начало октября, эстафета
— Да ну почему девушки из баскетбольной команды так хорошо играют в волейбол?! — взвыл Танака, вскидывая руки, когда они шли по тропинке к их самодельному привалу. — Потому что у них любой игрок выше, чем девяносто процентов нашей команды, — проговорил Тсукишима, поглядывая вниз, на Хинату. — Ой, он не настолько важен, — рявкнул Кагеяма, снова влепив Хинате подзатыльник. Тот обернулся, и во взгляде его читалось только раздраженное «да почему опять я?». — Вы чего ноете вообще? Мы выиграли, причем, каждый сет, — сказал Ноя. — Нишиноя-я-я, они же двадцать очков заработали! Как мы могли позволить такому случиться? — пробурчал Хината. — Ты видел вообще подачу у той девчонки? Типа БАМ! А потом — ВЖУХ! — Он выскочил прямо перед Кагеямой, ударив ладонью воздух. — Видел ее бицепсы? Она бы точно меня уделала. — О господи, ты что, как такое возможно, малявка? Уму непостижимо просто. — Ладно, хорош. Готов поспорить, она бы и Асахи уделала. — Мне кажется, что это и был Асахи. — Ну, может быть, они и не заработали бы так много очков, если бы половину первого сета вы с Кагеямой не проторчали бы на трассе, что-то там крича еще постоянно. Вы, идиоты, в курсе вообще, что по очереди должны бегать? — проговорил Тсукишима, которому в любом случае было по боку, знали его сокомандники о таком немаловажном факте или нет. — Не помню такого в правилах, — цокнул Хината, вместе с Ноей и Танакой сваливаясь прямо на землю рядом с ярко-оранжевой палаткой. — О боже мой, оно в названии, тупица! Правило в названии — это долбанная эстафета! — пробормотал Кагеяма, забираясь в палатку. — Тогда прекращай преследовать меня каждый раз, когда моя очередь бежать! — крикнул Хината ему вслед. — Святый боже, почему ты всегда такой громкий, — проворчал Тобио, выходя и натягивая на себя серую толстовку. — Я же прямо, блять, здесь стою, зачем так орать? В любом случае, — он продолжил, обращаясь к Тсукишиме, — так мы хотя бы круги быстрее набираем. Кто-то же должен компенсировать все, от чего ты там откосил со своими дерьмовыми отговорками. Поверить не могу, что ты пешком прошел свой последний круг, ленивый говнюк. — Прошу прощения, но мне нельзя растрачивать силы. Просто я вообще не засну с вами двумя в палатке. — Все нормально, Тсукки! Может быть, в конце концов они просто вымотаются, — хихикнул Ямагучи. — Ага, да, точно, — фыркнул Кей, вытаскивая раскладной стул и устраиваясь на нем. — Черта с два они вообще будут спать. Найдут, чем заняться. — Ну и что это должно значить?! — Хината приподнялся на локтях. Лицо его перекосило в слегка преувеличенном отвращении. — Он имеет в виду, что мы будем драться или типа того, идиот. Давай без этих тупых выражений лица. — Да? Ну, если ты не заметил, Тсукишима, у нас в последнее время отношения получше стали. — Хината вскочил на ноги и ткнул пальцем в лицо сокомандника. Кей проигнорировал этот жест и только ухмыльнулся на прищуренные карие глаза. — О, поверь мне, я заметил. Да, Ямагучи? — Он спросил, не отворачиваясь от Хинаты. — Мы все заметили, не так ли? — Я вас выкину к чертовой матери из моей палатки, — пригрозил Кагеяма, хватая свой складной стул, когда Кей грубым шлепком отпихнул руку Хинаты. Шое обиженно потер место удара и плюхнулся обратно на землю, раскидывая ноги в стороны. — Пф-ф, конечно. Тебе наверное так сильно этого хочется. — Ладно, Тсукки. Хватит, — нервно буркнул Ямагучи. — Ой, да ладно тебе. Кагеяма не выкинул бы вас, — сказал Хината, полностью сосредотачивая внимание на том, чтобы выдирать целые клоки травы рядом с собой и бросать их к ногам. — Не надо его недооценивать, — проговорил Тсукишима со злобной ухмылкой, смотря прямо на Кагеяму. Хината поднял голову, потому что немного отвлекся от разговора и, судя по всему, пропустил какую-то сложную шутку. Хотя, возможно, лучше было ни о чем не спрашивать, так как в глазах Кагеямы на данный момент можно было прочитать только желание срочно убить кого-нибудь. Может, он тоже ничего не понял. Хината пожал плечами. — Ребята, у меня вопрос! — позвала Ячи, останавливаясь рядом с сидящими и пытаясь восстановить дыхание. Она уперлась руками в колени. — П-почему я вообще этим занимаюсь? — слова проскальзывали поперек хрипов. — Я же даже не спортсмен! — Нет, но у тебя самые крутые шорты для бега из всех, что я когда-либо видел. — Нишиноя улыбнулся. — А, эм, спасибо. — Она покраснела. — Кстати. В палатке для раздачи еды для нас уже приготовили обед. — Наконец-то! — торжественно вскрикнул Танака, мигом поднимаясь на ноги. — Я чуть не помер. Хината украдкой бросил взгляд на Кагеяму как раз в тот момент, когда тот тоже глянул на него за секунду до того, как они стартанули к палатке с едой, оббегая других учащихся и не забывая при этом пихать друг друга локтями по пути.***
— Не вздумай утащить мою еду, — буркнул Хината Танаке, когда тот вылупился на оставленную на земле тарелку Шое. Хината положил ее туда на время, чтобы зайти в палатку и надеть что-нибудь потеплее шорт для спортзала и легкой футболки. С самого утра температура явно стала ниже. Забег начался в восемь часов, когда все еще было солнечно и ясно, — учащиеся тогда только-только собрались у трассы, щеголяя в спортивных футболках с логотипами команд, украшенных именами спонсоров. Среди ребят были представители всех спортивных команд школы (по крайней мере, Хината надеялся на это), кроме этого были еще особенно пестрые группы народа, состоящие их тех, кто не занимался ни в какой спортивной секции. Им была предоставлена возможность самостоятельно выбрать тему для дизайна и украсить футболки в соответствии с ней. К счастью Нои и Танаки, многие из девушек носили то, что лишь когда-то там в прошлом можно было назвать футболками, — сейчас они были… что же, весьма креативно укорочены. Пока эти двое были заняты пусканием слюней на виды открытых декольте, остальные парни из команды сравнивали свои черные футболки, — на задней части каждой был написан номер игрока и его имя. На лого надпись — «Волейбольная команда». К сожалению Нишинои и Хинаты, Ячи прошляпилась с заказом футболок маленьких размеров, так что ей и не самым крупным представителям команды пришлось импровизировать, завязывая рукава вокруг шеи, чтобы гордо таскать эту футболку, как плащ, на построении перед первой милей, которую нужно было одолеть целой командой. К последнему кругу они забросили футболки в палатку. Остальная часть утра состояла из умилений над Хинатой, щенячьими глазками Нишинои и надирании их задниц на заросшей травой волейбольной площадке, на которой каждый, наверное, успел потоптаться, наворачивая свою милю по внутреннему кругу. — Так что там насчет твоего дня рождения? — спросил Хината у Нои, выглядывая из-за капюшона темно-синей толстовки, когда они трескали бутерброды один за другим. — О, точно! Ладно. — Нишиноя умудрялся вставлять слова прямо между укусами. — Родители Танаки сейчас не в городе, и их не будет пару недель точно, так что справляем у него. — Да, но