Sweet Little Sixteen

В такие дни Блейн любит окно в крыше своей спальни. Когда он просыпается в обнимку с Куртом, который виском прижимается к его груди, посапывает и обнимает его за талию. Их пальцы переплетены, а обнажённые тела согревают друг друга. Неизменно установленный таймер открывает жалюзи в 9:30, поэтому он просыпается от солнечного света, заполнившего комнату, а ещё сильнее бодрит ощущение того, что Курт у него в руках. Тем не менее разбуженный в «несусветную рань» Курт часто приходит в полный ужас, но сегодня утром он стискивает Блейна крепче и потягивается, замурлыкав, отчего тот гадает, не считает ли порой Курт себя котёнком. Он утыкается носом в мягкое местечко под челюстью Блейна, опять-таки очень напоминая повадками котёнка, и целует его в горло, а затем проходится кончиками пальцев по предплечью Блейна. — Доброе утро, именинник, — бормочет Курт и снова прижимается щекой к груди Блейна, но вскоре его ресницы трепещут, задевая открытую кожу. Блейн гладит Курта по спине, млея от того, насколько тот тёплый благодаря нагревшему кожу солнцу, и упиваясь ощущением мягкости под ладонью. Он крепче обнимает Курта за талию и целует его волосы, тихо заурчав. — Доброе утро, хитрюга, — ухмыляется он, зарываясь носом в тёмные волосы, пока его руки обвиваются вокруг Курта как можно дальше. — Хитрюга? Я не хитрюга! — спорит он и прижимается нижней частью тела к бедру Блейна, напоминая о том, как они заснули прошлой ночью, и о том, что Курт обожает быть обнажённым рядом с Блейном, несмотря на то что всего несколько месяцев назад боялся этого. Конечно, такое действие только подтверждает заявление Блейна о том, что он на самом деле хитрюга. — Ты хитрюга! Ты пробрался сюда и соблазнил меня своим мальчишеским очарованием, хотя я и просил не приходить — но ты использовал мою слабость против меня! Блейн усмехается от того, насколько счастлив видеть, как у глядящего на него Курта загораются глаза под этими безумно длинными ресницами. — Ну, ты мог бы просто сказать «нет», если это было так ужасно. Я точно не приставлял пистолета к твоей голове, — дразнит Курт и параллельно неосмысленно пробегается пальцами по редким волоскам на груди Блейна, напоминая о необходимости позвонить его мастеру. — Конечно. Определённо — когда ты чуть ли не голый, за исключением тех… вау, тех трусиков… Блейн вздыхает от воспоминания о том, каким он нашёл Курта прошлой ночью. Это образ, который он никогда не забудет; тем более что он только сейчас вспомнил, что на самом деле фотографировал Курта в различных компрометирующих позах, когда его украшали только кружевные трусики, ухмылка и шёлковые наручники. — Мне нужны будут эти фотографии в обработанном виде, в огромном масштабе — можно использовать их в качестве обоев, чтобы я видел только тебя, независимо от того, куда смотрю, когда нахожусь в своей спальне, — размышляет он вслух, заскулив от щипка, подкреплённого строгим взглядом. — Конечно, я никогда никому не позволю их увидеть. Я не хочу ни с кем тобой делиться, так с чего мне позволять людям увидеть, что они упускают? — заверяет Блейн и дразняще закатывает глаза, пока не становится серьёзным. Он мягко зажимает подбородок Курта между большим и указательным пальцами, чтобы поднять голову и добиться зрительного контакта. — Серьёзно — это был лучший в мире подарок на день рождения. Не только благодаря сексу, но и потому, что ты был тут. Когда я понял, что ты тут, я просто почувствовал, что… это правильно. Я не должен был просить тебя держаться на расстоянии. Вместо этого нам стоило сбежать вместе. Боже, куколка, ты мой криптонит, — мягко заявляет Блейн, проводя пальцем по скуле Курта. — Я тоже тебя люблю, — улыбается ему Курт. — Я не говори… — начинает возражать Блейн, но Курт прерывает его поцелуем. — Нет, говорил, — воркует он