Суммация

Вздох, полный разочарования, сорвался с губ Кагеямы, когда он задергал измятый галстук, который закинул на шею и подоткнул под воротник серой рубашки. Он пытался завязать его, наверное, уже раз пять. Он уставился на самого себя в зеркале, прикрепленном к двери спальни, стянул галстук и бросил его на кровать. А потом свалился рядом с ним, плюхнувшись на матрас и закрывая лицо руками. Сегодня вечером намечался школьный банкет, посвященный спортивным командам. Это ежегодное мероприятие, которое обычно ставили по датам как раз перед рождественской вечеринкой, и по факту оно было просто возможностью для тренеров послушать их собственные речи, раздать награды самым ценным и выдающимся игрокам, а еще тем, кто отличился особенным прогрессом в течение первой половины года, и еще там по куче номинаций. Эдакая формальность, что ознаменовывает начало зимних каникул. О, и да, еще это был повод для капитанов команды смутить их сокомандников перед всей школой своими шуточными наградами. В прошлом году, например, они вместе с Хинатой выиграли номинацию «лучшая парочка». Смешно. Просто пиздец. Но это было раньше, и он сомневался, что в этом году попробуют провернуть нечто подобное. Кажется, остальные члены команды уже понимали ситуацию, пускай и не до конца. Просто чувствовали, что что-то с их дуэтом было не так. А оно так и было, так что он когда Хината спросил, не хочет ли он сходить куда-нибудь сегодня вечером с командой, Тобио был, мягко говоря, шокирован. Шокирован, ага. А еще его чуть не разорвало от радости и душевного подъема в целом. Но сейчас он просто нервничал, сидел на диване, качая ногой и думая. Да, он нервничал. И он просто ненавидел это чувство. Ему в принципе тяжело работать с эмоциями, а что-то подобное выбивало его из будничного состояния отвлеченной уверенности. Он, блять, ненавидел такие моменты. Очередное паршивое ощущение, которое впитывается аж до костей, плотное, как смола, неприятно потягивающее. Иногда Кагеяма думал о том единственном, что вообще позволяло ему не расклеиться окончательно в эти дни. Этим единственным он видел то, чем был вымазан без единого сухого места, чем был пропитан, — каким-то токсичным осадком. И по составу в нем всего достаточно, чтобы малейшая искра всколыхнула в нем либо- Так, ладно. Фу. Суть в том, что ему просто нужно было выговориться. Несмотря на непосильное одиночество, он как-то более-менее нормально проводил время и- Ха. Нет. Вообще нет. Нет таких слов, которые могли бы отразить степень его опустошения. Недели отрицания. Тяжесть тех дней, когда воспоминания просто наваливались на него… Никак нельзя описать то, что происходило в его голове и в какое болезненное месиво превратились его мысли. Кагеяма помнил, когда надежда была для него чем-то вроде маячка. Светом, взывающим к нему сквозь пьянящую чернь. Но свет этот давно потух, и глаза его привыкли к темноте. Тобио подскочил на тихий стук в дверь. Возможно, это его мать — поднялась к нему, чтобы сказать, что Нишиноя уже приехал, чтобы забрать его. — Да, — прохрипел он, бросив короткий взгляд на отброшенный в сторону галстук. — Я иду. Но потом- — Кагеяма? — прозвучал тихий голос из-за приоткрытой двери. И Тобио распахнул ее еще до того, как осознал тот факт, что его мозг дал сигнал конечностям к движению. Хината вскрикнул от неожиданности, когда дверь распахнулась перед ним, он поднял руки в варежках, скривив лицо в испуге. Но он быстро понял, что к чему, и расплылся в легкой улыбке. Глаза