Суммация

Четыре месяца назад (май/июнь 2017)

— Ауч, идиот! Кагеяма, отпусти! — Ты же умолял практиковать прием, а по итогу херней страдаешь, — рявкнул Кагеяма, усиливая хватку. — Не было такого, я не «умолял», ты вообще сам предложил! Завязывай, ты мне все волосы так выдерешь. — прошипел Хината, пытаясь отодрать пальцы сокомандника от головы. Тобио прищурил глаза, убрал руку и цокнул языком, отворачиваясь. — Может быть, оно и к лучшему. Глядишь, эти дебильные волосы мешать не будут, мяч хоть разглядеть сможешь в следующий раз. — Они не дебильные! — вскрикнул Хината, наклоняясь и подбирая мяч, чтобы совершенно безуспешно кинуть его в сторону Тобио. — Твои волосы длиннее моих, если что. — Ой, заткнись. И вообще уже поздно, — повторил Кагеяма и разочарованно вздохнул, поглядывая на часы в спортзале. — Ты слишком отвлекаешься, какой смысл сейчас продолжать тренировку? — Я не отвлекаюсь, — буркнул Хината себе под нос, проверяя время. Его выражение лица смягчилось, когда он понял, что да, было действительно довольно поздно. Его нежелание соглашаться с сокомандником в споре дало ему время на подумать - он побродил немного, ударяя мяч об пол, пока притворялся, будто не видел, как Тобио снимал сетку. Когда Кагеяма встретился с ним взглядом, Шое надменно показал язык. В конце концов ему пришлось сдаться, пораженно вздохнув. Он подобрал несколько валявшихся поблизости мячей и пошел с ними к тележке. — Мне все равно кажется, что я не становлюсь лучше, — пожаловался он, пиная косяк, когда Кагеяма выключал свет в спортзале. — Ну, скажу так - у тебя все откровенно херово с тем, чтобы фокусироваться, — с раздражением в голосе повторил Тобио, замечая, что Хината плелся за ним. В ответ на это Хината обиженно рявкнул, пытаясь куда-то деть свою вспышку злости и подавившись при этом воздухом.   — Эй! Я… — Он собрался обороняться, топнув ногой, однако что-то заставило его подавить уже ставший естественным инстинкт спорить. Он уронил взгляд в землю и сглотнул. — Ну, может, только немного. В последнее время. — Что? — спросил связующий, даже не оборачиваясь. — Что ты там бормочешь? — Ничего, — язвительно бросил Хината, проходя вперед. — Однако это не так. Чужой голос раздался откуда-то из-за спины, когда Шое зашел в раздевалку. — Что не так? Ты о чем? — проворчал он в ответ, с мучением открывая шкафчик. — Ты становишься лучше. Хината только-только собирался снять футболку, но остановился, смотря на Кагеяму, достающего с полки штаны. На его лице абсолютно ничего нельзя было прочитать, но это не мешало пониманию того, что сказанное не подразумевалось, как комплимент или похвала. Но дело, наверное, было исключительно в этой неприподъемности для анализа нынешнего выражения лица Тобио, из-за которой Хината и притормозил. За все то время, что они провели вместе как партнеры на площадке, за моменты вроде этого, которые они переживали вместе, как друзья (по крайней мере, так нравилось думать самому Хинате), он стал экспертом в разборе тех эмоций, которые проявлялись на лице Тобио. Он гордился своим умением выделять весь спектр его выражений от «слегка раздражен» до «я тебя сейчас ударю, Хината». Он стал настолько хорош в этом, что добрался до той стадии отношений, когда ловил себя на подсознательных ответах связующему как на площадке, так и вне ее. Шое отвечал ему, иногда даже насмехался над ним, используя только язык тела. Его собственная экспрессивность позволяла вести эти миниатюрные и незаметные для остальных переговоры, состоявшие исключительно из обмена взглядами. Которые, если бы Хината прекратил думать об этом, были на самом деле чем-то вроде… — Кстати, чтоб ты знал, у меня не дебильные волосы, — буркнул Хината, поворачиваясь к шкафчику с пониманием того, что он только что провел целую минуту, пока Кагеяма переодевался, пялясь в его сторону пустым взглядом и все еще стоя в наполовину стянутой футболке. Он снял ее и наугад забросил в сумку. — Ладно, не такие уж они и дебильные, — мягко вздохнул Кагеяма, опираясь о косяк двери. Он пялился в никуда, судя по всему, отключившись от происходящего. В последнее время вот таких вот вещей было вполне достаточно, чтобы сердце Хинаты пропустило удар. Он бросил в сторону связующего