и прижимается лицом к щеке Блейна, целуя кожу, согретую солнцем, попадающим на них. Блейн начинает готовиться к тому, чтобы провести весь день в постели, когда Курт ухмыляется ему и вскакивает на ноги — во всём своём обнажённом великолепии. Он хватает Блейна за руку и тянет на себя, вынуждая застонать из-за прохлады, не радующей ни его, ни его тело. — Пошли со мной в душ. И тогда мы сделаем всё, что ты захочешь. — Курт идёт к ванной. — Но я хочу как раз остаться в постели, а не идти в душ, и боготворить твоё молодое красивое тело, соблазнительное и крепкое во всех нужных местах, в отличие от моего собственного дряхлого тела… — бурчит Блейн, но плетётся следом и позволяет Курту затащить себя в душ за компанию. — Завязывай. У тебя тело намного лучше, чем у меня, из-за всех этих постоянных тренировок. И, должен сказать, ты крепкий и… твёрдый во всех нужных местах, — ухмыляется Курт и оборачивает пальцы вокруг утреннего стояка, а затем принимается надрачивать. Блейн включает воду, струи стекают по ним, когда он добирается до клитора и мастерски начинает массировать бугорок подушечками двух пальцев. Лоб Курта падает на плечо Блейна, а тот отвечает тем, что погружается лицом в волосы парня, радостно вздохнув. — Блядь! Курт, ты же не ждёшь, что я удержусь на ногах в такой момент, — стонет Блейн и сильно закатывает глаза, когда Курт проводит кончиком большого пальца по уздечке. — А надо, — стонет Курт и переходит к поцелую. Он позволяет ноге скользнуть вверх, чтобы обернуться вокруг бедра Блейна, предоставляя двум его пальцам возможность скользнуть во влажную киску, отчего по всему телу пробегает дрожь. — Я тебя испортил, — усмехается Блейн и скулит, когда хватка Курта становится чуть крепче, в результате чего у Блейна внутри всё будто горит огнём. — Жалеешь об этом? — спрашивает Курт, затаив дыхание, когда Блейн поворачивает запястье и сгибает пальцы, потирая точку G Курта так, что у него напрягается пресс. — Только в этот… Чёрт! Не жалел… раньше, — бормочет Блейн, всасывает в рот нижнюю губу Курта. Свободная рука, сделав круг, хватает Курта за задницу, и мужчина прижимается к его телу ближе. — Хорошо… Да, хорошо. О боже, Блейн, так хорошо, — кричит Курт, прижавшись лбом ко лбу Блейна, пока стенки киски так сильно сжимаются, что тот едва в состоянии пошевелить пальцами, несмотря на поток жидкости, окружающей пальцы во время сквирта. На мгновение Курт перестаёт двигаться, пока возвращается на землю, но быстро с ухмылкой падает на колени и берёт член в рот. Парень сжимает губы вокруг ствола и сосёт изо всех сил, поглаживая рукой там, куда не достаёт рот. — Чёрт подери… Детка, да! — стонет Блейн, запуская пальцы в мокрые волосы Курта, прежде чем другой рукой обвивает шею и большим пальцем ласкает щеку. — Такой прекрасный, — стонет Блейн. Когда Курт поднимает на него глаза, он изливается в горячую пещеру рта. Блейн хнычет от удовольствия и наблюдает, как Курт высасывает всё что можно, глотая струи, выстреливающие в горло. Блейн часто и тяжело дышит, зная, что хватка на волосах может быть слишком сильной, но как можно ожидать от него чего-то ещё, когда он в самом разгаре обслуживания лучшим в мире минетчиком? — Тебе хорошо? — неосмысленно спрашивает Курт, обведя языком губы, а затем принимаясь очищать обмякший член, по-кошачьи нежно облизывая, пока пальцы слегка ласкают задницу Блейна. — Дурачок! Иди сюда, — стонет Блейн, выговаривая не все буквы, и обвивает плечи Курта, потащив его вверх, чтобы получить возможность столкнуть их губы. Он облизывает рот Курта, отслеживая вкус спермы, смешавшийся со вкусом Курта. Он любит это делать — это идеальное завершение ублажения Курта. Через некоторое время они отстраняются, и Блейн сталкивается с реальностью: приходит время такой скучной фигни, как настоящее мытьё. — Чем