приедет Саеко, а ты знаешь, что это значит, — проговорил Танака с набитым ртом. — Что это значит? — Шое поморщился. — Алкоголь, — безэмоционально проговорил Кагеяма из-за его спины, делая глоток из пластикового стаканчика. — Именно, — взволнованно подчеркнул Нишиноя. — Ну, конечно, перебарщивать нам нельзя. Саеко сказала, что я буду ответственным за любого, кто заблюет ковер, так что… Сами понимаете. Пиво. Одна бутылка, две, на этом все. А еще у них есть кострище на заднем дворе, можем разжечь его. — А мы можем пожарить маршмеллоу? — пропищал Хината. Кагеяма подавился, кашляя поперек смеха Тсукишимы и Танаки. — А что смешного? — Шое выпятил губу. — Это просто так миленько, я не могу. — Танака утер несуществующую слезу. — Тебе сколько, пять? — прохрипел Кагеяма, прокашлявшись. — Плюс одиннадцать, дебил. — Тебе семнадцать, тупица. — А, да. — Шое, об алкоголе думать надо, а не о сморах* твоих, или как их там. — поддразнил Нишиноя. — А ведь о сморах-то я даже и не подумал! — Хината подскочил, взволнованно сжимая кулаки. — Ты чертов гений! Можно я все для них принесу? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — Ладно, без проблем. Теперь ситуация со сморами под контролем, ребята, отбой, — хихикнул Ноя и начал считать на пальцах. — Так, ну, скорее всего у нас еще будет пицца, Суга и Даичи сказали, что принесут газировку, и — а, точно! — у Тсукишимы есть проектор, так что можем вывести изображение с видеоигр на стену и прямо так играть, да? Тсукишима кивнул. — А что ты принесешь, Кагеяма? — поинтересовался Хината, плюхаясь обратно на место. — Видеоигры. — Я не понимаю, зачем Кагеяме столько мультиплеерных игр, если у него нет друзей, — фыркнул Тсукишима. — А ты прямо жаждешь поспать сегодня под звездами, я погляжу. Глаза Хинаты загорелись. — А принеси какую-нибудь страшную игру. — Не думаю, что у меня такие есть. — Ха! Ну конечно. Тебе просто стремно. — Хината хихикнул. — Я помню тот раз, когда мы были у Кенмы. — Я не- — Он плакал. Я видел. — Хината рассмеялся, уворачиваясь от рук Кагеямы. — Я не плакал! И я бы не назвал игру, полную скримеров, «страшной». Это просто нечестно. Нельзя таким тупым образом пугать людей и лепить громогласное «хоррор» на коробку. — Видали? Он сейчас заплачет только об одной мысли об этом всем. — Следи за языком, или я реально куплю одну такую, чтобы доказать, что ты ошибаешься. — Ты не можешь угрожать людям теми вещами, которые они хотят. — Ой, если бы кто и мог такое вытворять, то только Кагеяма. — Нишиноя усмехнулся, вытирая руки об шорты. — Только посмотрите на это лицо, господи. Я, пожалуй, пойду, пока он не начал тут угрожать минетами. Из Хинаты вылетел какой-то нечеловеческий писк до того, как он успел прижать ладонь ко рту, пряча дикую улыбку, когда Кагеяма швырнул половину яблока в сторону убегающего Нои. — Ну, а теперь иди и подними, раз не попал. Будешь как идиот сейчас выглядеть, — сказал Хината сквозь пальцы. Тобио закатил глаза и поднялся. Подобрав яблоко, он забросил его в ближайшую мусорку, будучи непоколебимым и не разбрасываясь эмоциями даже на смех остальных парней. Когда он отвесил Хинате очередной подзатыльник перед тем, как вернуться в палатку, Шое пришлось максимально вложиться в то, чтобы игнорировать сумасшедшее биение собственного сердца, в которое то ударилось после шока от сочетания «минета» и «Кагеямы» в одном предложении.***
— Прекрати бегать со мной! — прохрипел Хината, преодолевая очередной круг. — Я так никогда не выиграю! — Вот именно! — выдохнул Кагеяма. Шое зарычал и вырвался вперед всего на несколько секунд только для того, чтобы его после этого довольно быстро догнали. — Да какого-. — Он снова попытался оторваться хотя бы на небольшое расстояние. — Ты что — ожидал — что я просто позволю тебе — выиграть? — проговаривал Тобио между быстрыми выдохами. Хината сжал зубы и буквально вытолкнул себя вперед. Его тут же снова догнали. — Да сколько можно! — тяжело дышал Хината, отчаянно пытаясь прибавить скорости. Он собирался выиграть Кагеяму хоть в чем-нибудь сегодня, даже если это его убьет. — Подожди — нам нужно –в-волейбол! — Что? — Волей-бол, — он повторил. — Ты и я- И неожиданно Кагеяма перестал мельтешить где-то за ним. Хината быстро замедлился и развернулся, упираясь ладонями в колени, чтобы перевести дыхание. Он поднял взгляд на Тобио, который распахнул рот, явно собираясь что-то сказать, но моментально убивая разговор в зародыше — он сжал губы, убрал волосы с потного лба. Хината глянул на грудную клетку Кагеямы, которая все еще тяжело поднималась и опускалась. Но он успел поймать секунду от этого, не больше. — Ты имеешь в виду, что хочешь играть друг против друга? — Кагеяма вложил в вопрос настолько искреннее удивление, что Хината готов был поклясться — он никогда еще не слышал, чтобы связующий говорил что-либо таким тоном. Глаза у Тобио широко распахнуты, он все еще держит руку около челки, что глупо выдавало все его беспокойство, пускай и легкое. Это было до боли милым зрелищем. Хината чуть не ляпнул это, но вовремя успел остановить себя. — Конечно, почему нет? У нас все еще есть пару часов, пока солнце не сядет. — Он пожал плечами, выпрямляясь и игнорируя то, как по-странному где-то в животе у него зашевелилось волнение. — Интересно посмотреть, что из этого выйдет. Не боишься проиграть? Кагеяма моргнул, бессильно опуская руки. Он отвернулся со слегка покрасневшим в чистом замешательстве лицом. На секунду Хинате кажется, что тот скажет «нет», так что он в принципе был готов забрать слова обратно до того, как встретится с прямым отказом. Но неожиданно он получил эту типичную косую ухмылку Кагеямы и ответил на нее собственной улыбкой. — Да, интересно, — повторил Кагеяма. — Просто пообещай, что не будешь плакать, когда я уделаю тебя. На этот раз Хината стоял, глупо разинув рот. На долю секунды он оказался ослепленным собственной закипающей злостью, но, когда Кагеяма притянул руку к своему лицу и забарабанил пальцами по губам, колени Хинаты слегка дернулись, и он забыл, на что вообще успел разозлиться. — Хотя, если подумать. — Кагеяма буркнул, поднимая глаза к небу в задумчивости. — Думаю, я хочу заставить тебя плакать. Хината сделал резкий шаг назад, когда взгляд этих сияющих темно-синих глаз вернулся к его лицу — блестели они чем-то загадочным и игривым, так что Шое потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, как говорить. Но ему и не пришлось этого делать, потому что Кагеяма неожиданно сорвался с места и рванул прямо к нему, постепенно увеличивая скорость и собираясь, судя по всему, влепить ему подзатыльник с разбега. Хината увернулся в последнюю секунду и развернулся к трассе, возвращаясь к соревнованию с Кагеямой на последних нескольких кругах их мили.***
