Биологический императив

Ангела улыбнулась маленькому черно-серому квадрату, прикрепляя его к углу зеркала в своей комнате. Она хотела поместить ее на компьютер в своем кабинете, где она будет видеть ее чаще, но это вызовет вопросы, так что вот, где она должна была быть, первая «фотография» ее дочери. Да, это была всего лишь зернистая ультразвуковая распечатка с черной пустотой, которую они с доктором Мейер специально указали ищущей Мойре, но это была ее дочь, их дочь. Нора объяснила им, что сердцебиение сильное и что не стоит беспокоиться о внематочной беременности, все идет как по маслу. Ангеле тоже стало лучше. Тошнота почти прошла, а аппетит вернулся с удвоенной силой. Она потянулась к маленькому шкафу и вытащила пакет чипсов, прежде чем сесть у окна, одно из многих преимуществ офицерской комнаты. Она лениво гадала, что Мойра будет делать с распечаткой ультразвука. Скорее всего, положила его куда-нибудь на стол; поскольку у нее не было медиков и медсестер, перемещающихся по ее кабинету и лаборатории весь день, у нее есть возможность это сделать. Правда, Ангела тоже могла бы, если бы захотела. Ангела нахмурилась, пережевывая еще одну хрустящую корочку. Рано или поздно ей придется рассказать людям, она не может вечно скрывать свою беременность. Она уже решила, что подождет по крайней мере до второго триместра; она решила это еще до того, как забеременела. Если бы произошел самопроизвольный аборт, он, скорее всего, произошел бы в первом триместре. Она постаралась как можно быстрее выбросить эту мысль из головы. Доктор Майер заверила ее, что причин для беспокойства нет. Но она все равно подождет. Затруднительное положение, в котором оказалась Мойра во время первого пренатального скрининга*, тоже не внушило ей желания распространяться. "Другой родитель " – вот, как Мойра до сих пор называла себя, что было вполне приемлемо для Ангелы, но могло вызвать вопросы у других. Много вопросов. Конечно, она могла сказать людям, что беременна, не упоминая, как оказалась в таком положении. Ее коллеги были вежливы, они не спрашивали, если она не предлагала еще какую информацию. Ну, Лена, разве что, но она могла справиться с любопытством Лены, она была экспертом в этом. Конечно, среди новобранцев и, возможно, среди младших медработников ходили слухи, но ее это тоже не беспокоило. Успешная, умная, красивая женщина с навыками и стимулом? Было много слухов, которые крутились вокруг нее дольше, чем она могла вспомнить. Но без разрешения Мойры Ангеле было неудобно посвящать кого-либо в новости. Это были не ее новости, а их. Она рассеянно провела пальцами по животу и подумала о стене с детскими следами в комнате ожидания доктора Майер. Этот визит был лучше предыдущего. Ее собственный дискомфорт каким-то образом соперничал с Мойрой, когда они начали, несмотря на то, что Мойра просто держала ее за руку, а внутри Ангелы был холодный пластиковый ультразвуковой стержень. Доктор Майер объяснила, что появилось на экране, когда она управляла устройством под простыней, пятки Ангелы покоились на холодных стременах. Они ушли с двумя маленькими распечатками, и каждая из них сидела молча, задумчиво улыбаясь зернистым черным квадратам в руке, другие же руки были переплетены над консолью между ними. На этот раз поездка в штаб была тихой, но гораздо приятнее, и Ангела подумала, что Мойра тоже представляла себе, как может выглядеть их дочь.

