Sweet Little Sixteen

— Я… Я готов. Кажется… — бормочет Курт, превозмогая участившееся дыхание и зажмурив глаза, чтобы не видеть лицо напротив при этом грандиозном признании. Он дрожит как осиновый лист, и Блейн знает, что Курт определённо будет уязвлён, если в этот момент попытаться засунуть руку в нижнее бельё. Блейн укладывается на Курта, медленно пробегается рукой по рёбрам и, достигая бедра, жестом просит Курта подняться. Они устраиваются на подушках, и Курт так напряжён, что Блейн начинает задаваться вопросом, повезёт ли настолько, что тот раздвинет ноги. — Вот так. Ты почувствуешь себя так же прекрасно, как и выглядишь, куколка… — говорит Блейн, изо всех сил стараясь не походить на похотливого старика, но это почти невозможно, когда Курт под ним такой невинный, чистый и нетронутый… до сих пор. С бедра рука опускается плашмя на ткань, прикрывающую пах. Курт резко втягивает полный рот воздуха, и Блейн чуть не ахает от ощущения тёплого и влажного нижнего белья Курта там, где встречаются ноги. — Такой хорошенький и идеальный, — бормочет Андерсон, чуть усиливая хватку, и сразу чувствует, как Курт слегка дёргается. — Не думай, просто растворись в ощущениях. Наслаждайся, — вовсю старается Блейн, теперь чуть углубляя кончик среднего пальца и натыкаясь на расщелину Курта, и, о Боже, должно быть, это складки, ведущие к клитору. Блейн впивается в рот Курта, нуждаясь в ощущении хоть какого-то действия, пока пытается расслабить мальчика, раз уж не предвидится быстрого начала чего-то более существенного. — У тебя был день рождения… Скажи мне, сколько тебе лет? — спрашивает Блейн, пытаясь отвлечь Курта от того, что в этот момент незнакомец касается его промежности больше, чем ему самому когда-либо доводилось. — Шест… шестнадцать, — запинается Курт, и из-за обрушившейся информации Блейн случайно вжимает палец жёстче, заставляя Курта застонать и крепче стиснуть колени. «Это так неправильно, Боже, так неправильно — он совсем ребёнок. Но, Иисусе, он такой блядски горячий и красивый, что я не могу просто отпустить его сейчас», — думает Блейн и благодарит высшие силы за то, что не верит в высшие силы… или здравомыслие. Блейн усилием воли удерживает руку в неподвижном состоянии, стремясь не давить на Курта теперь, когда они наконец-то доходят до этой стадии, но, к удивлению мужчины, Курт проводит рукой по рёбрам Блейна и продвигается к нижнему белью. Кончики пальцев ощупывают кожу под поясом и замирают там — бёдра приподнимаются к руке Блейна, молча прося большего, в то время как пальцы другой руки потягивают кудри на затылке. — Так хорошо? Снять бельё? — осторожно задаёт вопрос Блейн. Член взывает к нему, принуждая срочно что-то предпринять, или он тут всё забрызгает, и от натренированной выдержки сейчас нет проку, потому что по какой-то причине этому мальчику ничего не стоит довести Андерсона до предела. — Т… тогда твоё тоже… — заикается Курт. Он плавно хватается за край нижнего белья Блейна и принимается стягивать. Параллельно мужчина возвращается к поцелую и опускает руку, чтобы помочь, а то вдруг в процессе Курт проявит опасную неосторожность. Всё проходит быстрее, чем Андерсон ожидал, — в мгновение ока боксеры падают на пол, и тут уже его черёд поухаживать за Куртом. — Я тебе помогу. Покажу, как хорошо тебе может быть. Этой ночью всё для тебя, куколка… — бормочет Блейн в поцелуй и ещё ближе придвигается к Курту, который ахает от соприкосновения головки и живота, по молочной коже которого растекается предэякулят. После более глубокого поцелуя Блейн принимается целовать шею, а затем грудь. Он слизывает собственный предэякулят с пресса, от чего Курт краснеет и едва сдерживает смешок. Блейн продолжает поцелуи, облизывая кожу до пупка и опускаясь дальше, где у него самого дорожка тонких волос, а у Курта ничего, кроме тонких светлых волосков, которые и не заметишь, пока не окажешься так близко, как Блейн