его были все те же. Все еще горели, как и всегда, заметно выделяясь на фоне плюшевого желтого шарфа. — Привет. Вместо того, чтобы поздороваться в ответ, Кагеяма давится воздухом, потому что блять, как же он его любит. — Ты готов идти? — спросил Шое, приспуская немного шарф и открывая рот. Как-то непривычно видеть его стоящим на пороге — Тобио потребовалось пару секунд, которые он убил на то, чтобы с грустью вспомнить о том, как сокомандник врывался в его комнату, как маленькое торнадо. Так больно думать о том, что эти дни давно прошли. Но, может, они и правда прошли. Насовсем. Кагеяма проглотил комок в горле перед тем, как ответить. Но его пульс уже ускорился, он уже бил, разнося по всему телу жжение, пуская искры по венам. Хината здесь, стоит за порогом его спальни, и все, что хочет сделать Тобио, так это втянуть его в комнату, крепко обнять, позволить ночи медленно накрыть их с головой, укутать в тишину и тепло. Не нужно было им ни разговаривать, ни двигаться, Шое просто ушел бы утром, если бы Кагеяма мог бы выловить пару часов… ну хотя бы минут- — А, д-да, — проговорил он, запинаясь и отпуская ручку двери. Он моргнул на галстук, который как-то оказался у него в руке, в сжатом кулаке. До того сильно сжатом кулаке, что костяшки пальцев побелели. Тобио даже не помнил, как схватил его. — Поторопись. Надевай и пошли, — проговорил Хината, зубами хватаясь за край варежки и стягивая ее. — Я щас сварюсь тут насмерть. Кагеяма нахмурился, все еще держа блестящую черную ткань сжатой в кулаке. — Что ты раскомандовался? Шое закатил глаза. — Ну ладно. Делай, что хочешь. — Эм… — Взгляд темно-синих глаз заметался по сторонам — от галстука на покрасневшее лицо Хинаты. А он, да, покраснел, потому что судя по всему и правда был на пути к тому, чтобы свариться тут заживо, пускай это и выглядело довольно мило. Кагеяма не мог удержаться и снова открыл рот. — Ну… может, хочешь войти? Я скоро- Он не успел договорить, когда Хината зашел в комнату, расстегивая зимнее пальто и скидывая варежки на пол. Он с нетерпением упер руки в бока. — Ну давай! Я умираю с голода. — Ой, да когда ты вообще не хотел есть? — проворчал Кагеяма, тихо закрывая дверь и прикусывая губу, чтобы сдержать улыбку. Он чувствовал, как вся нервозность в нем трансформировалась во что-то другое. Она сама по себе никуда не исчезла, но несла более позитивный характер. Тобио убедился, что его лицо выглядит более-менее непринужденно, поглядывая на Хинату в отражении зеркала. А потом он снова вернулся к галстуку. Он с сомнением разглядывал его, глупо моргая. А потом услышал тяжелый вздох за своей спиной. — Иисусе, ты что, галстук никогда не завязывал? — Заткнись. — Глаза Кагеямы сверкнули мягким негодованием на это замечание, и он развернулся, нахмурившись. — Знаю я, как завязывать галстук! Хината моргнул. На его лице было написано искреннее удивление. — Господи, не завязывал ведь, да? — Завязывал! — Тобио чувствовал, как краснел. Так что он отвернулся обратно в попытке спрятать это, но, да. Зеркало и все такое. Он забросил галстук на шею, пытаясь как-то сбросить с себя чужой пристальный взгляд. — Я умею это делать. — Да, ну, на данный момент ты делаешь это неправильно. — Все я правильно делаю! — проскрипел зубами связующий, проверяя, лежат ли ровно концы галстука. Потом нужно перекинуть один конец на другой… нет, другой, — тот, что потоньше. Нет, нет, стоять, тот, что потолще, должен быть- — Больно смотреть. — Будто ты можешь лучше, — рявкнул