еще один короткий взгляд, когда тот делал долгий глоток из бутылки все с тем же безучастным выражением лица, прежде чем засунуть ее обратно в сумку. Какое-то время Хината не мог оторвать взгляд от того, как Кагеяма коротко прикусил нижнюю губу. — Может поторопишься? — Да, прости, — быстро проговорил Хината, одеваясь и застегивая сумку, чтобы закинуть ее на плечо в преувеличенной из-за смущения спешке. Он нахмурился в тот момент, когда Кагеяма не смотрел на него, выходя на теплый летний воздух. — Тебе нужно поработать над реакцией, — отметил Кагеяма в вечерний мрак перед собой, пока Хината поворачивал ключ в замочной скважине. — Я давно собирался тебе это сказать… — Что? — Хината повернулся, забывая про ключ, чтобы достойно встретить обвинения подобного характера. — Что не так с моей реакцией? Кагеяма закатил глаза и оттолкнул его, доставая ключ из скважины и засовывая его в свой карман. — Просто кажется, что ты скатываешься в этом плане, — сказал он, отворачиваясь. У Хинаты буквально челюсть отвисла, он издал раздраженный гортанный звук, сжал зубы и добежал до того места у лестницы, где Кагеяма приостановился. Он посмотрел на него, будучи готовым дать остроумный ответ, но Тобио не смотрел на него. Его явно больше интересовали ступеньки и то, о чем он усиленно размышлял. Его лицо так перекосило, что можно было практически услышать скрип активно работающих мозгов. Он подбирал слова. — Не то чтобы я замечал это только на площадке, знаешь. — С моей реакцией все нормально! — рявкнул Хината, наблюдая за тем, как Кагеяма спускался с лестницы. — Ты сам сказал, что за последние несколько месяцев я стал быстрее. Ты сказал это! — Вот именно, что ты не всегда быстрый, иногда это не так, и это бесит. — Кагеяма на секунду повернулся и опять продемонстрировал свое неожиданно нечитаемое выражение лица. Даже учитывая тот факт, что они стояли практически друг напротив друга, Тобио отвел взгляд в сторону. Хината прищурился, спускаясь за ним по лестнице. — И еще бесит, что ты такой ребенок, — буркнул Кагеяма. — Когда? — Ты всегда ведешь себя, как ребенок. — Идиот, я не об этом. Когда моя реакция… — Раньше ты легко от меня уворачивался. Стал хорош в этом, — перебил Кагеяма, поворачивая в сторону велосипедных стоек. — Что?! — Хината нервно сглотнул, замирая поперек дороги. Тобио остановился и угрюмо посмотрел прямо на сокомандника, притормозив. — Ты идешь? Я не буду тут стоять и ждать, пока ты вспомнишь, как ходить. — Объясни, что ты имеешь в виду. — Хината почувствовал неожиданную сухость во рту. Кагеяма в ответ на это только фыркнул и отвернулся, собираясь продолжить свой путь к стойкам. «Прекращай так делать!» — хотел крикнуть Хината, но не сделал этого, придумав другой вариант того, что можно выпалить Тобио в спину. — Ха! Короче по сути ты ничего по делу и не сказал. Какие у тебя вообще аргументы? Да у тебя же ничего нет убедительного, — выпалил он. Тобио остановился и медленно развернулся. Он что, улыбался? — … Нет ведь? Хината сглотнул и поднял кулаки, готовясь защищаться. — Ч-что ты делаешь? — Ничего. Ты выглядишь глупо. Успокойся. — Улыбка пропала с лица Кагеямы так, будто ее никогда там и не было. — Мы идем или нет? Взгляд Хинаты беспорядочно метался по сторонам, и в конце концов он опустил руки, ощущая, как его сердце стучало в рваном ритме. Он заставлял себя идти обычной, ровной походкой, заставлял себя дышать и даже вытолкнул себя вперед, чтобы проскочить мимо Кагеямы и отцепить свой байк. — Ты просто невыноси-АУЧ! — Вот именно это я и имел в виду, тупица, — спокойно проговорил Тобио и слегка подергал зажатые между пальцами рыжие волосы. — Ай! Пусти, придурок! — Ты слишком громко орешь. — Тогда отпусти! — Я просто доказываю свою точку зрения, — угрюмо отметил Кагеяма, расслабляя пальцы. — Какого черта ты набрасываешься со спины, дебил?! — пожаловался Хината, потирая голову. — Как я должен среагировать на то, чего я даже не вижу?! — Ну раньше же как-то реагировал. — Тобио глубоко вздохнул, наблюдая за тем, как сокомандник наворачивал вокруг него круги, все еще беспокойно ощупывая затылок. В конце концов Хината наклонился, чтобы отцепить байк. Он сдул с лица волосы, не отдирая взгляд от лица Кагеямы, но тот