Воспитание

      Какаши чувствовал, как его накрывает очередная волна нарастающего бешенства. Он готов был придушить Ируку за всё, что тот наговорил ему.       Недоносок. Решил, что может давить на него только потому, что Какаши по своей глупости питает к нему слабость? Хочет использовать это против него? Сучонок.       Вдох. Какаши закрыл глаза. Нужно держать себя в руках, он же хотел быть сдержанней. Они договорились начать все сначала, а значит, нужно быть благоразумным и терпеливым. Он сильнее, и не должен этим пользоваться, если его Ируке что-то не нравится.       Выдох. Копия распахнул веки и вышел из ванной. Ирука возился за письменным столом, где обычно занимался проверкой тетрадей. Джонин решил пока его не трогать и прошёл на кухню. Пахло готовой рыбой. Какаши отключил духовку и открыл дверцу, выпуская пар.       Интересно, а может ли такое быть, что всё это нормально? В той мере, в которой нормальность вообще применима к его жизни. В книгах главные герои тоже ссорились, но на страницах это всё же выглядело немного иначе... Хотя нет, не немного. В любом случае, в отношениях случаются недопонимания – он читал, он знает. Какаши достал противень, тарелку, развернул фольгу. Если Ирука не хочет с ним ужинать, он не будет его заставлять. Положив кусок горячей рыбины себе в тарелку, Хатаке сел за стол, придвинул салат, и на этом всё. Есть не хотелось.       Дерьмо! Вот что он сказал не так?       Какаши приложил пальцы к переносице, зажмурился, прогоняя напряжение и восстанавливая внутреннее спокойствие. Да, он был немного груб. Да, позволил сказать себе то, чего не должен был говорить. Но все это было не беспочвенно.       Нужно извиниться – да, так будет правильно. Какаши встал, обошел стол и остановился: глаза уловили раздражающий блеск на полу. Наклонившись, он подцепил пальцами крошечный кружок плотной фольги.       Откуда это?       С обратной стороны кусочек был изумрудно-зеленым, с проступающей серой полоской какого-то названия. Какаши подошел к кухонному гарнитуру и открыл нижнюю дверцу шкафа. Мусорное ведро было пустым.       Как интересно.       Копирующий знал содержание своей аптечки наизусть: как выглядит тот или иной блистер, упаковка, колпачок или баночка. Он посмотрел в сторону комнаты, где находился Ирука.       Вот значит как.       Захватив с собой занимательную находку, Какаши бесшумно прошел в комнату и остановился, ожидая, когда его заметят. Ирука стоял возле стола и складывал тетради учеников в сумку. В какой-то момент он покосился в его сторону, но ничего говорить не стал. Все уже было сказано. Он успокоился, теперь ему было все равно.       Какаши, видя намеренное игнорирование этой самодовольной сучки, вновь стал закипать. На этот раз неконтролируемо и неудержимо.       – Ирука… – нарочито мягко позвал он.       Чунина прошибло, как от оружейной дроби. Хатаке никогда в такой интонации с ним не говорил. Решил извиниться? Он осторожно посмотрел на Копию, выискивая любой намек на опасность для себя.        – …не объяснишь мне, что это такое? – зажав подушечками пальцев блестяшку, Какаши повертел ее, прекрасно зная, что с такого расстояния разглядеть ее будет весьма сложно.       Ирука бросил взгляд на маленький предмет в руке джонина. Он едва заметно прищурился, отвел взгляд в сторону и снова посмотрел.       "Надо же, как старается рассмотреть. Ну, давай, подойди ближе"       Не успевшее свалиться в апатию напряжение застряло в нем где-то на грани спокойствия и нервного импульса. Что Какаши хочет показать ему? Ничего не видно. Ирука на интуитивном уровне чувствовал, что приближаться не стоит, но при этом понимал, что выбора нет. Сглотнув, он отложил тетрадь и плавно обошел стол. Оставляя между собой и мужчиной три шага он снова посмотрел на то, что держал Какаши и застыл от ужаса. Чешуйка от блистера! Где он ее откопал?!       