хочешь заняться сегодня? — Курт начинает мыть волосы любимым шампунем из коллекции дорогих средств. Блейн знает, что Курт никогда не смог бы позволить себе купить эти бренды сам — поэтому, конечно, Блейн купил ему соответствующий набор, подходящий типу волос Курта, и держит дома. Первое время, после того как они стали парой, Курт начал отказываться от подарков Блейна и случайных, спонтанных покупок (не говоря уже о дорогостоящих, согласно бюджету самого Курта). Но после того, как Блейн продолжил отказываться прекращать их делать, и после многочисленных объяснений того, что это от души и что ему не на что тратить деньги, если не баловать парня, возражения постепенно угасли, и он начал принимать сыплющиеся как из рога изобилия одежду, аксессуары и другие подарки. Тем не менее шарф, подаренный на Рождество, и золотая брошка, похоже, в фаворитах. Их он почти не снимает, и от этого у Блейна всегда всё внутри переворачивается так, как он никогда бы не мог предположить. — Я хочу пойти в спортзал, — пожимает плечами он и вытирает следы мыла с щеки мальчика, когда в его глазах проявляется разочарование, очевидно, потому что он надеялся, что они смогут провести день вместе. — …И я хочу, чтобы ты пошёл со мной, — проясняет он. Курт прищуривается и опускает глаза на свою обнажённую фигуру, а затем снова смотрит на Блейна. — Думаешь, я толстею? Намечается пузико? — Он проводит рукой по животику, выпячивая его и притворно надувая губы. Но Блейн не сомневается, что Курт не уверен, стоит ли шутить или нервничать по поводу того, что Блейн именно так и считает. — Что? Нет! Ты охренительно горячий, — заверяет Блейн и шлёпает его по руке. — Я просто подумал, что это может быть весело. Я хочу научить тебя боксировать, — объясняет он, обратив внимание на то, что в другой раз вес можно использовать в качестве предлога, чтобы любоваться видом его обнажённого тела. — Боксировать? Меня? Очень смешно. Ха-ха, — ухмыляется Курт с фальшивым смехом и показывает Блейну язык, прежде чем вернуться к первоначальной задаче — мыться. — Я серьёзно. Ещё со времён той… той херни с теми парнями, избивающими тебя, я ищу способ убедить тебя позволить мне научить тебя. Так ты сможешь защититься, если понадобится, — произносит Блейн и пробегается пальцами сквозь мокрые кудри. — Но меня больше никто не бьёт. Ты исправил это, придя в школу и ведя себя со всеми как злой мачо. — Курт проводит большим пальцем по жёстким волоскам под пупком Блейна. — Я знаю. Но никогда не знаешь, когда это может повториться. И… Я просто хочу убедиться, что ты в безопасности. Что ты можешь уберечь себя, если меня нет рядом, чтобы об этом позаботиться. — Блейн неловко вздыхает и пытается не принимать это близко к сердцу, но Курт уже склонил голову, растроганно улыбаясь. — Не знаю, что с тобой случилось. Но мне это нравится. Вряд ли… кто-то когда-либо заботился обо мне настолько, чтобы вообще об этом думать. Учить меня, как защищаться, — робко говорит Курт, и Блейн не может не сфокусироваться на капле воды, повисшей на кончиках ресниц Курта. — Куколка, ты заслуживаешь того, чтобы тебя защищать, — усмехается Блейн и притягивает Курта ближе. Он целует Курта в ухо, а потом сжимает задницу и выключает воду. — Но это не имеет значения. У меня нет в твоей квартире одежды, которую можно надеть в зал. — Курт начинает вытираться так, что скользящие по телу руки с мягким полотенцем ужасно отвлекают Блейна, который совершенно не в состоянии отвести взгляд — прекрасно понимая, что Курт в курсе этого и использует такую хитрость, устроив чуть большее шоу, чем было бы, если бы он был один. — Курт, да брось. Ты всерьёз думаешь, что я этого не учёл? У меня в зале уже целую вечность хранится спортивная одежда, боксёрские перчатки и всё для тебя. — Блейн качает головой. — Ты невероятный.