— Мы… Я- мы и… Кагеяма. — Хината замедлил бег, судорожно глотая воздух и приближаясь к сокомандникам, стоявшим рядом с тропой. — Эм, что? — переспросил Ямагучи. Хината переждал момент, восстанавливая дыхание. После этого он попробовал снова. — Мы будем с Кагеямой играть друг против друга. Нам нужны- — Я в команде Хинаты! — Танака показался из палатки. — Хочу увидеть лицо Кагеямы, когда мы его уничтожим. — Я с королем, — сказал Тсукишима, лежа на траве и только-только открывая глаза. Все уставились на него с удивлением. — Что? — Ты с нами, Ямагучи? — взволнованно спросил Хината. — Нет, спасибо. Меня не втягивайте в это. — Нишиноя? Пожалуйста! — Да, черт возьми! Я такое не пропущу. Кто возьмет меня в свою команду? — Мы. — Хината и Кагеяма сказали это одновременно и прищурились друг на друга. — Будет вам. Только не деритесь за меня! — Ладно. Кагеяма, забирай его, — буркнул Хината, замечая Юу, который наблюдал за ними издалека, оставаясь при этом в стороне. — Но мы возьмем другого Юу! — М-меня? Почему- — Где остальные первогодки? — Хината переступил с ноги на ногу, осматриваясь по сторонам. — Я не- — Хорошо! — Шое перебил краснеющего Юу. — Энношита-а! Иди сюда! — Хината, ну что за тон. Ты же с капитаном разговариваешь, — шепнул Ямагучи, но тот уже побежал к Энношите и группе девчонок-третьегодок рядом с ним. Какое-то время он прыгал вокруг них, как щенок, умоляя присоединиться к игре, но по итогу, судя по всему, получил отказ. — Я полагаю, битвы насмерть тут уже не выйдет. — Ой, да вы посмотрите на Энношиту, — усмехнулся Танака. — Он же уже черт знает сколько ошивается около женской футбольной команды. Вот это я понимаю, мужчина расставляет приоритеты. — Ну что тогда, три на три, да? — Хината вроде как опять оживился, хлопнув в ладоши. Он перевел взгляд на Кагеяму. — Готов? Шое унесся, чтобы найти мяч, даже не дожидаясь ответа. Он практически трясся от волнения и от чего-то, что вроде как напоминало дискомфорт — точно идентифицировать у него пока не получалось. Хината поверить не мог, что они не додумались до чего-то такого раньше. Остальные парни последовали за ним на площадку и заняли свои позиции. Хината, выиграв довольно жесткий бой в камень-ножницы-бумага, передал мяч Юу для первой подачи. — Давай, покажи нам, чему тебя научил Кагеяма, — крикнул Хината, поглядывая на Тобио, который стоял на другой стороне площадки. Ему пришлось потрудиться, чтобы снова зарыть поглубже в себе волнительное чувство, вспыхнувшее в нем от непривычки — наблюдать с такого ракурса за сокомандником было в новинку. Он прикусил внутреннюю сторону щеки и глянул на первогодку, который пялился на мяч в руках с выражением чистого ужаса на лице. — Что не так? — Я… Эм. Ты уверен? — Юу нервно облизнул губы. — Подавай! — крикнул Танака. Испугавшись, Юу подкинул мяч и ударил по нему, отправив его в полет по идеальной дуге над сеткой. Как раз в эту секунду Хината почувствовал, как начал накрапывать дождь. Кагеяма подпрыгнул и перехватил мяч, взял его одной рукой, вздохнул и глянул на Хинату, после чего перевел взгляд на небо. Шое нахмурился, приковывая взгляд к чужому лицу. — Ой, да ладно тебе! Мы и так можем поиграть, дождь не так сильно идет. — Шое, — позвал Нишиноя, указывая куда-то за спину сокомандника. — Думаю, что это надолго. Хината скис, медленно развернувшись. Надвигающиеся темные тучи были настолько массивными, что даже не похожи были на настоящие. Ребята на площадке подпрыгнули от первого грома, и, должно быть, именно в эту секунду и развернулся абсолютный хаос. Судя по звукам, небо треснуло прямо у них над головами. Студенты что-то кричали, разбегаясь по палаткам. Кагеяме поначалу приходилось тащить Хинату с площадки, но потом они сорвались с места наперегонки. — Лучше бы твоей палатке быть водонепроницаемой! — Тсукишима пытался перекричать гром прямо на бегу. Прохладный ветер швырял тяжелые капли прямо в лицо Хинате, пока тот пытался убежать от дождя и от искр непонятного чувства облегчения, загоревшегося в груди от неожиданно развернувшегося ливня. Но бежать позади Кагеямы, пока их буквально бомбардировали дождевые капли, оказалось до удивительного захватывающе и волнительно. Он украдкой бросил короткий взгляд на друга и растянулся в глупой ухмылке. Он был не прочь хоть раз в жизни испытать нечто подобное еще раз. Но вслух ему говорить об этом, наверное, не стоило. Хината затряс головой, отряхиваясь от воды, когда они запрыгнули в палатку. Тсукишима раздраженно заворчал, жалуясь на брызги. Хината делал все, что только было в его силах, чтобы держать свой взгляд как можно дальше от Кагеямы, пока они все быстро переодевались. Тот факт, что он был тут, всего в двух шагах, наводил Хинату на одну мысль — жар, исходящий от его собственного тела, должно быть, высушит его за секунды, потому что о господи, Кагеяма мокрый и полуобнаженный и прямо здесь и — Хината стянул влажную от дождя толстовку и взял оверсайзную командную футболку для эстафеты. Все еще сидя на спальном мешке, он шустро натянул ее и с головой зарылся в сумку в поисках сухих шорт. Тсукишима за его спиной хихикнул, из-за чего Шое предположил, что, может, от него действительно идет пар. Покраснев, он повернул голову и прищурился. — Что? — Ничего. — Кей ухмыльнулся, надевая сухую футболку. — Я даже разочарован. Это могла бы быть довольно интересная игра. Хината выпятил нижнюю губу и вернулся обратно к рюкзаку. — Ага, — тихо проговорил он, вытаскивая легкие голубые шорты для игры в спортзале. — Но дождь ведь закончится, да? Он повернулся к Кагеяме, стоявшем в черной кофте с длинными рукавами. Да, так лучше — так вот он в безопасности от чужих развратных мыслей. — Господи, да что?! — рявкнул Хината, снова слыша тихое хихиканье за спиной — на этот раз к Тсукишиме присоединился Ямагучи. — Ничего, — проговорили они в унисон. — У меня что, грязь на лице или что? — обеспокоенно спросил Хината, поворачиваясь к Кагеяме. Тобио изучал его лицо пару секунд, после чего пожал плечами, так что Хината заполз в спальный мешок и завернулся в него, феерично изображая буррито. — Вы все говнюки, вы в курсе? — Ну и что нам теперь делать? — поинтересовался Кагеяма, пока Шое дулся в своем коконе. — Они же не думают, что мы сейчас будем бегать. Как по команде, Ячи заглянула в палатку, держа над головой зонт. — Ребята, не бегаем, пока молнии не перестанут сверкать, но гроза должна скоро закончится. Я предполагаю, что сейчас они откроют школу, чтобы организовать обед и все такое. — Скоро это когда? — проворчал Хината, переворачиваясь на спину и выползая из спального мешка, но Ячи уже ушла — вместо нее в палатку протискивались Танака и Нишиноя. — У меня с собой планшет! — гордо провозгласил Танака. Нишиноя бросил пачку чипсов Ямагучи. — Давайте смотреть всякие всячины. — Порно я с тобой смотреть не буду, — буркнул Кагеяма. — Сомневаюсь, что у меня найдется порнушка, которая придется тебе по вкусу, — отстраненно буркнул Танака, пока парни собирались вокруг планшета поудобнее. Хината пододвинулся к нему поближе, смотря за тем, как пролистывали список фильмов. — Что будем смотреть? Комедию? Фильм ужасов? Экшн? — Танака поинтересовался, когда Кагеяма устроился рядом с