вечер перед вечеринкой в честь дня рождения Нои, где-то в ноябре
«Серьезно, можешь сделать со мной все, что угодно…» Кагеяма раздраженно выдохнул, запихивая толстовку в спортивную сумку. Он вытащил ее обратно, когда понял, что вообще -то планировал надеть ее, и натянул ее на себя. Он взял стопку видеоигр с покрывала и засунул их вместо толстовки, после чего с заметной агрессией в движениях застегнул молнию. «Можешь сделать со мной все, что угодно, Кагеяма…» — Блять, — проворчал он себе под нос, резко встряхнув головой и выпрямляясь, чтобы еще раз оглядеть комнату. Он бросил короткий взгляд на часы. «Кагеяма, пожалуйста… Можешь сделать со мной все, что угодно». Он зажмурился. «…все, что угодно». Его глаза широко распахнулись, и он ударил по сумке так, что та свалилась с кровати, а сам сел на то место, где она лежала. Прижимая ладони к глазам, Кагеяма пытался запихнуть обратно в глубины собственного воображения этого небольшого, аккуратного Хинату, лежащего под ним, с руками по обеим сторонам от головы, с мольбой в глазах и выраженным в них абсолютным послушанием, несмотря на которое он все еще мог полностью контролировать нависшего над ним парня. Кагеяма прокручивал слова Хинаты в голове уже несколько дней подряд. Их значение эволюционировало, скатилось до низменного, разваливало его на части, когда он анализировал его снова и снова, прекрасно зная, что Хината не… не это имел в виду. Но не только эти слова занимали все его внимание со времени их последнего полноценного взаимодействия — это было то, как открыто, с каким на то желанием Хината позволял Кагеяме касаться его, причем, таким образом, какой сам Тобио находил довольно интимным. И это все вкупе с естественной склонностью Кагеямы постоянно трогать этого идиота, которая выражается обычно в осознанных касаниях, больше походящих на удары, кроме, конечно, того момента в палатке, когда они оба были в полусонном состоянии. В конце концов Хината все равно взбесился. Тобио едва ли ожидал, что Шое действительно позволит подровнять ему ногти. Хината трясся, как банный лист, конечно, но отсидел это тяжелое испытание до самого конца. «Испытание», да? Забавно. Некоторые временные неудобства? Как еще назвать? Просто какое-то глупое желание глупого подростка с его глупой влюбленностью в не менее глупого друга? «Можешь сделать со мной все, что угодно». Нет. Нет, это не так. Он вздохнул. Блять, Шое был достоин того, чтобы быть в словаре под определением для фразы «создан для поцелуев». Ну, если в словарях есть картинки. Нет? Да и ладно, потому что ох уж эти губы. Эти чертовы губы очаровали его, забрали все, что только было в нем и что сдерживало его от прикосновения к ним. Уходило все, что сдерживало от попытки узнать вкус этих идеально розоватых нежных губ, которые этот тупица постоянно кусал, разбавляя их еще более восхитительным оттенком красного, придавая им влажный блеск. Он зажимал нижнюю губу между зубами, и сердце Кагеямы застревало поперек глотки, раздавливая попытку сказать Шое, чтобы он держался подальше. Ха — а вот с этим кстати он вообще красиво облажался. Потому что целовать Хинату… блять, целовать Хинату… Один только концепт этого сжигал Кагеяму изнутри. Этот опыт был бы для него воистину святым, что трагично, потому что именно этого ему не дано было испытать и он прекрасно знал, что ничего в этой жизни никогда не приблизится к тому уровню идеальности, каким бы обладало ощущение от прикосновения к этим губам своими. Он до боли хотел обводить безупречный изгиб нижней губы пальцем, мягко прикусывать ее зубами. Убедиться, что даже в этом они идеально совместимы, будто созданы друг для друга, — убедиться через сладкое, осторожное и теплое давление, через тихие вздохи и дрожание пальцев. Узнать наверняка, что они легко могут найти совместный ритм. Как они всегда это делали. Они ведь просто не умеют по-другому. Поцеловать Хинату… хотя бы раз… Кагеяма так много времени провел, думая об этом, что практически превратил это в настоящее воспоминание. Тем, которое он больше не мог почувствовать на вкус или ощутить в принципе, но за которое он все еще цеплялся с такой силой, будто без него прекратил бы свое существование. Блять. Он слишком молод, чтобы справляться с этим дерьмом. «Можешь сделать со мной все, что угодно». Выгравируйте эти слова на его надгробии, спасибо. В любом случае, даже то ставящее под сомнение невинность его друга признание можно было списать на неспособность Хинаты думать хотя бы одну гребаную секунду перед тем, как открывать рот и говорить все, что только в голову взбредет. Кагеяма мечтал услышать это, в ярких деталях в собственном воображении видел то, как Шое к нему прижимался, стонал в его рот, пока Кагеяма выцеловывал всю боль, которую успел только ему причинить, — он бормотал извинения заранее, имея в виду все то, что он еще не успел натворить, — все то тупое дерьмо, которое он успеет сделать, как и сказал Хината. Кроме этого, Тобио понимал, что ему было, о чем еще подумать с тех пор, как он обнял этого дерганного идиота, — и без разницы, по какой он там, блять, причине это сделал. Типа, да, он был влюблен в него и принимал не самые мудрые решения в последнее время, так что вот. Неприемлемо, Тобио. Это все просто неприемлемо. Но то, что случилось с утра после того, как жизнь его озарил малейший лучик надежды, всю ситуацию превращал в крайне безнадежную — два ее полюса сталкивались в его вымотанном сознании и боролись в нем за господство. После трусливого побега, который он совершил под насмешливым взглядом долговязового сокомандника, белобрысой мрази по совместительству, он провел ночь, ломая голову в поисках объяснения, почему же он так и не подождал Хинату на улице у раздевалки после столь эффектного их столкновения — а как по-другому можно было еще назвать это столкновение, когда он несильно вжимал свое тело в его и… Короче, следующим утром он уже мельтешил около забора, проведя очередную бессонную ночь и переживая теперь, потому как отчалил до этого весьма внезапно — без причин и оправданий. Переживал, как вдруг- — Эй, Кагеяма? Ангел, посланный с небес. Кагеяма обернулся на тонкий голосок. Дикий взгляд его уставших глаз метался из стороны в сторону, вгрызаясь в тусклый утренний свет, пока вдруг не остановился на подернутом робостью лице. — Юу? — Да… Привет. — Первогодка медленно подошел, шаркая ногами. Он нервно облизнул губы, не смотря на связующего, а потом снова заговорил. — Не хотел тебя пугать. Хината еще не пришел? — Эм… Нет, пока нет. — Кагеяма примерно оглядел местность, чтобы убедиться в этом. — Да. Не пришел. — Хорошо. — Юу вздрогнул, пропихивая руки глубже в карманы. Кажется, что-то было… не так. Тобио нахмурился. — Все в порядке? Юу медленно выдохнул, наблюдая за паром в прохладном воздухе, и повернулся к Кагеяме уже несколько решительнее. — Я могу с тобой поговорить? Юу кивнул в сторону, указывая за угол спортзала. Кагеяма последовал за ним, бросая один последний взгляд на ворота до того, как они завернули в тень. И уже там первогодка сбросил сумку на землю, закрывая лицо дрожащими пальцами. Кагеяма молча выслушал каждое рваное слово, проговоренное с очевидным заиканием. Он слушал и слушал — глаза его постепенно расширялись, а пульс ускорялся с каждым сказанным предложением. В конце концов, когда солнце уже встало и начали раздаваться приятные звуки ударов волейбольных мячей об пол, звенящие в стенах спортзала, Юу осмелился посмотреть на него. Он был весь красный, грудная клетка его тяжело поднималась и опускалась от груза собственного признания. Кагеяма моргнул. У него все еще кружилась голова. Он чувствовал себя так, будто ему нужно было сесть и переварить все. Вообще, если подумать — он знал большую часть из того, что только что услышал. Это и для слепого было бы очевидно, но чтобы услышать собственными ушами — целую речь, произнесенную с таким отчаянием и честностью — по ощущениям, как моральная затрещина. К сожалению, первогодка, будучи крайне смущенным, пялился на него, и в глазах его читалось отчаяние, ожидание ответа — вселенная не собиралась награждать шокированного связующего несколькими дополнительными секундами для размышления над сказанным. Так что следующее, что ляпнул Кагеяма, чувствуя тяжесть в груди, по минимуму содержало какую-либо смысловую нагрузку. — Я… Да. Да, хорошо. Да. И именно там, в тени