Кагеяма, снова разворачиваясь. Хината на это только фыркнул, раздвинул края пальто на груди и указал на собственный галстук. — Да черта с два ты сам это сделал! — Да какой идиот не знает, как завязывать галстук?! — Закрой. Рот. — Кагеяма откинул галстук на пол. — Просто пошли, и все, — прорычал он, хватаясь за дверную ручку и открывая дверь. Он приостановился, давясь волнением и рвано выдыхая. Он даже не повернул к Шое головы, когда снова заговорил. — Без понятия, почему нам вообще обязательно нужно разодеться как черт знает кому для этого тупого мероприятия. Будто мы, блять, не носим потом весь год форму или тренировочную одежду, или будто мы знаем тех, кто там вообще будет. Да кого вообще волнует и- что ты делаешь? Кагеяма прервал короткую тираду, увидев, как Хината наклонился, чтобы поднять галстук и пропустить его между пальцами. — Что с ним вообще случилось? — Он поморщился, разглядывая мятую ткань. — Я… пытался завязать его пару раз перед тем, как ты пришел, — неловко признал Тобио. Его лицо горело, и это было так нелепо. Он хотел обернуть этот галстук вокруг шеи Хинаты, потянуть за него и выкинуть его к чертовой матери за дверь. — Чем орудовал? Газонокосилкой или типа того? — Я же сказал тебе заткнуться! — бросил Кагеяма, отпуская дверную ручку. — Ну и что, что я никогда не учился завязывать гребаные галстуки?! Я в волейбол играю, я не бизнесмен какой-нибудь- Шое прошел мимо него, снова тихо закрывая дверь. Он медленно выдохнул. Хитрая, дерганная улыбка показалась на его губах. — Слушай, если тебе нужна моя помощь, мог бы просто попросить, идиот. — Что? Хината вздохнул. — Просто дай я завяжу его тебе и пойдем, ладно? Это застало Кагеяму врасплох. И он слишком быстро согласился. — Ладно. — Хорошо, — кивнул Шое. Но с места не сдвинулся. — Ну и… и что? — Эм… Иди сюда? — Хината выгнул бровь. Тобио сглотнул. Он оглянулся по сторонам, неожиданно ощущая себя гостем в собственной спальне. Но все равно сделал шаг вперед, смотря при этом в сторону. Хината подошел поближе к нему и поднял руки. Обернул галстук вокруг чужой шеи и сделал петлю. Взгляд Кагеямы мелькнул вниз, на лицо Шое. Он… близко. Очень близко. Очевидно, Кагеяме тут уже необязательно упоминать, как хорошо пах Хината. Он все же в какой-то момент понял, что задержал дыхание, попытался выдохнуть максимально тихо, чтобы не привлекать к себе внимания. Когда Тобио снова осмелился посмотреть на Шое, тот стоял перед ним, выглядя максимально сосредоточенным и высунув язык. Кагеяма не смог сдержать улыбку. — Ты тоже не можешь это сделать. Я знал. — Тихо, — пробормотал Хината. — Я почти… черт. — Он потянул за узел, полностью распуская галстук и снова выпрямляя его кончики. Сердце связующего пропустило удар, когда он почувствовал, как теплые пальцы скользнули по его шее. Шое попытался снова, а когда закончил, сделал небольшой шаг назад, чтобы посмотреть, как все получилось. Узел галстука болтался где-то на середине. — Да какого черта?! — разочарованно рявкнул Хината, снова дергая за узел и утягивая Кагеяму на пару дюймов вниз. — Ауч. Просто сдайся уже, — проговорил Тобио, когда Шое закинул на него галстук еще раз. — Я не виноват, что ты такой здоровый, — пожаловался он. — Гигант просто. И я делаю это задом-наперед, ты, жопа. Хината тяжело вздохнул, ухватился за шарф на собственной шее и стянул его, драматично сбросил верхнюю одежду, роняя все это на пол, а потом бегло оглянул комнату, уперев руки в бока. Взгляд темно-синих глаз шустро скользнул по