Воспитание

      Сидя за учительским столом Ирука слушал, как дети водят карандашами и ручками по листкам с проверочной работой. До конца урока оставалось пару минут, Ирука мечтал скорее остаться в одиночестве. Голова раскалывалась из-за недосыпа, в желудке неприятно тянуло от голода, форма прилипла к мокрой от пота спине. Жара выматывала, и настроение у чунина было просто «на высоте».       С прозвеневшим звонком дети засобирались, каждый оставлял свою работу на краю стола сенсея. Когда дверь закрылась за последним учеником, Ирука уронил голову на твердую поверхность стола.       Достало. Все достало. Достали эти бумажки, достали дети, достала Академия, штаб, деревня, само существование в этом мире – достало. Закрыв глаза, Ирука стал думать, что все это иллюзия, что его на самом деле не существует, потому что попадание в кучу дерьма, что происходила с ним в последнее время, с его пониманием реальности никак не состыковывалось.       С момента, как Какаши самый первый раз заявился на пороге его дома прошел месяц. Кошмарный, выматывающий месяц, превративший чунина в постоянно напряженный, дерганый и подозрительный комок нервов. Ирука словил себя на мысли, что все чаще уходит в себя, мало с кем общается, и то, только по работе. За любое другое общение приходилось объясняться.       Умино встал и снял раздражающие хитай-ате с жилетом. Начался обеденный перерыв и желудок требовательно урчал, но Ирука не мог заставить себя съесть хоть что-то: еда будто застревала в горле и не приносила никакого удовольствия. Поэтому, вооружившись холодным кофе, он пошел между рядов, проверяя какой порядок после себя оставили его ученики.       Обведя безразличным взглядом все парты, Ирука сел на заднем ряду и потер глаза. Хотелось спать, а не торчать здесь в жару в ожидании следующего урока.       Отпив горьковатый напиток, он посмотрел на свою правую руку. Свежий фиолетовый синяк браслетом обвивал смуглое запястье, напоминая о прошедшей ночи. Спустив рукав ниже, Ирука нахмурился. За прошедший месяц он провалил как минимум девять планов по избавлению себя от Копии. Каждая затея заканчивалась, не успев толком реализоваться.       Ирука терпел все эмоциональные всплески джонина, его агрессивную реакцию на любую мелочь, мирился с непроходящим напряжением. Каждый день. Каждый час. Постоянное ожидание того, что на него сейчас нападут, постоянные мысли о том, поступил ли он сегодня обдуманно, не придется ли за обычное «привет» коллегам, потом оправдываться и унижаться... Даже сейчас Ирука мысленно вернулся к сегодняшнему утру и пересмотрел все свои действия. С кем он говорил, как говорил и сколько…       В последнее время проблемой стали даже Изумо с Котецу. Парни уже несколько раз звали его в бар, караоке, кино и все время ему приходилось придумывать разные оправдания своего отказа в совместном времяпрепровождении. К Ируке подкрадывалось ощущение, что так он может потерять единственных друзей.       За окном стоял, вероятно, последний теплый летний день и, по сложившейся традиции, они с друзьями договорились собраться возле речки. Устроить посиделки у костра, пожарить мясо, поговорить и выпить. Ирука очень хотел пойти, но не представлял даже, как получить на то «разрешение». Копирующий наверняка уже был в курсе намечающегося события. Он всегда опережал Ируку еще на стадии его мыслей, всякий раз выдавая холодное «нет».       Сделав ещё глоток напитка, Умино подошел к окну, прохладный ветерок приятно обдувал лицо. Вспоминая всю прошлую неделю, он не знал, за что зацепиться; чем, в случае чего, можно было бы апеллировать перед джонином.       Желудок уже завыл, требуя внимания. Подойдя к своему столу, Ирука стал шарить в сумке в поиске денег, все-таки негоже сидеть до вечера голодным. Заглянув в кошелек, он расстроился пуще прежнего: денег не хватало даже на самый простой бутерброд. Куда он все потратил? До зарплаты еще целая неделя.       Раздраженно цыкнув, и вернувшись к окну, Ирука почувствовал, как его пульс участился.       – Не подкрадывайся ко мне сзади, – как можно спокойнее произнес он, разглядывая густоту листвы деревьев за окном.       – Я принес тебе бенто. Ты не взял обед, – Какаши поставил на учительский стол коробочку.       – Я не голоден, – кисло произнес Ирука.       – В последнее время ты мало ешь, меня это беспокоит, – Какаши лениво облокотился о стол.       – Поем, когда захочу.       – Ты будешь есть сейчас и при мне, – отрезал Копия.       Ирука боролся с желанием сложить печати и исчезнуть, но зная, что может за этим последовать, стиснул зубы и снова стерпел. Какаши вряд ли что-то выкинет в стенах Академии, он оставит свою злость на потом. Ирука понял еще с их самой первой встречи: Хатаке может долго вынашивать злобу, чтобы затем выплеснуть ее и с упоением слушать, как Ирука просит прощения.       Сзади послышались шаги и стук предметов о стол, судя по всему, мужчина организовывал на парте обед.       – Садись.       Ирука очнулся от своих мыслей, прошел и сел за парту, подвинул к себе бенто. Из коробочки на него смотрел рис с овощами в соусе. Он очень любил это блюдо.       Копирующий сел напротив, стянул маску и неторопливо начал есть. Ирука в который раз смотрел на его объективно привлекательное лицо и не понимал, как за этой красотой может скрываться настоящее чудовище…       Ирука ковырялся палочками в контейнере, усиленно делая вид, что занят перемешиванием пищи.       – Я знаю, как тебе нравится это блюдо, – неожиданно вымолвил джонин.       Ирука кивнул, схватился за упаковку яблочного сока и стал распаковывать трубочку. Питье сока он растянул на целых пять минут. Какаши за это время уже все успел съесть, и теперь наблюдал за мучениями Ируки, у которого от пристального внимания желудок совсем отказывался принимать пищу.       – Ты не выспался?       Вопрос прозвучал, как плевок в лицо. Не желая отвечать, Ирука тут же набрал палочками риса, сунул себе в рот и стал медленно пережевывать, смотря в одну точку на парте.       В ожидании ответа, Какаши протянул руку и погладил смуглую щеку чунина тыльной стороной пальцев. Невозможно оторваться! Хатаке сделал глубокий вдох, улавливая все ноты пьянящего запаха шатена.       Ирука сглотнул все большим комком, едва не вставшим поперек горла и убрал руку Хатаке.       – Перестань.       – Что именно?       – Трогать меня, пока мы в академии, – раздраженно отозвался Ирука, не смотря в глаза Копии. – Я не хочу, чтобы из-за тебя у меня были проблемы на работе.       – Мне так нравится твоя смелость вне дома. А ведь наедине со мной ты и двух слов связать не можешь, – хмыкнул Какаши.       – Мне все равно, что нравится тебе, а что нет. Не хочу это обсуждать, – тихо сказал Ирука, опасаясь того, что их кто-нибудь может услышать.       – У тебя плохое настроение сегодня?       Ирука уставился на Какаши как на умалишенного, не понимающего простых бытовых вещей. Хотелось спросить «Серьезно? Интересно с чего бы ему быть плохим?!»       – Да. Очень плохое, – сквозь зубы выдавил Ирука. Он поднялся и направился к выходу из класса в страхе сделать что-то лишнее, что-то, о чём потом пожалеет.       – Не хочешь ничего у меня спросить? – прилетело в спину.       –Нет! – бросил через плечо Ирука, и, захлопнув за собой дверь, направился в уборную.       Ополоснув лицо холодной водой, Умино оперся руками о раковину и долго рассматривал, как вода утекает в слив. Былой мандраж почти прошел, его уже не пугала перспектива быть оттраханным джонином. В конце концов, спустя месяц это перестало… шокировать? Пугать? Ирука стал относиться к этому, как к неприятному, но терпимому повторяющемуся процессу. Как к зубной боли. Конечно, он все равно старался держать дистанцию и лишнего не говорить, потому что какие еще больные идеи сидели в «гениальной» голове он не знал, но мог предположить, что, если Какаши захочет, то обязательно додумается до чего-то более извращённого, чем клоны, ремень или банальные кулаки.       Какая-то доля страха пропала, уступая место боязливой наблюдательности и невыносимой ненависти.       Ирука поднял голову и заглянул в зеркало. Напряжение было буквально написано на его лице.        «Сука, испортил весь обед!» – выругался он про себя и гневно пнул корзину с мусором.       – Ирука? – из кабинки выглянул Эбису – ты чего?       – Вот давай, ты еще до меня доебешься?! – остервенело выдергивая из держателя бумажные полотенца, выплюнул Умино.       – А на меня-то ты чего орешь?! Не думаю, что я виноват в твоих проблемах! – заступился за себя элитный учитель, закрывая кабинку и подходя к умывальнику. – Ты в последнее время сам на себя не похож… – уже в пустоту сказал Эбису.       Ирука поскорее покинул туалет и направился в класс. В порыве раздражения не хотелось портить отношения и наговорить Эбису лишнего. Они ведь неплохо с ним ладили.       Когда Ирука вернулся обратно, Копии там уже не было. Облегченно выдохнув, он подошел к парте, схватил бенто и швырнул его в мусорное ведро. Есть он это точно не будет.       К вечеру на улице стало находиться гораздо приятнее: ушла духота и сухость воздуха, подул приятный ветерок. Солнце неспешно уходило за горизонт, забирая с собой испепеляющую жару. Несколько чунинов негромко переговаривались неподалёку от штаба с рюкзаками на плечах. У кого-то в руках были снасти для рыбалки, кто-то ворчал, мол, «а зачем рыба, если будем мясо жарить? Ты чем заниматься туда идешь?» В ответ прилетело возмущённое «А ты мне в рот не заглядывай!»       Ирука улыбнулся, услышав эту маленькую перепалку, и неуверенно спустился с крыльца штаба. Он чувствовал себя виноватым за то, что долгое время не шел ни с кем на контакт. Но его ждали, и от этого в груди стало очень тепло и волнительно одновременно.       Голоса смолкли, взоры устремились в его сторону.       – Идем? – улыбаясь во все зубы, спросил Изумо.       – Идем! – кивнул Ирука, подходя ближе и поднимая подготовленный для него рюкзак.       – С возвращением! – хлопнул его по спине Намиаши.       Ирука благодарно улыбнулся, и, воодушевленно нацепив рюкзак, двинулся в сторону леса за остальными.

***

      Ируке давно не было так хорошо и спокойно. Его окружали люди, с которыми он сам хотел находиться, и которые, в свою очередь, хотели находиться рядом с ним. Сейчас он не желал думать о том, что происходит вне их круга общения. Все мысли пришли в гармоничный порядок. Он расслабился.       Как и остальные, Ирука расположился на мощном толстом бревне, высохшем много лет назад и служившем теперь лавочкой для посиделок. Костер завораживал языками пламени, что плавно качались, словно переговаривались друг с другом хрустом и потрескиванием хвороста. Ирука неспешно потягивал пиво, наблюдая за их оранжево-желтыми танцем.       –Ну, вы только посмотрите на этого рыбака! – скривился Райдо, насаживая мясо на шампур и критично оглядывая Эбису, что так усердно расправлял леску на удочке.       – Завались! – огрызнулся элитный учитель.       –Эбису, ты вообще в курсе, что рыбачат рано утром? – насмешливо уточнил Ирука.       На какой-то момент его слова повисли в воздухе.       –Я – элитный учитель, и могу поймать рыбу, даже если она будет спать! – в тон ему ответил Эбису, поправив очки.        – Ну, конечно … – закатил глаза Котецу.       Значит, Эбису не держал на Ируку обиды. Хорошо. Настроение Умино в разы возросло.       Когда стало темнеть, и мясо уже вовсю томилось на углях, а рыба так и не была поймана, лес наполнился негромким смехом и хлопками открывающихся пивных бутылок. К этому времени Ирука уже немного опьянел и не отдавал себе особого отчёта в том, сколько спиртного продолжает поступать в организм. Никто не лез с расспросами почему он был таким отстранённым в последнее время, и из-за чего так быстро напился. Если не рассказывает сам, значит и знать не обязательно. Такая невысказанная тактичность вызывала у Ируки уважение, хотя по выражениям некоторых лиц (Котецу и Изумо, например) было ясно, что они всё же хотят знать. Но не спросят.       – Что-то Котетцу сегодня чересчур активный, – заметил Ирука, когда Хагане отошел отлить.       – Мозги ему промыли, а он и радуется, как идиот, – чавкая горячим куском мяса, ответил Райдо.       – Буду наблюдать его падение, потом ведь придет плакать, – гнусно хихикнул Изумо.       – Я, видимо, что-то пропустил… о чем речь? – полюбопытствовал Ирука.       – Вы заколебали меня обсуждать! – возмущенно выпалил Котетцу, выходя из кустов.       – Да кому ты нужен?! — усмехнулся Эбису.       – Обсуждаем потому что ты, олень, не видишь очевидных вещей! – вдруг завелся Изумо, а Ирука, переводя взгляд с одного на другого, не мог в толк взять, что же такого произошло между этими двумя, раз пошли такие разговоры.       – Мои отношения – это мои отношения, вас это ебать не должно!       – Должно, если это тебе вредит!       – Сменим тему!       Повисла тишина, которую нарушало лязганье металла куная по шампуру: Райдо заботливо выкладывал мясо в тарелку.       – Давайте лучше все это уничтожать! – заражая других своим воодушевлением, выдал Намиаши, и все поддержали его, налетев на тарелки.       С наступлением полной темноты, парни снова развели костер. Кто-то сидел на земле возле него, кто-то лежал, уже не в силах подняться после недюжинного количества съеденного и выпитого. Ирука сполз с бревна на землю, и, откинувшись на него спиной, допивал бутылку пива. Голова немного кружилась от лёгкого опьянения, но ему даже нравилось.       Через костер напротив расположился Эбису. Он хвастал перед Котетцу, на что тот кинулся в спор. Райдо предпочитал не лезть, но слушал до поры до времени, ожидая, когда придётся предотвратить конфликт.       – Ну и? – Ирука тихо обратился к сидящему рядом Изумо.       – Мм? – едва волоча языком, осведомился парень.       – Что там…с Котецу? Ты мне расскажешь? – с небольшими паузами спросил Ирука.       – А что тут скажешь?! Пользуются им, как хотят! – выпалил Изумо в ответ.       – Не ори!       – Помнишь ту, что с оружейного? – тише спросил Камизуки.       Ирука напряг память, силясь вспомнить о ком идет речь, но никого с оружейного он не помнил, особенно сейчас.       – Ну… допустим… – решив, что личность не особо важна, ответил Ирука.       – Ну вот…разводит она его как лоха…а тот и ведется. Олень.       – Это как так разводит? – не понял Ирука, отставляя бутылку. Ему уже хватит.       – А вот так. Вешает она ему лапшу на уши про любовь, деньги тащит… а тот и верит… – пробурчал Изумо, отпив из бутылки.       Ирука не знал, как отреагировать. По сути, Котецу прав – это его личное дело, но с другой стороны, если Изумо говорит правду, то не стоит ли обратить на это внимание? Мало ли к чему это приведет.       – Может, у них все взаимно и ты зря тревожишься? – предположил шатен.       –Нихрена там не взаимно. Ты просто ее не видел ни разу…       –Думаешь, Котецу под каблуком?       – Ну есте-е-е-сно… – прошепелявил чунин, и Ирука засмеялся, запрокинув голову назад.       – И как им это удается? Обводить нас вокруг пальца... – заулыбался шатен, пошевелив длинной палкой угли в костре.       –А хрен знает…Сиськи эти… – Изумо пожамкал воздух. – Хотя, херня все это… Если мордашка красивая – считай пропал…       – Видимо эта девушка красивая, раз Котецу с головой дружить перестал.       – Она мерзкая, – мотнул головой Изумо.       – Мы потом подумаем, как его спасти от этой беды, – Ирука едва сдерживал смех. С ним вот такого никогда не случалось: будь то женская грудь или глаза – он не терял рассудок.       «Интересно от чего может потерять голову он», – подумал Ирука, всматриваясь в костер. Все, что он знал – это склонность Хатаке к жестокости. С ним такие предсказуемые выходки не прошли бы. Джонин далеко не глуп, и обладает высокой интуицией. Вряд ли его можно провести взмахом ресниц.       От своих размышлений Ирука прыснул вслух.       – Что, комар в нос залетел? –Изумо закопошился в попытке устроиться на траве поудобнее.       – Да просто думаю, что глупо это – терять голову из-за внешности. Должно же быть что-то еще.       –Ну, кому как, конечно… Кто-то западает на голос. Или интеллект…       – Только у тебя, как я посмотрю, он на последнем месте из всего перечисленного…       – Да пофиг, я не собираюсь пока обременять себя отношениями. Буду свободным, как ты, – растягиваясь на земле, самодовольно отозвался парень.       Ирука промолчал и поднял голову вверх. Над деревьями висело огромное темно-синее небо, усеянное звездами. Ирука потерял счёт времени, наверняка, было уже далеко заполночь. Он почувствовал легкую эйфорию: от леса, теплой ночи и алкоголя. Влияние последнего в который раз наталкивало на мысли и желания, которые ни за что не появились бы, будь он трезв. Хотелось выкинуть что-нибудь из ряда вон выходящее, что-нибудь дерзкое, как тогда, на дне рождения Генмы.       