спортзала, ранним утром, Кагеяма пережил второе объятие за период времени, который едва ли и десяти часов составлял. Это случилось как раз перед тем, как первогодка отпрянул от него, буквально светясь, и Кагеяма только-только подумал о том, на что, к чертовой матери, он только что вообще согласился. Что-то, что должно было сделать ситуацию… лучше? Ну, так он полагал. Это должно было сделать ситуацию лучше — так он говорил себе, пока пялил на часы. Кагеяма уже был готов настаивать на этом, правда. Потому что на самом-то деле пути назад теперь не было. Все же будет в порядке, да? Пару дней будет неловко, но в конце концов… Это то, что ему нужно. Идеальное отвлечение. Первый шаг в разрыве с парнем, в которого он влюблен до безумия. Он опустил голову, утопая глубже в кровати. Его сейчас вырвет. Но перед этим… — КА-ГЕ-Я-МА-А! Каждый слог отзывался грохотом прыжков по лестнице — эта восторженность всяко должна была оцениваться Кагеямой как предупреждение, потому что сразу после этого Хината бросился на его дверь, врываясь в комнату, как шумный рыжий ураган. — Тупица, — без энтузиазма отчитал его Кагеяма, как и всегда. — Не вламывайся в мою комнату. — Он поднял взгляд на Шое, когда тот замешкался на проходе, пугаясь собственного эффектного появления. И это настолько до отвратительного мило, что Кагеяме требовалась вся сила его воли, чтобы не ухмыляться, как последнему дурачью, каким он, впрочем, и был, и не бросаться обнимать Хинату. Этот идиот всегда так делал — врывался, а потом замирал, шокированный от того, где вдруг оказывался, будто не ожидал последствий резкого открывания двери в чужую комнату. Будто он моментально забыл, что у него есть чувства к хозяину этой комнаты. Совершенно предсказуемо, медовые глаза заполнились паникой, их взгляд безумно заметался по комнате, а сам Хината безропотно отступал, съеживаясь, как если бы ожидал, что стены схлопнутся и придушат его. Он походил на кота, который в спешке ворвался в комнату, а потом его зрачки расширились от волнения — гибкие мышцы напряглись под кожей, — он готовился к поспешному отступлению. Но все же его способность к быстрой адаптации проявлялась не только на волейбольной площадке, так что Хината встряхнулся, находя потерянную уверенность и решая продолжать систематическое вторжение в чужую личную жизнь, как если бы его странное поведение и не было замечено. Ну что за идиот. Именно этим Хината обычно сопровождал свое появление, когда мать Кагеямы просто начала впускать в дом эту крушащую все вокруг себя мелочь, не заботясь даже о том, чтобы предупредить сына. И Шое явно не собирался отступать от своих привычек в ближайшее время. Мать Тобио, кажется, питала особенную симпатию к нему и выражала это, к неудовольствию самого Кагеямы, практически не затыкаясь в своих восторженных щебетаниях о том, какой Хината милый. Должно быть, это у нас семейное. Он следил взглядом за миниатюрным циклоном, когда тот метнулся в сторону его книжного шкафа, пробегая пальцами по корешкам книг самым громким и бесящим образом из всех возможных. — Ты знал, что я иду, — отстраненно пробормотал Хината, будто не он тут только что чуть не обделался от ужаса. Он вытащил книгу про волейбол с полки, как если бы не видел ее уже тысячу раз. Шое бросил ее на аккуратно заправленную кровать, даже не глянув на обложку. — Ого! Здесь всегда такой порядок! — проговорил он с благоговением, запрыгивая на стул и отпинывая себя в сторону, чтобы раскрутиться. Кагеяма бросил на него весьма агрессивный взгляд перед тем, как поднять книгу с покрывала и пихнуть ее обратно туда, где она лежала. Хината вытянул руку, чтобы остановить вращение, и по пути успел снести все с чужого стола. — Теперь уже нет! — рявкнул Тобио, наблюдая за тем, как Хината, все еще не отойдя от головокружения, открывает один из ящиков стола. — Что ты вообще делаешь?! — Ищу ручку, — взволнованно проговорил Хината, копаясь в шкафчике без всякого уважения чужого личного пространства. — Ладно, все, хватит! — Кагеяма пересек комнату в два быстрых шага, одновременно захлопывая ящик и поднимая Хинату со стула за локоть. Шое свалился лицом в пол, подавившись ворчанием. — Ага, — буркнул он. — Не хотелось бы засрать эту стерильную больничную комнату. — Он перевалился в сидячее положение. — Теперь мы можем идти? — Кагеяма схватил спортивную сумку и спальный мешок, игнорируя чужое обиженное лицо. Хината нахмурился. — Я просто хотел подписать открытку для Нишинои, — пробормотал Шое, драматично отряхиваясь после того, как встал на ноги. Он вытащил из кармана сложенный оранжевый лист картона и с гордостью продемонстрировал его Кагеяме. Какая же милота, пиздануться можно, — подумал Кагеяма, даже не сдерживаясь, когда уставился на нарисованный волейбольный мяч. На нем было что-то вроде коричнево-белого парика — и все это под надписью «С днем рождения!» гигантскими пузырчатыми буквами. — Что это за хуйня? — спросил Тобио, с трудом сдерживая улыбку. — Нишиноя, если бы был волейбольным мячом! О-очевидно же… — смущенно забормотал Хината. Восхитительный румянец прокрался на его щеки, когда он сложил открытку и пихнул обратно в задний карман, опуская взгляд в пол. — Тебе сколько, пять? Хината поджал губы, скрещивая руки на груди. ой, да пошел ты к черту Кагеяма вздохнул, опуская плечи. — Эм… Я могу тоже подписать ее? — спросил он, надеясь, что жар, который поднимался по его шее, не так легко заметить. Хината поднял голову. Глаза его горели радостью. — Пожалуйста! — У меня ручка в сумке. Можем подписать в машине. — Кагеяма чувствовал, что его лицо горело, когда он отвернулся к двери. Он глянул назад, чтобы выгнать Хинату из комнаты, но этот тупица просто стоял там и открыто пялился на его кровать, кусая губы с отстраненным выражением на лице. Эти слова снова неосознанно проявились в его мыслях еще раз вкупе с большими, блестящими глазами, темными от похоти, смотрящими на него — «можешь сделать со мной все, что угодно, Кагеяма…». господи боже дай мне сил Кагеяма закатил глаза — не сделай он это, то увеличился бы риск, что он просто захлопнет дверь и бросит друга на матрас. — Пошли, тупица, — проговорил он в спешке, переступая через порог максимально естественно, чтобы это не выглядело так, будто он щас во что-нибудь врежется, потерявшись в своих мыслях. Он облегченно вздохнул, когда услышал грациозный и одновременно с этим слоноподобный грохот шагов, который последовал за ним на лестнице. — А мне ты никогда ничего не рисовал, — пробормотал Кагеяма — он едва ли поддразнивал, нарушая тишину, когда они уселись рядом, чтобы зашнуровать кроссовки. А что? Ему уже и ревновать нельзя? — Что это еще за хуйня? — буркнул Шое глубоким голосом, который по факту и не был-то глубоким, но при этом оставался милым до чертиков. — Я бы на твоем месте не стебался, — проворчал Кагеяма, вставая. Его немного сбило с толку только что сказанное — редко когда можно было услышать слово «хуйня» срывающимся с этого сладкого маленького рта. Так что он влепил Хинате подзатыльник, не зная, что еще можно сделать. — То есть, мне это серьезно воспринимать? — спросил Хината, потирая затылок. Кагеяма думал над этим вопросом мгновение — а оно того стоило, потому что, да, может, Хината и прав, если задает такие вопросы. Потому что какого черта? Нет? Кагеяма сказал именно это после легкого сомнения. — Не думаю, что и я на твоем месте серьезно бы такое воспринял. Шое не смотрел на него, когда встал и потянулся к ручке двери, но Кагеяма увидел, что кончики его ушей были практически такого же цвета, как и бордовая толстовка. — Ну я учту, — проговорил тихо Хината, когда они вышли из дома. — Но, если ты не заметил, у меня душа не туда лежит. Не к рисованию. Навыки не в этой сфере, знаешь? — Навыки? — Кагеяма вскинул брови. Они шли к подъездной дорожке. — Где? Когда? Хината развернулся кругом, чтобы встретиться с Тобио лицом к лицу. — А вот это грубо! — Нет, серьезно. А когда я их увижу? — Увидишь, когда твой пас еще раз пробью. — А, так, когда ты говоришь про свои навыки, ты на самом деле имеешь в виду мои- Кагеяма легко увернулся от того, что предполагалось как пинком в голень. Он поздоровался с отцом Хинаты и закинул свои вещи в багажник перед тем, как аккуратно скользнуть на заднее сиденье.***
