хХх
У Блейна всё расплывается перед глазами, когда их закрывают руки Курта, резко обхватившие его за шею. Он неловко притягивает мальчика ближе и закрывает глаза, чтобы он насладиться сладким ощущением того, что Курт снова тает в его объятиях, практически срастаясь с ним. Без предупреждения Курт отстраняется и сердито смотрит на него, отчего у Блейна обрывается сердце. Он ожидал, что их воссоединение пройдёт весело и приятно, но никак не того, что Курт будет злиться на него, и всё закончится ссорой. — От тебя уже несколько дней ничего не слышно, и тут ты просто нарисовываешься весь такой милый. Так нечестно, — восклицает Курт. — Мне очень жаль. И прости за то, что я был таким никудышным парнем в последнее время, я просто хотел избегать тебя… — Избегать меня? Не усугубляй своё положение! — обрывает его Курт, широко распахнув глаза. — Дашь мне закончить? Я хотел избегать тебя, чтобы не испортить сюрприз. Я отстойно вру, потому что мне насрать на чувства людей, но я точно не могу сказать тебе, с каким планом заявился сюда сегодня, поскольку это бы пустило коту под хвост всё, что я запланировал, — пытается объяснить Блейн, зная, что ужасно лажает. — Ты… я даже не знаю, Блейн. Ты придурок, — вздыхает Курт и целует Блейна. — Ты самый лучший придурок за всю историю, — он улыбается и жестом приглашает Блейна войти. Когда дверь закрывается, Блейн позволяет себе рассмотреть Курта в пижаме, со слежавшимися волосами и сонными глазами. Он выглядит небрежно, неопрятно, но так по-юношески великолепно. — Я так понимаю, на сегодня у тебя точно нет планов? Судя по твоему виду, — комментирует Андерсон и проходится взглядом от поношенных носков и мешковатых пижамных штанов до свободной кофты и русым волосам, торчащим во все стороны, как воронье гнездо. — На самом деле я планировал провести весь день в постели, пока не разжирею, потому что мой парень игнорирует меня, — цедит Курт с выгнутой бровью. — Тогда хорошо, что я здесь, чтобы спасти тебя от твоего плохого парня. А теперь иди оденься и собери сумку, потому что ты проведёшь со мной все выходные, — заявляет Блейн и сжимает задницу Курта. Мужчине стыдно за то, как он в последнее время обращался с Куртом, но на работе действительно был полный завал. Не раз он был близок к тому, чтобы разорвать контракт с крупными домами моды из-за различных взглядов на будущее индустрии. Он был расстроен и почти не спал, пропускал тренировки и приёмы пищи и жил на кофе, пока не приходил черёд идти на вечеринки клиентов, где нужно улыбаться, пить шампанское и фотографироваться, и только эту сторону жизни Курт на следующий день обнаруживал в сети, думая, что он только валяет дурака и веселится. — Хорошо. Что мне взять с собой? — спрашивает Курт, проводя Блейна по лестнице в свою комнату и не обращая внимания на что-то кричащую ему из гостиной Рэйчел. — Паспорт. И костюм. Мы улетаем в Нью-Йорк, у меня есть планы, — Блейн не слишком распространяется, садясь на неубранную кровать Курта. — Блейн, ты слышал слова папы. Я не могу покинуть город без его ведома, и он ни за что не одобрит то, о чём его только-только спросили, — шепчет Курт, словно боясь, что папа прослушивает его комнату. — Всё схвачено. Это не так уж далеко, и если он скажет тебе вернуться домой, мы поспешим в аэропорт. Пожалуйста, просто… Я кое-что запланировал для тебя, не хочется, чтобы всё было впустую, — Блейн умоляет, замечая то, как Курт мечется между предвкушением и ответственностью. Он замирает перед открытым шкафом на середине движения и постепенно краснеет, пока на лице расплывается широкая улыбка. — Ладно. Я согласен. И лучше бы оно того стоило, — бормочет он, чуть не подпрыгнув на месте, прежде чем приступить к упаковке чемодана. — Ты ночевал не один? Мне стоит волноваться? — спрашивает Блейн, занервничав при виде двух стаканов, двух помятых подушек и явно ношенной форменной школьной футболки Маккинли