Это очень неправильно

Бухал. Жестко. Ежевечерне падая в объятия любимой девушки, извинялся, обещал, что все, это в последний раз, но следующий день проходил по отработнному алгоритму － бар, друзья, алкоголь рекой. И, вроде, без видимой причины, никто не понимал. Выводил всех на негативные эмоции, отменяя, согласованные пол года как, интервью, срывал концерты. Понимал, что теряет адекватность, уходя в отрыв от внешнего мира, погружая себя и окружающих в депрессивно - маниакальный мир собственных переживаний. Истязал себя одиночеством и не подпускал к себе никого. Никого. Даже Кристину. Хотя, она и так держалась лишь в видимости зрительного контакта, не навязываясь, переживая, что пошло не так. Гладила его по волосам, когда он засыпал, и даже ложилась с ним в одну постель, логично рассуждая, что она-то не может его оттолкнуть, глотая слезы и проклиная его молчание на чем свет стоит. Утром он смотрел, как мило она сопит, виновато целовал, благодарно и со всей пылкостью любил ее, обещал в очередной раз, что все. Но, понимая, что врет, ранил и себя и ее, опять бухая так, что становилось противно самому от себя. А ей и подавно. Редкие дни и вечера в состоянии покоя не несли успокоения － просто это было время для разгребания Авгиевых конюшен, которые непременно случались ввиде поджимающих сроков, тех же перенесенных интервью и прочих деловых мелочей. В такие дни он был суетлив, взвинчен, истеричен даже, остро реагируя на любые замечания, а потом наоборот, умиротворен и спокоен. Зато окружающие кипели от таких перепадов в его настроении. И она. Все началось незадолго до ее приезда. Вернулся отец. Внезапно. Для Макса это было внезапно. Вырвал его из привычного уклада жизни, засадив за долгий и трудный для обоих разговор. Для человека, у которого жизнь расписана турами на год вперед, у которого планы на жизнь эту, личные, большие планы, вдруг все рушилось. Отец принял решение, что Максим непременно должен продолжить семейный бизнес. Бизнес. Семейный. Он. Опять начиналась та же песня, что и пятью годами ранее, когда Макс, черт побери, по его настоянию, все таки получил образование экономиста. Вот только, если вспомнить, существовала договоренность: отучился, корочку в карман положил и гуляй, как ветер в поле. Строй себе жизнь свою. Можешь без денег отца, вперед. Не можешь, милости просим к папе под крыло - на работу. Но, тогда про музыку надо забыть. И Макс пахал. Пахал так, что из никому неизвестного Анисимова Максима превратился в любимца публики Свободу за пол года. Сам. Без отца. Без денег. Без лейбла. Только вот, помимо того, что отец продолжал периодически из года в год выносить ему мозг, несмотря на полную финансовую независимость парня, нынче случилась ситуация из разряда форс-мажор, требующая скорого решения. Был долгий разговор с отцом. Он не нес ничего хорошего. Более того, Максим понимал, что в этой ситуации отец абсолютно прав и он действительно должен. Должен успеть научиться делать семейный бизнес. Успеть. Это ключевое слово. О проблемах отца со здоровьем не знала ни одна душа. Только он. Отец всегда предпочитал быть здоровым. Спорт, наблюдения доктора, регулярный отдых, яхта, режим дня и рыбалка, как личная нирвана. Да, еще Катя, ровесница его дочери, тоже Кати, молодая секретарша, которая согревала его постель. По принципу, с молодыми молодеешь... Он и молодел... Так что, изменения, происходящие в его жизни, застали отца на самом пике формы, как бы сказал Карлсон, в самом расцвете сил. Онкология. И время не ждало, ведь эта дрянь могла уложить уже завтра, а могла позволить дождаться внуков. Тут совершенно точно русская рулетка. А что самое противное, отчего, собственно, и случился запой, это необходимость