Ну ладно. Хорошо, Хината в курсе, что Кагеяма избегает его. Избегал, во всяком случае. Он и не ожидал пойти вместе домой после самого шокирующего объятия в истории. Он все знал, все видел вне зависимости от оправданий, которые слышал. Вроде «ой, во время обеда мне нужно кое-что подучить» (Кагеяма и учеба? Ага, да). А еще стоит принять во внимание тот факт, что Тобио завалился на тренировку с опозданием, а потом просто ошивался с Юу во время перерывов. А еще был рядом с ним после того, как тренировка закончилась. Не то чтобы Хината был обеспокоен, или… или ревновал, или что-то в этом духе. Вообще, если быть совсем честным, он даже испытал облегчение, когда вышел из раздевалки и увидел, что Кагеяма решил не ждать его, — у него появилась возможность в тишине поехать домой и переварить воистину странный вечер в одиночестве. Не раз он ловил себя с улыбкой от уха до уха — если бы Кагеяма поймал его на этом, это было бы унизительно. Хината подобрался к нескольким итогам в результате своего одиночного заезда до дома: 1) Кагеяма очень странный (хотя это он и так знал), и 2) Кагеяма определенно был смущен из-за того, что сделал. Последнее только подтвердилось тремя днями очевидного избегания. Но это все было нормально. Нормально, потому что Кагеяма обнял его (!!!). Вполне возможно, этого было достаточно, чтобы поддерживать дееспособность ноющего сердца Хинаты весь остаток его жизни. Даже если теперь ему было суждено прожить ее, точно зная, что он теряет. Прожить, мучаясь от преследовавшего его ощущения того, каково быть в руках Кагеямы. Тупой Кагеяма. Этого было достаточно, чтобы не беспокоиться о несколько равнодушном поведении его друга чуть позже. Ну, по крайней мере, по началу. Конечно, Кагеяма будет смущен — Хината переживал бы, если бы это было не так. Ну, может, и не переживал бы, — он не знал, что делал бы, веди себя Кагеяма так, будто ничего не случилось. Так что в конце концов Хината дополз и до третьего, пускай и не столь очевидного заключения — объятие что-то значило. Он не знал, что, и даже думать не смел, что это значило какие-то чувства Кагеямы к нему. Ой, агадаконечно. Это было просто объятие, и Хината постоянно обнимал тех, к кому даже не испытывал никаких особенных чувств. Да, но это был Кагеяма. Может быть, так он выражал вину, может быть, так он выражал свою благодарность за то, что его простили (хотя, очевидно, его даже не за что было прощать). Хотя, может, он просто пытался вести себя, как нормальный человек — даже как друг. А это уже серьезно. Если он, конечно, вообще что-то в это свое действо вкладывал. Да какая разница, что он там имел в виду! Он же обнял меня! МЕНЯ! Вне зависимости от того, что это было, Хината знал, что сделать нечто подобное для парня было сложным шагом, так что лучшим решением казалось просто позволить Кагеяме быть просто Кагеямой последующие несколько дней. Ну, а что касаемо Юу, ну… Тут он еще не до конца разобрался. Он знал, что Кагеяма давал первогодке советы по игре в волейбол последние несколько недель, учил его техникам подачи и передачи, но все это выглядело так, будто Юу преследовал Кагеяму, носился за ним, как потерянный щенок, — и все это сразу после того небольшого спектакля, который они разыграли в раздевалке. И самое странное во всей этой ситуации — Кагеяма, вроде как, был не против — не было ни намека на его ворчливость, которая просыпалась по первости, когда сам Хината умолял его о пасах, советах и внимании. Да, Кагеяма прошел некоторую трансформацию за последние два года, но он все еще оставался Кагеямой. Он зашел настолько далеко, что самостоятельно начал искать Юу для разговора, — пару раз они переговаривались приглушенными голосами, бросая короткие взгляды на других членов команды. Хината не мог не отметить, как скользил взгляд Тобио по площадке, когда тот искал первогодку, — в нем читалась бдительность и… и что? Что-то было в выражении лица связующего, что Хината никогда раньше не видел. Это значило, что Кагеяма обзавелся еще одним другом? Ну, хрен ли, — Хината должен гордиться им. Но это вроде как было даже больно… типа, сильно больно. Это изменение и развитие было таким неожиданным, таким новым… Хината обнаружил вдруг, что он боялся. Боялся, что его заменят. Неужели это действительно так легко сделать? К огромному облегчению Хинаты, в конце тренировки в пятницу, Кагеяма без всяких лишних слов выровнялся с ним, когда они шли к раздевалке после целого дня, в течение которого он едва ли смотрел в его сторону. — Что я вижу. У Кагеямы новый друг? — Хината этот шепот из себя выдавил, жестко при этом рассмеявшись и кивком указав на первогодку, который шел в нескольких шагах позади. — Заткнись, тупица. — Нет, серьезно. — Он нервно сжал пальцы в кулак. — Кажется, ты ему понравился. Он планировал впихнуть в слова какой-нибудь энтузиазм, но предполагал, что по итогу все звучало довольно плачевно. Кагеяма на это усмехнулся. Или посмеялся. Или… кашлянул? Он был счастлив, что Тобио нашел себе нового друга. Правда! Ну да, Хината не планировал быть единственным близким другом Кагеямы за всю старшую школу, но все же… Просто не забывай обо мне, — подумал он с грустью, опуская плечи. Но даже если о нем забудут, он сможет это пережить. Да? Конечно, сможет. Он же Хината Шое — сильный, стойкий, настойчивый — неладно скроен, да крепко сшит (что бы там это ни значило. Он слышал, как Куроо однажды сказал это, — звучало круто). Любить Кагеяму издалека, стоя в сторонке, — чем это будет отличаться от того, чтобы просто любить его тайно, как и всегда? Это же не так, что он его не увидит больше, они все еще будут сокомандниками, может быть, даже будут вместе обедать время от времени. Может быть, если ему совсем уж повезет, Юу и Кагеяма пригласят его пойти побыть третьим колесом, когда они пойдут тусить после тренировок или что-то типа того. Может быть, убийственное одиночество — не так плохо и- — Меня пытаешься заменить, да? — выпалил Хината как только они дошли до раздевалки. Он просто не мог сдержаться. Кагеяма развернулся к нему, широко распахнув глаза от шока. — Что?! — Я-. — Связующий схватил его за локоть, вытягивая с прохода и отводя в сторону, чтобы пропустить сокомандников вперед. Нишиноя глянул на них с интересом, но в итоге последовал за остальными в раздевалку. — Это, — прошипел Кагеяма, пихая Шое в грудь, когда они остались одни, — самая тупая вещь из всех, что ты когда-либо говорил. Хината задрал подбородок, прищуриваясь. — Не тупая. Ты- — Этого никогда не случится, тупица. — Что насчет- — Нет. И только потом Хината вспомнил, что, да, есть у него привычка иногда раздувать драму. Время от времени. Он такой идиот. — Ему просто… Ему нужна помощь кое с чем, — продолжил Кагеяма перед тем, как отвести взгляд в сторону. — На этом все. Если бы Хината не был самым большим идиотом в мире, он смог бы поклясться, что на лице связующего в какую-то секунду можно было прочитать настоящее мучение. Но когда их взгляды снова встретились, на нем не было ни следа страданий, так что Хината уже был уверен, что ему показалось. — Понял? Хината медленно и шумно выдохнул. — Ну… — начал он, хмурясь, но продержался всего секунду, после чего вскинул голову. — Понял! — Шое широко улыбнулся. В груди у него потяжелело — в ней затеплилась нежность в ответ на неподдельное беспокойство в чужих глазах. — В любом случае, я просто пошутил. — Он попытался слить все в стеб, отпихивая Кагеяму плечом, чтобы освободить себе проход. — Ты не шутил! — рявкнул Тобио вслед Хинате, который как раз с хихиканьем вваливался в раздевалку. В тот вечер они вышли на улицу все вместе, обсуждая грядущую вечеринку Нои и поздравляя его со сдачей экзамена по вождению. Прямо перед тем, как Хината срезал, чтобы поехать домой, Кагеяма схватил его за рукав. — Эй… Сможешь подвезти меня завтра на вечеринку? — спросил он шепотом, не встречаясь с Шое взглядами и больше нервно поглядывая на остальных. — Д-да… Да! — ответил Хината, будучи застигнутым врасплох. — Эм, в пять часов? — Хорошо. Спасибо, — буркнул Кагеяма, неожиданно разворачиваясь, чтобы трусцой догнать остальных. Хината моргнул. Такой странный. Он забрался обратно на велосипед, будучи не в состоянии сдержать улыбку. Ему абсолютно не о чем было беспокоиться. Так ведь? Так. Но пока Шое ехал, он понял, что его все равно беспокоило что-то еще. Что-то… Ну что же, в итоге все это неважно — все в норме, все уже в норме, когда они сидят в машине, обсуждая состояние комнаты