Биологический императив

Сон Ангелы стал по меньшей мере беспорядочным. Вероятно, из-за сильного гормонального сдвига, она также обнаружила, что была утомлена большинство дней и беспокойна большинство ночей. Так как она все равно проснется, то решила помочь новым медикам, которым пришлось работать в ночную смену. Она избегала инфекционных пациентов, но была в состоянии управлять метаболическими панелями, анализом мочи и другими лабораториями, где патогены не являлись проблемой. Теперь она проводила большую часть ночей в лаборатории одна, и это было дополнительным преимуществом, помогая ей скрыть растущий живот. Она все еще чувствовала себя странно. Затем перешла на более свободную одежду. Никто никогда не спрашивал ее о новом стиле, что несказанно помогало. Именно ее изоляция в сочетании с поздним часом заставили так удивиться, когда услышала, как открылась дверь в лабораторию. — Я буду через минуту, — бросила Ангела через плечо, записывая скорость клубочковой фильтрации своего пациента. (70 мл/мин/ 1,73 м², им нужно следить за его работой почек) Услышав только шаги, а не чей-то голос, она обернулась, и то, что она увидела, заставило ее спрыгнуть со стула. Она не знала, что удивило ее больше: то, что Мойра вернулась на несколько недель раньше, или то, что она действительно показалась в медицинской лаборатории, чего она никогда не делала. — Мойра? Когда ты приехала? Я думала, ты не вернешься еще целую вечность! Мойра все еще двигалась к ней, даже кралась. На ней было идеально сидящая короткая теплая шинель, волосы развевались на ветру, лицо раскраснелось, но было серьезным, темные глаза смотрели на Ангелу. — Мойра? — спросила Ангела с трепетом, инстинктивно отступая назад и ударяясь спиной о лабораторный стол. Мойра ничего не говорила, когда подходила к Ангеле, а потом подошла настолько близко, что Циглер почувствовала ее дыхание, вытянув шею, чтобы посмотреть в темные, разные глаза О'Доран. Она больше не могла говорить, во рту пересохло, голос застрял в горле, пульс участился. Медленно Мойра подняла руки и расстегнула лабораторный халат Ангелы, не отрывая взгляда, когда провела пальцами по растущему животу. Ангела была тронута, что чувствует чужие руки. Но потом, руки Мойры, с широко растопыренными пальцами, начали двигаться вокруг ее талии, Ангела ахнула, почувствовав, как сильные руки крепко сжали ее задницу. — Мойра? — она застонала, потянулась и обвила руками шею старшей женщины, не задумываясь. Мойра, приняв это за приглашение, слегка сдвинула руки вниз, ловко приподняла Ангелу и осторожно опустила ее на стол. — Кто-нибудь может войти, — настойчиво прошептала Ангела, инстинктивно раздвигая ноги, чтобы позволить Мойре подойти ближе, и обхватывая ее тонкую талию. — Они не станут, — выдохнула Мойра и, целомудренно поцеловав Ангелу в лоб, положила руки ей на колени, грубо провела ладонями по бедрам, по пути задирая свободную юбку. — Я скучала по тебе, — всхлипнула Ангела, проводя руками по коротким волосам Мойры, проводя большими пальцами по ее идеальной, угловатой челюсти. О'Доран усмехнулась. Звук был низким, хриплым, великолепным. Она слегка наклонилась, тронув ухо Ангелы губами и прошептала: — Я тоже скучала по тебе, Ангела. Давай я тебе покажу. Ангела проклинала себя за то, что носила такие простые хлопковые трусики; даже если бы она знала, что Мойра вернется пораньше, чего она не сделала бы и за миллион лет, она не ожидала этого. Да, даже с ее растущей талией она могла бы найти что-то более сексуальное, чем белые хлопковые трусы, которые Мойра ловко оттолкнула в сторону, и уже пальцы О'Доран двигались вверх и вниз, переплетаясь вокруг ее складок и вверх по ее клитору. — П-помедленнее, Мойра, — наконец сказала Ангела то, что всегда хранила в подвале, задыхаясь от тихой мольбы, — нам не нужно спешить. Она громко застонала, когда Мойра не обратила на нее внимания, и два пальца уже двигались внутри нее, изгибаясь и поднимаясь вверх. Мойра придвинулась ближе, прижимаясь к телу Ангелы, обе тяжело дышали, руки Циглер обнимали О'Доран за шею – единственное, что удерживало ее от падения назад, когда Мойра грубо взяла ее на столе в медицинском отсеке. Боже, усиленный приток крови во время беременности творил чудеса, и все ее нервы горели при малейшем прикосновении, все ее тело хотело Мойру...