сейчас. Он осторожно снимает вишнёвые боксеры… и чуть не ахает, охренев, когда видит гладкую вагину. Такого эффекта он и представить не мог. Спешно, может быть, слишком нетерпеливо, мужчина скидывает боксеры на пол, прямиком к собственным. Руки скользят по грудным мышцам Курта, слегка задевают соски, минуют живот и переходят к тазу, чтобы опуститься на бёдра, молча прося разрешения. После короткого тяжёлого вздоха Курт осторожно разводит ноги. Блейн не может отвести взгляд. Несмотря на полное отсутствие опыта в ласках, очевидно, Курт всё же достаточно сознательный, чтобы держать киску гладкой и чистой. Андерсон с трудом сглатывает комок в горле, и от предвкушения на лбу проступает пот. — Расслабься, просто расслабься. Ты такой молодец — сейчас ты будешь вознаграждён, — воркует Блейн, чей взгляд нацелен на место, где складочки начинают расходиться. Видно, как блестят половые губы и как клитор скрывает маленький капюшон кожи. Такой чудесный и нетронутый. К удивлению Блейна, Курт хватает его руку, которая лежит на бедре. Не зная, как ещё отреагировать, тот в ответ сжимает руку мальчика, чтобы дать понять, что не собирается делать ничего плохого. Андерсон облизывается, чтобы увлажнить губы, вытягивает шею и открывает рот, нежно проходясь языком до середины складок. Последствием становится слабо различимый звук, похожий на попытку сдержать стон, но то, как ноги раздвигаются шире, означает, что всё в порядке, поэтому Блейн наступает коленом между коленей Курта. Реакция незамедлительна — Курт разводит ноги так, что Блейн умещается между ними. Чтобы облегчить себе доступ, он сгибает ногу Курта в колене и ставит её на кровать. Теперь, когда почти полностью видна киска, ещё больше не терпится заняться ей. Мужчина снова вытягивает язык и повторяет движение — на этот раз надавливая чуть сильнее, чтобы найти местечко между складками. Он чувствует, как Курт сильно сжимает ладонь, но издаваемые звуки и расслабляющиеся мышцы доказывают, что он успокаивается. — Мхм, ты даже не представляешь, насколько хорош тут внизу. Такой прекрасный и свежий. Такой великолепный и сладкий, — говорит Блейн между прикосновениями, продолжая выписывать языком длинные широкие мазки. Курт плавно поднимает вытянутую ногу, зеркаля положение другой, — он впускает Блейна, открывается ему, и вау, теперь всё как на ладони. Не давая себе паузы, Блейн ускоряет темп, лижет немного жёстче и быстрее, чувствуя, как твердеет клитор, и на пробу кончиком языка теребит его, отчего Курт старается подавить стон, но безуспешно. — Тебе нравится, куколка? Приятно? — спрашивает Блейн — нужно же удостовериться, что наутро его не обвинят в изнасиловании, но не слишком-то его это заботит, раз он не прекращает лизать, ожидая ответа. — Да. Да, пожалуйста… да, — тихо стонет мальчик, сжимая руку Блейна так сильно, что чуть не останавливается кровоток. Горячо обрадованный приглашением, Блейн поднимает руку, чтобы двумя пальцами развести складки. Мускусный запах похоти ударяет в ноздри и вызывает прямую реакцию члена. Мужчина погружает кончик языка во вход, такой влажный и тугой, только и ждущий его. — О Боже! — стонет Курт, и Блейн не может сдержать улыбку. Блейн какое-то время кружит у дырочки, и Курт сдерживается, чтобы не извиваться всем телом, но высокие стоны текут изо рта, как водопад. Согнутая правая нога падает на матрас, делая Курта полностью открытым и беззащитным, и Блейн начинает жадно ласкать. От вкуса и аромата у Блейна кружится голова. Он всегда знал, что мальчики с кисками заводят его больше всего, но сейчас, когда на самом деле подвернулся случай, наверняка совсем снесёт крышу. Он забивает на технику и осторожность и даёт волю языку скользить жёстко и широко, каждым движением от дырки до самого верха покрывая всю киску. Андерсон на мгновение смыкает губы вокруг клитора, и бёдра взмывают вверх. — О да, так… так! — скулит Курт, когда Блейн