Хинаты — после того, как Шое сделал очередной подкол, мол, Кагеяма аккуратен, как аккуратны обычно серийные убийцы или типа того, — больше он не переживал ни по какому поводу, по крайней мере, пока его отец не согласился, что, может быть, да, Хинате стоит прибираться в комнате почаще. Сразу после этого он высадил несносный дуэт около подъездной дорожки Танаки. — Видишь? Даже твой отец думает, что ты грязнуля долбаная, — подметил Кагеяма, пихая его в грудь и доставая вещи из багажника. Хината ударил его пакетом, в который запихал все ингредиенты для сморов. — Он просто хотел, чтобы ты заткнулся! — Твой отец думает, что я классный. — Пф-ф, он ненавидит тебя! Он думает, что ты — АУЧ! Шое попытался не застонать совсем уж позорно, когда чужие пальцы вплелись в его волосы и больно дернули. — Хэй, ребята! — Нишиноя позвал их с крыльца, и Кагеяма потащил Шое к дому, даже не думая отпускать его. — Вещи оставьте в гостиной. Саеко строит из себя властную сучку, так что осторожно, — договаривал он уже почти шепотом. — Следи за своим ебаным языком! — крикнула Саеко с кухни. — Здесь же дети! — возмутился Нишиноя, положив руку на сердце. Он развернулся в дверном проходе и пропал из вида. — А так я сегодня весь твой, просто потерпи, моя сладкая - АУ! Ни с чем нельзя было спутать звук смачного шлепка под зад, прозвеневший на весь дом. Кагеяма с Хинатой переглянулись. Ноя вывалился из кухни, потирая задницу. — Прелюдии — такие прелюдии, да? — Он ухмыльнулся, пихая Тобио в живот. — Эй, Хината, можешь положить своей пакет на кухню. Тсукишима и Ямагучи помогают Танаке разобраться с проводами и прочим для видеоигр вон там, на террасе. — Шое! — Саеко поприветствовала Хинату, когда тот вошел в большую, ярко освещенную кухню. Девушка как раз забросила лед в серебристое ведро, которое стояло рядом с таким количеством алкоголя, который Хината на свои юные годы еще ни разу не видел. У него родителей был, конечно, винный шкаф, но это… Это больше походило на целый бар. — Ох! — Саеко рассмеялась, когда Хината в благоговейном страхе вылупился на бутылки, широко распахнув глаза. — Я еще своих друзей позвала. Но если пообещаешь следить за собой, то тоже можешь угощаться. Хината нервно сглотнул. — Или нет. — Саеко забрала пакет угощений от Хинаты и снова засмеялась, взъерошивая рыжие волосы. — Ух, какой ты миленький! — Где все? — спросил Хината, поправляя взъерошенные локоны, заметив Кагеяму, который скитался по дому в поисках батареек — он дважды прошел мимо как на показ выставленной выпивки. — Скоро придут наверное. Ячи и Юу на улице. Они хотели собрать хворост, пока не стемнело. — Я помогу! — счастливо предложил Хината. Он почувствовал, как Кагеяма, продолжая копаться в ящике, перевел на него взгляд. Шое набросил на голову капюшон, когда вышел за съезжающую стеклянную дверь на крыльцо. На самом деле, было не так уж и прохладно, но то, как Тобио смотрел на него — от такого горело лицо, так что снаружи он чувствовал себя в большей безопасности. — Ячи-и! — запищал он, пересекая двор и увязываясь следом за девушкой, когда та вывалила полную охапку хвороста рядом с кострищем. — Ого, вы уже много собрали. А где Юу? — Играет в дровосека. — Ячи закатила глаза. — Пошли. Хината последовал за ней прямиком к той части двора, которая была засажена деревьями. Юу в это время был как раз занят тем, что раз за разом наваливался на небольшой, но очень упругий ствол дерева. — Давай, Юу! Борись! — подбодрил его Шое. Вот же маленький узурпаторский кусок дерьма. Нет, он правда хотел это добавить, но в итоге ничего такого не ляпнул — и без того до усрачки напугал первогодку, этому его хватило, чтобы довольствоваться собой и на время утихомирить бурлящую обиду. Воу, ладно. Что он там «понял»? Похоже, что не совсем все. Пф-ф. Ну и что в нем такого? — Х-Хината, — пропищал Юу в ответ, притормаживая, после чего заговорил более глубоким голосом. — Хината, привет. — Нужна помощь? — спросил Шое, облизывая губы и закатывая рукава. Ну вроде как он милый… Типа. — Эм… нет. Я в шаге от того, чтобы сдаться, так что- — Ой, не дури. — Хината встал перед деревом и сбросил капюшон. — Подними меня. Может, я его погну, если залезу на него. Но недостаточно милый для Кагеямы. Даже не близко. — Н-нет, все нормально. — Мы не проиграем дереву, понял? Пошли. — Ну, а кто вообще достаточно милый для Кагеямы? Юу бросил взгляд на Ячи. Та изо всех сил старалась спрятать свою широкую улыбку ладонью. — Давай, Юу. — Она практически давилась смехом. — Ну… Ну ладно. Что мне нужно делать? — нервно спросил он, подходя к Хинате. — В смысле что делать? Просто подними меня. — Ну, Кагеяма же не будет с ним только из-за этого тусоваться, верно? — Типа… как поднять? — Он отвел взгляд в сторону, дергая шнурки на толстовке. — О господи. — Шое закатил глаза. — Подойди сюда и наклонись. Верно? Юу выглядел так, будто его сейчас вырвет, но все равно сделал, что потребовали, и сел перед сокомандником на колени. — Хорошо. В смысле, так и сиди. Секунду. — Хината встал за первогодкой и забрался на его плечи. — Ладно, поднимай! — Ты уверен?! — У Юу заметно дрожал голос — он смотрел из стороны в сторону — справа и слева от его головы свисали ноги Шое. — Руки только дай, я не хочу упасть. — Это пойдет в инстаграм. — Ячи достала телефон. — Даже не думай об этом! — прошипел Юу, перехватывая руки Хинаты, пока тот осторожно поднимался на ноги. — Хорошо, подойди ближе к дереву, — скомандовал Шое. — Я могу встать на тебя? — Эм- Не дожидаясь ответа, Хината отпустил чужие потные ладони и, чтобы не свалиться, ухватился за дерево. Покачиваясь, он поставил одну ногу на плечо парня, а потом и другую. В этот момент он подавил в себе желание сплясать на Юу, потоптавшись как следует. — Из тебя бы вышел хороший чирлидер, — поддразнила Ячи. — Это ты к чему? Юу заныл, в панике хватая Хинату за ноги, когда тот начал шататься. — Я достану до той ветки. Отпусти. — Пожалуйста, будь осторожен, — проскулил первогодка, когда почувствовал, как вес Шое покинул его плечи. Хината ухватился за ствол и уперся в него кроссовком, карабкаясь наверх и подтягиваясь. Кора отдиралась и ссыпалась под его подошвами. — Вот так. Теперь толкай! — Что толкать?! БОЖЕ какой же он тУпОй — Дерево! С моим весом его будет легче свалить! — Каким образом?! — Просто сделай это! — Ты вместе с ним упадешь! — Пойду позову Кагеяму. — Ячи вздохнула. — Кое-кто сейчас убьется. — Подожди, Ячи! — зашипел Юу, но та его проигнорировала. — Что, не хочешь, чтобы твой парень увидел это? — неразборчиво проворчал Хината, практически упираясь носом в жесткую кору. — Что ты сказал?! Хотя, возможно, это было не так уж и неразборчиво, как ему показалось. — Ничего. Может быть, мне не стоит из-за этого так переживать. Может, это не совсем честно. — Хината, ты так точно поранишься! Спускайся! — Ты во мне сомневаешься, Юу?! — Нет, я- — Толкай! Юу беспомощно оглянулся на пустой задний двор, после чего опять глянул на сокомандника. — Обещаешь, что не поранишься? — Да! Я шустрый. — Может быть, если я помру, будучи под твоим присмотром, Кагеяма никогда с тобой больше не будет с тобой разговаривать. К черту справедливость, честность и все такое прочее. Юу уронил взгляд на сплетенные корни дерева перед собой и звучно вздохнул перед тем, как упереться в ствол руками. — И это все? — Хината заерзал, стараясь расшатать дерево. — Давай, ну! — Я пытаюсь! — всплакнул первогодка, упираясь плечами в дерево. — Оно не- Громкий треск заставил их обоих вздрогнуть. Хината бросил взгляд на Юу. — Еще! Давай! Парень сжал зубы, толкая изо всех сил, и дерево с треском начало наклоняться. Да, Хината шустрый. Но не стоит забывать, что он еще и тупой. Когда он попытался спрыгнуть, произведя максимальное впечатление, его рукав зацепился за ветку, изменяя траекторию падения как раз таким образом, что дерево свалилось прямо на него. Шое, удивленно вскрикнув, свалился на землю и закрыл голову руками, закрываясь от падающих на него сухих веток. — ХИНАТА! О боже, Хината! — закричал Юу, падая на колени и сбрасывая дерево со своего сокомандника, который наверняка уже почил. — Пожалуйста, не умирай, о боже, только не умирай, мне так жаль, так жаль, — забормотал он, поднимая Шое за плечи и прижимая его безжизненное тело к себе с охапкой веток и листьев в придачу. — Нет, нет, нет! — Эм. Юу? — Хината не чувствовал