромат на Эмме, особенно в сочетании с другими запахами, исходившими от неё. Или её зрачки расширились не от этого, а от того, как проникновенно посмотрела ей в глаза блондинка? - Мам! Ты пришла? – с лестницы послышался голос Генри и женщины отпрянули друг от друга. – Давай быстрее переодевайся, = подросток как будто ничего не заметил. – Я жутко голодный! Когда Реджина вышла, стол был уже накрыт и горели свечи. В центре стола лежал запечённый, фаршированными грибами и картофелем; на большом блюде был салат, который Эмме удалось выложить в форме Рождественского венка; а в стеклянных кружках был налит странный напиток кремового цвета, посыпанный корицей. Эмма уже избавилась от фартука. На ней были чёрные брюки свободного кроя и белая рубашка с широким воротом и открытой шеей, туфли были чёрно-белого цвета на шнуровке с небольшим каблучком. Никаких украшений, кроме маленьких серёжек;уложенные белокурые волосы едва прикрывали шею. Реджина надела чёрную в белый горох юбку, белую блузку, а на ноги туфли лодочки на шпильке. Дети, сидящие уже за столом, тоже надели свои лучшие наряды. Реджина с опаской взяла в руки кружку со странным напитком и понюхала. Запах её нравился, и она любила корицу, передав эту любовь своему сыну. Женщина сделала глоток, глядя поверх кружки на Эмму. Блондинка выжидающе улыбалась. - Если вы хотите меня отравить, мисс Шван… - Да пробуй уже! –рассмеялась блондинка. Миллс сделала глоток и прикрыла глаза. Странно, но ей понравилось. - А у тебя усы! – захохотала Кристен. Эмма нагнулась через стол и большим пальцем вытерла молочную полоску над губами Реджины. Жест получился очень интимным, но ни Крис, ни Генри, казалось не придали этому никакого внимания. А потом они ели салат. Эмма резала гуся, которого всё-таки отказалась есть девочка, но с удовольствием уплела его начинку и тушёные овощи. И вот настало время дарить подарки. Первой это удовольствие предоставили Кристен, как самой младшей. От Реджины была совсем маленькая коробочка, но в ней оказались серебряные серёжки. Эмма понимала, что Миллс с трудом могла позволить себе купить такое. И всё же. Ушки Кристен ещё не были проколоты, но теперь это необходимо было сделать. От Генри девочка получила книгу «Алиса в стране чудес». Но самый большой подарок лежал в маминой коробке. Когда девочка разорвала подарочную упаковку, то первые секунды не могла произнести ни слова. А потом, подняв свои серо-зелёные глаза на Эмму прошептала: - Спасибо, мамочка! Шван подарила дочке железную дорогу. Генри от Крис получил в подарок тёплый шарф, Реджина презентовала сыну кошелёк со словами, что тот если уже сам зарабатывает деньги, должен к ним уметь бережно относиться. Когда Миллс взял в руки подарок блондинки, то понял, что там лежит что-то внушительное. А Шван не так давно зашла в магазинчик старьёвщика и обнаружила то, что так хотел заполучить Генри. Парнишка разорвал упаковку и открыл коробку. Там лежал старый потёртый кофр. Трясущимися от возбуждения руками Миллс достал тот из коробки и посмотрел на Шван. - Первая мировая. Корпус немного треснул… Генри раскрыл кофр и посмотрел внутрь: там была его мечта. - Бинокль, - пробормотал Генри. – Эмма! – И бросился на шею блондинке, чем смутил как её, так и свою мать. – Можно я поднимусь к себе? - А суфгания? (Прим. Национальное еврейское блюдо на Хануку. Это пончики с желе или повидлом, приготовленные в масле) Генри жалобно посмотрел на Шван и та сломалась. - Крис, положи несколько штук Генри в тарелку. - А могу я пойти с ним? Вы там сами посмотрите, что мы с Генри вам купили. Похоже, девочке тоже был больше интересен бинокль, что она даже на время позабыла про свою железную дорогу. От Крис женщины получили по фарфоровой кофейной чашечке, а от Генри Шван получила портсигар с гравировкой «Эмме от Генри», а матери подросток подарил шёлковый шейный платок. - Ну что, теперь наша очередь? – тихо спросила Реджина. – Кто первый? - Давай вместе? В руках женщин были совсем небольшие подарки. Они посмотрели в глаза друг другу и вместе распаковали. Как у той, так и у другой, в руках оказались бархатистые коробочки. Похоже, как та, так и другая, решили подарить друг другу какую-то драгоценность. Эмма улыбнулась, и первая решилась открыть свой подарок. На чёрном бархате лежала серебряная цепочка с кулоном похожим на тот, что подарила Миллс Кристен, только лебедь был немного другой. Но всё же это был лебедь. На чернёном фоне белый лебедь. Настала очередь Миллс открыть свой подарок. Женщина несмело открыла коробочку и ахнула: на красном бархате была золотая цепочка и тоже с кулоном. - Это древо жизни. Говорят, что этот древний талисман защищает его владельца от бед. Надеюсь, что теперь беды будут, наконец, обходить тебя стороной. Могу я…? Миллс кивнула. - Спасибо тебе, - прошептала Миллс позже. – За подарки, - брюнетка положила руку на кулон, а потом кивнула на подсвечник, - и… за то, что ценишь и наши с Генри традиции. - Вы моя семья, - просто ответила Шван. Утром у Эммы было прекрасное настроение, которое даже не испортило то, что Реджина почти сразу ускользнула из спальни после того, как они снова уносились на небеса, но стараясь помнить, что в доме дети. Она готовила завтрак, в то время как Реджина полулежала на подушках и наблюдала за ней. Неожиданно раздался звонок в дверь. Для гостей, особенно непрошенных, было слишком рано: на часах было только начало девятого. Шван с недоумением переглянулась с брюнеткой. Но тут дверь спальни Кристен открылась и оттуда вылетела возбуждённо-радостная девочка, на которой ещё была ночная сорочка. - Это тётя Клео! – закричала она. - Кто? - Клео? – в один голос удивлённо воскликнули женщины. Первый вопрос был из уст Миллс, второй от Эммы. - Тётя Клео! Я её позвала к нам на Рождество! И она приехала! Шван нервно провела рукой по волосам. Она посмотрела на Реджину и пробормотала: - Я не знала… А Кристен тем временем открыла дверь и повисла на шее женщины, стоявшей на пороге.