на него даже не смотрел, снова выглядя угрюмо. — Может, ты просто стал слишком быстрым для меня, — неохотно предположил Шое, выдергивая велосипед из стойки. — Я так не думаю, — после паузы ответил Кагеяма, выходя на дорогу к их дому. Хината следовал за ним. Он был на пару шагов дальше, чем обычно. Но только несколько секунд. — Ну, я не становлюсь медленнее. Я такой же быстрый, как и всегда, — настаивал Хината, пялясь на Кагеяму, который выглядел непривычно рассеянно. Тот посмотрел на него косым взглядом после следующей длинной паузы. — Знаю. Взгляд темных глаз Тобио застал Хинату врасплох и слегка насторожил, так что он сбился с шага. — Ты… Ну, короче, в твоей предъяве по итогу нет никакого смысла, ты же понимаешь это? — проговорил наконец Шое, очухавшись и отворачивая лицо, чтобы спрятать покрасневшие щеки. — Понимаю, — повторил Кагеяма, снова смотря вдаль. Хината нахмурился и прикусил внутреннюю сторону щеки. Убирая руку с лямки рюкзака, он запустил пальцы в собственные волосы и осторожно их потянул. — Хотя знаешь, волосы стали длинноватыми, — тихо пробормотал он. — Может, мне следует подстричь их. — Не стриги, — точно так же тихо и осторожно буркнул Кагеяма, и Хината готов был поклясться, что услышал замятое «пожалуйста», застрявшее где-то там, но это определенно была игра его воображения, потому что Тобио все еще даже не смотрел на него, так что появился резон подумать, открывал ли он вообще рот до этого. Некомфортная тишина снова всплыла поперек разговора, когда они продолжили идти по пустынным улицам. Или Хината просто воспринимал ее как некомфортную. Кагеяме, кажется, было вполне уютно и в полном молчании: шел себе преспокойно, как простодушный идиот, каким он, в принципе, и был. Хината бросал на него короткие взгляды каждые несколько минут, все еще будучи не в состоянии справиться с анализом сегодняшнего странного выражения, застывшего на чужом лице. Это уже начинало раздражать. Кагеяма всегда был немного странным, но этим вечером наблюдалась какая-то практически незаметная сложность в том, как он себя вел. Шаги казались слишком механическими, вся злость, какая обычная была на его лице, не добралась до глаз, из-за чего они выглядели мягче, чем обычно. Хотя, может быть, все это было результатом нервозности Хинаты, с его привычкой накручивать, которая сливалась с вымотанностью по причине, из-за которой он знал идущего позади него связующего слишком хорошо. Слишком. Хорошее слово, которое идеально описывает его отношение. Он не мог бы назвать точную секунду, минуту, день, что бы то еще ни было, когда это начало происходить, но поперек одной из тренировок он просто поймал себя на том, что следит за Кагеямой через всю площадку, причем, без всякой на то разумной причины, делая это, просто потому что наблюдать за ним было приятно. С определенной степенью дискомфорта Хината понял, что это был уже не первый раз, когда он таким занимался. Большие шаги, сильные плечи, проблеск крепких мышц, видом которых он награждался только в те редкие случаи, когда футболка связующего задиралась во время его безупречных подач в прыжке. Он просто во многом стал… слишком знакомым. Хината помнил даже свою завистливую ярость, которую чувствовал, когда отмечал рост Кагеямы и его атлетическое телосложение, но в итоге, после того, как он признал Тобио как партнера и сокомандника, ревностная злость по поводу всего этого смягчилась, стала чем-то, что больше напоминало восхищение. Еще некоторое время он ощущал гордость от того, что был рядом с ним на площадке, что этот талантливый игрок доверял ему и ценил его, как спортсмена. Но и эта гордость с восхищением быстро перешли во что-то другое. Началось все с легкого любопытства. Впрочем, это естественно, как он сам считал. Кагеяма владел тем уровнем навыков, о котором Хината только мечтал, так что вполне нормально, что ему было интересно, насколько их тела разные, как мускулы Тобио двигаются под его кожей, когда он принимает мячи или подает, когда исполняет одну из своих редких, божественных атак. Он сравнивал это с желанием узнать, как работает компьютер, но, так как не было возможности пихнуть отвертку в голову Кагеямы (как бы иногда ни хотелось) или, ну допустим, как на рентгене