безвылазно сидеть в этой долбаной Якутии, на этих долбаных алмазах, так как в работе были несколько новых месторождений и новый градообразующий завод по огранке. Новое требовало контроля. По крайней мере на начальном этапе. А здоровье отца требовало наблюдения в престижной европейской клинике. Но, только вот, он ждал Крис. Он так ее ждал... Получается, чтобы сказать, ”милая, адьёс, лечу в холодный край, зарабатывать на пропитание”. Не мог же Макс срывать ее из города, с учебы, после того, что ей пришлось пережить? Вернее, он должен был с ней поговорить, но, разговор беспрестанно откладывал, тормозя каждую попытку хорошей такой дозой алкоголя, боясь услышать ”нет”. В этом и была его слабость. Отец дал времени до Нового года. Хотя, и это было бесконечно долго. Вот только Кристина сегодняшним утром собрала вещи и съехала от него. Вот так просто, собрала, покидав все в сумки, пока он спал до обеда, и, с сожалением, впрочем, смахнув пару непрошенных слезинок и задушив обиду где-то в глубине души, отчалила в свою квартиру. Это было сто первое утро после беспрестанных уговоров уйти в завязку. Сто проканало, доводя нервы девушки до истощения, а сто первое он встречал в одиночестве. Ну как утро - полдень. Утром она еще пыталась его растолкать, а он мычал и лез к ней с пьяными поцелуями. И ей приходилось отвечать на звонки ребят из его группы и продюсера, в очередной раз не понимая, что произошло и как из ее Макса, получился этот опустившийся алкоголик. Но дрова лежали прочно, источая запах коньячного перегара, не собираясь вливаться в рабочий процесс. Он разлепил веки ближе к трем. Уже наклевывались снежные сумерки. На тумбочке возле кровати стакан с водой и аспирин, который слабо помогал от сушащего похмелья, заботливо оставленный любящей Кристиной... － Крииис! У меня щас голову разорвет. Иди ко мне, таблетка моя. Ответом послужила тишина. － Крис! － отрывисто позвал ее Максим. － Кристина, блядь, ты дома? － вроде забеспокоился, но еще не паниковал, привыкнув, что она всегда рядом. Он вынужден был поднять себя с неразобранной постели, отмечая на одеяле отпечаток в форме большой звездочки. Последнее, что он помнил, это как Кристина снимала с него куртку и обувь прямо в спальне, как попыталась безрезультатно его раздеть, толкнув на кровать, на которую он упал, раскинув руки в стороны и больше не сдвинувшись с места. Судя по шерстяному пледу на большом кожанном диване в гостиной, она спала здесь. Впервые не с ним. А судя по гулкому эху на оба этажа, дома ее не было. Тяжело вздохнув и с силой растерев свои впалые щеки, Макс вцепился в свои волосы с силой оттянув их, причиняя себе боль, трезвея и пытаясь сосредоточится на какой-то мысли. Он стал хаотично искать трубу. Заглядывал даже под скрутку из проводов и в холодильник, заодно вытащив из него бутылку французской Бадуа, той, что по 500 рублей за бутылку, холодной, самой обычной воды, не понты － просто нравилась, прикладывая приятно охлаждающее стекло к, как казалось, больному мозгу, пульсирующему внутри ноющего черепа. － Чо ж я так нажрался-то? － пробурчал он, путаясь длинными своими ногами в проводах, спотыкаясь, чуть не падая вместе с одной из гитар. Хотя, Богу Слава, гитару успел поймать, а вот бутылка ебаной Бадуа разлетелась в пыль. － Кристина, где ты, хм-хм?..