Хай на полу — Курт определённо даже спать в такой побрезгует, и она, конечно, слишком велика ему. Андерсону всё очень не нравится, учитывая то, какой из него был никудышный парень последние несколько недель, и тот факт, что он не связывался с Куртом в течение нескольких дней. — Что? Конечно, нет. Рэйчел пришла на вечер кино и решила заночевать здесь, вот и взяла для сна одежду Финна, — объясняет Курт. — А. Хорошо. Я так, на всякий случай спросил. И вы не играли всю ночь с кисками друг друга? — Блейн усмехается, испытывая лёгкое отвращение от мысли о Курте, тискающимся с какой-то девицей… о Курте с кем угодно, кроме него. — Блейн! — с ужасом восклицает Курт и, повернувшись к нему спиной, роется на полках. Блейн откидывается на кровать и позволяет себе раствориться в таком родном запахе Курта и сна, смешавшимся с запахом одежды Курта, сквозящем с незнакомых простыней. Он закрывает глаза и слушает, как Курт перебирает одежду и упаковывает вещи. Он суетится между шкафом и ванной, и Блейн чуть не засыпает, но Курт внезапно седлает его в одном нижнем белье. — Только ты можешь играть с моей киской, — Курт чувственно выдыхает, когда их взгляды пересекаются, и руки Блейна тянутся к его бледным бёдрам, раскинувшимся для него. — Господи, Курт… Не могу же я вот так просто трахнуть тебя здесь, в твоей уютной подростковой постели, — скулит Блейн, чувствуя разительные перемены в штанах. — Я не просил тебя об этом. Я просто внёс ясность, — Курт ухмыляется и, наклонившись, приникает обнаженной грудью к Блейну и позволяет их губам встретиться. Их поцелуй быстро прерывается приглушенным визгом, сорвавшимся с губ Курта в рот Блейна, когда он суёт руку в нижнее белье Курта, и двумя пальцами пробирается в самый жар нетерпеливой киски своего парня. Он не тратит время впустую, его пальцы двигаются в сжимающейся дырочке Курта. Они легко скользят от того, какой он влажный, но с трудом двигаются из-за угла проникновения. — Господи, я так по тебе скучал, — у Курта сбивается дыхание, прижавшись к губам Блейна, он стонет и тяжело дышит, а затвердевшие соски трутся о ткань рубашки Блейна. — Я тоже по тебе скучал… — Блейн стонет и проводит большим пальцем по клитору Курта, провоцируя его захныкать и выгнуть бёдра в ответ на касание. Курт такой влажный, что ладонь Блейна буквально утопает в его киске. Мышцы Курта крепко сжимаются, а бедра медленно двигаются напротив до боли возбуждённого члена Блейна. Он так легко может перевернуть их и, вытащив член, начать жёстко втрахивать Курта в матрас кровати, на которой он спит, делает уроки и устраивает ночёвки с подружками… и громко стонет имя Блейна, пока мастурбирует с синим фаллоимитатором, который он купил парню. — Нет, не выйдет. Нам нужно добраться до аэропорта, — вынужденно обрывает Блейн и грубо вытаскивает руку из брифов, пока Курт громко хватает ртом воздух и возражающе скулит. — Боже, я был так близко, — морщится он, словно Блейн только что вырвал ковер у него из-под ног. Парень неуклюже скатывается, чтобы лечь рядом с Блейном, пока он как можно лучше вытирает руку о голое бедро. — Одевайся. Пора в аэропорт. Поторапливайся! — командует Блейн, ни секунды не заботясь о том, что Курт, кажется, готов его ударить. Мужчина слишком занят попытками успокоиться, чтобы не пришлось ехать домой и переодеваться перед отлётом в Нью-Йорк.૬
