Биологический императив

Ангела провела пальцами по выпирающему животу, рассматривая свой профиль в зеркале. Это стало ежедневным ритуалом. После душа она надевала нижнее белье (которое в последнее время обязательно включало новый, более крупный бюстгальтер) и изучала рост живота и груди. Она следила за своей беременностью, поэтому и делала это; даже если она никогда не была акушером, она знала достаточно о прогрессировании беременности, чтобы понимать, как могут выглядеть признаки опасности, а еще она предпочла не терять бдительность. Вот почему она проводила эти обследования, но также находила в них удовольствие по личным причинам, как, по ее мнению, делали все будущие матери, проводя руками по своей изменяющейся форме. Сегодня, в частности, она осознала, насколько выросла ее талия, насколько раздулась грудь, насколько она стала пухленькой за последние два месяца. Меньше чем через час она будет стоять на посадочной площадке в верхней части штаб-квартиры "Overwatch", а транспортный самолет будет медленно снижаться. Меньше чем через час она увидит Мойру, а Мойра увидит ее гораздо более беременной, чем когда они виделись в последний раз. Ангела в последний раз улыбнулась зеркалу, ее взгляд упал на ультразвук, все еще прикрепленный к нему, затем она обратила внимание на свой шкаф. В противоположность тому, как долго она восхищалась своей развивающейся фигурой по утрам и перед сном, Ангела прилагала все усилия, чтобы скрыть любые отличия от своей обычной стройной фигуры на публике, и до сих пор ей это удавалось. Ей оставалось только скрывать растущую пухлость, но это было легко объяснить зимней прибавкой в весе за каникулы. Она чередовала длинные блузки свободного покроя с пушистыми зимними свитерами (ее пухлый рождественский свитер с оленями был особым хитом в медицинском крыле) и всегда носила лабораторный халат застегнутым. Если кто-то и подозревал что-то большее, чем небольшой праздничный вес, никто ничего не говорил. Сегодня, однако, все было по-другому, потому что сегодня был кто-то, чье внимание она хотела обратить на себя. Зная, что этот день настанет, она обратилась к доктору Майер за советом по поводу магазина одежды для беременных, и Нора указала ей на магазин, расположенный чуть дальше по улице. Хорошо для их бизнеса, подмигнула она, находиться так близко к акушерско-гинекологической клинике. У Ангелы было не так много времени, прежде чем вернуться к ночной смене, но достаточно, чтобы выбрать красивую, свободную бархатную юбку, которая заканчивалась выше колен, и белую блузку с глубоким вырезом и эластичной тканью, чтобы позволить ей обхватить ее живот, когда он растет. Она немного покраснела, когда выбирала одежду, все еще не готовая быть такой наглой в своем нынешнем состоянии с другими, но она знала, что такой день, как сегодня, придет. К счастью, все оказалось именно так, как она и ожидала, и, снова оглядев себя в зеркале, она понадеялась, что Мойра тоже впечатлится. Мойра. Ангела прикусила губу, немного волнуясь. Что касается Ангелы, то больше не было смысла отрицать свои чувства к Мойре. Некоторые из ее снов могли быть вызваны просто гормонами, да, но поразительная ирландка всегда фигурировала в каждом из них. Ни один из ее прошлых любовников, ни одна из ее фантазий, ни один из персонажей эротической фантастики, которую она иногда читала на более одиноких этапах своей жизни. Всегда Мойра. Какое-то время она думала, что этому может быть какое-то научное объяснение. Несомненно, в какой-то момент какой-то эволюционный психолог выдвинул гипотезу, что беременные женщины могут испытывать всепоглощающую любовь к своему партнеру, в частности, как способ повышения сплоченности и стабильности среди формирующейся семейной единицы. Наверняка она где-то читала статью, и какое-то время убеждала себя в этом. Но в конце концов она напомнила себе, лежа на боку, засунув руки между ног, обмотав простыни вокруг лодыжек и произнеся имя Мойры, что руки О'Доран зажгли ее с самого начала. Она обожала, как Мойра проводила пальцами по волосам, когда нервничала и как краснели кончики ее ушей, когда она смущалась. Ей нравилось слушать, как Мойра обсуждает методику своих исследований, а ее сердце трепетало, когда Мойра одаривала ее теплой улыбкой или смехом. Ей нравилось, какой решительной выглядела Мойра, когда она бросалась открывать перед ней двери, и она никогда не видела никого более стремительного, чем Мойра, когда ее волосы развевались на ветру. Может быть, беременность усилила ее чувства, но чувства все равно были, и они были долгое время. Да, не было смысла отрицать чувства Ангелы к Мойре. Но как на счет самой Мойры? Одному Богу известно. Когда Ангела встала перед зеркалом и расчесала волосы, она задумчиво нахмурилась. Циглер заставляла себя быть как можно более профессиональной в этом деле. Ну, может быть, она как-то сказала, что Мойра выстрелила в нее, но это было слишком