Ирука мастерски держал лицо, теряющее цвет под пристальным взором разного цвета глаз. От Какаши никогда ничего не ускользало.       – Тебе хорошо видно? – тактично поинтересовался Копия, видя смертную бледность Ируки. – Может, стоит поближе посмотреть?       Ирука неотрывно смотрел на блестяшку и в такт лихорадочному биению сердца думал, что же ему сказать, как оправдаться. Все мысли вылетели разом, когда Какаши в долю секунды оказался рядом и схватил его за волосы.       – Что ты принимаешь?! – гортанно зарычал Хатаке, дёргая его за собраный хвост.       Ирука успел лишь шокировано промычать и зажмуриться. Щеку сразу опалила хлесткая пощечина. Какаши не даст ему сомкнуть глаза.       – Я задал тебе вопрос, – отчеканил Копия.       – Это успокоительное! – выдавил Ирука, начиная задыхаться.       – Ах, успокоительное… – елейно протянул Какаши, закипая окончательно. – Ты так сильно нервничаешь, что хлещешь его тоннами? – вкрадчиво уточнил он, на деле уже не сомневаясь в том, что Ирука жрет таблетки на завтрак, обед и ужин. – И как давно ты его пьешь?       –Н-н-н! – болезненно выдавил Умино, хватаясь за чужую руку.       Одна только тихая интонация показывала, в каком Хатаке бешенстве. И Ирука, понимая это, молчал и только всхлипывал, боясь сказать что-либо в ответ. А Какаши и так все понял. Под таблетками и трахался с ним, видимо, чтобы не трястись. Штабная блядина.       – Сука, – сквозь зубы процедил Какаши и так же за волосы потащил Ируку в ванную. – Какая же ты сука! — обвиняюще добавил он.        Сглатывая подступившие слезы, Ирука поневоле сгорбился и последовал за мужчиной. Дойдя до порога ванны, Какаши с силой швырнул его вперед. Тот сразу упал на колени, успевая выставить руки перед собой и так смягчая падение. Затем он развернулся и, смотря на джонина, стал отползать спиной к стене.       Плохо, плохо, плохо! Какаши в бешенстве, и никакие слова сейчас не помогут, чтобы его гнев смягчить. Ирука оплошал, оступился. Слишком рано начал гнуть свою линию? Но ведь проблема была не в том, что он сказал ему, а в том, что Какаши нашел эту чертову блестяшку. Проклятье!       Ирука отползал до тех пор, пока не вжался спиной в стену. Хатаке сократил это ничтожное расстояние парой шагов и рывком открыл дверцу туалетного стеллажа, откуда выхватил аптечку. Половина содержимого коробки посыпалась на пол.       – Какаши, прекрати! – в ужасе взвыл Ирука, созерцая припадок джонина. – ТЫ ВСЕ ПОРТИШЬ! – истерично закричал он.       – Я порчу?! – рявкнул Какаши, хватая Ируку за грудки и поднимая с пола. – Это ты! Ты испытываешь меня на прочность с самого первого дня! – Какаши толкнул его к ванне. Ирука уперся в нее задней стороной коленей и осел на край, едва не сваливаясь внутрь. – Глотал таблетки, чтобы было легче со мной?! – Хатаке агрессивно открывал баночки с какими-то препаратами, рассыпая половину на пол. Он был невменяем, но руки его были цепкими и твердыми. Колпачки, блистеры и сама коробка полетели в раковину, звякая как тысяча ножей.       – Нет! Вовсе нет! – успел вскрикнуть Ирука, прежде чем Какаши схватил его за скулы и пальцами надавил со всей силы, заставляя открыть рот.       – Хочу собственнолично тебя ими накормить, раз уж ты их так любишь.       Какаши оскалился и стал с силой засыпать в распахнутый рот Ируки целую горсть таблеток, хватая то один пузырек, то другой, не глядя, каким препаратом сейчас напичкает своего возлюбленного.       – М-м-м! КХА! – Ирука поперхнулся, замычал и попытался закрыть рот, но скорее на щеках появятся гематомы от хватки, чем он освободится. Языком он стал выталкивать таблетки изо рта, выплевывая в лицо Копии.       – Жри, я сказал, – холодно приказал Какаши, готовый уже затолкать и пузырек в этой лживый рот.       Ирука давился и колотил руками по груди джонина, стараясь отпихнуть от себя. От сопротивления Какаши только больше впал в ярость и дернул второй рукой кран в душевой, едва не сорвав его. Хлынул сильный напор, и Какаши тут же дернул вентиль, переключая на душ. Вода, шипя, забрызгала по стенам, потолку и ванне. Схватив душевую лейку, он направил напор воды в рот Ируки, чтобы тому было чем запить любимое лакомство.       – Глотай, – сжимая зубы, повторил Хатаке, удерживая душ с холодной водой у рта чунина.       Ирука стал захлёбываться. Он пару раз сглотнул огромный ком, оцарапав нёбо сухими пилюлями.       – Мхах… ааа… – еле выдавил Ирука, пытаясь закрыться хотя бы от напора воды, что ослепляла и не давала вдохнуть.       Хатаке откинул душ и грубо похлопал чунина по щекам, приводя в чувство.       – Вкусно? – со сталью в голосе уточнил Какаши.       Ирука часто дышал и моргал, держась одной рукой за руку джонина, что сдавливала его лицо, и упираясь другой ему в плечо.       – Какаши, пожалуйста, мне больно! – шмыгая носом, простонал Ирука. Он весь промок, в носу свербило, а глаза до рези щипало от воды. Переполненный отчаянием и измученный дискомфортом, чунин явственно ощущал, как подступает новая, сокрушительной силы истерика.       Хатаке брезгливо оттолкнул Ируку от себя. Тот, потеряв равновесие, полетел спиной в ванну. Какаши присел на край, а Ирука, перекрутившись, встал на четвереньки и надрывно закашлялся, надеясь вызвать рвоту. Что он скормил ему?!       Какаши смотрел на попытки Ируки вытошнить пилюли и злился еще больше. Что же он так? Не нравится?       – Ирука, ты собрался наёбывать меня в моем же доме? – каждое слово Какаши вдалбливал словно гвоздь.       Умино шумно вдохнул, таблетки застряли в горле и никак не хотели выходить. Засовывать два пальца в рот и блевать при Хатаке было равносильно еще одному унижению. Трясущейся рукой Ирука снова повернул вентиль и стал жадно пить воду из-под крана, чтобы хоть как-то пропихнуть ком в горле дальше. Какаши прищурился, наблюдая за ним. Он протянул руку, намотал на кулак мокрые, растрепанные пряди волос, и оттащил Ируку от воды. Запрокинув голову чунина назад, Какаши второй рукой схватил его за шею и сдавил. Наклонился низко к его лицу, ловя губами прерывистое дыхание.       – Я разве разрешал тебе пить? – уточнил Какаши, наблюдая за посекундно растущим испугом в глазах шатена.       – Ахххх... нет!       Да-а. Вот оно. То, что Какаши обожал видеть на его лице. Неподдельные эмоции, будь то радость или страх. Копирующий погладил большим пальцем подбородок Ируки, и, не сдержавшись, мягко поцеловал его холодные пухлые губы. Ирука ответил на поцелуй, отчаянно и охотно, будто цеплялся за соломинку. Он уже продрог, одежда была мокрой, прилипла к телу. Он нуждался в тепле. Ирука тянулся к Копии всем телом, привставая на коленках и цеплялся пальцами за его жилет.        Какаши безумно будоражила эта строптивость, переходящая в покорность. Заползала в вены, даря сладкую тяжесть внизу живота и заставляя член твердеть в долю секунды. Хатаке был в восторге.       – Какаши, прости, я не хотел. Все не так! Пожалуйста, выслушай меня, – затараторил Ирука как только его губы освободились.       – Ш-ш-ш… – тихо ответил джонин, поглаживая его скулы и губы.       Ирука замолк, подчиняясь, и крупно задрожал в отчаянии. Все, к чему он так долго шёл, делал рухнуло за пару мгновений!       – Все-всё, – тихо успокоил Какаши, и от его тона у Ируки кровь застыла в жилах, – ничего не произошло, у нас по-прежнему все хорошо. Так ведь?       – Т-так… – подтвердил Ирука, на глаза которого навернулись крупные, горячие слезы. – Какаши, я всегда пил эти пилюли, у меня же… две работы, и… это не связано с тобой! – собирая все, что приходит в голову, наплёл Ирука, и тут же со всхлипом замолк.       Какаши прикрыл глаза и нахмурился, а это значит, что он либо терпеливо пережидает весь этот треп, либо сейчас снова взорвется.       – Значит смотри, как мы поступим, – открыв глаза, уже спокойно продолжил он, – сейчас я ухожу на миссию, а ты посидишь здесь некоторое время и подумаешь над тем, как подорвал мое доверие. Меня не будет около недели, но я, конечно, постараюсь вернуться к тебе раньше. К своему ненаглядному лживому сучёнышу, – добавил Какаши, растягивая слова.       Ирука поджал губы и заморгал, беззвучно плача. Новый статус его нисколько не прельщал.       – Я… буду тебя ждать, – тихо выдавил Ирука.       – Даже не сомневаюсь, – Какаши скривил губы на такое красивое обещание, – и дабы убедиться, что ты не ослушаешься меня, оставлю тебе небольшой подарок.       Холод в голосе Какаши заставил Умино съежиться. Он разжал свою мертвую хватку и отошел; Ирука сразу сел в позу эмбриона и обхватил свои колени руками. Что он собирается делать? Что за подарок?       Какаши прокусил палец и сел на корточки. После тихого хлопка и легкой дымки рядом с ним появилась собака.       Серая, большая, с толстой мощной шеей и массивной головой. Казалось, что под тонкой кожей одни только мышцы, а череп просто обтянут. Неприятная, вызывающая тихий ужас псина сидела прямо у ног джонина и не сводила с Ируки немигающего взгляда. Чунин перестал дышать и двигаться, видя перед собой воплощение дьявола. Он точно знал, что эта одна из пород питбуля, но это было не важно. Ирука боялся крупных собак с самого детства, и Какаши, видимо, знал об этом.       – Познакомься с Тайроном, – Копирующий опустил ладонь на макушку собаки и ласково ее погладил, отчего та довольно вывалила длинный розовый язык.       Умино сидел неподвижно, вжимаясь в бортик ванны. Он уже забыл, что ему только что было холодно, и просто неотрывно смотрел на огромную собаку. Понимая, к чему клонит Какаши, сенсей закрыл лицо руками и тихо заплакал. Снова.       – Ну-ну, чего же ты плачешь, Ирука? Тебе не нравится мой подарок? – недоумевал Какаши, похлопывая пса по мощной шее.       – Зачем ты это делаешь? – тихо спросил Ирука. – Зачем мучаешь меня? Мы ведь и так вместе. Я принадлежу только тебе… в-все же было хорошо…       – Затем, что ты первый нарушил договор, который сам же и предложил! – резко оборвал Какаши, поднимаясь. – Ты думаешь, мне не больно?! – моментально вспыхнув, прикрикнул он. – Думаешь, мне легко после всего этого?! Думаешь, я сплю спокойно и не думаю о том, что причиняю тебе страдания?! Я тоже хочу, чтобы все было нормально! Чтобы ты был счастлив со мной!       Собака, видя агрессию хозяина, поджала уши и стала перетаптываться на лапах, низко порыкивая, готовая выполнить любой приказ. Ирука сипло и прерывисто дышал, растирая слезы на покрасневших глазах.       – Тогда для чего все это?! – вскинул голову он, срываясь на ответный крик. – Ты не сможешь заставить меня полюбить тебя! – он задыхался, слезы беспрерывно бежали по его щекам. – Не после всего этого! Ты жестокий психопат! Кому вообще придет в голову любить такого урода, как ты?! Ненавижу тебя! Убирайся! – срывая голос, закричал он.       – Я просто хотел тепла! – проорал Какаши, на глазах у которого выступили слезы от услышанной правды.       – Да чтоб ты сдох на этой миссии! Ты, и вся твоя собачья стая! – проверещал в ответ Ирука. – И чтобы имя твое было стерто из истории Конохи! И ни один человек больше не вспомнил, как выглядит твоя рожа! Пусть на этой миссии в тебя чаще попадают кунаи, и пусть во стократ тебе будет от них больнее! Пусть тебя мучает жажда, пусть еда встает у тебя поперек горла! Если ты не вернешься, это будет самый лучший подарок для меня! – Ирука плюнул в сторону джонина, и, завыв, скукожился на дне ванны.       