На уговаривание отца позволить сыну провести четыре дня с Блейном без заблаговременного согласования уходит больше времени, чем можно было ожидать. В конце концов, Курт разыгрывает карту «долгой разлуки», и его отец идёт на компромисс, сказав, что он должен быть дома в воскресенье рано утром, а также должен хотя бы время от времени писать, чтобы сообщить семье, что с ним всё в порядке. И вот они уже в нью-йоркской квартире Блейна, и он ждёт, когда Курт приготовится к раннему ужину, на который Андерсон его пригласил, но не может удержаться от ухмылки при мысли о сюрпризе, который ждёт Курта после ресторана. Когда Курт заканчивает сборы, Блейн не может отвести от него глаз. Он никогда не перестанет удивляться тому, насколько Курт ошеломляющий и как ему всегда удаётся делать что-то новое и броское в своём внешнем виде, а ведь Блейн редко такое видит даже по работе. Этим вечером Курт делает выбор в пользу тёмно-фиолетового костюма. При движении на свету у ткани проявляется отблеск. Под пиджаком лаконичная белая рубашка, и даже такого фрагмента Блейну хватает на то, чтобы мгновенно узнать дизайн Маккуина, мужчина подарил её Курту несколько недель назад. Тёмные пуговицы воротника идеально сочетаются с чёрным шарфом и жилетом. Наряд дополнен чёрными сапогами с заострённым носком, белыми швами и небольшой платформой. — Ты пялишься. Извращенец, — замечает Курт, когда они садятся в такси. — Конечно, пялюсь. И тебе это нравится. Эксгибиционист, — отвечает тем же Блейн и улыбается, когда Курт показывает ему язык, но тоже не удерживается от улыбки.Ꮬ
Конкретно для этого вечера Блейн выбрал небольшой ресторан с интимной атмосферой. Их маленький столик посреди зала, но другие гости им не мешают. Это простое, но роскошное место, и Блейн остановился на нём, потому что знает, как Курт ценит и простоту, и роскошь. Андерсон доволен произведённым на своего парня впечатлением, стоит им только войти, и на протяжении всего обеда он продолжает осматриваться по сторонам с благоговением. Всякий раз, когда Курт испытывает что-то новое, что по-настоящему радует его и проникает в самое сердце, у него появляется определённое выражение лица… Блейн обожает такие моменты, то, что он может снова и снова показывать Курту новые миры, обогащая скучную жизнь Курта в старшей школе восторгом от маленьких чудес. — Здесь так здорово, Блейн. Мне очень понравился сегодняшний вечер, — признаётся Курт в ожидании десерта. У парня глаз горит, а губы не покидает улыбка, будто Курт разучился демонстрировать негативные эмоции. Они разговаривают, смеются и просто наслаждаются обществом друг друга после долгой разлуки. — Не говори так, как будто он позади. Мы только начали, — тихо обещает Блейн и отпивает вино из бокала. — Я… хорошо, — Курт с любопытством улыбается. Блейн улыбается ему в ответ, прежде чем Курт извиняется и уходит в уборную, как нельзя кстати, ведь это облегчает следующий шаг плана Блейна. Вернувшись, Курт останавливается перед их столиком — за ним никто не сидит. Сначала это озадачивает, но потом парень даже немного пугается. Затем он садится и вытаскивает телефон, несомненно, чтобы увидеть, нет ли сообщения от Блейна, но при взгляде на экран Курт явно готов разрыдаться. Он оглядывается по сторонам, отчаянно ища возможную подсказку, которая поможет понять, что же случилось с его спутником, очевидно, оставившем его одного в незнакомом городе, но когда розыски достигают пианино рядом с их столиком, он останавливается, встретив взгляд таких знакомых тёмных глаз. Медленно начав играть, Блейн наблюдает, как из плеч его парня уходит напряжение, и он снова опускается на стул. Блейн не сводит глаз с Курта и тихо поёт слова медленной, нежной версии «Всегда в моих мыслях» («Always On My Mind»), никто не сомневается, что песня адресована Курту, его мужчина видит, как Курт закрывает рот руками, и у него по лицу катятся слёзы. Андерсон продолжает петь о том, как ему жаль, что его не было рядом, хотя он очень старался, потому что Курт для него — всё, что имеет значение. После очень эмоциональных финальных нот Блейну громко аплодирует весь зал. Однако единственное, что его волнует — возвращение к Курту, который встаёт на ноги и не без неловкости падает в его объятия, тихо всхлипывая на плече Блейна. — С Днем Святого Валентина, куколка, — шепчет Блейн и целует его в ухо, терпеливо ожидая, пока Курт соберётся, и поддерживая крепкими объятиями, приглушённо воркуя ласковые