собственного тела, а голос его тонул в чужом свитере. — Что за херня тут происходит?! — прорычал Кагеяма, знаменуя приближение настоящей драмы. Ячи бежала за ним и вздрогнула, как тот остановился. — Подождите-ка. Нет, серьезно, что за черт? — Вызывай скорую! — взвыл Юу. На его глазах действительно показались слезы. — Он… Кагеяма. — Парень икнул. — Мне так жаль! Я не думал- — Завязывай уже! — запищал Хината в руках истерящего парня, когда Кагеяма присел на колени рядом с ними. — Я в порядке, успокойся. Юу отлип от сокомандника, вытягивая руки. — Хината! — всхлипнул он перед тем, как снова прижать его к себе. — Прости, я больше никогда не сделаю тебе больно! — Он замер, заметив, как на него смотрел Кагеяма — несколько удивленно, широко распахнув глаза. Юу отпихнул от себя Хинату практически передав его в руки сеттеру, но немного промазав. Шое, как тряпичная кукла, свалился на чужие колени, низко застонал, медленно садясь и стряхивая с головы листья. — Итак… Что случилось? — снова задал вопрос Кагеяма. Глаза его горели от тихой радости, когда он убирал листок, запутавшийся в рыжих локонах. Хината поморщился и отшатнулся от него — закатал джинсы, чтобы осмотреть синяк, появившийся на одном колене. — На него упало дерево! — Юу покраснел. — О-он забрался на него, а я толкнул, и потом- Кагеяма поднял взгляд на бесформенную кучу веток и листьев, лежащих рядом. — Под деревом ты имеешь в виду эту палку-переросток? — Эм… Д-да? — Ты точно в порядке, Хината? — обеспокоенно спросила Ячи. — Конечно, в порядке. Боже, вы можете просто прекратить этот цирк?! — Он ощетинился, шлепнув по руке Тобио, который снова потянулся к его волосам, чтобы вытянуть из них лист. — Ауч. — Лицо Шое скривилось. Он задрал рукав толстовки, открывая царапину на локте. Кагеяма запустил руку в карман и достал из него полную охапку пластырей. Хината вылупился на него несколько осуждающе, после чего фыркнул. — Ты серьезно просто вот так вот их с собой повсюду таскаешь? — Зная тебя, я пришел сюда, подготовившись. Подавившись воздухом, озадаченный Шое потянулся к пластырям, но Тобио только покачал головой, решительно передавая их Юу. — Ты тот, кто его покалечил, ты и делай это. — Он ухмыльнулся. — Что?! — Ты должен заботиться о своих сокомандниках, — издевательски поддразнил Кагеяма. — Ты почти убил его, так что это — меньшее, что ты можешь сделать. Хината скривил брови, пока Юу переводил взгляд с его лица на пластыри и снова обратно. Нет, правда, что за херня вообще между ними происходит? Юу и Кагеяма пялились друг на друга — это походило на какой-то секретный, особенно тихий способ коммуникации, от чего в груди у Шое все потяжелело, а под кожей заползало ощущение дискомфорта. — Эм… Х-хорошо. — Первогодка, наконец, немного успокоился, но он все еще был красным до самых кончиков ушей, когда осторожно брал с чужой ладони несколько пластырей. Хината практически закипал от любопытства — он ужасно хотел узнать, что вообще на самом деле происходило. Дискомфорта по ощущениям было все больше и больше — он чувствовал себя так, будто упускал нечто важное, и то, что происходило между его сокомандниками, только больше путало. Это вроде как… да ну, он вообще понятия никакого не имел, что это было. Юу сел на колени рядом с ним под пристальным взглядом Кагеямы. У него определенно дрожали руки, пока он пытался отодрать бумажную полоску с одного из пластырей. Хината вопросительно вылупился на связующего. Они столкнулись взглядами. Тобио свой отвел первым. Первогодка наконец справился с первым пунктом своего задания и открыл пластырь, но теперь предстояло их приклеить и… — Эм… — Юу облизнул губы. Он смотрел куда угодно, но только не на лицо Хинаты. — Куда-… Т-ты можешь… твоя рука. Хината не сдержался. Даже несмотря на явное чувство дискомфорта, он все равно захихикал из-за такой нервозности бедного парнишки, потому что впервые в жизни ощущал, как его кто-то боялся. Ну, если это оно самое и это вообще можно так назвать. А плохо ли, что ему это даже нравилось? Хината слегка повернулся и выпрямил руку, позволяя чужим трясущимся пальцам неровно приклеить пластырь на одну из самых маленьких царапин. — Ладно, сейчас… Ох, ох нет. — Юу нервно сглотнул. — А вот тут уже посерьезнее. У тебя кровь идет, — буркнул Юу, указывая на колено Шое. — К-Кагеяма, у тебя есть- — Ой, да ебись оно все конем, — рявкнул Тобио, наклоняясь и убирая с дороги первогодку. Он уселся, скрестив ноги, прямо перед Хинатой. — Дай я сам тогда сделаю. У тебя сейчас сердце откажет. Хината захохотал, но потом заткнулся. — Ты серьезно? — спросил он. — Завали. Вместо того, чтобы просто подвинуться поближе к Шое, Кагеяма схватил его за голень и потянул парня на себя, взъерошивая кучу листьев и забрасывая чужую ногу на свои колени. Сердце Хинаты застучало в ускоренном от перенапряжения ритме — он практически чувствовал болезненную гиперактивную пульсацию в местах, где кожа была разодрана. Он как-то смутно понял, что Юу скрылся с поля зрения, направившись куда-то в сторону дома, — на самом деле все внимание Шое было приковано к парню прямо перед ним. Ну конечно. Он был уверен, что в этом что-то было. Он не мог об этом не думать, вспоминая, как его на коленях протащили по полу раздевалки. У Хинаты перехватило дыхание от ощущения прикосновения чужих теплых пальцев к его прохладной коже — тем ее участкам, которые не были закрыты одеждой. Но он держал себя в руках. Едва ли. — Я и сам мог бы разобраться с этим, ты в курсе, Каге-мама? — пробормотал Шое, облизывая пересохшие губы. Кагеяма проигнорировал его, изучая царапину. Он поднял взгляд несколько смущенно, а потом моментально отвел его в сторону. — Ты… Ничего, если я, эм… — Тобио указал на кровь, которая стекала по чужой голени. — Рукавом? Хината широко распахнул глаза от удивления. — А, эм… Н-нет, я не против, но… Разве это не- Кагеяма стянул вниз рукав толстовки, сжимая его край в рукаве и прикладывая ткань под раной до того, как Шое выдохнул слово «мерзко». Хината вздрогнул, но потом расслабился. Ну почти. — Больно? — мягко спросил Тобио. — Нет… Но теперь ты себе кофту моей кровью измазюкал, — буркнул Шое. Его взгляд был прикован к тому месту, где их ноги соприкасались. — Тупица. — Кагеяма немного нахмурился, осторожно протирая чужую кожу. — Без разницы мне. Тишина накрыла их, пока Тобио усердно продолжал свою работу, двигая рукой нежно и осторожно, чтобы не задеть случайно открытую свежую рану. Хината не мог дышать. Он до отчаяния пытался вести себя так, будто не тонул в чувствах к парню, сидящему с ним здесь, посреди грязи и листьев, касаясь его ноги рукой. Шое постарался сосредоточиться на дыхании, с силой втягивал воздух в грудную клетку, которая, казалось, вся сжалась, а потом тихо выдыхал, не позволяя себе сорваться в судорожное глотание воздуха, которое угрожало нарушить его напущенный серьезный вид. Он заставлял себя не давиться воздухом, не выпускать из себя целый поток прорвавшейся жажды. Это второй раз за неделю, когда он обнаружил себя в подобной ситуации, — можно сказать, что это грозило стать новой тенденцией, так что его реакция была вполне ясна. — Почему ты вообще продолжаешь вытворять что-то такое?! — «Что-то такое» — это что конкретно? — Кагеяма отпустил окровавленный рукав и закатил его до предплечья. Его взгляд, кажется, скользнул по чужой ноге, после чего снова поднялся на лицо Шое. Тот открыл рот, чтобы ответить, но ничего в итоге не сказал. Кажется, успело пройти несколько часов перед тем, как Кагеяма наконец перестал смотреть ему в глаза и открыл второй пластырь. Теплые пальцы снова прижались к голени — большие пальцы нежно смазали блестящий пот и продолжали поглаживать мягкую кожу, пуская стаи колючих мурашек. Жесткие подушечки медленно обвели края пластыря — от этого ощущения у Хинаты дрожало сердце. От легких, практически воздушных прикосновений Кагеямы он весь побелел, хотя его кожа под чужими мозолистыми пальцами определенно горела. Он понятия не имел, что такого успел натворить в этой жизни, чтобы заслужить столь чудовищную пытку. Пальцы Тобио остановились. Хината не мог двигаться — все, что получалось, это наблюдать за движением чужого непоколебимого взгляда и следить за тем, как дергался кадык связующего, когда тот сглатывал. И если бы Хината не был весь целиком и полностью в мягких прикосновениях к задней стороне его ноги, он бы и