Какаши стоял, как онемевший. Бездонная дыра внутри разрасталась от услышанного. Ноги стали ватными, все силы разом покинули тело. Он смотрел прямо перед собой, его руки безвольно болтались, а в голове звенело.       Он и так знал, что Ирука ничего к нему не чувствует. Но услышать об этом из первых уст оказался не готов.       Какаши видел теперь четко и ясно, что он натворил. И во что это могло бы вылиться, если бы Ирука не привел его в чувство? В ладонь ткнулся мокрый собачий нос, и джонин похолодел. Ирука боялся собак, и он знал это. Тогда зачем он сейчас?.. Что хотел этим показать? Доказать?        «Вместо защиты и ласки, которую ты должен мне обеспечивать, как сильнейший, ты делаешь все наоборот», – так сказал ему Ирука.       Копирующий приложил ладонь ко рту и судорожно вздохнул.       – Ирука, прости меня… – выдавил он не своим голосом.       – Просто уйди, – всхлипывая и подвывая, отозвался Ирука, – и не возвращайся. Не хочу тебя видеть больше.       Какаши слушал тихий плач и дыхание Ируки, и внутри у него все обрывалось от жгучего осознания того, что он самое настоящее чудовище. Подняв дрожащую руку, он чуть похлопал пса по голове, и животное, удрученно поскулив, с хлопком исчезло. Передвигая ватные ноги, Копия тихо вышел из ванной, подхватил собранный рюкзак и ушел, тихо закрыв за собой входную дверь.       Ирука пролежал в ванне больше часа, поджимая под себя ноги и ничего не видя перед собой. Пытался успокоить рваные вздохи и угомонить свои всхлипы. Несколько раз его мутило, он засыпал на какое-то время и тут же распахивал опухшие от слез глаза. Когда бедро тупо заныло, чунин попытался сесть и выпрямить затекшие ноги. Он сразу же ощутил знакомый, пробирающийся под кожу холод – все это время он лежал в промерзлой ванне в мокрой одежде. Протянув трясущиеся руки к крану, он включил горячую воду и прижал к себе душ. Ему нужно было согреться. Горло саднило, глаза неприятно пощипывало, а лицо сильно опухло от слез.       Он устал. Как же он устал от всего этого безумия, устал от самого себя, от собственной слабости и неспособности выстоять! Ирука ощущал глухую пустоту внутри себя. Ничего не хотелось. Руки машинально стащили с тела мокрую одежду. Обхватив себя руками он заметил, насколько острыми стали его колени, какими тонкими – ноги. Плевать. Он просто хотел, чтобы все закончилось, чтобы осознание его положения больше не давило. Он сказал все, о чем думал, и теперь было все равно, вернется Хатаке или нет.       Отогревшись, чунин осторожно вылез из ванны, накинул халат и направился на кухню. Заметив на столе нетронутую тарелку с едой, он долго на нее смотрел, зависая и пребывая в прострации. Щелкнув чайником, достал кружку и, пока вода кипятилась, зашел в комнату. Оглядевшись, Умино пришел к выводу, что не так уж и много у него вещей – он быстро соберётся и свалит отсюда. Размеренно и неторопливо складывая одежду, он подумал, что все, хватит: он пойдет сейчас же к Хокаге и все ей расскажет, и пусть о нем шепчется потом вся деревня, уже все равно. Так продолжаться не может, он и так уже на грани. Цунаде его поймет, она не оставит это просто так.       Сложив все письменные принадлежности и тетради в сумку, Ирука посмотрел на себя в зеркало: изможденный, затравленный, похудевший, с красными опухшими глазами и бледно-синими губами. Мечта любого домашнего тирана. Надев форму и собрав мокрые волосы в хвост, Ирука вернулся на кухню, чтобы выпить согревающий чай и уйти из этой проклятой квартиры.