нему с головы до ног, цепляя все элементы того, что выбрал Шое на этот вечер. У него были черные брюки вроде тех, что надел сам Кагеяма, черный галстук, хотя рубашка у него была белая, а не серая, да и рукава он закатал до локтей и выглядел… до странного хорошо собранным. Комплект более чем гармоничный, если не считать носки с волейбольным принтом — россыпью десяток на черном фоне, но это вполне ожидаемо. Касаемо остального — Кагеяма не привык видеть его в чем-то кроме растянутых футболок, шорт, толстовок, так что сейчас из-за того, как рубашка прилегала к тонкому телу Хинаты, подчеркивая аккуратность его талии и контуры грудной клетки, Кагеяма почувствовал жар. По телу расползалось тепло. Вниз, далеко вниз. Слишком низко. Кагеяма убрал руки в карманы. А еще- — Подтяжки? — Ага. — Хината подскочил на месте, оттянул одну, от чего она звонко щелкнула, вернувшись на место. — Ячи сказала, что они классные. Хотя галстук-бабочку она не разрешила мне надеть, — закончил он, надув губы. Тобио поморщился. — Она тебя одевала? — Ну… возможно. — Уже через секунду лицо Хинаты снова засияло, и он дернулся в сторону стола Кагеямы, а точнее компьютерного кресла рядом с ним. — Вот! Придумал. Он резко крутанул стул, двинул его к сокоманднику — край его уткнулся в ноги Тобио, и Шое надавил ему на плечи, усаживая вниз. Еще немного покряхтев, он прокатил связующего до самого зеркала. Кагеяма отчаянно ухватился за подлокотники, широко распахнув глаза. А потом руки Хинаты заработали в опасной близости от шеи Тобио, голые предплечья легли прямиком по сторонам от его головы, и лицо его было так близко, что Кагеяма чувствовал, как касались его щеки непослушные рыжие волосы. Он придушил в себе желание пропустить их между пальцев. В животе у него скрутило на неожиданную близость. Вместо того, чтобы двигаться, он наблюдал за лицом Хинаты в зеркале. Шое был крайне сосредоточенным. А еще красивым. Он всегда такой красивый. Все нервные окончания в нем заскрипели, как по команде, скрутились, вспыхнули — это как маленькая месть его собственного организма на лишние мысли. — Ну прямо домохозяюшка. И да, Кагеяма и правда захотел выброситься к чертовой матери из окна собственной спальни после того, как сказал это. Потому что он поверить не мог, что действительно ляпнул такое. Теперь не было никакого сомнения, что Хината чувствовал жар, исходивший от его лица, так и есть, ага. Но не колеблясь ни секунды, Шое заговорил. — Заткнись, Кагемама. Эта фраза, а еще небольшая ухмылка и чужие порозовевшие щеки, заставили смущение изливаться из Тобио. Именно поэтому он снова открыл рот. — Домохозяюшка Хината, — проговорил он, скривив лицо. Но потом рассмеялся. И в самом деле рассмеялся — тихо и коротко. А еще в первый раз за последние несколько недель. Хината опустил голову и пораженно вздохнул, вытягивая галстук из-под воротника и начиная заново. Кагеяма уже и не против был. — Ого. А ты был бы хреновой женушкой. Шое фыркнул. — Ну уж получше, чем ты! Господи, он так по нему скучал. — Не кричи мне в ухо, тупица. — Я был бы лучше, чем ты, — тихо пробурчал Хината. — А вот и нет. — А вот и да. — Готов поспорить, что ты даже готовить не умеешь. — Умею. И я готовлю лучше, чем ты! — Ни разу в жизни не видел, чтобы ты что-то там готовил. — Кагеяма закатил глаза. — А, типа, если ты не видел, как я что-то там делаю, это значит, что этого делать я не умею? Дурак, что ли? — Ну так ты можешь или нет? Хината поднял взгляд одним дерганным, шустрым движением, и