Шое, положив подбородок на руки и уставившись на экран планшета. — Ужастик! — попытался сказать Хината, но вышло только что-то вроде писка, когда Кагеяма лег к нему слишком близко — плечом к плечу. — Что у тебя вообще за мания на всякое страшное дерьмо вдруг объявилась? — спросил Тобио. — Это же идеальное время для чего-то такого! — Хината ткнул пальцем куда-то в небо, когда раздалось тихое бурчание грома. — Прости, Кагеяма, я вынужден согласиться с этим. А вы, ребята, будете смотреть? — Нишиноя повернул голову к Тсукишиме и Ямагучи. — Нет, — буркнул Кей, уже зарывшись носом в книгу. — Я, пожалуй, подремлю. — Ямагучи передал пачку чипсов Шое. — Лады, — буркнул Хината, тут же забивая рот чипсами. — Мы позаботимся о том, чтобы Кагеяма не визжал. — Заткнись, тупица. — О, давайте этот! — Нишиноя взволнованно указал на какой-то слэшер. — Хочу крови! Хината едва сдержал хрип, когда Кагеяма придвинулся к нему еще ближе, прижимаясь на этот раз еще и бедрами, чтобы лучше видеть происходящее на экране. да ложись прямо на меня, че уж терять то Хината почти открыл рот, чтобы сказать это, но не сделал этого. Потому что сейчас он был больше занят тем, чтобы представлять, как это бы на самом деле ощущалось — чтобы отвлечься от этого, он запихнул еще больше еды в рот. Шое как-то упустил первые двадцать минут фильма, слишком сильно сосредотачиваясь на собственном дыхании и тепле от тела Кагеямы — в конце концов ему пришлось признать тот факт, что он понятия не имел, что вообще происходило на экране. — Кто это? — Придурок, это главный герой. — Что он делает? — Мы же смотрим одно и тоже, как ты можешь не знать? — Да, но… Хорошо, а это кто? — Может будешь повнимательнее? — Я внимателен! — Если вы двое не заткнетесь, тогда вообще никто не будет знать, что происходит, — рявкнул Танака. — Да, тупица, заткнись. — Ты заткнись! — Ты- — ДА ЗАТКНИТЕСЬ ВЫ ОБА! — крикнули одновременно Нишиноя и Танака. Тсукишима фыркнул. Хината отступил и попытался сконцентрироваться на происходящем на экране, но это было просто невозможно сделать рядом с Кагеямой, который пихал его плечом каждый раз, когда двигался. Он слишком близко, он слишком беспокойный и слишком теплый здесь, рядом, у его бока. Нет, он всегда был таким теплым? — Хватит ерзать, — зашипел Хината, едва заметно наклоняя голову. — Ты отвлекаешь меня. Он принял извинение, слетевшее с чужих губ тихим бормотанием, и вернулся к попыткам сфокусироваться целиком и полностью на фильме. Как-то у него даже получилось — он смотрел несколько минут непрерывно и понял, что фильм сам по себе довольно неплохой, действительно страшноватый (настолько, насколько возможно, когда смотришь с планшета), и особенно жесткие части даже заставили его поволноваться. Он обменивался с Нишиноей охами и ахами над омерзительной расчлененкой, пока Танака и Кагеяма прикрывали глаза — все они молчали, оценивая обстановку, потому что напряжение ослабевало в связи с отсутствием действий. В какой-то момент Тсукишима включил переносной походный светильник, и желтоватый свет отлично подошел к общей жутковатой атмосфере, которая была в палатке из-за фильма. К последней сцене Хината потерял над собой контроль, облизнул губы и наклонился немного вперед, — герой исследовал темный дом в поисках выхода. Единственным звуком было его рваное, корявое дыхание и скрип половиц под ногами. Герой видел дверь к свободе в конце коридора. Будучи покрытым кровью с ног до головы, держа тонкую и ржавую трубу в качестве оружия на крайний случай, он тихо крался вдоль стены. Хината задержал дыхание, наблюдая за тем, как герой шел к спасению все ближе… и ближе… почти там… и потом- — Эй! Хината и Кагеяма одновременно вскрикнули, отлетая назад, к боку палатки. Шое ухватился за связующего, в панике осматриваясь по сторонам и наконец натыкаясь на источник голоса. Танака и Нишиноя взорвались хохотом. — Какого черта, Ячи?! — Хината отпустил руку Кагеямы и смущенно отодвинулся от него. — Я не хотела вас напугать! — Она хихикнула, заглядывая в палатку. Ямагучи сел, сонно потирая глаза. Кагеяма упал на живот и закрыл покрасневшее лицо, уронив его в скрещенные руки и заворчав. — Я просто хотела сказать вам, что гроза закончилась, так что вы можете вернуться к эстафете. Кагеяма ответил на это неразборчиво, скорее, просто фыркнув. Нишиноя потянулся, когда Ячи вышла из палатки. — Я и не понял, что дождь перестал идти. — Думаете, сейчас уже слишком темно, чтобы дальше играть? — поинтересовался Танака. — Они включат свет на стадионе, но там, наверное, теперь болото, — ответил Хината, на секунду выглядывая на улицу перед тем, как усесться обратно на место и скрестить ноги. Он уперся локтями в колени, придерживая подбородок руками. — Чья вообще сейчас очередь бежать? — Нужно сходить, узнать. Может быть, и моя, вообще-то, — сказал Танака, поднимаясь на колени. Он бросил короткий взгляд на Хинату, вроде как прищурился, вглядываясь получше, потом посмотрел на Кагеяму. Обратно на Шое. — Эм, Хината? — Да? — Почему на тебе футболка Кагеямы? — Что?! — Хината вскочил и посмотрел вниз, рассматривая перед футболки, после чего закрутился на месте, завертел головой, вытягивая шею и пытаясь заглянуть за плечо и увидеть собственную спину. — Нет же! Кагеяма поднял голову и нахмурился на Хинату, который отчаянно тянул футболку вниз, чтобы увидеть надпись на ней. — Ага. Это точно моя. Тсукишима и Ямагучи взорвались хохотом практически одновременно, так что Хината тут же набросился на них. — Вы знали! — завопил он. — Почему вы ничего не сказали?! — Для этого. Вот для этого момента прямо здесь и сейчас. — Тсукишима ухмылялся, как последний засранец. — Вы, парни, — полные ублюдки, — забормотал Хината, ерзая и сдергивая с себя футболку. Он швырнул ее в лицо Кагеяме. — Ну и где тогда моя, блин? Он схватил рюкзак и перевернул его снова, на этот раз в очевидной панике, пока Тобио моргал, смотря на футболку в своих руках. — Я не говорил, что ее обязательно снимать, — пробормотал он. Хината, вроде как, даже отреагировал на это, издав какой-то сдавленный звук, который едва ли можно было расценивать как речь, но на большее он не был способен — сердце застряло поперек горла.