Пи-Пип

Ангела проснулась, вся ее комната купалась в мягком голубом свете коммуникатора, ее тело было покрыто потом, ее бедра были скользкими от напоминания о еще одном неоконченном сне. С болезненным стоном Ангела перекатилась, насколько это было возможно с малышом, к краю кровати и взяла свой коммуникатор с прикроватной тумбочки. Девять утра. Нелегкий час для тех, кто не брал ночные смены и не сталкивался с лишением сна, вызванным беременностью. — Да? Циглер, — она зевнула в трубку. — Ангела? — Ангела оживилась и покраснела, услышав тихий голос Мойры на другом конце провода. Она инстинктивно сжала ноги. Она все еще была возбуждена. — Это Мойра О'Доран. — Мойра, да, привет, — быстро ответила Ангела. — Как поживаешь, как Канада? Мойра отсутствовала почти месяц, и у них было мало возможностей наверстать упущенное. Из-за девятичасовой разницы во времени, из-за работы, связанной с новой лабораторией, из-за сложного графика сна Ангелы у них редко было время поговорить по телефону, и хотя Циглер хотела бы закончить свой сон без пробуждений, это было желанное пробуждение, если можно так назвать. — Все в порядке, — сказала Мойра и, кажется, подумав, добавила, — Холодно и скучно, а работа слишком простая! Как ты? — Хорошо, тошнота полностью прошла. — Хорошо, — Ангела задумалась, догадывались ли другие, каким выразительным может быть голос и лицо Мойры, когда ее знаешь. Интересно, сколько людей знают ее достаточно хорошо? — А ребенок? Предродовой был... вчера, верно? — Ах, да, — Ангела откинулась на спинку кровати. — Я бы позвонила тебе сразу после, но для тебя это была середина рабочего дня, я предполагала, что ты будешь слишком занята. — Прекрасно, все в порядке? Что сказала доктор Майер? — Все замечательно, — улыбнулась Ангела, проводя рукой по маленькому животу. Честно говоря, большинство людей, вероятно, только сейчас смогли бы понять, что она становится больше, но она понимала, что к тому времени, когда Мойра вернется, ей будет трудно скрыть это. Сейчас она обнаружила, что ей нравится иметь этот маленький секрет. — Ты знаешь, что мы сейчас во втором триместре, да? — Д-да, у меня были... подсчеты, — тихо сказала Мойра, и Ангела почти услышала ее застенчивую улыбку. — М-м-м, значит, мы выбрались из основных зон опасности, — сказала Ангела более серьезно и услышала облегченный вздох Мойры. — Что дальше? — Для меня? Самое приятное, — проворчала Ангела, — я начну набирать вес, у меня будет учащенное сердцебиение и головокружение, мне будет хотеться помочиться каждые пять минут, у меня начнет болеть спина, а десны и нос могут начать кровоточить, головные боли, запоры, в общем, полная бомбардировка. — Ах, это грубо, прости, — хотя она сказала это со смехом, было ясно, что Мойра искренне ей сочувствует. — И эти дурацкие гормоны означают, что я все время возбуждена, — проворчала Ангела, не успев даже осознать, что сказала это, все еще сжимая ноги вместе, чтобы подавить жар своих снов. Тут же она покраснела и не могла не уткнуться лицом в подушку. После того, как Ангела нервно затаила дыхание, Мойра кашлянула на другой линии: — Эм... Понятно? — Ха, извини, я не хотела этого говорить. Просто, знаешь, желание убедиться, что ты получишь весь опыт беременности, даже если ты не можешь быть здесь. — Ну, э-э, спасибо, что держишь меня в курсе, — Ангела снова съежилась, услышав беспокойство в голосе Мойры. — Ты, э-э, говорила об этом с доктором Майер? Она давала какие-нибудь рекомендации? Ангела решила удвоить дискомфорт и проинформировать ее только о том, что сказал доктор Майер: когда Ангела обсуждала свое постоянное состояние возбуждения, доктор Майер, конечно, объяснила роль гормонов, и что они также добавляют кровоток к эрогенным зонам, а затем спросила, где партнерша Ангелы, и заверила ее, что ей совершенно разрешено заниматься сексом в различных положениях до конца третьего триместра. Не зная, что сказать, Ангела просто сообщила Норе, что Мойры нет в городе, и Майер объяснила, что