－ захныкал не протрезвевший еще парень. － У меня все из рук падает, Криииис. И где этот телефон, сука. Проебал что ли? Он поплелся в ванную. Путаясь в штанах и рукавах толстовки, парень, раздевшись, засунул себя под ледяной душ. Поорал на весь дом, отфыркиваясь от воды, но спустя пару минут в голове немного прояснилось. Он позволил себе добавить горячей воды, подставляясь ласковым струям и уже более адекватно попытался выстроить картину пьяной амнезии в своей голове. Растираясь перед зеркалом большим полотенцем, замер, глядя на отражение, не веря глазам. Открыл - закрыл створку туалетного шкафчика, пощупал, все еще не веря, пустые полки, посмотрел на стаканчик с зубными щетками, где сиротливо ютилась одна... Его. В груди противно заныло. Рванул в спальню, открыл шкаф － бинго! Первая мысль, пронесшаяся в голове еще в ванной, оказалась самой что ни на есть правильной － пусто. － Крис, Крис, Крис, － запричитал парень, － только не это. Не бросай меня, ты не можешь... Где, блядь, этот телефон, мать его! Фак! Он хлопал себя по воображаемым карманам, будучи лишь замотанным на бедрах полотенцем, перетряс кровать, заглянул под нее, подумав о чем-то, почти слетел с лестницы вниз, перескакивая через осколки, словно Лагард через барьер, разыскивая куртку. Нашел, блядь. － Ну? － он нетерпеливо подгонял себя, снимая блокировку экрана, ища в куче сообщений одно, нужное. ”Уехала домой. Вещи забрала. И да, спасибо, что вспомнил, что мы планировали отметить досрочное окончание сессии. Не обижаюсь. Но, не понимаю...” － Да, блядь! Отметили! Дебил, сука. Все, не пью больше. Он набирал ее, непрестанно упираясь в равнодушный голос ”абонент не отвечает или временно не доступен”. Сообразил залететь в соцсети. В инсте напротив иконки мигал зеленый огонек. Он быстро начеркал сообщение и нажал на стрелочку. ” Обещаю, я больше не пью. 100％. Надо поговорить. Очень”. Под сообщением моргнул глаз, отмечая, что она прочла и уставился в строчку ”печатает”... ”Поговорим, когда будешь трезв.” Ну вот и отлично. Просто отличненько, блядь. Вернулась девочка из сраного Лондона ради него, а он? С этими своими переживаниями, что батя загрузил... Чуть не просрал ее. Или просрал? Варил кофе, разгребая другие сообщения, почту. Пришло уведомление о выставке британского модного художника русского происхождения, которого они с Крис поместили в закладки, в ожидании. ”Крис, у Миллера открытие выставки завтра на Флаконе. Жду тебя там у нашего бара в час. Уже скучаю.” － полетело еще одно сообщение в директ. Прочла. Не ответила. Но, главное, прочла. Фух, пока можно выпустить пар. А вот как ей рассказать про отъезд? Макса начала потряхивать мелкая дрожь. То ли отходняк, то ли нервы, то ли обе причины сразу. Посмотрел на время, открыл сообщения ребят. Как обычно, стало стыдно, что игнорит. И что вместо полного чека придется опять работать по сокращенке. Предновогоднюю неделю отрабатывали на мероприятиях. А потом у всех свободное плавание вместо тура. А у него долгий перелет в алмазный край. Она шла, опустив голову, засунув руки в варежках глубоко в карманы. Не смотрела по сторонам, не выискивала его в толпе, пряча нос от мороза в высоко намотанный шарф. Он увидел ее сразу. Так и не дождавшись ответа, приехал на Флакон минут за сорок до встречи, трезвый, выбритый, одетый в то, что она любила на нем. Уже выпил пару кофе, раскуривая на улице очередную сигарету под синим значком, и вот дождался. По сердцу разлилось тепло, но вместо того, чтобы перестать истерить, вдруг поймал себя на том, что трясутся руки. Потушив об урну сигарету, сжав-разжав пару раз пальцы в кулак, стряхивая напряжение, пошел ей на встречу. Сначала она уперлась взглядом в его ботинки, которые не могла не узнать. Мучительно медленно поднимала глаза, придерживая шарф, открывая ему искусанные свои пухлые губы с любимой родинкой, уперлась взглядом в его измученные глаза. Такими же измученными. Под которыми залегли синие тени, но которые он любил больше жизни. － Привет. － У него вышло хрипло, так, что он подумал, что она его и не услышала. Но, она услышала. － Хорошо выглядишь. － Неправда. И ты не очень. Очередная ложь во