***

      – Какого черта еще ничего не готово? Прошло уже около месяца! Чем они там занимаются? – глухо вопрошал голос Пятой.       – Цунаде-сама, помещение большое. Некоторым материалам нужно время, — поясняла Шизуне.       Скрывая чакру, Ирука уже несколько минут стоял под дверью кабинета Хокаге и не решался зайти. Если он пришел невовремя, лучше будет уйти незаметно, дабы избежать лишних вопросов. Он особо не рассчитывал на то, что застанет главу деревни в двенадцатом часу ночи на своем рабочем месте. А теперь, когда человек, который может вытащить его из всего этого ужаса, находился буквально в нескольких метрах от него, Ирука не решался войти.       С чего начать говорить? Как все преподнести?        «Я в «отношениях» с Хатаке Какаши, и он жесток ко мне?»       Это не причина. Все шиноби немного двинутые на голову, а случай с Ирукой навряд ли единичный во всей деревне. С этим можно и самому разобраться. Собрал вещи и ушел, в чем проблема?        «Копирующий Ниндзя насильно удерживает меня возле себя и причиняет моральный и физический вред».       Бред. Любой, кто залезет в его голову, увидит, как Ирука сам предложил съехаться и как, подставляя зад, кончал, по-сучьи вереща.        «Хатаке Какаши не здоров, у него мания преследования и неконтролируемый гнев. Он заставляет меня спать с ним».       Ответ на эту претензию был аналогичным предыдущему.       Он не знал, что говорить Хокаге. А Принцесса Слизней наверняка начнет задавать наводящие вопросы. Не просто же так Копирующий вдруг озверел! Должна быть причина.       И причина есть. Ирука запудрил ему мозги, пытаясь выстроить какой-то нелепый план по избавлению себя от него. Разыгрывал ревность, подчинялся, видя, когда Хатаке это было нужно больше всего, сам лез ему в штаны, знатно отсасывал, готовил завтраки и согревал постель. Этого было более чем достаточно, чтобы спровоцировать гения Конохи на близость и желание быть рядом.       Ирука сглотнул, чувствуя безнадежность и в том, что он сейчас стоит перед дверью Пятой, как полный идиот, заваривший нерасхлёбываемую кашу. Да, джонины – психи. А Хатаке тем более и, зная это, Ирука все равно влез в игру, из которой невозможно выйти победителем.       От собственных мыслей стало дурно. Идея идти к Хокаге теперь казалась нелепой и безрассудной. Что она может? Ирука только опозорится, а потом и Какаши об этом узнает, когда вернется с миссии, и наверняка опять впадет в ярость.       – Срок сдачи прошел еще три дня назад, а у нас до сих пор половина архива раскидано по штабу! Все должно быть в одном месте, и на это тоже потребуется время. Ками, почему я вообще вдаюсь в подробности этого?! – рявкнула Цунаде.       Ирука услышал, как отодвинулся ее стул и каблуки застучали по паркету.       – Идем! Хочу выпить! – гневно гаркнула Пятая, приближаясь к двери.       Умино словно врос в пол. Что делать? Он заметался на одном месте в поисках уголка, куда бы мог спрятаться. Бежать, бежать, бежать! Скользнув за угол в противоположной стороне коридора, он прислонился спиной к стене и тут же услышал, как громко распахнулась дверь. Шаги Хокаге стали удаляться вместе с его учащенным пульсом.       Струсил…       Опустив голову, Ирука смотрел себе под ноги. Он струсил, не придумал, что сказать – многие улики говорили против него самого.       Он весь сжался, насилу отлип от стены и побрел по коридору. Назад, к себе домой, в свою маленькую уютную двухкомнатную квартиру, где он заварит себе чай и будет прибираться всю ночь, чтобы не думать ни о чем. За двухнедельное отсутствие там скопилось очень много пыли. Планируя так провести свою ночь, Ирука снова услышал стук подошвы о паркет и остановился, не выходя из-за угла.       Кто еще тут бродит в такой час?       Чуть выждав момент, он выглянул из-за угла, смотря на источник шума. Он уже подумал использовать печати, чтобы просто исчезнуть отсюда незамеченным.       Из кабинета вышла Сакура. Она заперла на ключ дверь и направилась на выход, держа в руках подобие деревянной шкатулки.       