дотошно рассмотреть, как эти мускулы работают в тандеме. Хинате приходилось целиком и полностью полагаться на другие методы удовлетворения любопытства. Вероятно, толку мало в том, чтобы кричать что-то вроде «Эй, Кагеяма, можешь снять футболку и попасовать мне немного?», поэтому он и застрял на том, чтобы изучать его тайно, пока они тренировались. И, к сведению, — довольно проблематично изучать кого-то там, пока он делает тебе броски. Так что Хината использовал каждую возможность, которая только предоставлялась, чтобы наблюдать за этой ходячей махиной издалека, подмечать, как Кагеяма ставил ноги до того, как выполнить подачу, как его руки опускались за секунды до того, как его собственные пальцы касались мяча. Он изучал такие своеобразные подсказки о том, когда нужно двигаться назад. Он реагировал на сокращения плечевых мышц под майкой, когда Тобио отбрасывал руки назад, подавая Танаке или Асахи. Изучал движения всегда, когда не был слишком занят своей завистью. Он думал о том, как эти плечи чувствовались бы под его руками, и что вообще можно ощутить под пальцами, когда трогаешь его живот, — такую же силу, как та, которую он ощутил, упираясь в него лицом во время той их драки? Характер у Кагеямы не сахар, да, тут не поспоришь, но даже через всю ярость в ответ на это Шое умудрялся добираться до той точки, где был абсолютно безоружен перед дрожащими, крепкими мышцами, которые довольно хорошо ощущались и щекой, и через белую футболку связующего. Хината… много об этом думал. Ну, много. Иногда по ночам он ловил себя на этом. Думал о том, каково это — прикасаться щекой к его коже точно так же , но без футболки. Тупой Кагеяма и его идеальное тело. Это свое знание сокомандника от и до Хината расценивал как средство, которое, возможно, поможет ему улучшать свою собственную технику, свое телосложение, но вскоре все внимание переползло на те части тела Кагеямы, свойства которых никак нельзя привить телу Шое, сколько усилий не прикладывай. Эти части по факту не имели ничего общего с волейболом. По крайней мере, в том смысле, в котором Хината замечал их. Части вроде рук. Шое знал, как они двигались, причем знал довольно хорошо. Он был более чем знаком с их действиями, так что смог бы сымитировать их движения и во сне. Даже если убрать мяч, руки Кагеямы оставались именно тем, за чем он наблюдал больше всего времени на площадке. Ему приходилось. Хината должен был знать тонкие нюансы положения чужих пальцев, чтобы знать, где конкретно в воздухе окажется мяч и потом точно по нему ударить. Он должен был следить за этими руками с осторожностью, потому как именно они хватали его за волосы и дергали без предупреждения, стоило Тобио загореться желанием проучить его. По большей части все это было все меньше и меньше связано со спортом. Это просто руки. Большие руки. Слишком мягкие. Типа, до удивительного мягкие. Но тот факт, что он замечал вещи вроде таких, мало чем помогал Хинате в его самосовершенствовании. Он не мог отрастить себе руки побольше, вряд ли он узнает, каким увлажняющим кремом пользовался Тобио, так что не было по сути ничего, что мог получить Хината от дальнейшего изучения. Но тогда какого черта ему приходилось сознательно отрывать взгляд от этих рук, когда они не делали ничего, что на самом деле могло бы быть интересным? Когда Кагеяма проводил ими по лицу в раздражении или просто держал бутылку воды? Хината ловил себя на том, как отмечал длину чужих пальцев, стучащих по скамейке, тянущих молнию на куртке, стягивающих ее. То, как они легко проскальзывали в карманы… И какого черта он так часто сравнивал размеры их рук в принципе? Или представлял, как эти пальцы легко могли бы обернуться вокруг его собственных запястий… Это ведь просто руки. Да? Ну тогда почему он сжимал кулаки каждый раз после того, как давал Кагеяме пять? Почему его сердце стучало так, будто серьезно собиралось с минуты на минуты доползти до глотки, как когда они случайно сцепились пальцами в тот день с дракой и попыткой Кагеямы атаковать его? И вчера… Вчера он был разочарован чуть ли не до слез, когда облажался с четвертым приемом подряд. Даже Даичи был раздражен, что нельзя было не почувствовать, хотя он ни слова не сказал. После