не заметил то, что произошло дальше. Но он концентрировался исключительно на этом в принципе, так что он все заметил. Почувствовал. Ощутил то, как длинные пальцы раздвинулись — их кончики деликатно пробежались вверх, к самому краю задней стороны бедер. В животе у него все скрутило. Он не справлялся с тем, чтобы прятать дрожь. Но потом тепло исчезло. Кагеяма побрел обратно к дому, опуская рукав и сжимая ткань кулаком. Хината моргнул на него, чувствуя жар на собственных щеках — его грудная клетка поднималась и опускалась, пока глаза постепенно расширялись. — Воу… Шое сильно испугался, совершенно забыв о том, что все это время здесь была Ячи. Он резко перевел взгляд на покрасневшую девушку, будучи уверенным, что и сам он выглядел не лучше. Ячи дергала рукав куртки, смотря вслед Тобио — тот как раз вышел на газон. Она неловко сглотнула, медленно поворачиваясь к парню, который все еще валялся на траве. — Я, наверное, не должна была этого видеть. — Что-. — Хината вздрогнул. Голос его звучал так, будто он наглотался песка. — В смысле? — Просто… Вау. Я никогда не… Вау. — Она просто прикусила нижнюю губу. — Это не ответ. — Ничего, — проговорила она, прижимая ладони к горячим щекам перед тем, как протянуть ему руку. — Давай поторопимся, скоро стемнеет. Нам определенно нужно еще. Хворост. Ну, в смысле, хворост еще нужен. Больше хвороста. Хината медленно кивнул, позволяя Ячи помочь ему подняться на ноги. — Да, — изумленно проговорил он. — Нам определенно нужно… еще.***
Пока Хината был на улице, в доме стало значительно больше народа. Парень тихо проскользнул обратно на теплую кухню. Бодрящий запах с улицы мешался с острым запахом алкоголя, и пока он по привычке сканировал комнату взглядом, пытаясь найти среди людей Кагеяму, гул веселых голосов и смеха несколько успокоил его измотанные нервы. Неудивительно, что большую часть гостей Хината не знал, — многие из них были девушками, кто-то из них — из круга друзей Саеко. Нишиноя оказался среди них не только самым большим балаболом и, как типичный экстраверт, лез ко всем подряд — он находил время и на флирт, самый настойчивый из всех его вариаций, что только видел Хината. Сам Шое зарядился атмосферой торжества и растянулся в ухмылке, когда вдруг его взгляд остановился на знакомой фигуре, ссутулившейся около холодильника и выгружающей пиво на полку из небольшого ящика на полу. — Суга! — прошипел Хината, пробираясь сквозь толпу, чтобы броситься на бывшего сокомандника. Парень поднялся, поворачиваясь как раз вовремя, чтобы успеть поймать Хинату в свои объятья. — Хината! — Сугавара рассмеялся. — А ты подрос! — Как давно мы не виделись. — Шое только усилил хватку. — Как ты? Как там в колледже? — Он отступил, все еще сжимая руки связующего в своих. — Как команда?! Они лучше, чем мы? Ха, да что я несу, конечно, они лучше, чем мы, вы же ведь практически профессионалы! Но ты же все еще скучаешь по нам, да? Где Даичи и Асахи? Прости, что я не приходил смотреть ваши игры! О боже, клянусь, скоро всех соберу, и придем посмотреть на вас, ребята, и- — Эй, эй, притормози. — Суга опустил его руки и взъерошил рыжие волосы. — Не надо извиняться! У нас еще вся ночь впереди. Так как- Неожиданно за ним образовалась какая-то возня, так что Хината оглянулся, замечая краснеющего Асахи, который пытался стянуть пальто, пока Ноя забирался на его плечи. Даичи и Танака рядом с ними только тряслись от смеха. Шое налетел на них, таща за собой Сугавару на буксире, чтобы получить еще больше приветствий и объятий. Асахи, наконец, успешно справился с тем, чтобы сбросить с себя верхнюю одежду вместе с именинником, так что Танака и Ноя пошли встречать остальных гостей. — Я принес кое-что, что тебе понравится. — Асахи робко улыбнулся, демонстрируя ящик пива, который он поставил на стойку. — Угощайся! В смысле, если тебе вообще нравится такое пиво. Я не уверен, что ты- — Ворон на этикетке! — пропищал Хината, обводя взглядом коробку. — Не могу дождаться, когда попробую! Я никогда раньше не пил пиво! — Я не смог устоять. — Асахи снова покраснел. — Так хорошо видеть вас, ребята. — Шое весь светился. — Кагеяма, кстати, тоже где-то здесь, — добавил он и встал на носочки, чтобы как следует осмотреть кухню. — Но я не зна- — Мы его уже видели. — Даичи вытащил пиво из коробки и открыл его. — Он нам дверь открыл. Сидел на парадной лестнице. Хината поморщился. — Один? Даичи кивнул. — Что он там делал? — М-м… Без понятия. — Суга украл первый глоток из бутылки Даичи, а потом вернул ее обратно, ухмыляясь. — Он кажется немного… — Взволнованным, — подсказал Даичи. — Мы узнали, что вы, вроде как, дрались или типа того, нет? — уточнил Асахи. На это Хината только нахмурился. — Нет, не было такого. — Он злится на меня из-за того, что случилось? Шое покачал головой, взволнованно улыбнувшись и сжимая кулаки. — Вы поверите, если я скажу, что сейчас мы в принципе не особо деремся? — Нет, — сказали трое в унисон. — О, вот он. Там. — Даичи кивнул в сторону двери и немедленно закрыл рот ладонью, приглушая резкий смешок. — Да, и правда он. — Суга изумленно улыбнулся. Асахи повернулся в ту сторону, куда они все смотрели, и подавился пивом. Хината нахмурился, вытягивая шею и поднимаясь на носочки, чтобы тоже насладиться видом, который показался его друзьям уморительным. Сугавара отошел в сторону, позволяя Хинате выйти вперед и получить прямой обзор на… Ох, ладно. Действительно, это был Кагеяма. Какая-то его версия, по крайней мере. Больше было похоже на напуганного ребенка, чем на их самоуверенного связующего, — он весь сжался в углу шумной кухни, его темно-синие глаза широко были распахнуты. В них блестело чистое волнение. Тобио отчаянно хватался за гранитную столешницу позади него, заваливаясь на нее настолько далеко, что казалось, будто он вообще на нее забраться пытался. На его щеках — глубокий пунцовый цвет, он приоткрыл рот, из-за чего на его лице сформировалось выражение, которое буквально кричало о том, что рядом с ним какая-то опасность. Хината и раньше видел страх на его лице — видел, как эти сильные плечи напрягались, когда Тобио понимал, что пас вышел меньше-чем-идеальным, видел, как в день пробных игр из-за волнения с его лица пропадали все краски, в прошлый раз в раздевалке Кагеяма определенно боялся… чего-то. Но это. Вот это. Это просто блять. Кагеяма в ужасе. Причем, совершенно обоснованно. Меньше чем в шаге от него стояли две девушки. Одна из них высокая, светлая, с длинным хвостом, другая шатенка с каре и еще более коротким топом, чем у ее подруги, — рядом со своей большой грудью она держала бутылку пива, пока как-то заманчиво жестикулировала другой рукой. Бедный Кагеяма вздрогнул, его взгляд метался из стороны в сторону, когда блондинка подошла ближе, дотрагиваясь до его плеча, чтобы убрать сухой лист с его темно-синей толстовки. Ревностная злость воспламенилась где-то глубоко внутри Хинаты — его ноздри раздувались, белые мушки замелькали перед его глазами, как молнии. Он буквально чувствовал, как делал шаг вперед, закатывая рукава до локтей, и потом- — Ну ты посмотри на этих стервятниц, — равнодушно прокомментировал Танака. Хината остановился, весь красный, — от него буквально дым валил, когда его сокомандник подкрался к Даичи с мечтательным выражением, застывшем на лице, и кружкой в руках. — Бедный парень. — Я и не ожидал, что ты будешь сочувствовать тому, к кому подкатывает сразу несколько девушек. — Суга бросил в сторону Хинаты насмешливый взгляд, когда тот запыхтел, делая шаг назад. Кулаки Шое сжимались, пока он наблюдал за происходящим, закипая, — шатенка приобняла свою вульгарную подружку, наклоняясь, чтобы что-то зашептать ей на ухо. Обе девушки захихикали, после чего снова обратили свое внимание на парализованного связующего. — М-м, — согласно хмыкнул Танака, потягивая напиток, после чего вытер рот. — Но. Это друзья Саеко. Хината резко поднял на него взгляд. Он моргнул. И в эту секунду они все взорвались смехом. Складываясь пополам, он почувствовал, как в уголках глаз проступили слезы. Шое в истерике ухватился за живот, ухахатываясь над бедственным положением своего друга. Трясясь, Кагеяма обратил внимание на громогласный хохот, натыкаясь на блестящие от слез глаза Хинаты через всю комнату. Темные брови изогнулись, подчеркивая крайне взволнованный, умоляющий взгляд, — не нужно было понимать мимику Кагеямы, чтобы