спасение? － Это не ложь. Просто, сейчас я вижу не алкоголика, а потеряного человека. И эта картинка мне нравится гораздо больше. Поговорим? － Поговорим. Только обещай, что ты сначала подумаешь, прежде чем ответишь. Она хмыкнула, являя ему прежнюю, жизнерадостную Кристину, которую он за две недели с момента ее приезда сумел превратить в издерганную, замученную и придавленную его проблемами. － Я лишь однажды погорячилась. И теперь знаю цену необдуманным поступкам. － Это другое. Макс хотел поговорить сейчас, сразу, чтобы снять камень с души, но его отвлек телефонный звонок. － Хей, привет. Ты где? － Еду к тебе. Из Домодедово. － Отлично! Разворачивайся на Флакон. Мы тебя дождемся. － Мы? － Я и Крис. － Да, мама говорила. Это та милая замужняя барышня? － Кать, вы с матерью как две сплетницы. Фу. － Сам фу. И я с багажом. － Ну, отправь в какой-нибудь отель. Потом заберем. Чего не сообщила, что будешь? － Я сообщила, только в ответ полный игнор. Ему мгновенно стало стыдно. Не так уж часто им удавалось встретиться с сестрой, чтобы забивать на ее просьбы. －Прости, может я не увидел. Короче, дуй на Флакон. Мы на выставке Миллера. － Жени? － Ну, не знаю, может и Жени. В афише Джереми. Ты его знаешь? － Эммм... У нас когда-то был недороман. － Чо то я не помню такого. － Это было, эмммм... настолько болезненно, что я не хочу об этом говорить. Не суть. Здорово, что вы там. Крис порывалась отойти, но Максим крепко держал ее за руку. Положив трубку, притянул ее к себе. － Катька прилетела. У меня сегодня двойной праздник. Отложим разговор на вечер? － Хорошо. Только после выставки отвези меня домой, а вечером заедешь. Не хочу вам мешать. － Да ты что? Она мечтает с тобой познакомиться. Маман там ей, видно, понарассказывала... － А мама не прилетит? － Пока отец здесь, нет. － А у тебя отец здесь? － Блядь... Крис, я все обязательно расскажу вечером. Это как раз то, о чем я хотел поговорить. Пошли? － Это то, почему ты пьешь? － Даже внешне было заметно, как она испытала облегчение, взгляд прояснился, уголки губ поползли наверх. － Нет, ты определенно дурак, Свобода. － Ага. Это я и без тебя знаю. А про себя подумал, － ”Посмотрим, что ты вечером скажешь, когда я тебя перед выбором поставлю.” － Пошли уже, － потянула она его за руку. И это была прежняя Кристина, с сияющими глазами, переливчатым смехом, полная жизни и любви. Они ходили по залам, снимая сторис для инстаграмма, придумывая хештеги, когда внезапно все взгляды в зале устремились на вошедшую девушку. － Господин Анисимов, твою-то Люсю, ну почему я вместо ванны и законного сна должна сначала тусить с тобой по выставкам? － Боже, － закатил Макс глаза, － И тебе здравствуй. Как долетела? Загорелая такая. Откуда? － Так, поменьше вопросов. Знакомь. － Ну вот, Кристина моя. － Хм. Будет твоя, когда ты ей печать в паспорт поставишь. Катя, сестра этого чудовища, － протянула она руку миниатюрной девушке. Какая ты миленькая! － Кристина. Спасибо. Рада познакомиться. Я, похоже, обречена знакомиться с членами вашей семьи поодиночке, － улыбнулась она. － Это чистейшая случайность. Или нет? Мы все на разных материках, к сожалению, и семьей являемся лишь номинально. Мать с отцом не живут, но не в разводе, я с шестнадцати по мировым столицам моды, а твоего вот из московских сугробов никак выковырить не получается. Кстати, папочка здесь. Тебя еще не представляли? － Кать... Хватит щебетать. Может ты нам самого Миллера представишь, если ты с ним на короткой.... ноге? Крис будет рада. － засмеялся Макс, обнимая свою сестру. － Фу, Макс, ну ты не меняешься. Я сама жажду его увидеть. На них обращали внимание, тыкали пальцами, фоткали, перешептывались, как же, сразу две медийные персоны. Катя была высокой девушкой, почти ростом