мельтешит языком по напрягшемуся клитору. Но у Блейна другие планы, поэтому он ныряет языком в щель. Курт выгибается, вынуждая мужчину углубиться. Он указательным пальцем собирает сок Курта, после чего, продвинув палец выше, массирует клитор, пока кружит языком внутри Курта, стараясь достичь каждой стенки. — Мхм, Блейн… Блейн, пожалуйстадатакхорошо. — Курт не может лежать спокойно, он тяжело дышит и отчаянно цепляется за чужую руку, а дырка сжимается вокруг языка. Это тот самый момент; впервые стараниями Блейна киска кончит, и от этой мысли желание разгорается ещё больше, подпитываемое предвкушением того, что вот-вот произойдёт. Блейн ускоряет темп пальца и начинает входить и выходить языком, страстно желая наконец ощутить себя в плену восхитительной дырочки. Его яички пульсируют от вкуса на языке, но ещё никогда в жизни ему не было настолько пофиг на необходимость сбросить собственное напряжение. — Да. Кончи для меня, прекрасный. Ты такой кайфовый. Забудь обо всём и не сдерживай свою великолепную тугую маленькую киску. Ну же, — шепчет Блейн, уткнувшись в киску, вылизывая влажную кожу, отчаянно желая впитать столько влаги, сколько сможет. Но этого недостаточно, поэтому он быстро убирает палец под протест захныкавшего Курта и вместо этого толкает палец во вход. — О… О Боже… Я не могу… Блейн! Блейн, не останавливайся, — тараторит Курт мольбы, когда Блейн принимается сосать клитор и чувствует, как киска начинает сжиматься вокруг пальца, пока он неистово толкается в неё. Через несколько секунд во влагалище начинаются спазмы, а ноги дрожат. Колени сжимают плечи, а свободная рука зарывается в кудри параллельно стону «да-а, ещё! Да-а-а». Блейн останавливается, и Курт пытается перевести дух. Сначала он искренне не знает, что делать, потому что не ожидал таких ощущений. Из мышц Курта постепенно уходит напряжение, а правая нога опускается на матрас в прежнее положение, и Блейну снова всё открывается целиком. К его удовольствию, запах только усиливается, и неважно, что глаза слезятся от необходимости разрядки, — остановиться невозможно. Уже кажется, что вкус Курта выветривается изо рта и надо вернуть его, поэтому мужчина запускает язык обратно и энергично ласкает киску. — М-м-м, о… Боже, — стонет Курт и тянет его кудри. «Да, он хочет этого. Хочет меня. Хочет, чтобы я не останавливался». На этот раз Блейн сразу забирается языком в щель. Он облизывает края, чувствуя, как она открывается и закрывается в ожидании новопостигнутого прилива удовольствия. Не растрачивая время попусту, Андерсон толкает язык как можно глубже, словно пытаясь найти точку G. — О, пожалуйста, не останавливайся, пожалуйста, — умоляет Курт и крепче сжимает волосы, в результате чего нос ударяется о клитор, и из горла Курта вырывается стон. Блейн только рад, он продолжает трахать языком киску, утыкаясь носом в бугорок и надеясь, что этого трения хватит, потому что на этот раз он не собирается выпускать язык из дырочки до того, как Курт кончит. Время от времени Блейн посасывает окружность входа, и Курт нетерпеливо елозит ногами по кровати, явно не имея ни малейшего представления, что с собой делать. Он стонет и хнычет, бесконечно повторяя «ещё, ещё, пожалуйста, да» и «Блейн, так хорошо, Блейн!» Лицо Блейна горит, и не остаётся сомнений, что покрывало насквозь мокрое, да и член мучительно упирается в ткань, но мужчине нужно, чтобы Курт снова кончил; Блейн не может остановиться, пока не заставил его опять кончить. Остаётся только провести двумя пальцами по стекающей между ягодиц смазке и растереть её о клитор. На этот раз он едва успевает дотронуться, как Курт слабо кричит: «О, Блейн, да, да», стенками цепляясь за язык, словно они отказываются когда-либо отпускать его. Вкус горчит, и Блейн знает, что по логике не должен наслаждаться им, но почему-то не может насытиться. Выделений немного, но достаточно, чтобы покрыть нос и рот, и мужчина, не