отчетливо видеть в этом крик о помощи. Шое прикусил губу, выпрямляясь. Утирая слезы тыльной стороной ладони, он сделал шаг вперед, но как раз в этот момент в комнату вовремя ворвался Нишиноя: — ПО РЮМАШЕЧКЕ! Его голос разнесся по всему дому, и он выбежал из-за угла, из двери в гостиную, держа в руках бутылку чего-то дорогого на вид — какой-то темный алкоголь коричневатого цвета. В другой руке у него были рюмки, которые он громко расставил на столе в центре кухни. — Карасуно, общий сбор! Кагеяма, кончай флиртовать и дуй сюда! Хината готов был поклясться, что до этого он ни разу не видел, чтобы их связующий так шустро двигался. Кагеяма рванул к столу, пялясь на Шое с агрессией, которую можно было чуть ли не физически ощутить. — Что? — невинно спросил Хината, пряча ухмылку ладонью. — Ненавижу тебя, — проскрежетал Кагеяма сквозь зубы. Шое на это ощетинился — улыбка пропала с его лица. — И с чего вдруг это моя вина?! — Ты мог меня спасти! — О, конечно, будто ты ненавидел каждую секунду… этого. — Он как-то неопределенно зажестикулировал в сторону двух девушек, которые все еще издалека наблюдали за связующим, продолжая что-то нашептывать друг другу. Ситуация, конечно, сама по себе была крайне странной, но Хината все еще хотел в них плюнуть. — С чего ты вообще взял, что- — Ага, да. Бедный популярный, до усрачки симпатичный Тобио, — перебил его Хината, чересчур наигранно при этом закатив глаза и пренебрежительно отмахиваясь. — Ну, хватит. Щас будет моя первая рюмочка. Он встал за Кагеямой и толкнул его поближе к Нишиное, который, стоя в кругу сокомандников, наполнял рюмки. Шое невольно восхитился тем, как чужие мышцы дернулись под его ладонями. Жар средней тяжести начал пробираться на его лицо. Вообще, он не собирался говорить того, что сказал. Хината локтями расчищал себе дорогу, а когда добрался до стойки, то сразу же уперся в нее, не намереваясь отдавать никому забитое место. К его удивлению, ладони Кагеямы оказались по обеим сторонам от него — Тобио зажал его между своими руками. Ну, вы знаете, ох уж эти битком забитые гостями кухни. Шое услышал смешок позади себя и поднял голову, замечая Тсукишиму. — Кто-нибудь еще?! — прокричал Нишиноя. — И под «кем-нибудь еще» на этот заход я имею в виду волейболистов! — Ячи издала какой-то тонкий и раздраженный звук из-за его спины, так что он немедленно приобнял ее. — И их прекрасных менеджеров, конечно. Девушка покраснела от недовольства, но все равно рассмеялась и чмокнула его в щеку. — Говоря о которых. — Она вывернулась из чужой хватки, чтобы либеро мог закончить наполнять рюмки. — Киеко придет вообще? Я думала, что она уже должна быть тут. — Она точно придет. — Даичи улыбнулся, опираясь локтями на стойку. — Черт, не хватает, — заворчал Нишиноя. — Кагеяма, не мог бы ты… — Он притормозил на полуслове, поднимая взгляд на связующего. Он глянул пониже, на Хинату, потому обратно на Тобио, после чего прокашлялся. — Неважно. Тсукишима, достань, пожалуйста, рюмок из шкафчика за тобой. — Он подчеркнул просьбу светящейся улыбкой. Хината скривил брови, но его внимание быстро переключилось на то, как Тобио барабанил пальцами рядом с его собственными ладонями, хватающимися за стойку. Он попытался сконцентрироваться на том, чтобы держать дыхание спокойным и поверхностным — особенно глубокий и шумный вдох мог заставить Тобио заметить, насколько близко они по факту стояли, пускай даже и не касаясь друг друга. Насчет этого — а если бы Хината совсем так, ну, невзначай наклонился, ну вот все эти невзначай, да? Случайности и все такое, что только ни случается в жизни, но черта с два бы сейчас, посреди друзей, Кагеяма закатил скандал, да? Так что если бы он просто- — Где Энношита и Юу? — спросил Нишиноя, приподнимаясь на носочках, чтобы осмотреть кухню. Тсукишима уже возвращался с рюмками. Шое почувствовал, как Кагеяма напрягся, делая короткий шаг назад и убирая руки со стойки. Хината вздохнул. — Играют в видеоигры, наверное, — предположил Ямагучи. — Тогда они все просрали! Готовы, ребята? — спросил Нишиноя, раздавая выпивку и поднимая свою рюмку. — С днем рождения, дружище! — торжественно объявил Танака, чокаясь с другом. Все присоединились, поздравляя Нишиною и выпивая первую стопку. Все, кроме Хинаты. Он оглянулся на Кагеяму как раз вовремя, чтобы успеть увидеть наиуморительнейшую гримасу, в которой перекосило чужое лицо. Он уронил взгляд на свою собственную рюмку. — Ты что, не будешь? — спросил Тобио, с отвращением вытирая рот рукавом. — Пахнет забавно… — Хината уставился на темную жидкость. — На вкус все хуже. — Зачетно зарекомендовал. — Давай пей уже. — Это то, что люди называют «давлением со стороны сверстников»? Кагеяма закатил глаза. Шое с сомнением поднес рюмку к губам, когда их друзья уже начали расходиться. Он только чуть-чуть вытащил язык, едва ли касаясь им пойла, но тут же отпрянул и поставил рюмку, на стол, отплевываясь. — Это что, бензин?! — Он закашлялся. — Это нужно быстро делать, тупица! Нельзя просто… лизнуть. Господи. — Я это пить не буду. — Ну… — Кагеяма прочистил горло. Его щеки неожиданно покраснели. — Хочешь попробовать… Эм, что-нибудь еще? — Он указал на ряд цветных бутылок позади них. Шое быстро закивал, но потом опустил взгляд на еще полную рюмку. — Но… Нельзя же это просто вылить. — Ну выпей тогда. — Это так отвратительно-о-о, — заныл Хината. — Выпей ты. — Я уже пил! — Ну еще раз выпьешь. Кагеяма раздраженно фыркнул, прищурившись. — Выпей, и я обещаю, что выпью следующую, — попросил Шое. — Какая мне разница, будешь ты пить или нет?! — рявкнул Кагеяма, будто оборонялся. — Ну ладно тогда, — пробормотал Хината, обиженно поглядывая на рюмку, — он положил подбородок на стойку, чтобы держать ее на уровне глаз. Тобио застонал. — Я тебя ненавижу, серьезно. Хорошо, выбери что-нибудь другое. Шое растянулся в широкой улыбке. Он немедленно выпрямился, обращая все свое внимание на бутылки с другим алкоголем и невольно оглядывая их с чем-то, что можно было прочитать как самый настоящий благоговейный страх. Совсем скоро он нахмурился, снова обращаясь к Кагеяме. — Я не знаю ничего из этого. — Так и я тоже. Хината топнул ногой, громко заныв, как раз когда за спиной Тобио показалась Саеко, приобнимая его за талию и держа в свободной руке красный пластиковый стаканчик. — Нужна помощь, парни? — Хината опять ноет. — Мне не нравится! — Он ткнул пальцем в рюмку. — Ох, сладкий. — Саеко рассмеялась, отошла от Кагеямы и поставила свой стаканчик на стойку. — Никому не нравится. Но давай посмотрим, что можно сделать. Она вытянула из ряда две бутылки и налила равное количество каждого напитка в чистый стакан за минимальное количество времени, после чего продемонстрировала свое творение Хинате. У того сразу загорелись глаза. — Вау, а ты хороша в этом! — отдал должное Шое, забирая новое пойло, но быстро передумал, снова уставившись на стакан с сомнением. — Я иногда на работе разливаю напитки, — объяснила девушка, пренебрежительно махнув рукой. — Тебе нравится водка? — Сейчас и выясним, — пробормотал Хината. — Ты первый, Кагеяма! — Не в этот раз! Сначала ты. — Хэй, давайте вместе, — вмешалась Саеко, тепло смеясь. Она успела урвать другую бутылку, чтобы налить и себе что-то. — Готовы? — Она встала между Хинатой и Кагеямой, поднимающих стаканы вместе с ней. — На здоровье! Девушка изящно опрокинула стопку. Кагеяма последовал ее примеру. Но не Хината. — Значит, это обычно говорят, да? — Он поморщился. Кагеяма закашлялся в изгиб локтя, смотря на Хинату с неподдельной злостью. — Какого черта?! — Я… оу. Ой. — Шое заморгал на все еще полную рюмку в своих руках. Он с сомнением поднес ее ко рту, снова обмакнул в выпивке губы и немедленно заплевался прямо в стакан, подавившись. — Фу! Нет! — Он прикрыл рот тыльной стороной ладони. Его глаза заслезились от отвращения. Он захрипел. — Это даже хуже! — Хм… — Саеко забарабанила пальцами по губам, оглядывая отплевывающегося Хинату снизу вверх. Она вдруг щелкнула пальцами. — Ясно, дай мне секунду! Она куда-то ушла, оставляя Хинату наедине с разъяренным Кагеямой. — Ты обещал! — в бешенстве прорычал связующий. — Я не буду пить что-то, что жжет, как кислота! — Хината бросил на рюмку такой взгляд, будто ее содержимое действительно причинило ему физическую боль. — Я выпил! Дважды! Шое почесал нос, медленно поглаживая указательным пальцем отделанную под