у супружеских пар на расстоянии есть множество обходных путей с игрушками, голосовыми связями и видеоконференциями. "Это будет хорошо для вас обоих, — сказала ей доктор Майер — Беременность – это эмоциональное переживание для обоих родителей, а сексуальная активность во время беременности может быть интенсивным опытом для многих пар." Она напомнила Ангеле, что регулярный секс может также помочь снять стресс, уменьшить боли в спине и помочь ей заснуть. В конце концов Ангела просто кивнула и сказала, что примет это к сведению. — Значит, ей нечего было сказать? — спросила Мойра после долгого молчания. — О нет, у нее было несколько идей, — вздохнула Ангела, когда ее вернули в настоящее время. — Просто... ничего подходящего для нас. Все нормально. Как я уже говорила тебе, когда мы начали, у меня не было настоящего свидания много лет, думаю, я справлюсь. Она услышала, как Мойра прочистила горло на другом конце провода. — Ч-что значит "ничего подходящего"? Ты сказала, что все в порядке, не так ли? Черт, почему она просто не оставила это и не сказала, что идей нет? — Медицина не так сложна, как некоторые думают, — начала Ангела, но потом решила, что лучше всего будет сказать это со смехом, — я скажу врачу, что я возбуждена, и она скажет мне больше заниматься сексом. — О, — Мойра помолчала минуту, — понимаю. Тишина на линии, казалось, длилась вечность. — Уже поздно, не так ли? — в конце концов тихо сказала Ангела. — Что ты делаешь? — А? О да, — голос Мойры звучал рассеянно, ее трудоголическая натура последовала за ней в Канаду, — я просто просматриваю свои старые заметки из Университета. Я подумала, что самое время позвонить, я хотела узнать, как прошла встреча. — Да, спасибо за звонок, — Ангела закрыла глаза и поправила голову на подушке, проведя свободной рукой по животу, — и не нужно волноваться, с ребенком все в порядке. — И у тебя все в порядке? За исключением, ну, ты понимаешь..? — Постоянного состояния повышенного возбуждения? — протянула Ангела. Почему Мойра может легко развеселить ее и также легко взволновать? Ведь она испытывала сильное раздражение от других звонков. Ангела рассмеялась, — Да, я в порядке, спасибо за проверку, Мойра. Я рада, что ты позвонила. — Мммм. Ты пришлешь мне детали следующей встречи? Я вернусь вовремя. — Конечно, я пришлю их через несколько часов после того, как встану с постели. — О. Я думала, ты уже в кабинете, извини, — Ангела уверена, что слышит, как Мойра проводит рукой по волосам. Она решила не говорить ей о своем беспорядочном графике сна, чтобы не волновать. — Да, пожалуйста, пришли их мне. — Мойра, что ты делаешь на Рождество? — Работаю, если смогу, — тут же ответила Мойра. — Лаборатории закрывают на каникулы, но я думаю, что смогу убедить Главного Следователя разрешить мне работать. — О. Ну, не переусердствуй, ладно? Это Рождество, тебе должно понравиться. На линии воцарилась тишина. — Я попробую. Ты тоже.

___________________________________

Ангела никогда особо не беспокоилась о том, как проведет Рождество. Она привыкла проводить его "в одиночестве", она брала дополнительные смены по праздникам, чтобы те, у кого была семья, могли больше времени проводить с ними, и этот год не был исключением. Ей хотелось взять выходной, представить Мойру пфефферкухену* и шпицбубену*, но она постаралась выбросить эти мысли из головы, когда стало ясно, что это никогда не осуществиться, как и другие непрошеными мысли о Мойре. Циглер позвонила в тот день, который должен был стать рождественским для О'Доран, ответа не было. Ангела вернулась в свою комнату после смены, несчастная и довольно одинокая, ее единственным утешением было провести рукой по животу, что она делала все чаще и чаще. У двери спальни лежал небольшой сверток, и она открыла его в коридоре. Тихонько всхлипнув, она огляделась, чтобы убедиться, что в коридоре никого нет, держа в руках ультразвуковой снимок в рамке размером 5х5 см, предназначенный для подвешивания на рождественскую елку.