выпуска третьегодки тратили много времени, посещая неофициальные тренировки с теми, кто еще остался в команде, — они давали бесчисленные указания, как справляться с пришедшими первогодками и помогали Энношите грамотно исполнять свою роль капитана. Даичи занимался своей миссией по улучшению приема Хинаты. Шое прием в принципе улучшил, хотя и переутомился и никакие наставления его бывшего капитана не помогли ему избавиться от боли, прошибающей до самых костей, или от его моральной усталости в принципе. Он стоял там пораженный, поверженный, обездвиженный обнадеживающей улыбкой Даичи и его успокаивающим похлопыванием по плечу со словами «в следующий раз получится», которыми тот наградил Шое до того, как ушел с Сугаварой и Асахи. С тоской провожая взглядом третьегодок, Хината ощутил приближение Кагеямы из-за спины. Тобио тоже смотрел на уходящих, пока двери спортзала не закрылись. — Пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя хуже. — Хината умолял, говоря практически в пол. Никакого ответа на это не последовало, так что он повернул голову к сокоманднику и удивился спокойной полуулыбке, которая выглядела на лице Кагеямы даже дико. — У всех бывают плохие дни, — сказал Тобио, смотря в сторону и потягивая воду из бутылки. — Я тебе помогу. — Тогда завтра? Прием? — Хината воспрянул духом, и глаза его засверкали. — Да, конечно. — Намек на улыбку вернулся на лицо Кагеямы, как только он похлопал сокомандника по плечу. — Завтра. И как только он собрался уходить, его рука мимоходом проскользнула по чужому предплечью, без всякого подтекста, скорее, просто в естественном своем движении, как если бы Хината просто был на ее пути. Но сам Шое невольно потянулся за ним, поднимая ладонь и касаясь невидимых отпечатков чужих мозолистых пальцев на собственной коже. Кагеяма отошел как раз в ту секунду, когда тень от руки Хинаты проскользнула рядом с его запястьем, а потом и с ладонью. Шое дернулся, завершая движение в нежном и затянутом моменте, когда их руки разделялись — большой палец Кагеямы как раз пронесся над его костяшками. Но невольная заминка в дыхании, неожиданное ускорение дыхания от нежного касания, которое продлилось всего лишь пару секунд, — все это не было взаимным — Кагеяма пошел дальше по спортзалу, даже не оборачиваясь. Не было никаких изменений в его походке, никакой дрожи в пальцах, которая бы показывала, что произошедшее было чем-то большим, чем случайностью, незначительной и минутной, прошедшей совершенно незамеченной для самого Тобио. Почему Хината все еще думал об этом? Почему- — Что «почему»? — Что?! — Хината подпрыгнул от испуга, понимая, что Кагеяма пялился на него с, возможно, с максимальной степенью обеспокоенности, которую только могло выжать из себя его лицо, но на деле он выглядел усталым и слегка раздраженным. — Ты уже два квартала что-то себе под нос бормочешь. Хината широко распахнул глаза, нервно оглядываясь по сторонам. Каким-то образом они уже дошли до угла, где обычно их дороги разделялись. Жар постепенно поднимался по его лицу. — Эм… Я просто думал о всяком, — пробормотал он, изображая интерес и подкрепляя его жестами. Кагеяма моргнул. — О чем? — Ни о чем. Увидимся через пару часов! — проворковал Хината, растягиваясь в ослепительной улыбке до того, как вскочить на велосипед и укатить прочь, не дожидаясь ответа. Через несколько минут после езды он выдохнул, судя по ощущениям, в первый раз. Мысль, от которой, как он думал, удалось избавиться, снова выползла на первый план. Он заметил. Он заметил. Заметил. Он заметил. Слова в его голове смешивались под ритмичное щелканье велосипеда в унисон с грохотом его сердца. Его дыхание ускорилось, постепенно переходя в слышимые хрипы — все вместе, как жестокая симфония, больше напоминающая элегию, и в мыслях сплошное мясо и неразбериха, когда он осознал, что пропал. Да, это была чистая правда. Он давно усвоил искусство уклонения от попыток Кагеямы схватить его, но все еще случались моменты, когда эти тонкие пальцы добирались до его волос и тянули за локоны до тех пор, пока Хината не закричит в поражении. Но черта с два Хината признает, что это происходит просто потому, что он позволяет этому происходить. Просто потому что ему это нравится.