гранит стойку и пододвигая рюмку поближе к парню напротив, растягиваясь в самой очаровательной улыбке, что только была в его арсенале. — Трижды? — Нет, однозначно нет! — Кагеяма шлепнул ладонями по стойке. — Не моя вина, что ты чертов- — Итак, Шое! — Саеко появилась со стаканом, в котором пузырилась фиолетовая жидкость. Девушка дотянулась до еще одной бутылки и открыла ее, добавляя последний ингредиент — он окрасил напиток в глубокий красный. — Давай сделай красиво, чтобы мы тобой гордились. — Только если он выпьет. — Хината показал язык связующему. Плечи Тобио опустились, и он заморгал в пол. — Ладно, — прорычал он после того, как слегка покачал головой. — Но богом клянусь, если ты не- — Слово скаута. Перекрестил сердце. — Хината проговорил, перекрещивая пальцами грудь. Он хлопнул в ладоши, складывая их в жесте молитвы. — Вы, парни, такие миленькие, — весело проворковала Саеко, упершись локтями в стойку и устроив подбородок на ладони. Хината выдохнул, стараясь сделать это как можно медленнее и ровнее. Он взял рюмку, и в какой-то момент на его лице застыла решимость. — На… На здоро… — Он краем глаза глянул на Саеко, ища у нее поддержки, но та только покачала головой. Хината фыркнул. — За волейбол! Кагеяма угрюмо хмыкнул, соглашаясь с тостом и поднимая рюмку к губам. Но в последнюю секунду он приостановился и прищурился, наблюдая за сокомандником. Хината хихикнул, смотря на стакан. Он выдохнул в последний раз и, все еще сомневаясь, попробовал напиток. Нахмурился. А потом улыбнулся. — Это не отвратительно! — взволнованно проговорил он, делая следующий крохотный глоток. — Странно. Что это такое? — спросил он, когда Кагеяма тоже опустошил свою рюмку. — Коктейль. Называется «рыжая шлюха». — Саеко подмигнула. Хината фыркнул, делая следующий глоток, — на его лице появилась широкая улыбка, когда Тобио выпрямился, подавившись, и выплюнул половину пойла обратно в рюмку, после чего рванул к раковине, плотно прижимая ладонь к губам. Посмеиваясь, Саеко и Хината наблюдали за тем, как Кагеяму перебивало конвульсиями рвотных позывов у раковины. Они весело чокнулись, девушка взъерошила рыжие волосы и с соболезнованием хлопнула Тобио по спине. — Позаботься о нем, Шое. — Она снова подмигнула, уходя с кухни. — Ты будешь это пить или нет, бу-бу-бу, — поддразнил Хината. Глаза Кагеямы покраснели и заслезились. Парень выдавил последний плевок в раковину. — На вкус как очиститель для труб, блять. Вперемешку с зубной пастой! Хината осматривал комнату, потягивая напиток и дожидаясь того момента, когда Тобио отпустит. Некоторые гости вечеринки бросали на них заинтересованные и обеспокоенные взгляды, но Шое в ответ на это только пожимал плечами, игнорируя всякий интерес к ним. Кашель, перебиваемый стонами отвращения, становился все менее и менее насыщенным, когда Хината вдруг сглотнул, чувствуя комок в горле, когда его взгляд упал на то, что осталось в чужой рюмке. А конкретно — на дважды выплюнутое пойло. — Оу… — Он забарабанил пальцами по ободку рюмки. — Ты знаешь… Оно ведь и у меня во рту побывало… Кагеяма повернулся к нему. Его лицо было чудесного красного оттенка, когда он кивнул, резко вдыхая и выдыхая. — Я знаю. Ох, черт. — Он наконец выпрямился, одной рукой хватаясь за край раковины и пытаясь выпрямиться. — Пиздец отвратительно, — закончил он, вытирая рот мокрым рукавом. Его глаза горели точно так же, как у Хинаты. Острая боль проснулась где-то в животе Шое, когда Кагеяма посмотрел на него вот так вот, как если бы действительно чувствовал отвращение, выпив что-то, что по факту было во рту Хинаты. Он раздраженно поставил свой стакан на стойку, из-за чего красноватая жидкость в нем качнулась, выплескиваясь за края, а комок в его горле стал только плотнее. Хотя чего он вообще ожидал? В чем смысл был привлекать к этому внимание? — Ну извини, раз уж я такой мерзкий, — выпалил Хината. Его брови дернулись, когда он развернулся на пятках, серьезно намереваясь попробовать пробить себе дорогу к выходу с кухни. Сильная рука быстро нашла воротник его толстовки и вернула парня на место. — Не ты, тупица, — прохрипел Кагеяма, отпуская его. Он взял со стойки рюмку и вылил ее содержимое в раковину. — Думаю, это был яд. — Он с громким звоном забросил посуду в мойку, после чего взял стакан Шое и осторожно вложил его в руки парня. Но чужое запястье, которое схватил, передавая стакан, не отпустил. — Пей. Сейчас же. Хината моргнул сначала на пойло, а потом на Тобио, который, да, буквально выпил то, что там Шое наплевал в стакан, и это после того, как он измазался в его крови около часа назад. И ни о чем из этого он до сих пор не жаловался. Так что Хината не смог сдержаться и довольно громко и тяжело вздохнул. Он практически чувствовал, как его зрачки расширялись на мутную жидкость под чужим взглядом, — покрасневший от кашля Кагеяма прищурился на него. Хотя может, он покраснел из-за алкоголя. Губы, которые он тер тыльной стороной ладони, были легкого розоватого оттенка. Волосы все взъерошились — пряди торчали то тут, то там, и Хината хотел бы потянуться к ним и взъерошить их еще больше. Тобио смотрел на него с ожиданием, и взгляд его скользил от рюмки к лицу напротив, а потом, Хината понял это не сразу, — к его губам. О господи, почему? Почему он смотрит на его губы? — Эм… Х-хорошо. — Шое запинался. Он снова поднял стакан к губам, ну или по крайней мере попробовал это сделать. Пальцы Кагеямы все еще сжимались вокруг его запястья, что несколько усложняло задачу. Хината замер. Губы его разделились, когда он медленно прикрыл веки, чтобы сделать глоток. — Можешь не пить… Если не хочешь, — быстро проговорил Тобио. Шое сглотнул. Веки его задрожали от того, насколько близко он находился от Кагеямы. Он все еще чувствовал чужие пальцы на своей коже. И потом он ощутил еще кое-что. Воспламенение? Нет, правда, искру. Что-то зажглось, будучи погребенным под пламенем любви и жажды, которая по силе и влиянию своему напоминала агонию. Не было ничего такого в этом физическом контакте, если подумать, но какие уж там рациональные мысли, если он не мог даже дышать толком нормально? Дыши, Шое. Вспышка тепла, - что-то, что он сам мог бы описать как томное ощущение полноты в сердце и завершенности, — оно возрождалось в нем. Хината и раньше это чувствовал, он это знал. Это чувство часто шло вместе с понимаем того, насколько Кагеяма далеко от него. Насколько он не с ним. Но только не в этот раз. Не в этот раз, когда Хината почти позволил искре взять над ним контроль, он практически разрешил себе сгореть самым безответственным образом, наплевав на рассудительность и сдержанность. — Ну нет, дурак, — выдавил он с хитрой улыбкой, хотя все еще едва ли мог нормально вдыхать из-за пламени, который разбушевался в его груди. — Ты меня в этом не порвешь. — Счет уже три один, тупица. — Кагеяма почти осознанно отпустил чужое запястье. — Три с половиной, — напомнил ему Шое. Он выпрямился и выдул остаток красноватой жидкости. Пытаясь проглотить все это, парень широко распахнул глаза — от усилий у него даже выступили слезы. — Уф — один! — Он ухватился за сердце, задыхаясь. — Три с половиной и один! Хината не успел даже дыхание восстановить, когда Кагеяма потянулся вперед. Он инстинктивно вздрогнул, но вместо знакомого резкого подергивания за локоны, когда пальцы крепко впивались в его голову, — жеста, о котором он часто думал, засыпая по ночам, — Тобио сделал что-то, что определенно отпечатается в физической памяти Шое до конца его дней. И это не что-то новое в его жизни. Сегодня нечто подобное делали дважды. Другие люди. Но когда Кагеяма вытянул пальцы, лениво сгибая их в рыжих волосах и просто… просто взъерошивая их, эта искра поглотила Хинату. Он позволил ей это всецело — жгучий жар стрельнул под кожу, нырнул в его грудную клетку, дополз до живота, где развернулся, разгорелся, принимая форму до ужаса смущающего поскуливания, которое сорвалось с его губ. Кагеяма опустил руку, последний раз из-под полуопущенных век глянув на розоватые губы, вытягивающиеся в дрожащей улыбке. Он покачал головой, проходя мимо Хинаты к раздвижной стеклянной двери. Он в последний момент развернулся и кивком указал Хинате следовать за ним. И это ощущение, которое сейчас горело внутри Шое, только потому что он наконец-то позволил ему жить и вырваться на свободу, могло быть, господи, только одним. Надеждой.