Он выдернул последнюю чистую и сухую одежду из рюкзака, в спешке натянул тонкую желтую футболку на себя, в процессе максимально пряча лицо и избегая раздраженного взгляда Кагеямы. Сердце прямо-таки грохотало, и он не мог больше это контролировать. Энношита заглянул в палатку, чтобы объявить, что обед перестанут подавать через двадцать минут и что сейчас бежать нужно Танаке. — Я… Я возьму тебе еды, Танака! — предупредил Хината, шустро вываливаясь из палатки в темноту после того, как их капитан ушел. Он уже бежал через поле, когда услышал, как Кагеяма позвал его. Обувь хлюпала по влажной траве, утопая в воде и грязи, — он спасался бегством от стыда, расцветающего краснотой на его щеках. Зная, что это была слишком резкая реакция на то, что произошло, зная, что такое нельзя спрятать. Зная, что смущение, которое он чувствует, написано на его лице. Он бежит, потому что если Кагеяма увидит это, то тут особо думать не надо будет — все говорило само за себя. Потому что он и раньше по ошибке надевал одежду своих сокомандников. Так зачем так сильно переживать об этом сейчас? Ему нужно было прекратить разворачивать этот слишком драматичный и явно переигранный нонсенс. Вот такие вещи и станут его погибелью — он знает это. Но он может справиться с этим. Хината может справиться с этим. И сейчас — замечательное время, чтобы начать. Он сжал зубы и сбавил скорость до бега трусцой, услышав, как Кагеяма опять позвал его. Шое задрожал и обхватил себя руками, потому что а) охренеть как холодно, оказывается, снаружи, и б) он только что два часа просидел в футболке Кагеямы. Одним глубоким вдохом и последующим за ним выдохом Шое выровнял дыхание и, трясясь, повернулся к сокоманднику с привычной широкой улыбкой. Я могу сделать это. — Давай быстрее. Можем вместе попробовать стащить еду для ночных перекусов. Кагеяма, кажется, оказался застигнутым врасплох, так что замер на месте. Его глаза округлились, широко распахнувшись, но лицо быстро смягчилось, и Хината не мог удержаться и отметил тот факт, как поражающе красиво выглядел Тобио в здешнем приглушенном свете. Немного покрасневшие щеки от легкой пробежки удачно смотрелись именно при такой интенсивности освещения — от этого глаза ярко блестели в контрасте с темнотой. Кагеяма увлажнил губы, собираясь что-то сказать, но вместо этого выдохнул что-то вроде короткого смешка и запустил пальцы в волосы, отводя взгляд в сторону. Хината почувствовал, как его улыбка дрожит, сдаваясь под напором дикого биения сердца, так что он быстро отвернулся в сторону школы. — Пошли, пока все не расхватали, а то придется прибегнуть к каннибализму! Вы, ребята, наверняка решите сожрать меня первым. Кагеяма издал странный звук, который Хината в принципе раньше никогда от людей-то и не слышал, потому что, да, что за ебень я только что ляпнул? Тобио последовал за ним. — Я имею в виду, что черта с два я хорош на вкус! — нервно рассмеялся Хината, только усугубляя свое положение. — И да, если я крошечный — это не значит, что меня будет легко повалить! Так что даже не думай об этом! — почему я вообще все еще об этом говорю — Я не знаю, где вообще можно найти мясо на мне для такого дела. Ну, вообще… Ну, ноги, может, ладно, они будут лучше всего и- — Пожалуйста, — простонал Кагеяма, закрывая лицо рукой. — Пожалуйста, просто заткнись. — Ага, — пропищал Хината, будучи хоть раз в жизни благодарным за раздражительность Кагеямы.***
Пришлось покорпеть над стратегией и методами отвлечения внимания, но они справились с тем, чтобы набрать достаточное количество еды и рвануть обратно в палатку с руками, полными всяческих закусок и напитков. После обеда в палатке все еще было человек шесть — они остались там, чтобы поиграть в карты в свете лампы и посмотреть другой фильм, который оказался не таким интересным, как прошлый, так что все быстро перешло к обсуждению грядущих волейбольных мероприятий и, конечно, дня рождения Нишинои. Хината все еще волновался по этому поводу, но в хорошем смысле слова — ему не терпелось увидеть бывших третьегодок и послушать их истории о том, какого играть в спортивной команде колледжа. Они пытались даже порассказывать страшилки о привидениях, но ни у кого не получалось сохранять серьезное выражение лица, что уж и говорить о том, чтобы даже притворятся, что им страшно, и это если учитывать жутковатую историю Тсукишимы — что-то там о невесте в свадебном платье, запертой в ящике на чердаке и о муже, который нашел ее труп. От этой истории у Хинаты пошли мурашки по коже, но вид чистого ужаса на лице Кагеямы был слишком милым, так что он в итоге все равно отвлекся на смех, несмотря на собственное беспокойство. Когда Танака свел весь разговор к обсуждению горячих девушек из их школы, Хината вытащил спортивный журнал и избавил себя от обсуждения сисек, отдавая предпочтение рассматриванию его любимых профессиональных игроков. Он навострил уши, когда следующий вопрос был внезапно задан Кагеяме — что-то там о задницах или ногах, или о чем-то там еще, он особо-то и не слушал — глаза Хинаты блеснули, когда парень просто пожал плечами. Он услышал, как Тсукишима фыркнул, и вернулся к журналу с мягкой болью, застрявшей где-то в душе. Но он не тупой. Очевидно, что Кагеяме нравятся девушки, но все еще как-то болезненно думать об этом. Сидеть и молча жалеть себя долго не пришлось — Тобио уселся рядом с ним, чтобы спросить, что он там читал. Они листали журнал вместе, и Хината поймал себя на зевке, когда Ямагучи вышел, чтобы бежать свою милю. — Эй, едва ли до полуночи даже дело дошло. — Кагеяма пихнул Хинату в плечо. — Не засыпай. — Я не засыпаю! — Ты так долго не протянешь. — Ты устанешь быстрее. Я-то продержусь. — Нет. — Я определенно дольше тебя выдержу. — Невозможно. — Ну мы еще посмотрим. — Я знал, — пробормотал Кей из-за книги. — Заткнись, Тсукишима. Нихрена ты не знаешь, — рявкнул Кагеяма. — О господи, а король нынче чувствительный. — Еще одно слово, и богом клянусь. Ямагучи здесь нет, чтобы спасти тебя в этот раз, так что я настоятельно рекомендую тебе закрыть рот. Кей самодовольно вскинул брови и поправил очки на переносице до того, как перевернуть страницу. Даже не отрывая взгляд от книги, он снова заговорил. — Спасти меня, да? Ты уверен, что он меня спасал? Кагеяма облизнул губы, увлажняя их и снова уставился в землю. Хината нахмурился, переводя взгляд с одного сокомандника на другого. Он очень, очень запутался во всем происходящем и хотел высказаться по этому поводу, но Нишиноя влез раньше. — Ой, оставь его в покое, кретин. Никто не понимает, что за дерьмо ты тут мутишь и к чему ведешь, скажу больше — всем насрать. Сказанное, судя по всему, заинтриговало Тсукишиму. Он положил книгу на колени и прищурился на Кагеяму. — Одному, кажется, нет. Кагеяма оставался до ненормального тихим, и Хината готов был поклясться, что уши у того выглядели покрасневшими, хотя, может быть, это была просто игра света. — Вот это да, Тсукишима. — Нишиноя закатил глаза. Так, все. Хината услышал достаточно. — Эй. — Он посмотрел на Кагеяму, нахмурившись. — Что- — Парни, мы собираемся с баскетбольной командой сыграть в салочки с фонариками, — объявил Юу, неожиданно появившийся у входа в палатку. — Не хотите присоединиться? Нишиноя и Танака тут же согласились, а Хината заметил ту секунду, когда напряженные плечи связующего расслабились. — Вы идете? — поинтересовался Танака, вылезая из палатки. — У меня нет фонарика, — буркнул Шое, надув губы. — Тебе, блин, не нужен фонарик, чтобы играть, тупица. — Тогда почему эта игра так называется? — Шое фыркнул в спину Кагеямы, который тоже собрался уходить. — Будешь играть, Тсукишима? Кей прокряхтел свое «нет», и Хината пополз к выходу. Выбираясь на свежий воздух, он мысленно сделал заметочку, чтобы потом как-нибудь вспомнить, что ему нужно было разузнать, какого черта происходило между Кагеямой и Тсукишимой. Сейчас было не до этого — назревали салочки с фонариками. Ну или без фонариков, черт их знает.***