удержавшись, слизывает всё с подрагивающего лона. У Курта так напряжены бёдра, что Блейн думает о вероятности судорог. Курт так сильно сжимает его руку, что Андерсон не уверен, удастся ли вообще разомкнуть их пальцы, и даже проскакивает мысль, не придётся ли ему самому убирать пальцы со своих волос. Через минуту, когда Блейн уже нежно облизывает сверхчувствительную киску, Курт убирает пальцы как от руки, так и от волос. Он начинает поглаживать затылок Блейна, чего не делал ни один из прошлых одноразовых партнёров — но ощущения приятные, так что он не возражает. Сам не зная зачем, он оставляет смачный поцелуй на клиторе, провоцируя слабый стон, и только потом поднимается ближе к лицу Курта. У него закрыты глаза, а на лице нежная улыбка. («И всё благодаря мне».) Он больше не напряжён, напротив, лежит вполне себе умиротворённый, как будто все его заботы исчезли — большое достижение, учитывая, как он нервничал всего полчаса назад. Мужчина прижимается к Курту, и вскоре тот уже проводит руками по спине Блейна. Он прижимает член к бедру Курта, и тот от шока открывает глаза. Секунду Блейн думает, что во взгляде страх, но он быстро превращается в доверие. «Он доверяет мне. Пиздец как доверяет. Да это шутка года». Мужчина медленно надавливает чуть сильнее и опускает руку, чтобы схватить Курта за колено. Андерсон нежно поглаживает его, проводя головкой члена внизу и чувствуя смесь из собственной слюны и соков Курта, покрывающую все складочки. — М-м, да! О-о-о, — стонет Курт и смещает голову, чтобы поймать губы Блейна. Обычно тот прибегает к поцелуям, только чтобы уложить людей в постель, но по неясной причине чувствует, что важно продолжать целовать Курта, даже когда они уже лежат тут голые, просто так. Ствол трётся о мокрую щель Курта, клитор соприкасается с кожей, отчего ещё больше разгорается огонь желания, но боже, долбаные презервативы. — Подожди, — едва отрываясь от чужого рта, предупреждает Блейн, чуть отползая, и тянется к прикроватной тумбочке. Он чувствует на себе взгляд Курта, как будто тот против всякой логики боится, что Блейн сбежит, хотя они до сих пор прижаты друг к другу нагишом. Опытный Блейн быстро находит в ящике презерватив. Осторожно орудуя зубами, мужчина достаёт его из упаковки. У Курта перехватывает дыхание, и Блейн наклоняется за поцелуем, после чего опускает руку между ними, чтобы обхватить пульсирующий член. Андерсон умело раскатывает резинку, а когда поворачивается к Курту, замечает ужас в глазах. — Не бойся, всё будет хорошо. Может, немного больно, но будет приятно. Обещаю, — заверяет Блейн максимально убедительным голосом, удивляясь тому, что вообще может говорить сейчас, когда он так близок к тому, чего так чертовски долго хотел. Он прекрасно понимает, что соврал, как мудак, — но, если бы не ложь, возможно, Курт никогда бы не согласился на это, и тогда какой-то другой придурок в аналогичной ситуации так же навешал бы лапши, но не подарил бы блаженство после боли, которая, несомненно, неминуема. По сути, Блейн делает Курту одолжение. По крайней мере, предпочитает видеть это так. — Просто… сделай это. Пожалуйста, будь осторожен, — умоляет Курт. Его глаза полны страха и слёз. Даже с глазами на мокром месте он прекрасен, и, возможно, однажды Блейн возненавидит себя за этот поступок, но сейчас он не может заставить себя думать ни о чём, кроме того, как сильно ему нужно оказаться в Курте. Андерсон утвердительно кивает и убирает волосы Курта со лба. Затем закидывает ногу Курта себе на спину для поддержки, и теперь тот как никогда распростёрт перед мужчиной. Блейн крепко сжимает член, осознавая, что впервые в жизни вот-вот осуществит свою самую большую фантазию. Приноравливаясь, он направляет головку и медленно прижимается ко входу. У Курта вздымается и опускается грудь, словно он почти задыхается, но Блейн не останавливается. Он нажимает чуть сильнее и, видя, как Курт резко