с Макса плюс каблук. Дорого одета, ухожена, с платиновым отливом волос, как с обложки глянцевого журнала. Она и была с обложки журнала, коих в ее топовой карьере было множество. － А вот и хозяин торжества, － Катя стремительно двинулась навстречу высокому худощавому мужчине, изрядно за тридцать на первый взгляд, раскрыла свои объятия, отчего красивый статный мужчина, повидиму, дающий интервью, сбился, в растерянности поглядывая на приближающуюся девушку. － Мисс Кати, ты ли это? И как? － Как-как, прямо из Доминиканы, к брату прилетела. Вот. Макс, Крис, идите знакомится. －Джереми Миллер, － представился мужчина, очень внимательно вглядываясь в спутницу брата своей подруги. － Крис, вы, случайно, не бывали в Лондоне? Акцент его был приятен, русский правилен, да и вообще он очень к себе располагал. － Совсем не случайно. Я вернулась около трех недель назад. － Тогда, это точно вы! － Я? Но, мы прежде не были знакомы. － Сейчас все увидите, мисс. Он потащил их в какой-то зал, постоянно оглядываясь на процессию, почти бежавшую за ними － телевизионщики, бравшие у него интервью, которое прервала Катя, разглядели в его порыве какую-то сенсацию, да и скандальный в последнее время Свобода, бесспорно знакомый им, с девушкой в кадре огромная редкость. Вереница переместилась в хорошо освещенный зал и Кристина узнала себя сразу. Себя. На набережной. Возле Аквариума. Со скечбуком, просто смотрящую вдаль, у парапета, говорящую по телефону... － Это.... я? － Я же говорил! － гордо протягивал он ей шампанское, чокаясь, поднимая бокал. － Это самые последние работы. － Но, как? － Вы приходили туда каждый день. И я приходил. Вы что-то рисовали и мне это так нравилось, я не сдержался, сделал серию зарисовок. Я даже подходил к вам близко со спины, заглядывал в ваш альбом, где были вы, юноша, точно вы, и Темза, и Колесо и небо у вас красивое очень. Вы ведь простите меня за любопытство? И за наглость. Вы красавица! Я тебя благодарю, Кати, за это знакомство! Я думал, так не бывает. Это волшебно. Это, прямо как сказочная история накануне Рождества! Его восторгу не было предела, он задыхался от охватившей его эйфории. Максим напряженно посматривал на художника, который вводил в краску его девушку своими несдержанными восторгами. － Непременно пообедайте со мной! Я настаиваю! － Джереми, это и правда неожиданно и необычно. － Катя всю дорогу стояла, сложив руки ладошками возле груди, всем видом показывая свое восхищение и удивление сложившейся ситуацией. И лишь один Макс нервно сжимал локоть своей девочки. － Мы вряд ли сможем, － обрезал он. － Прошу вас, Максим. － Тогда вам придется сначала переместиться со мной на телевидение. С четырех аж до девяти. У меня запись, простите. Крис посмотрела на него умоляюще. － Ты, разумеется, иди. Это же ты виновница его восторгов. Она лишь закатила глаза, качая головой, как-будто говоря ему, ”эй, это просто обед, не стоит на это так бурно реагировать”. И он остыл, попытавшись держать свои чувства в узде. －Мне обещали, что не будут задерживать. А сейчас у меня лишь часик, малыш, прости. Извините, Джереми. Джереми наказал Кате ждать его еще пятнадцать минут и ушел, в окружении жаждущих информации телевизионщиков. － Как мило, Макс, видеть тебя таким. － Каким, Кать? － Любящим. Домашним. Ревнующим. Он улыбнулся и оттаял. － Тебе слишком много кажется, сестренка. Ключи от дома у тебя есть? － Я лучше в квартире остановлюсь. － Там папочка. С Катенькой. Не рекомендую. － Так'ссс. Он притащил ее с собой? － Брось злиться, Кать. Ничего не изменится. － Положил он ключи ей в руку. － Ты в курсе?... － Да, он звонил. Говорил, что тебе... Макс незаметно приложил палец к губам, скосив глаза на Кристину. － Ты... － Поговорим обо всем