прекрасно, чтобы от такого отказываться. И да, она должна была признать, что даже в контексте массажа таза не было ничего очень прямолинейного в том, что она стонала и задыхалась, когда кончала в руках Мойры. Все это было спрятано под завесой профессионализма, такой тонкой, как может сейчас показаться. Но если она попытается откинуть вуаль, что сделает Мойра? Она прикусила губу, накладывая тушь. Ангеле нравилось думать, что эти румянцы, улыбки, то, как Мойра держала ее за руку, когда они оставались одни, что-то значили. Но что, если для Мойры она просто играла роль “другого родителя"? Боже, тогда для Мойры это вообще не имело бы никакого отношения к Ангеле. Ангела прекратила работу, положила руки на туалетный столик и нахмурилась, глядя в зеркало. Ангела разыскала Мойру. Мойра услышала ее план. Мойра сама напросилась. Ангела согласилась. Мойра была благодарна. Мойра прислушивалась к каждому предложению Ангелы и даже сделала несколько собственных, чтобы увеличить шансы на успех. Конечно, Мойра хотела ребенка. Она сама это сказала. Что она сказала? У нее был генетический императив. Что существует генетический императив, присущий организму для распространения своей генетической линии. Вот что она сказала. Она хотела ребенка, и у Ангелы будет ребенок. "Я имею в виду, раз уж ты все равно собираешься это сделать." Так она и сказала. Ангеле стало холодно. — Прекрати, — прошептала она себе, обнаружив, что каким-то образом обхватила себя руками, скрестив их под набухшими грудями и над выпирающим животом. — Ты опять ведешь себя глупо. Даже если она была совершенно права и Мойра видела в ней сосуд, средство для достижения цели, что она могла поделать? Она прокручивала это в голове несколько раз за последнюю неделю, и продолжала заставлять себя верить, что это эмоциональный скачок из-за гормонального дисбаланса. Со вздохом она встала, поправила макияж и прическу и еще раз посмотрела на себя в зеркало. — Что ж, — Ангела фыркнула, успокаивая женщину в зеркале, рассеянно поглаживая ее живот, — если это не завоюет ее, то, я полагаю, ничего не изменится. Бросив последний взгляд на ультразвук, который вызвал улыбку, она выключила свет и вышла. Путь на посадочную палубу был не сложным: офицерские комнаты располагались на верхнем этаже общежития. Она прошла по длинному центральному коридору к лифтовому отделению, поднялась на лифте в главный зал на четвертом этаже, где ближайшая дорожка соединяла общежитие с операционной, затем поднялась на лифте на самый верх высокого центрального здания. По пути она никого не встретила, вероятно, из-за позднего часа. Большинство из них находились в своих комнатах, а те, кто работал в ночную смену, были на своих постах. Это и хорошо, она не хотела отвлекаться на любопытный разговор с первым, кто заметит ее беременность. Ее пульс ускорился, и она положила руку на живот, чувствуя, как ребенок толкается. Она уже видела свет на горизонте, когда прибыла на платформу, удобную кабинку с окнами и скамейками, чтобы оградить любого встречающего от непогоды. Транспортный корабль для личного состава летел быстро и тихо, зависнув над отмеченной точкой посадки в течение нескольких минут, пока пилот выполнял регулировку от перемещения к режиму стыковки, и, наконец, большие металлические шасси выросли из основания корабля, и он приземлился с небольшим ударом, который Ангела могла почувствовать сквозь ноги. Посадочные огни мигнули, и люк открылся. Ангела не смогла сдержать широкой улыбки, когда несколько мгновений спустя высокая, худая фигура Мойры О'Доран с трудом выбралась из корабля. На посадочной площадке Мойра поставила большой чемодан и портфель и потянулась, Ангеле показалось, что она даже зевает. Из люка больше никто не выходил, и когда Мойра собрала свой багаж и покинула платформу, загорелись огни взлета. Перевозки персонала 0200 были не самыми популярными. Мойра, опустив голову, шла сквозь пронизывающий холод к платформе ожидания, и Ангела вспомнила, что окно, за которым она стоит, из одностороннего стекла. Мойра не знала, что ее ждут. Ангела игралась с идеей спрятаться за дверью, когда она войдет, и удивить ее после того, как она пройдет мимо, но прежде чем она решила, глупо это или нет, дверь уже распахнулась, и мир Ангелы наполнился ледяным ветром и Мойрой. — Ангела? — в голосе Мойры смешались удивление и, как надеялась Ангела, счастье. — Ангела, это 0200, что ты здесь делаешь? — Мойре было холодно, особенно в пальто, она только что вернулась с посадочной палубы, но когда Ангела притянула ее к себе, она почувствовала теплое утешение, которого не хватало много недель. Она обняла Мойру за талию и с улыбкой посмотрела на нее, положив подбородок ей на грудь. — Я хотела поприветствовать тебя, — объяснила Ангела, закрыв глаза и опустив подбородок, уткнувшись лицом в длинное черное пальто О'Доран. — Рада тебя видеть, — сказала она в пальто, сжимая талию