зажмуривается, медленно проталкивается ещё дальше, чтобы пройти через первую, тугую часть входа. — Ох… Ох, Блейн… О Боже, — скулит Курт, и на этот раз определённо не от удовольствия. Он щурится и сильно закусывает нижнюю губу, ногтями впивается в спину, и Блейн чувствует движения кадыка. Сложно не заметить, как со лба Курта начинает капать пот, да и у него тоже, но ясно, что дело совсем не в температуре комнаты. Блейн ведёт себя как конченый эгоист, но пофиг. Он толкается глубже, обдумывая вариант просто рвануть вперёд, сразу до конца, но тогда ему могут залепить пощёчину, и, хотя он точно не имеет ничего против, именно сейчас пощёчина была бы не к месту. — Так больно. Пожалуйста, остановись, прекрати, Блейн, — кричит Курт. Слёзы заливают щёки. — Это только сейчас, скоро всё пройдёт. Я сделаю так, что ты будешь на седьмом небе, ещё лучше, чем раньше. Давай, будь сильным для меня, куколка, — разглагольствует Блейн и позволяет себе погрузиться до конца под звук плача Курта. — Тс-с-с, всё не так плохо, правда? Просто нужно время, чтобы привыкнуть. Помнишь, как я трахал тебя пальцем и языком? Теперь будет ещё лучше, просто подожди немного, солнышко, — бубнит Блейн себе под нос, оставляя поцелуи на лице. Слёзы так и катятся по щекам, но, когда он снова смотрит на Блейна, во взгляд возвращается доверие — и это уже блядский перебор. Либо Андерсон сейчас жёстко его оттрахает, либо отпустит ребёнка, потому что вся эта херня с утешением уже начинает переходить все границы ёбаного одноразового перепихона, и это при том, что мужчина ещё даже не кончил. — Давай… Вперёд. Двигайся. Делай хоть что-то. Пусть это пройдёт, — всхлипывает Курт и прячет лицо в плечо Блейна, целуя обнажённую кожу. Андерсону не нужно говорить дважды, он наклоняется, ложась лбом на плечо Курта. Секунда уходит на то, чтобы позволить себе впервые сконцентрироваться на этом ощущении: это его член сейчас глубоко в киске красивого юного мальчика, которой ещё не касался ни один член — ничто, кроме его пальцев и языка, туда никогда не допускали, и теперь именно его член растягивает его настолько широко, что он плачет и просит большего. Блейн медленно раздвигает колени ещё больше, отстраняя свою задницу, пятка Курта беспомощно врезается в верх расщелины между ягодиц, прежде чем мужчина бросается вперёд под надрывное «о Боже», приглушённое двинувшейся рукой, на которую он опирается, чтобы не слишком давить своим весом на хрупкого мальчика. Андерсон осторожно повторяет движение несколько раз, пока всхлипы и хныканье не стихают, сменяясь на более хриплые звуки. Он слышит и чувствует, что Курт уже дышит свободнее и больше не боится, поэтому поворачивает голову, чтобы поцеловать его под линией челюсти, на что тот быстро разворачивается, прижимаясь губами к Блейну и с ходу пробираясь языком в его рот. — Ещё… Пожалуйста, — со сбившимся дыханием просит Курт между поцелуями, и c ощущением перевернувшегося мира Блейн набирает темп. Он позволяет себе наслаждаться тем, как член ныряет и выныривает из гладкой щели, и хлопками бёдер о плоть Курта — не такими уж громкими, но отчётливо различимыми через участившееся дыхание обоих и шёпот Курта, умоляющего о большем. — Да, Боже, да, именинник. Блядь! Какая у тебя киска, — выдыхает Блейн в рот Курту. Тот хныкает в ответ, киска обхватывает член так плотно, как ни одна дырка за всю его половую жизнь. Андерсон знает, что Курт уже близок к оргазму, но презерватив обеспечивает небольшой барьер, и мужчина уверен, что сам может ещё немного продлить удовольствие, поэтому выгибает спину, чтобы не задевать клитор, желая продолжения в том же духе, такой же горячей тесноты. — Я просто без ума от твоей киски. Такая тёплая и влажная, пиздецки подходящая моему члену, — стонет Блейн в рот Курту, продолжая двигаться в скользкой киске. От исходящего жара у него уже как будто горят яички, и от того, как киска Курта стягивается