Ко времени возвращения в палатку, а точнее к двум тридцати ночи, Хината был в полуживом состоянии. Он носился туда-сюда как сумасшедший с сокомандниками и другими учащимися, и это было весело, это согрело его, так что играть в футболке и шортах было не холодно. Но уже сейчас пот начал испаряться с его тела, Хината остывал и не мог перестать дрожать. Он укутывался в спальный мешок, когда Кагеяма включил лампу. На самом деле Хината успел пожалеть, что не взял с собой свитер. Вообще, можно было попросить у кого-нибудь что-нибудь потеплее, но, ах да, у него же теперь ненормально таскать чужую одежду, особенно если она принадлежала парню, который ему нравился. Теперь Шое находил немного неудобным спрашивать у него что-то такое. Он предположил, что и спального мешка пока хватит, да и палатка, кажется, достойно выполняла свою задачу и сохраняла тепло, особенно когда внутри была группа людей. Ну, ладно, на группу уже не тянет — Тсукишима и Ямагучи отсутствовали, что было странно. Глаза Хинаты сверкнули в сторону угла в легкой панике, как если бы Тсукишима мог каким-нибудь из всех возможных и невозможных способов спрятать свое жирафоподобное тело в долбаной палатке. Появилось ощущение, будто из его легких выдавили весь воздух, когда Хината понял, что он остался наедине с Кагеямой. Во рту пересохло. Он глянул в ту сторону, где Кагеяма лежал на спине, скрестив руки за головой. Одну ногу он закинул на другую, согнув в колене — ступня беспокойно качалась туда-сюда. Странно это. До этого с ним все было в порядке. Он был в порядке до того, как понял, что один в палатке с Кагеямой. Ну, в течение дня он был точно в порядке, во всяком случае. Но если бы Хината был сейчас дома, в кровати, он бы скорее всего просто валялся без сна и думал свои грязные думы о сокоманднике. Может быть, это уже было чем-то вроде условного рефлекса — если бы он знал о таких вещах чуть больше, то смог бы себе логично объяснить свою нервозность. Но ничего такого он не знал, так что единственное, что Шое мог делать, так это бояться до усрачки. С той малой частью воздуха, которую он мог хоть как-то переварить на данный момент, Хината попытался заговорить, но слова застревали в сухой глотке — прорвались они в итоге ломаным, хриплым кашлем, который, кажется, даже напугал Кагеяму. Он опустил ногу и, повернув голову, вопросительно глянул на Шое. — Итак, эм… — Хината в этот раз не забыл сделать вдох, хотя все, что он там хотел сказать, вылетело из его головы, когда он вспыхнул под любопытным взглядом Кагеямы. — Н-Нишиноя и Танака придут? Тобио пожал плечами и снова отвернулся к потолку. — Нишиноя вроде как говорил, что устал. Но я не знаю. — Ясно. — Хината вытянул руки из спального мешка и уставился на них, притворяясь что ковыряет заусенцы, хотя на самом деле он просто очень хотел, чтобы его руки перестали дрожать. — А где Ямагучи и Тсукишима? — Откуда я, блять, знаю? — ощетинился Кагеяма, садясь и скрещивая руки на груди. Хината чувствовал, как начинал потеть, пока активно размышлял, что еще сказать. Сейчас связующий выглядел так, будто по какой-то причине злился на него, — такой защитной реакции в виде откровенной злости он даже удивился. Кагеяма будто читал его мысли, так что расслабил руки, устало потер глаза и глубоко вздохнул. Пальцами он помассировал скулы, пытаясь расслабиться. — Прости. Хината озадаченно моргнул, потому что он только-только приготовился к новому спору поперек ночи, но сейчас все в его животе трепетало от того, как Кагеяма тер пальцами шею. Он оторвал от него свой взгляд и заставил себя встряхнуться, прежде чем задать вопрос. — Ну и чем ты хочешь заняться? Кагеяма, кажется, моментально отключился от мира сего. Его пальцы замерли на ключице, и он прищурился, смотря куда-то в одну точку в углу палатки. Когда он перевел взгляд на Хинату, его глаза блеснули, а на губы закралась маленькая, практически незаметная ухмылка. Он фыркнул. — Чем хочу заняться? — Ну да. — Хината заерзал, выбираясь из своего кокона. Он пополз к сумке, которая оказалась в пугающей близости от Кагеямы — он такого не ожидал, но не остановился. — У меня есть еще один журнал. Можем его посмотреть, или еще что-нибудь поделать… Кагеяма моргнул, устраивая локоть на колене, а голову — на ладони. — Ну, эм… — Шое чувствовал, что его внимательно изучали взглядом, и это заставило его панически вздрогнуть. — Или, — быстро добавил он, — я мог бы попросить Танаку, можно ли взять его планшет, чтобы мы посмотрели другое кино. Ну или что-нибудь еще. — Что-нибудь еще? — Кагеяма томно смотрел на него. — Что? — Ничего. — Тобио отвел взгляд, потирая шею. — Тупица. Ага. Да, то самое оно. Кино. — Л-лады! Сейчас вернусь. Хината выполз из палатки и практически сразу споткнулся в темноте, навернувшись прямо в мокрую траву. Он перекатился на спину, дрожащей рукой хватаясь место на груди, где под ребрами истерично колотилось сердце. Все хорошо. Все с тобой нормально. Это просто другой точно такой же раз, как и все те, когда вы были вместе наедине. Ночью. В темноте. Хината застонал, закрывая лицо руками. Может быть, если он хорошенечко попросит, то Танака и Нишиноя разрешат ему спать в их палатке. Он маленький, много места не займет. Или, может быть, не придется — он умрет от сердечного приступа с минуты на минуту или какой-нибудь из мимо пролетающих астероидов пришлепнет его до того, как он успеет вернуться в палатку. Или, может быть, ему стоит прекратить быть таким никчемным трусом, ввалиться туда обратно, признаться в любви. Да и помереть от разрыва сердца заодно, чтобы со всем и сразу покончить. Ну или да, как и должен, он просто сейчас пойдет, возьмет долбаный планшет и вернется исключительно для того, чтобы вести себя так, будто ничего не было. Тупица. Фу. Это звучит не так, когда он сам себе говорит это. Хината пересилил себя, поднялся, отряхнулся и направился к другой палатке.***