Ирука расслабленно выдохнул, но все же сталкиваться с ней не хотел. Девочка наверняка весь день просидела над своим детищем, потому и задержалась. Подождав, пока ее шаги стихнут, Ирука вышел и двинулся следом по коридору. Он даже немного ей завидовал. Молодая, амбициозная, ничем не сломленная и сильная, с кучей идей, которые непременно реализует. Он чуть улыбнулся. Это было прекрасно. Через несколько недель должен вернуться Наруто. Ирука лелеял эту мысль и надеялся, что ему станет в разы легче дышать, когда он встретиться с энергичным Узумаки, что имел талант заряжать этой своей энергией всех, кто оказывался рядом.       Да. Ирука очень соскучился по нему и даже не сомневался в том, что Наруто сразу попросит накормить его раменом. Сенсей представил это так четко, что даже остановился, замечтавшись, и очнулся от легкого, звонкого звука, что послышалось за закрытой дверью.       Там что, кто-то остался?       В таком случае, Сакура не стала бы запирать дверь. Поколебавшись, Ирука подошел ближе к двери и прислушался. Больше ни звука. Если это кабинет Сакуры, то значит, там могут находиться опасные вещества. А вдруг сейчас одно из них разбилось и потом, когда девочка придет, случится что-нибудь ужасное? Ядовитые пары, взрыв, галлюцинации?       Ключей у Ируки не было, выламывать дверь по многим причинам тоже нельзя. Идя на поводу шестого чувства, он достал из набедренной сумки сенбон и подковырнул замочную скважину. Дверь со щелчком открылась.       Внутри было темно и пусто, за исключением заваленного стола со стеллажами. Странно.       Сделав пару шагов, Ирука остановился и оглядел помещение. Насколько он знал, раньше здесь была небольшая библиотека, но теперь все выглядело иначе. Над столом с потолка низко свисала горизонтальная лампа. При ближайшем рассмотрении стало заметно, что стол заставлен ступками с перетертыми внутри ингредиентами, пробирками, мензурками, засохшими листьями и даже насекомыми в банках. Кое-где была разлита вода, рядом стеклянные индикаторные трубки для измерения жидкости. Обойдя стол, он также заметил на полу одну из таких трубок. Видимо, лежала неустойчиво и скатилась со стола. Ирука присел на корточки и, подобрав тару с пола, непроизвольно посмотрел под стол, где располагалась полка с небольшими подписанными коробочками.        «На доработку», «2.6.15-34.0» – гласили названия коробок. Последнее, видимо, относилось к какому-то коду, известному только медикам. Неужели Сакура тут устроила себе полноценную лабораторию? Хотя, если так посудить, это очень удобно. Хокаге рядом и, случись что непредвиденное, сможет помочь.       Ирука поднялся, положил трубочку на стол рядом с планшетом, где были закреплены исчерканные и исписанные вдоль и поперек листы: какие-то формулы, отдельно выдранные из контекста фразы и слова... Ирука стал переворачивать страницы, просматривая их. В самом конце были обведены в кружок несколько формул, рядом выведен восклицательный знак. Видимо, именно это Харуно так упорно дорабатывала. Отложив планшет, Ирука снова присел на корточки и потянулся к коробке. Ему хотелось всего лишь посмотреть...       Внутри коробки нашлись маленькие стеклянные колбы, с прозрачной жидкостью, по крайней мере, они казались такими с тем малым освещением, что пропускало окно. Десять экземпляров с ровно отмеренной жидкостью. Ирука поболтал в руке одну из стекляшек. Вещество внутри выглядело, как вода.       Интересно, чем пахнет?       Умино открыл крышечку и поднес колбу к носу. Едва-едва вдохнул. Ничего. Сакура ведь так и говорила: «ни вкуса, ни цвета. Медленная смерть».       Невольно Ирука подумал, что Какаши такой же, как этот яд. Воплощение его медленной смерти. Душит его с каждым разом все сильней, забирается в голову, лишая покоя. Настигает каждый раз в тот момент, когда Ирука думает: «Вот оно! Получилось! Свобода!», и никакой яд не сравнится с тем, как он погибает рядом с Копией.       Судорожно вздохнув, Умино закрыл крышку и подумал, что теперь тоже станет медленной смертью для Хатаке Какаши.