Мойры. Интересно, заметила ли Мойра, как прижался к ней живот? Мойра повторила ее жест, крепко сжав Ангелу на мгновение, прежде чем отстраниться, положив руки ей на плечи и опустив взгляд. Пока Мойра разглядывала тело Ангелы, Ангела разглядывала ее лицо: раскрасневшееся от ветра и усталое, но ее и без того очевидная улыбка стала шире, когда она увидела Циглер. Она затаила дыхание, моргая при виде живота между ними, а затем ее руки медленно опускались вниз по рукам Ангелы к нему. Она посмотрела на Ангелу с нервным трепетом в глазах, который не мог победить ее улыбку. Ангела улыбнулась в ответ и снисходительно кивнула, заставляя себя дышать медленнее, когда руки О'Доран забрались под блузку, деликатно растопырив пальцы на животе. Спокойное дыхание, глубокие вдохи снижают частоту сердечных сокращений. Ангела решила не думать о руках Мойры, ее длинных пальцах, бегущих по ее телу, и она прокляла смертоносное сочетание повышенной чувствительности, месяцев виртуальной изоляции, и бушующими гормонами. Она закусила губу, сдерживая стон, и Мойра отдернула руки, будто она обожглась. — П-прости, я не хотела... — Мойра выдохнула извинения, но Ангела только покачала головой и схватила О'Доран за запястья, притягивая ее руки к животу. — Не волнуйтесь, все нормально. Здесь, — Ангела положила руки на спину Мойры, прижав ладони к себе, — она пинается пару раз в неделю. Доктор Майер говорит, что это будет происходить чаще. Толчка не последовало, но Мойра, похоже, не возражала, когда стояла, прижав руки между Ангелой и их дочерью. — Я не могу поверить, как сильно она выросла, — прошептала Мойра недоверчиво. — Да-да, я знаю, что я потолстела, — Ангела засмеялась. — Я не это имела ввиду, — сказала Мойра извиняющимся тоном, хотя Ангела улыбалась и не беспокоилась, — я думаю, что ты идеальна. У Ангелы перехватило дыхание, и она на мгновение подумала, не затронуть ли эту тему прямо сейчас. Кем они были друг для друга? Как себя чувствует Мойра? Но она сознательно выдохнула. В другой раз. — Я скрывала это... беременность, пока ты не вернулась, — объяснила она, поглаживая большими пальцами тыльные стороны ладоней Мойры, — никто еще не знает. Мойра кивнула, и несколько минут они стояли молча. В конце концов Мойра убрала руки и робко провела рукой по волосам. — Мне говорили, что беременные женщины терпеть не могут, когда люди прикасаются к животу. Прости, я ничего не могла с собой поделать. — Все в порядке. В любое время, — Ангела просияла, уже скучая по теплу прижатых к ней рук,— и это была одна из привилегий держать ее в секрете, — объяснила Ангела, когда Мойра нажала кнопку вызова лифта и подняла свой багаж. — Никто не интересуется. Пока что. — М-м-м, в конце концов, когда-нибудь начнут, — Мойра нажала на две кнопки, когда они вошли в лифт, одну на мостик, ведущий к офицерским комнатам, другую к подвальному лабораторному комплексу, — нам нужно что-то придумать. Даже если мы не упомянем обо мне в начале, как только она родится... ну, я думаю, есть шанс, что она не будет похожа на меня. — Это было бы ужасно. Надеюсь, она действительно будет похожа на тебя, — искренне сказала Ангела вспоминая, как мило выглядела Мойра, когда ее веснушки терялись в румянце. Может быть, у их дочери тоже будут веснушки. Когда лифт пришел в движение, взгляд Ангелы упал на две светящиеся кнопки. Она прикусила губу на мгновение, а затем полностью повернулась к Мойре. — Ты вернешься в лабораторию? — Мммм, если только что-нибудь там уронить, — она ​​немного покачала багаж в каждой руке. — И я либо посплю там, либо в своей квартире. — Ты знаешь... я все еще никогда не видела твои апартаменты. Я уже начала думать, что ты живешь в своем кабинете. Мойра рассмеялась и покачала головой. — Почти. Я не знаю, на что похожи офицерские комнаты, но с комнатами, которые мы, подчиненные, получаем, мой кабинет так же хорошо оборудован и немного более удобен. Она вздохнула и рассеянно провела рукой по животу. — Ты должна зайти, посмотреть, как живет другая половина, — она улыбнулась Мойре, которая смотрела на нее сверху вниз, — завтра у нас назначена встреча? Ну, или сегодня, наверное. Забери меня, давай не будем встречаться на парковке. — Думаешь, это хорошая идея? — нервно спросила Мойра. — Люди быстро соединят точки... и, вероятно, не те. Ангела вспомнила их первые предродовые отношения, предположения о Мойре. — Думаю, рано или поздно мы с этим разберемся. Я не хочу, чтобы мы избегали друг друга из-за страха перед тем, что скажут другие. Это не может длиться вечно. Мойра кивнула и облизнула губы: — Так, значит, завтра? До встречи? — Завтра, — подтвердила Ангела с улыбкой, когда двери лифта открылись. Она взяла Мойру за бицепс и потянула, заставив ее наклониться в сторону. Другой рукой она обхватила раскрасневшееся лицо Мойры и прижалась губами к ее щеке, чувствуя горячее дыхание на своей шее. — Я рада, что ты вернулась. Я скучала по тебе.