Умино поднялся, и, подхватив с бревна пачку сигарет с зажигалкой, пошел за деревья. Он облокотился о ствол дерева и, закурив, стал неспешно выпускать чакру, совсем чуть-чуть. Осталось только немного подождать.       Рядом стрекотала живность леса, тепло ночи окутывало плечи, вселяя некую уверенность в себе и своих действиях. Вдохнув никотин в последний раз, чунин затушил бычок о кору дерева и бросил его под ноги, прежде чем поднять глаза на уже появившийся высокий силуэт.       Пришел.       Сейчас, под воздействием спиртного, у Ируки не дрожали ни колени, ни голос. Он смотрел на стоящую в паре метров от себя фигуру и чувствовал легкое волнение от того, что может коснуться чего-то неизвестного только сейчас. Попробовать стоит.       – Быстро ты…– хмыкнул Ирука, – впрочем, как всегда.       – Что это значит? – холодно спросил Какаши.       – Что именно?       – Решил устроить мне засаду?       – Нет. С чего ты взял? – фыркнул Ирука.       – Тогда с чего такая опрометчивость? – засунув руки в карманы, поинтересовался Какаши.       Ирука никогда не торопился домой, всегда задерживался на работе по максимуму. Пряча чакру и местоположение, он вынуждал джонина рыскать по всей деревне. А тут он сам даёт о себе знать, да ещё и так открыто. Это не могло не вызвать подозрений.       – Мне хотелось, чтобы ты пришел, – просто ответил Ирука. Внутри всё клокотало в ожидании реакции.       В непроглядной темноте Умино буквально почувствовал, как Какаши прищурился.       – Тебе нравится доводить меня? Нэ, Ирука? Это твое хобби? – прозвучало спокойно, но чунин знал, что за деланным безразличием скрывается угроза.       Какаши искал подвох, а Ирука тем временем продолжал провоцировать.       – И чем я тебя довожу? – расслабленно спросил он, и сразу продолжил, – тем, что, не спросив твоего разрешения, ушел? Или тем, что нахожусь в компании других парней? Пью с ними, пока ты ищешь меня где-то по чужим домам? – Умино недвусмысленно выделил последнее предположение интонационно.       Сработало.       Какаши оказался рядом в долю секунды, грубо схватил его за шиворот и впечатал в ствол дерева. В лесной тишине тяжёлое раздражённое дыхание джонина звучало оглушающе громко.       – Если ты думаешь, что от того, что ты пьян… – сквозь зубы процедил Какаши.       – Что, ударишь меня? — с вызовом бросил Ирука. – Или создашь пять клонов и начнешь воплощать свое наказание прямо здесь?       – Я сам решу, что мне делать, – сухо прошелестел голос Копии.       Ирука неспешно поднял руки и положил их на плечи джонина, вальяжно сомкнул ладони в замок за его шеей. Он почувствовал, как Копия моментально напрягся, ощетинился, словно дикобраз, но это только подстёгивало чунина.       – Что ты задумал? – вкрадчиво спросил Какаши.       – Скажу, если поцелуешь… – чуть ли не мурлыча, отозвался Ирука, и затем презрительно хмыкнул. – Или ты не умеешь? А ещё говорят, что твои таланты не имеют границ…       С несколько секунд ничего не происходило, казалось, даже ветер затих. Ирука, почти наверняка знал, какими глазами на него смотрит Хатаке и ликовал, что не видит их, потому что иначе не смог бы вести себя так уверенно.       Разжав пальцы на воротнике чунина, Какаши сдержанно выдохнул.       – Не играй со мной, – предупредил он, снимая руки шатена со своих плеч.       Ирука только крепче вцепился. Чуть подавшись вперед и прижавшись щекой к чужой скуле, он медленно потёрся. Зубами стянул маску, и, едва касаясь чужой кожи губами, тихо прошептал ненавистное имя. Он ждал любой, малейшей перемены в настроении Хатаке.       – Что ты делаешь? – севшим голосом повторил свой вопрос джонин.       Ирука знал эту интонацию, знал, что зрачки Копии расширились. Нужно было поднажать…       – Пожалуйста, не сердись на меня… – произнес он виновато.       