вечером, девочки. Ну что, что мы еще не видели, а то мне надо рвать когти по-быстрому. － Я так понимаю, Максим не сказал тебе, что ему нужно уехать. Надолго. Думаю, что Макс не в курсе, что папочка и меня посвятил. Они сидели в ресторане гостиницы, где вопреки приглашению Макса, решила остановиться Катя. － Что ты имеешь ввиду? Она помолчала, бросая заинтересованные взгляды на Джереми. － У отца онкология. Ему требуетя кому-то передать дела. Логично, что Максу. － Ну, мне теперь понятно, почему он пьет... － Он пьет? － удивилась девушка. Кристина задумчиво кивнула, обдумывая полученную информацию. － То есть, он, как красна девица, ушел в ракушку? Вот, блин, мужики! － Что-то серьезное, девочки? － Джереми оторвался от своего стейка, поднимая бокал. － Нет, Женечка. Все нормально. Это внутрисемейное. － Эта милая девушка успела стать частью вашей семьи? － Ну, мой брат считает именно так. И я не могу не согласиться. － Чем занимается твой брат? － О! Здесь, в России, он известный музыкант. Свобода. Гугли. Тебе понравится. Такая музыка в твоем стиле. － Рок? － Йес! Хотя он не любит, когда его запихивают в какие-то рамки, все эти пожанровые классификации его страшно раздражают. － Учился? － На экономиста. Аж два диплома... － Но, музыкант? － Так бывает. － А вы, Кристиночка? Вы вполне хорошо рисуете. Учитесь? － Да. Графический дизайн. Рисую, сколько себя помню. － Можно где-то взглянуть на ваши работы? － К сожалению, их не так много. А много пришлось заниматься всякой ерундой, писать на заказ... Хотя, считаю, что мне это даже помогло набить руку. Если хотите... － Кристина протянула ему телефон, раскрывая галерею своих работ. Некоторое время Джереми молча листал, посматривая на девушку исподлобья. Увидев папку работ с Максом, заулыбался: － Очень похож. Правда. С любовью. И это видно. － Он задрал вверх большой палец, показывая, что ему нравится. － Вы очень способная. Отличное чувство света. Надо выставляться. Ваши работы будут иметь успех. － Здорово... － Растерянность Кристины от такой похвалы сказалась алыми щеками и безостановочным тереблением в руках бокала с вином. － Спасибо. Я, правда, очень рада вашему отклику. － Она так мило краснеет, Кати. Совсем как ты, когда мы познакомились. Твоему брату очень повезло. － Не спорю. － улыбнулась девушка. － Катя, Джереми, я, пожалуй, пойду. Наверняка у вас найдутся темы для разговоров помимо меня и Макса. Кстати, слышала про ваш... роман? Джереми вскинул брови. － Мааакс... Он невыносимая сваха. Катя залилась смехом. － Это да. Он переженил всех своих знакомых. Никто, кстати, не жалуется. － Это намек? － улыбнулся Джереми. － Да ладно, расслабься... Ты знаешь, у нас говорят, в одну реку дважды не входят. Да и я уже не та наивная дурочка. － Что это означает? Глупая присказка. Я могу сколько угодно заходить в одну реку, ведь все течет, все изменяется. Так ведь тоже говорят? Спасибо, милая Кристина. Ваши таланты в сводничестве тоже очевидны. － Вы просто красивая пара, － улыбнулась Крис. － Ненадолго прощаюсь. Думаю, Максим присоединится к моему приглашению. Как сможете выбраться, посидеть домашним кругом, приходите. Будем рады. Еще раз, спасибо, Джереми. － Женя, если вам так больше удобно. － Тебе... － Вот и славно. Домашним кругом очень заманчиво. － Он бросил взгляд на Катю, накрывая ее ладонь своей. Жизнь давала еще один шанс. Уходя, Крис улыбалась. Никто не знает, как сложится следующий день и что он тебе принесет, большие проблемы или маленькие радости. По всему выходило у Макса существовала проблема. Хорошо, что Катя ей сказала об этом. Есть время подумать. До вечера. Хотя, что думать, она за ним и на дно пропасти и в небеса, прощая и принимая его таким, как он есть. Глупый, глупый. Невозможно глупый Макс.