вокруг него, мозг словно вот-вот отключится, но он продолжает начатое. Он кладёт руку на бедро Курта, обхватывает задницу и поднимает. Курт плотно сжимает член, и Андерсон знает, что сейчас Курт наверняка чувствителен. Негромкие возгласы «да, м-м-м, да» и «ах, ах, аххх, Блейн, ещё» на ухо похожи на пытку, и сложно не отреагировать. Блейн резко опускает таз, снова начиная потираться о клитор, и всего через несколько секунд Курт обеими ногами стискивает его спину. Он цепляется за мужчину, обхватив руками плечи, и смесь «Блейн, Блейн, да-а-а-а» и всхлипываний заполняет ухо Блейна, а потом Курт кусает его за плечи. Киска Курта напрягается и сжимается, так крепко обхватывая его член, как будто Курт хочет никогда не отпускать его, а Блейн продолжает вбиваться туда-сюда. — Нет, нет, Блейн… — Курт на пределе, поэтому Блейн перемещает руку, хватаясь за основание члена и оставляя внутри только головку. — Блядь, Курт! Почувствуй, как хорошо твоей киске со мной, да, детка! — стонет Блейн, когда изливается в презерватив, испытывая небывалые ощущения от разрядки и одновременно почти боясь её. Но он всё же спускает. Он падает на Курта, который, как ни странно, продолжает обнимать его. Блейн видит, как подрагивают закрытые веки, словно подсвеченные изнутри голубым сиянием. Мужчина выжидает, пытаясь отдышаться. Курт зачем-то целует его в шею, и Блейну приходится напомнить себе, что этот ребёнок, вероятно, ещё даже порно не смотрел, учитывая, насколько он невежественный в таких вопросах. — Господь ёбаный Бог, эта твоя маленькая киска — чёртово чудо, — выдыхает он, а потом наклоняется, аккуратно беря член и становясь на колени. Он видит, как складки Курта сладко отпускают его член, после чего завязывает резинку, не роняя ни капли, чтобы не испачкать покрывало. Он несколько раз рассеянно гладит бедро Курта, а затем встаёт и, пошатываясь, плетётся в ванную. Андерсон даже не удосуживается включить свет, но презерватив попадает точно в мусорку, а следом мужчина моет руки. Вдруг ни с того ни с сего становится интересно, сохранился ли на пальцах вкус и запах киски, но усталость перебарывает любопытство, и мужчина быстро умывается. Андерсон просчитывает, как легче всего избавиться от этого ребёнка — прямо сейчас вызвать ему такси, но в итоге решает действовать по обстоятельствам, когда вернётся в спальню. Может быть, он уже оделся: мальчик не тупой, в конце концов. Когда Блейн оказывается в спальне, ему определённо есть чему удивиться: мальчик спит на кровати. По-прежнему в чём мать родила, но свернувшись калачиком, как котёнок, с почти упирающимися в грудь коленями и поджатыми пальцами ног. «Какого чёрта», — думает Блейн, слишком истощённый, чтобы париться и будить его, обрекая себя на неминуемые слёзы того, кого выставляют посреди ночи. Андерсон идёт к шкафу и находит одеяло, которым укрывает спящего на его кровати мальчика. Стоит одеялу коснуться туловища, Курт хватается за край, случайно цепляясь за пальцы Блейна, попутно на лице появляется лёгкая улыбка, а тишину разбавляет едва слышное «м-м-м». Блейн направляется в гостиную и выпивает, глядя на городской пейзаж. Какое-то время он думает о том, чтобы провести ночь на диване, но потом решает: ни в коем случае, какой-то подросток не выгонит его из собственной кровати. Андерсон убирает стаканы, выключает свет и возвращается в спальню. — Наличие райской киски ещё не означает, что ты можешь заграбастать себе всю кровать, — бурчит Блейн и слегка отталкивает Курта, чтобы вытащить из-под него покрывало. Сложив его и, как обычно, бросив на пол перед шкафом, мужчина вытаскивает из-под Курта простыни. Спящим мальчиком невероятно легко управлять, и вскоре Блейн накрывает их обоих. Улёгшись на подушку, он думает, какого дьявола вышло так, что он позволил какому-то незнакомцу спать в своей постели, но, ощущая на языке вкус киски малыша, Андерсон решает, что оно того стоило.