От проявления своеобразной ласки Какаши окаменел, мысли его стали хаотичными и неразборчивыми. Интуиция кричала, что это подвох, но мимолетное наслаждение от происходящего затуманило разум, воскрешая сокровенные желания, мечты, в которых все так и должно быть. Все по обоюдному согласию.       Прошло пару мгновений перед тем, как холодные пальцы сомкнулись на шее чунина и вновь вдавили его в ствол дерева.       – Не испытывай мое терпение! – рявкнул Какаши.       – А если я так хочу? – Ирука понизил голос. Убрав руку Хатаке со своего горла, он поднёс её к лицу и мягко коснулся его пальцев губами, обвёл горячим языком и погрузил в рот, принимаясь посасывать.       Участившееся дыхание джонина и то, как его крепкий, напряжённый член вжимался в Ирукино бедро – всё это стало зелёным светом. Ирука уже точно знал, как себя вести, чтобы не вызвать грубость со стороны другого мужчины, но такую реакцию получил впервые. Нужно было действовать осторожно.       Слегка покусав чужие пальцы, Ирука потянулся к плотно сжатым губам и стал целовать их. Горячо, рвано, грубо. Он тихо заскулил, когда сильные руки сжали его задницу.       Напоследок лизнув истерзанные губы Копии, Ирука плавно опустился вниз на колени. Инициативу он не отдаст. Потеревшись щекой о член через натянутую ткань, он неторопливо стал стягивать штаны с бедер, оголяя пах мужчины. Сверху прозвучал свистящий звук втянутого через зубы воздуха.       Намотав на кулак темные пряди волос, Какаши отстранил голову чунина, заставляя смотреть вверх.       – Это что еще за выходки? – едва сохраняя остатки самообладания, прошептал Хатаке.       Он понимал, что это может быть спланировано, что, вполне возможно, сейчас за ними где-нибудь наблюдают множество пар глаз, готовясь к нападению за любую его неосторожность.       – На улице у нас еще не было, – выдохнул Ирука, смотря вверх на темный силуэт.       – Учту твое желание… на будущее…       – Дай мне сейчас… – с придыханием ответил Ирука, открывая рот и высовывая язык.       Рука Какаши крепче сжала темные волосы.       «Блять, блять, блять!» – мысленно ругался джонин. Он распалялся только сильнее, потому что всё видел: и блестящие карие глаза, и жалостливое выражение лица, выпрашивающее его член.       – Так сильно хочешь? – бездумно пошел на поводу Хатаке.       – Да-а-а, – прохныкал Ирука.       Рвано выдохнув, Какаши сдался и медленно погрузил пульсирующий стояк в горячий рот, насаживая голову Ируки.

***

      Мягкие солнечные лучи проскальзывали через занавеску, касаясь бледного плеча мужчины. Хатаке спал крепким сном, лежа на животе и подсунув руки под подушку. Ирука повошкался, удобнее устраиваясь и рассматривая растрепанные волосы цвета пепла.       «Как поступить дальше?» – задал он себе осторожный вопрос, наблюдая, как теплые лучи зайчиками прыгают по чужому натренированному телу.       «Дальше», потому что все оказалось настолько банально просто, что не преуспеть в этом было невозможно. Ирука только сейчас понял, насколько все очевидно. Он мысленно поблагодарил Изумо за то, что тот надоумил его на такое. Ему не нужно бегать от Копии, чтобы избавиться от него и не нужно, чтобы джонин бегал за ним.       Ирука улыбнулся. Всего один вечер, одно слово, одно движение, а он уже преуспел в «отношениях» с Копирующим. Хоть Ирука и уступал джонину в физической силе, но одно преимущество перед ним у него всё же было.       Какаши был в него влюблен. Психованно, неуправляемыми вспышками, но влюблен, и это сильное оружие можно было использовать.       Тихо выскользнув из-под одеяла, Ирука направился в ванную комнату, осматривая по пути чужую, почти пустующую квартиру. Омыв лицо холодной водой, шатен заглянул в отражение своих глаз. Он долго всматривался, принимая решение.       Попробовать еще раз. Последний раз, без ошибок, и очень осторожно.       Оставить это напряженное лицо глубоко внутри, и ни при каких обстоятельствах не показывать, потому что любое отклонение от курса заставит его ходить по минному полю.        «Тогда начнем», – сказал он сам себе, прежде чем снять с крючка рубашку Хатаке. Надев ее и застегнув на все пуговицы кроме последней, Ирука ушёл на кухню готовить завтрак.       «Начинай отсчет Какаши. Потому что скоро я тебя уничтожу».