отвел его в сторону так же быстро. — Зависит от того, что нужно. Тобио фыркнул. — Ну, посоревнуемся как-нибудь. Однажды, — тихо проговорил Шое, прикусив губу. Сердце Кагеямы свело от тепла. Однажды. — Ладно. Что будем готовить? — М-м… сэндвичи. — Глаза Хинаты заблестели от голода. — Это не готовка. — Готовка! — Нет. — Спросим парней, когда доберемся до машины. На сто долларов готов поспорить, что они со мной согласятся. — Ну ладно. — Тобио ухмыльнулся. — Спросим. Сразу как только ты признаешь, что не можешь завязать галстук, и мы пойдем уже нахрен отсюда. — Хотя по факту он молился, чтобы это случилось не скоро. Хината что-то неразборчиво проворчал, наклоняясь еще немного и пытаясь сосредоточиться. И снова вытаскивая язык. В этот момент Кагеяма счастлив. Все его барьеры — чистые формальности, от которых ничего не осталось после первого же взгляда на улыбку, засиявшую за дверью его спальни. И от этого он был просто в ужасе. После того, как он так много времени провел без Хинаты, Тобио начал на самом деле задумываться о том, какова вероятность того, что он умрет, если Шое снова исчезнет из его жизни. От одной мысли об этом горечь застряла промеж его постоянного страдания и этой минутной радости. Этот момент, это их крохотное единение — оно такое хрупкое, что ощущалось практически как стекло под ногами. Но он все еще был счастлив. Он счастлив. Так что он снова заговорил, не сдерживая улыбку. — Когда я выиграю, хочу не деньги или типа того, лучше просто сделай мне сэндвич. Шое на это вздрогнул, и Кагеяма подумал о том, не перегнул ли он с этим палку. В животе у него все перевернулось, стало как-то горько и кисло, кровь будто остыла, но- — Л-ладно, — мягко проговорил Хината, моргнув, поднял взгляд, а потом снова отвел его в сторону. Еще пару секунд они провели в полной тишине, а потом Шое снова глянул на Тобио в зеркале. Дыхание у него перехватило — судя по всему, он что-то собирался сказать. — Как думаешь, ты когда-нибудь поженишься? Вопрос завис в воздухе, и Кагеяме потребовалось достаточное количество времени, чтобы воспринять и переварить его. Он нахмурился, и пальцы его сжались в кулак. Во рту пересохло. — А это еще откуда такие вопросы? Шое пожал плечами. — Тупица, зачем мне вообще делать что-то подобное? — Тобио недоуменно нахмурился. Хината не ответил. Прочитать выражение его лица тоже как-то не особо получалось. — Я… В смысле, это бы мешало волейболу, — добавил связующий, отводя взгляд в сторону. Шое на это кивнул. — Эм… А ты? В ответ раздался вздох вперемешку со смешком, и Хината выдавил небольшую улыбку, хотя на всем его лице читалась грусть. — Не думаю, что меня кто-нибудь полюбит… — Он моргнул, покачал головой, после чего нахмурился. — Да, помешало бы волейболу. Последнее он пробормотал как-то механически, как на автомате. — Ты серьезно думаешь играть в волейбол до конца жизни? — Слишком поздно Тобио осознал, что снизил громкость голоса практически до шепота. Сердце его разрывало от того, что он видел на чужом расстроенном лице. Шое избегал его взгляда в зеркале. Но когда он наконец посмотрел на Кагеяму, то моментально замер. — А ты нет? — Да, — хрипло проговорил связующий, чувствуя комок в горле. — Да. И снова пауза. Долгая пауза. — Ну что же, — выдохнул Хината, выпрямляясь. Улыбка его была такой широкой, что глаза щипало. — Полагаю, что и мне тогда тоже придется, да? Кагеяма моргнул, замерев, потому что какого черта это только что было и что это должно значить. Шое только