слова в макушку, а руками нежно поглаживая спину. — Ты такой… дурачок, — со слезами в голосе произносит Курт и притягивает его к себе, целуя в шею. — Спасибо. Это было… так прекрасно, удивительно. Я не знаю, что это было… спасибо, — Курт улыбается сквозь блестящие на ресницах слёзы, но Блейну плевать на то, что рыдание на людях кто-то может не понять. — Я люблю тебя, Курт. Я знаю, что я дурак, совершающий кучу дерьмовых ошибок, и я, вероятно, причиняю тебе даже больше боли, чем замечаю, но я так стараюсь быть для тебя хорошим парнем. Каждый раз, когда удаётся подарить тебе улыбку, я воспринимаю как победу, — бормочет Блейн и целует Курта в губы, радуясь тому, что тот не остаётся безучастным. — Ты и правда дурачок, забывающий про меня и говорящий гадости… но я знаю. Я знаю, что ты стараешься, Блейн, и я знаю, почему ты стараешься. Этого мне достаточно, — отвечает Курт с притворным раздражением и вытирает с щеки последнюю слезу. — Пойдём. На этот раз даже я буду десерт… и нам нельзя долго задерживаться, иначе опоздаем, — мурлычет Блейн и целует Курта в щёчку, а затем жестом просит сесть, не решаясь садиться раньше. — Опоздаем? А куда мы идём? — Курт спрашивает и отправляет в рот полную ложку чизкейка, а Блейн хихикает от того, как его парень чуть ли в глаза в кучу не делает от наслаждения. — Сам увидишь. Но я знаю, тебе понравится. Место реально красивое, — поддразнивает Блейн, очень довольный обескураженным выражением лица Курта. На самом деле Блейн почти и не лакомится десертом. Он едва ковыряет вилкой флан, больше интересуясь прекрасной картиной того, как Курт наслаждается сладким с вином в придачу, время от времени застенчиво посматривая на Блейна, пока вилка скрывается между его полных губ, в уголках которых играет улыбка. Когда Курт кончиком языка слизывает крошку с верхней губы, Блейн чувствует распространяющуюся по телу дрожь, напоминающую ему, что если он не выйдет из загипнотизированного состояния сейчас, то уже никогда не выйдет. Андерсон просит Курта заканчивать побыстрее, чтобы они могли покинуть заведение. Курт опустошает бокал и поднимается на ноги, очень разволновавшись. Мужчина помогает своему парню надеть пальто и держит за руку, пока они идут по улице, но вскоре он останавливается и поворачивается к нему лицом. — Блейн, ты шутишь? — слабым голосом произносит трепещущий Курт, не осмеливаясь в это поверить, но его взгляд прикован к фасаду здания, которое прекрасно украшено и иллюминировано. — Я не шучу о Бродвее, детка, — Блейн улыбается и сжимает его руку, ведя в театр, заранее позаботившись о том, чтобы выкупить лучшие места в VIP-ложе. Для Курта только лучшее. Он почти не видит лица Курта на протяжении всего шоу. Он сидит на краю кресла, его пальцы скользят по губам, а огромные глаза сверкают, он практически излучает восторг всем своим существом. Блейн держит руку на его бедре, глядя на Курта больше, чем на сцену, и наслаждается атмосферой, покорившей его парня. Когда шоу заканчивается и включается свет, люди начинают вставать и расходиться в поисках выхода. Курт, напротив, откидывается на спинку, чтобы все эмоции осели, но когда он встаёт и собирается уходить, Блейн тянет его сесть обратно. — Блейн, мы должны уйти. Они закрываются, — вопреки словам уголки губ отказываются опускаться. — У меня остался последний пункт плана, а там и вернёмся домой, — воркует Блейн и видит, как у Курта вновь озадаченно вытягивается лицо, далеко не в первый раз за вечер. Блейн удерживает Курта, дожидаясь, пока все уйдут, после чего хватает его за руку и ведёт в коридор, отчего тот в ужасе косится на своего парня. — Блейн! Нам сюда нельзя. Нам на всю жизнь запретят входить в здание, а я не хочу, чтобы моё первое бродвейское шоу было последним, — испуганно признаётся Курт, но, видимо, он так захвачен переживаниями, что не замечает, куда они идут, раз замирает, когда до него доходит.