— Я думал, ты заблудился, — сказал Кагеяма, когда Хината снова появился в свете палатки, держа планшет в руках. Взгляд Тобио лениво оторвался от экрана мобильного телефона и перевелся на Хинату. Кагеяма тут же широко распахнул глаза, выглядя довольно обеспокоенным. Он сел. — Что с тобой случилось? — Что? — Хината глянул на самого себя, коротко глянув на грязные, заляпанные травой колени и футболку в пятнах засохшей грязи. — Оу… Ну, я упал. — Он застенчиво улыбнулся. — Ты такой ребенок, — проворчал Кагеяма. — Тебе не холодно? — Не-а. — Хината широко и гордо улыбнулся, садясь. Я замерз. Я так замерз, я- Он ничего не сказал. Сейчас уже не получится вернуться в райское тепло спального мешка, — ему придется притворяться, что он крепкий малый и не помирает на данный момент от гипотермии, потому что он идиот. Хината расположился прямо на мягкой ткани спальника, скрестив ноги, и Кагеяма подвинулся ближе к нему, чтобы видеть список фильмов. Все в порядке. Все совершенно, абсолютно нормально. Ты вообще видишь, насколько все нормально? Выбираешь фильм с другом, что более нормальное ты можешь себе представить? Вот так оно, да, это я, Шое Хината, Мистер «нормальность» собственной персоной. Это так, блин, н о р м, а л ь н о и до боли скучно, буднично, и вообще, и так почему бы и нет? Кагеяма — это простой, совершенно обычный парень с типа, неплохим телом и лицом, и очень, очень таким неплохим запахом, и идеальной задницей, и о господи он так хорошо пахнет. ПОЧЕМУ? За что он все еще так хорошо пахнет после всего этого б- — Я и не верил, что люди на самом деле могут сами с собой разговаривать, пока тебя не встретил. — Кагеяма подвинулся ближе, и вот опять, прижался к Хинате плечом к плечу. Так мягко и тепло, что Шое приходится подавлять дрожь. Хреново получается, кстати. — Я не разговариваю сам с собой! — Ну, ты определенно не читал себе под нос. Ты на один и тот же фильм уже около минуты пялишься. Дай-ка сюда. — Кагеяма выдернул планшет из хватки Хинаты, быстро пролистал список, нажал на экран и пихнул девайс обратно в руки Шое. — Вот. Все устраивает? Хината поморщился, смотря на картинку. — Еще один фильм ужасов? Кагеяма отодвинулся и растянулся на животе, подпирая подбородок руками. — Ну… — Он помахал рукой в воздухе. — Атмосфера и все такое прочее дерьмо, разве нет? — Да, но- — Или хочешь посмотреть романтическую комедию? — Ч-что? Зачем — фу, что? — Все идет наперекосяк с тем, чтобы нормально вдохнуть, — он выпятил глаза, подавившись словами. Кагеяма перекатился на бок и скривил губы, наблюдая за тем, как Хината судорожно хватал воздух, пытаясь то ли откашляться, то ли проплеваться. — Что с тобой не так? Понятно же, что я шучу. Хината кашлянул последний раз и, продолжая немного трястись от спазмов, кое-как дополз до украденных ранее закусок, вытаскивая из общей кучи бутылку сока. Он быстро выдул половину и сделал глубокий вдох, перед тем, как повернуться обратно к Тобио, который настороженно следил за ним. — Ты, эм, хочешь чего-нибудь? — сухим голосом спросил Хината. Кагеяма моргнул и лениво уронил голову на сложенные руки. Прищурившись, он все еще поглядывал на сокомандника. — Эм, ладно… — Шое закрыл сок и вернулся на место, пытаясь игнорировать то, с какой скоростью долбил пульс. Он устроился так, чтобы удерживать такую дистанцию от сеттера, какая в принципе обычно была между ними. Устроился, повторяя его позу — он улегся на спальном мешке. Планшет они держали посередине. В этот раз у Хинаты получилось сфокусироваться на фильме чуть лучше. Может быть, дело было в том, что между ними было приличное расстояние. А так он понятия не имел, справлялся ли с ситуацией в целом. Пока единственной проблемой было то, что он не особо хорошо видел со своего места происходящее на экране, так что… — Кто это? — Ты серьезно? — Ну, а что? — Ты не видишь ничего? — Все я вижу. — Ты в трех метрах сидишь отсюда. — А вот и нет. Кагеяма тяжело вздохнул, взял планшет и подвинулся обратно к Хинате, положив гаджет так, чтобы он был прямо перед чужим лицом. Шое вздрогнул. Тобио лишь косо глянул на то, как тот подскочил. Хинате пришлось вернуться к попыткам сосредоточиться на фильме, только сейчас Кагеяма был к нему вплотную третий раз за ночь. Этот фильм плохой. Нет, реально плохой. Но Кагеяма все еще мило прикрывает глаза каждые пару минут, так что Хината не может сдержаться и хихикает над подобной реакцией на происходящее. — Почему ты этот фильм выбрал, если так боишься? — шепотом поддразнил Хината. Он уже физически начал ощущать последствия изматывания собственного организма, но усталость помогала ему расслабиться. Сердце даже, вроде как, начало стучать в естественном темпе, так что он чувствовал себя более-менее комфортно. Тепло чужого тела только помогало сохранять и растягивать это ощущение, и даже если он чувствовал, что его вырубало, он все равно как-то умудрялся оставаться в сознании. Не из-за того, что несколько часов назад они так и не провели небольшое соревнование друг с другом и его это волновало, а потому что он наконец-то наслаждался настоящим. Он действительно не хотел, чтобы это заканчивалось. — Потому что тебе это нравится, придурок. Вот и выбрал, — прошипел Кагеяма из-за ладони. — С каких пор тебя волнует, что мне нравится? Кагеяма убрал руку от лица и лениво перевалил голову на бок, слегка повернув ее, но при этом не отводя взгляд от экрана. — Ты так сказал, будто я совсем уж полный ублюдок. — Ну, так и есть. — Хината сонно ухмыльнулся. Кагеяма пихнул его в плечо, толкнув на бок и спровоцировав хихиканье. Хината всего момент лежал вот так вот, на боку, с закрытыми глазами и широкой улыбкой. Он так благодарен. Благодарен за собственную сонливость. За этот момент. За то, что он, возможно, переборол нервозность хотя бы на данный момент, чтобы просто наслаждаться тем, что он здесь. Этот парень — его друг. Он его лучший друг. И Хината так любит его. Когда он открыл глаза, Тобио смотрел на него с коварной ухмылкой. — Засыпаешь? — Хоти дальше. Хината перевалился на спину и уставился на потолок. А потом он кое-что вспомнил. — А что происходит между тобой и Тсукишимой? Единственный ответ, который он получил на это, — тихий крик, исходящий от планшета, так что ему пришлось сонно повернуть голову. Он моргнул, смотря на Кагеяму. Снова моргнул, потому что, черт, у него так болели глаза. Кагеяма как-то слишком уж напряженно смотрел на пол палатки, прикусив губу. Он сглотнул, прежде чем говорить. — Не уверен, что конкретно ты имеешь в виду. — Кажется, он достаточное количество раз тебя сегодня прямо задел своими выходками. — Хината пожал плечами и снова приковал внимание к потолку. — Давно такого не было. Просто любопытно. — Да я устал от того, что он весь такой из себя скользкий тип да и фу вообще, — выпалил Тобио. — Да, но… — Хината поднял руки к лицу, когда начал пробиваться первый смешок. Он глянул на связующего сквозь пальцы. — Ты только что сказал «скользкий тип и фу вообще»? Серьезно? — Ну и что с того? Еще один смех прорвался сквозь сжатые зубы до того, как Хината окончательно потерял контроль, ударяясь в высокий и пронзительный хохот, который постепенно перетек в что-то вроде кудахтанья. Уже через пару мгновений он начал кататься по полу палатки под чужим озадаченным взглядом. — Эт-это не смешно, я- прости, просто… — Хината пытался говорить сквозь смех. — Думаю, что я… Да кто бы мог подумать, что ты, именно ТЫ сможешь идеально дать словесную характеристику этому ублюдку! Кагеяма открыл рот, чтобы сказать что-то, но быстро захлопнул его, отводя взгляд уставших глаз и прикрывая рот рукой. Хината сел. У него кружилась голова, смех стал тихим нервным хихиканьем. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что Кагеяма тоже смеется, что машет свободной рукой, не прижатой к губам, весь буквально трясется от хохота. Его глаза загораются чем-то кроме усталости, когда он смотрит на Хинату. Тобио опускает руку, когда полностью отдается истерике и сваливается на пол. Это зрелище бесценно для Хинаты, так что он тоже расхохотался с новой силой, присоединяясь к Кагеяме и тоже катаясь по полу, смеясь да практически ни над чем — гортанно, громко, как в горячке от недосыпа. Как только организм начал вопить от недостатка кислорода, Хината перекатился на живот, изо всех сил стараясь сдерживать смех. По ощущениям — чистейшее безумство, мозги как в тумане от недостатка сна, тело казалось слишком вялым и расслабленным. Он уперся лицом в пол и ничего не видящим взглядом уставился на стену палатки, пока Кагеяма все еще был где-то позади него. Впрочем, не так много времени прошло в покое — его опять начало распирать от безумного хихиканья. — Ну, а сейчас ты над чем ржешь? — Пф-ф, тут муравьи. — Хината смеялся, следя взглядом за парочкой маленьких насекомых, проползающих совсем недалеко от его лица. — Муравьи?! — Кагеяма резко поднялся, искривив лицо в отвращении. — Выкинь их нахуй отсюда! — Эй! — Хината оторвался от пола и упер руки в бока. — Муравьям тоже нужен отдых, Кагеяма. — Ну тогда пускай валят в свою какую-нибудь муравьиную палатку, я не знаю. Несколько секунд они пялились друг на друга, прищурившись, а потом снова взорвались в хохоте. Хината полетел обратно на пол, как раз в то место, которое освободил для него Кагеяма, откатившись в сторону. Шое чувствовал, как по его лицу текли слезы. На самом деле он не мог припомнить, когда вообще в последний раз так смеялся. Хотя это не смешно. Это глупо. Это все так глупо, но он так счастлив, что ему плевать. Он слышал самого себя — как хрипел что-то там о палатках для муравьев, он слышал Кагеяму — тот, вроде как, задыхался, судя по тем отчаянным звукам, которые он издавал, хватаясь за живот. На его глазах тоже блестели слезы. В конце концов Тобио уронил лицо в пол и сделал глубокий вдох, стараясь перебить все еще простреливающие его судороги. Хината упал рядом с ним, устроив голову на чужой спине, как на подушке. Измотанность, кажется, накрыла их окончательно — какое-то время не было сил даже пошевелиться. — Кагеяма. Мне кажется, ты лежишь в муравьях. — Плевать уже, — устало пробормотал тот в ответ. — Отвратительно, Кагеяма! Вставай! — Хината перекатился, уперевшись коленями в пол. — Не-ет, еще пять минут. Шое снова сорвался в истерическое хихиканье, схватив Кагеяму за руку. Просто тянуть за нее оказалось крайне неэффективно — поднять связующего не получилось. Тобио только перевернулся на спину и дернул руку на себя, тихо ворча и утягивая вместе с ней Хинату. Он смеялся на крики о муравьиных трупах, когда прижал голову Хинаты к груди, а тот начал выворачиваться, превращая это небольшое столкновение в очередное противостояние. В конце концов Шое сдался. Он уткнулся головой в чужую грудную клетку и подтянул к себе ноги, после чего умиротворенно и сонно вздохнул, закрывая глаза. — М-м-м… Ты теплый. — Странно, но ты тяжелый. — Что, жирный? — У тебя просто плотность, наверное, как у звезды какой-нибудь карликовой. — У-у, звезды. Так я теперь еще и горяч. — Неправда. — Я никогда не слышал, чтобы ты так смеялся, — сонно промямлил Шое. — Это… Здорово. — Не привыкай. — Кагеяма хмыкнул. — Ты знаешь, даже если мы пробежали одинаковое количество миль, технически, я все равно пробежал больше. — С чего ты взял? — У меня ноги короче, так что я больше шагов сделал. Я выиграл. Кагеяма выдохнул короткий смешок, который добрался до волос Хинаты, сдув локон в сторону. — Ну, полагаю, это так. Прижав ладони к груди Тобио, Шое поднял голову с крайне обеспокоенным и диким взглядом. — О господи, что с тобой? Ты заболел? Ты же не умираешь, нет? — Заткнись, — пробормотал Кагеяма. — Ну ладно, а что я выиграл? — поинтересовался Хината, ложась обратно. — Мое вечное уважение. — Пф-ф, скука смертная. Его волос коснулись теплые ладони, и он снова вздохнул, не переживая о том, как это, должно быть, странно выглядит, — ему было слишком тепло и комфортно. Он все еще был слишком счастлив, чтобы думать об этом. Он повернул голову, упираясь носом в чужую ладонь, прекрасно понимая, что он так и отрубиться может. Под его щекой билось сердце Кагеямы — он мог это чувствовать, — из-за смеха удары все еще были громкими и быстрыми. Но при этом успокаивающие и приятные. Это было прекрасно. Точно так же, как и сам связующий целиком и полностью. Хината думал о том, чтобы сказать этого. Но не сказал. Прошло несколько минут, когда он почувствовал, как Кагеяма мягко пихнул его. — Эй. — М-м-м. — Хината. Пальцы медленно зарылись в рыжие волосы, убрали пряди с лица. Шое, быстро заморгав, распахнул глаза. Рука осторожно убралась в сторону, и он поднял голову, обмениваясь уставшими взглядами покрасневших глаз и нежными улыбками со связующим. Реальность обрушилась на него за секунду — так, должно быть, ощущается ушат ледяной воды, вылитой на голову. Так, должно быть, себя чувствуешь, когда волна сшибает с ног. Его глаза округлились, и он резко вдохнул. Кровь рванула на максимальной скорости от адреналина, который завопил и защелкал под кожей, обеспечив звоном в ушах, — все трубило об опасности. Кагеяма, должно быть, тоже осознал всю интимность момента, причем, в ту же самую секунду, — его рука замерла буквально в сантиметре от чужого лица. Он открыл рот, и Хината знал, что вся тревога на лице напротив, должно быть, — чистейшее отражение его собственной паники. Шое мог только кряхтеть — голос застрял в глотке. Он замешкался, думая о том, как оправдать происходящее, и как раз в эту секунду у входа палатки раздался шорох. Кагеяма стряхнул его с себя. Шое скатился на пол, ударяясь об него, когда в палатку забрались Тсукишима и Ямагучи. — Что вы тут делаете, ребята? — Ямагучи вылупился на Хинату, который приподнялся на локтях, будучи все еще не совсем уверенным, в какую сторону смотреть. — Ничего. — Кагеяма нахмурился. — Хината упал. — Ага, да. — Тсукишима закатил глаза. — Хината, сейчас твоя очередь бежать. Шое снова попытался проморгаться, скривив брови. Взгляд его коротко мелькнул в сторону связующего перед тем, как он прокашлялся и вышел из палатки, не говоря ни слова.***
Хината едва мог двигаться, когда вернулся. Он замерз, он был мокрый с ног до головы, он устал, в груди ныло, лицо было залито слезами — он плакал, потому что запутался и был зол. Единственная радость — все остальные, кажется, спали. Щурясь сквозь мутную пелену от слез и темноту в палатке, он осмотрел место, где сам должен был устроиться на ночь на полу, надеясь, что его спальник максимально далеко от Кагеямы, потому что, в самом деле, да какого вообще черта. Кагеяма двинулся, когда Хината залез в спальный мешок. Дрожа от холода, будучи грустным и злым, Шое пихнул Тобио. — Твоя очередь, — проворчал он, отползая от связующего настолько далеко, насколько вообще возможно. Он прятал лицо, пока по щекам стекали слезы. Кагеяма тихо поднялся и вышел, даже не оглядываясь.