___________________________________

Нигде не было видно ультразвуковой распечатки. Ангеле пришлось признать, что, проходя через полутемную лабораторию и входя в маленький кабинет, она не спускала с него глаз, но если Мойра и повесила его где-то, то не здесь. Ангела надеялась, что эта встреча станет самым загадочным открытием, но была разочарована. И растеряна. И зла. — Что значит "уезжаешь"? — Ангела старалась говорить ровным, спокойным голосом, но слова были скорее шипящими, чем произнесенными. Мойра, чего бы это ни стоило, выглядела не более довольной, чем Ангела, просто побежденной, она сидела на диване, скрестив обе руки на груди и опустила лицо к коленям. Если бы голова Ангелы не закружилась в водовороте мыслей и эмоций, с которыми она не могла сразу разобраться, ее, возможно, позабавило бы, что Мойра похожа на долговязого надутого ребенка, но сейчас не до этого. — Ну? — Настаивала Ангела. У нее не было возможности сесть, прежде чем Мойра выпалила свою новость, а она не могла спокойно сидеть рядом с ней сейчас, — Куда? На сколько? Мойра вздохнула и провела рукой по волосам. Она подняла глаза на Ангелу. Понимание. Разочарование. Извинение. Сожаление. Она опустила взгляд на колени, а ее каблук быстро подскочил, постукивая по полу, угрожая свести Ангелу с ума: — Прости, Ангела, у меня нет выбора. Было трудно оставаться возмущенной, Мойра выглядела слишком жалкой. Ее голос был спокойнее и тише: — Скажи мне, что происходит, Мойра. Мойра откинулась на диване, ее длинные руки бесполезно опустились по бокам, пристально глядя на Ангелу: — Я пыталась выбраться из этого, поверь мне, я пробовала. Но мне нужно уехать на некоторое время, на несколько недель, — она ясно видела гримасу Ангелы, но продолжила, — я рассказывала тебе о презентации на Европейской конференции в Лондоне, на которую я ездила, об осуществлении эпигенетического контроля над сердечной тканью путем селективного метилирования ДНК? Ангела кивнула, припоминая. Это был обзор, который дала Мойра сразу после возвращения. Тогда Ангела была слишком отвлечена новостями о беременности, чтобы уделить пристальное внимание, и за время, прошедшее после конференции, Мойра была так занята, что у них не было возможности поговорить о работе. Мойра продолжила: — Лаборатория, разрабатывающая эту технику, лаборатория Кроненберга в Ванкувере, — вздохнула она и встала с дивана. Сердце Ангелы екнуло, и она нахмурилась, когда Мойра обошла вокруг стола. Она наклонилась к холодильнику под столом и достала наполовину полную бутылку виски и один стакан, — им нужен кто-то, знакомый с альтернативными методами метилирования. — И это должна быть ты? Мойра сделала большой глоток из своего стакана и поморщилась, прежде чем продолжить: — Очевидно, — она сделала широкий жест в сторону своей лаборатории за спиной Ангелы, содержимое стакана немного расплескалось, — после того, как они начали видеть метилирование цитозина у млекопитающих на рубеже веков, люди были настолько взволнованы тем, к чему это может привести, что S-аденозилметионин** – давние новости, а большинство людей действительно не уделяли этому должного времени, — она пожала плечами, — Увы, студенткой, я не была одной из них. Ангела вспомнила, как читала исследования Мойры О'Доран, когда было объявлено о ее найме. Она написала докторскую диссертацию о новом использовании S-аденозилметионина в процедурах метилирования ДНК**. Она не могла потрясти воображение, но она была впечатляющей для такого молодого человека, который являлся студентом бакалавриата. — И они нуждаются в твоей помощи? Вы не можете провести телеконференцию? — Я спрашивала, — объяснила Мойра, — но Уинстон считает, что лучше, если я буду... "ученый по месту жительства", в некотором роде, но только для исследований, без преподавания, — она опустилась в кресло за столом, все еще хмурясь, — это поможет в обмене идеями, может быть, к концу это привлечет нескольких ученых в наши лаборатории, думает он. — Я поговорю с Уинстоном, — предложила Ангела, — он выслушает меня, мы знаем друг друга много лет. — И что ты ему скажешь, Ангела? — Мойра не спорила, она не насмехалась. Победила, — Что я не могу проводить исследования, которые могут спасти жизнь, потому что нужно, чтобы я держала тебя за руку во время УЗИ? Мы даже не видим друг друга здесь, тебе действительно нужно, чтобы я осталась? Она не знала, что сказать? Что да, именно поэтому Мойра не могла уйти, что она нужна ей здесь? Что она хотела видеть ее каждый день, но боялась побеспокоить? Что, по ее мнению, Мойра должна быть здесь не только ради Ангелы, но и ради себя самой? Что это должен быть их опыт, а не только ее? Ангела упрекнула себя за свою же глупость. Она забывала каждый день напоминать себе, что Мойра была ее коллегой, ученым. Они помогали друг другу и будут продолжать делать это до конца, но не значит, что они будут собираться вместе по выходным. — Прости, — тихо сказала Мойра, снова вставая. Она осушила стакан, прежде чем снова обогнуть стол, положив руки на плечи Ангелы, их взгляды встретились, — Это произошло резко, я не должна была… — Нет, ты права, — сказала Ангела, шмыгая носом и молясь, чтобы, если она моргнет достаточно сильно, слезы не хлынули из глаз. Глупо, как же глупо. Она выпрямила спину и расправила плечи, решительно улыбаясь Мойре, которая нахмурилась, — Ты права. Я понимаю, что это твоя работа, и хорошо, что мы делаем успехи с большим количеством лабораторий, — Мойра выглядела обеспокоенной, — На сколько ты сказала? Несколько недель? Мойра опустила руки по бокам: — Во второй неделе января в Париже проходит небольшая конференция. Я буду там в лаборатории, а потом вернусь сюда. — Январь? — Ангеле показалось, будто ее ударили. По ее определению, два месяца – это не несколько недель. Быстрый подсчет в голове. К тому времени пройдет восемнадцать недель. Почти половина беременности, без Мойры. Видимо, Мойра увидела, как крутятся шестеренки в голове Ангелы. — Только один, — тихо сказала она, — после того, как я побуду там один раз, я пропущу следующий визит, вот и все. И надеюсь, — Мойра выпрямилась и запустила пальцы в волосы, — что на этом наши совместные исследования закончатся, по крайней мере, в том, что касается меня. — Ты пропустишь Рождество, — тихо сказала Ангела. Прошло всего несколько недель, и Ангела снова упрекнула себя за то, что вообразила, будто они могут провести его вместе, два трудоголика, которые не возвращаются домой, как все остальные, — Я буду огромной к тому времени, как ты вернешься. — Надеюсь, — улыбнулась Мойра, но глаза ее были печальны. Она протянула руку Ангеле, и та взяла ее, — поверь мне, Ангела, я тоже не хочу идти. — Я понимаю, — прошептала Ангела, хотя на самом деле не понимала. Но спорить с Мойрой было бесполезно. Она провела ладонью по ладони Мойры, — Когда ты уезжаешь? — В четверг, — тихо ответила Мойра. Она потянула за руку, и Ангела упала на грудь Мойры, когда та, что повыше, обняла ее. — Привезешь мне что-нибудь из Канады? — прошептала Ангела в грудь Мойры. — Мммм, И кое-что для ребенка, — прошептала Мойра.