указал на идеально завязанный галстук, самодовольно при этом улыбаясь. — Я же говорил. Тобио заморгал, опуская голову. Пальцы его скользнули по гладкой ткани. — Вставай. Давай-давай, поднимайся! — Он замахал рукой на связующего, все еще сидящего на стуле. — Я хочу посмотреть, правильно ли подобрал длину! Кагеяма встал. Он бы никогда не признал, что это движение вышло до кошмарного нервным и шатким. Его буквально трясло, и он был более чем уверен, что Хината понятия не имел, что конкретно можно было подразумевать под его словами. Нет — Шое просто отступил немного назад, чтобы оценить свою работу, а был он при этом до чертиков собой довольным. Но потом его взгляд как-то заблуждал. Совсем немного скользнул в сторону от галстука, по груди, вниз, но Тобио это заметил. Более того, он заметил и багровый оттенок, показавшийся на чужих щеках перед тем, как карие глаза широко распахнулись и Хината отвернулся, потирая шею сзади. — Выглядишь… хорошо, — пробормотал он, смотря куда-то в пол. Да. Кагеяма точно счастлив. Вне всяких сомнений. Он что-то пробормотал, что можно было в принципе расценивать и за благодарность, пригладил галстук. Теперь была его очередь краснеть. — Пошли. А то они наверное уже думают, а какого черта мы вообще тут так долго делаем, — пролепетал Хината, наклоняясь, хватая пальто и поднимая его с пола. Он вытолкнул Тобио за дверь и закрыл ее за ними, как только они оба оказались в коридоре. Могу предположить, что мы могли бы тут так долго делать, — подумал Кагеяма и решил на этом сделать паузу, потому что понятия не имел, сколько у него на сегодня припасено самоконтроля. А оно ведь и без всякого там подтачивалось нехило — спасибо теплым маленьким рукам Хинаты, прижимающимся к его спине. Лучше бы ему не позволять мыслям дрифтовать вот таким вот образом… — Ну, вперед. Иди вперед! — взволнованно напевал Шое, прыгая по ступенькам позади Кагеямы. Как вдруг он неожиданно остановился. — Эм… п-подожди секунду. В смысле, иди! Я забыл шарф. Сейчас заберу и догоню. Он побежал обратно по лестнице наверх. Тобио смотрел ему вслед, пока тот не захлопнул за собой дверь спальни. Вот же чудак. Думать о нем без нежности на данный момент просто не получалось. Кагеяма едва ли закончил зашнуровывать ботинки, когда услышал такой грохот, будто по лестнице спускалась армия носорогов. — Лады! — Хината перепрыгнул через последнюю пару ступенек и нацепил кроссовки, особо не парясь со шнуровкой и прочим. — Пошли. — П-подожди. — Кагеяма все пытался справиться с тем, чтобы надеть на себя куртку, но ему немного мешал Хината, потому что ухватил за запястье и потянул в сторону. — Где твой шарф? — Не смог найти! — отрезал Хината, выталкивая связующего из дома. — Он был на- — Да нормально все, пошли! Они побежали по заснеженной тропинке вниз, к дороге. Теплая рука Шое все еще держала Тобио и тянула его к минивэну, битком забитому их сокомандниками, которые шумели и смеялись, а, увидев Кагеяму, хором прокричали поздравление с днем рождения, выглядывая из окон. Юу оббежал машину, присоединился к Шое, и они оба радостно завопили, забрасывая Тобио невесть откуда взявшимся конфетти. Когда они наконец забрались в салон, Хината сел рядом с ним. Он ерзал и скакал между Кагеямой и Ямагучи, кричал что-то поперек разговора с Нишиноей, который отвечал ему с водительского места. Тобио даже не пытался спрятать улыбку. Он прижался лбом к холодному стеклу, смотря на пролетающие мимо блики уличных фонарей. Он был счастлив. Так счастлив.