«Мистер Брюс, вы завели нового кота? — встревоженно спросил дворецкий. — Я видел грязные следы лап в вашей комнате» «Нет. Это был Дженкинс! — весело ответил мальчик. — Я налил ему молока, но он не захотел пить. Он недавно был здесь!» «Боже. Вы пугаете меня, мистер Брюс»
Кирена нерешительно двигалась к дверям особняка. Рабочая команда, пополам со старательными машинами, спешно избавлялась от следов былого сражения. Никто не должен узнать о нападении. Для всего мира этот день — не более, чем праздник в честь какого-то католического святого. Чаровница шла, мысленно обдумывая возможные варианты. Лорд Уэйн дал ей задание: избавиться от Кары, но она его провалила. Упустила девчонку, да еще и с важными сведеньями. Такое, с большой долей вероятности, приведет ее мужа в бешенство. И Кирена очень боялась его ярости. Она размывала границы между Шинноком и Брюсом Уэйном, лишая его контроля над своей злобой. Брюс был способен на опрометчивые, глупые и чудовищные поступки, когда выходил из себя. Кирена вспомнила, как оттаскивала его от Супермена. Брюс едва не забил его до смерти, в пылу ярости разбил ей губу, сломал два ребра и едва не свернул шею. С тех пор мутные, помертвевшие глаза вызывают в ее сердце безотчетный страх. «Да, сама виновата, — болезненно подумала Чаровница, приближаясь к особняку. По обе стороны новенькой дубовой двери стояли ревенанты. Брейниак и Оливер охраняли вход. Черная Стрела казался мрачнее тучи» Ведьма прикусила губу и ускорилась. Ей придется рухнуть пред ним на колени и вспомнить все, что она знает об обольщении, чтобы избежать чудовищной боли. Усмирить гнев мужчины можно только одним способом. Покорностью» «Эх, была бы я красивее!» — Прочь, — приказала Чаровница, подходя к двери. Но ревенанты не шелохнулись. Оливер поднял на нее мрачный взгляд и сказал: — Простите, госпожа. Лорд Уэйн приказал никого не впускать. Даже вас. — Что? — удивленно нахмурилась ведьма. — У нас нет времени! Разум Дамиана ослаб после смерти друзей. Брюс пока что плохо освоил тонкие заклятия иллюзий. Я должна помочь ему переманить его сына на нашу строну. — Госпожа, — горько ответил Оливер. — Дамиан мертв. Кирену словно ударило током. Она отшатнулась, недоуменно глядя на мертвеца. — Как? — Лорд Уэйн… убил его в гневе. Вам нельзя. Он никого не хочет видеть. — О Инкубус, — прошептала ведьма. — Этого я и боялась. Прочь с дороги. — Приказы… — Я его жена, раб. Я не убиваю тебя только от нежелания тратить силы на воскрешение. Прочь! — Мы не можем ослушаться хозяина, — с грустью сказал Оливер. — Уничтожите нас. Мы не будем сопротивляться. Видит тьма, наш лорд сейчас как никогда нуждается в поддержке. — Почему ты так о нем заботишься, раб? — скривилась Кирена. Черная Стрела грустно улыбнулся, собираясь с мыслями, и ответил: — Он вернул меня к жизни. Сперва я злился на него. За то, что он стал другим, за то, что он решил сделать с миром. Но сейчас, увидев жену с другой версией меня и осознав смерть, я понял: жизнь, даже такая, куда лучше небытия смерти. Я могу познавать мир, жить полной жизнью с чувством, что являюсь частью чего-то важного. Быть столпом новой эры, увидеть рождение нового человечества, презирая смерть. Я благодарен хозяину Брюсу, даже не смотря на некоторые «неприятные приказы». И я хочу, чтобы он победил и перестроил мир. Потому что он прав. Слова ревенанта нашли отклик в сердце ведьмы. Она кивнула и сказала: — Ты верный слуга, Оливер Куин. Ты будешь вознагражден за верность. Вспышка зеленого огня в мгновение ока обезглавила неподвижных стражей. Чаровница тяжело вздохнула и вошла в дом, вдыхая запах пороха, свернувшейся крови и жжёной проводки. Двери в бэтпещеру были закрыты непроницаемыми пластинами. Но ни один барьер не устоит перед темной магией.***
Тихий, сдавленный плачь доносился сквозь шипение разбитых ламп. Некогда ожившие костюмы валялись на полу, вперемешку с разбитыми бэт-гаджетами. Безмолвие оглушало, тени в углах дрожали, стремясь коснуться незримыми пальцами черного плаща Брюса Уэйна. Его едва заметно вздрагивающих плеч, его рук, нежно касающихся волос побледневшего мертвеца. — Дамиан, — сдавленно прошептал Брюс Уэйн. Мертвые глаза смотрели на умиротворенное лицо сына, аккуратно уложенного на столе. Он, казалось, спит, переутомившись на очередном ночном рейде. Бэтмен коснулся его руки, мечтая разбудить. По щекам проклятого героя текли слезы. Капая на черный, покрытый сколами и вмятинами нагрудник. — Прости меня. Пелена ненависти, затуманившая разум исчезла, сменившись осознанием чудовищной ошибки. Брюс мечтал, что Дамиан раскроет глаза и, посмотрев на него с укором скажет: «пошел ты, Бэтмен». А он сделает вечно хмурое лицо, сделав вид что пропустил мимо ушей. Но нет. Он мертв. — Что я наделал? — прошептал Брюс. — Что я наделал?! О, Дамиан, прости меня. Прости меня, сынок. Прости. — Брюс, — тихо позвала Чаровница. — Оставь меня. — И не подумаю. Я не позволю тебе остаться наедине с этим. — Не вынуждай меня вышвыривать тебя силой, — зло прорычал Бэтмен, сжимая кулаки. — Вышвырни, если тебя станет легче, — нежно прошептала Кирена, касаясь его руки. — Вышвырни — я войду через другую дверь. И я буду возвращаться снова и снова, пока твоя ярость не утихнет. Чаровница опустила взгляд на мертвого Робина. Давно забытая боль проснулась в душе, вместе памятью о былых временах. О седой древности, о жизни, полной бесконечных страхов и потерь. Она знала: Брюс — всемогущий человек, не имеющий равных. Но, при этом, он все еще самый обыкновенный мужчина. И, как мужчина, он очень слаб сердцем. И нуждается в надежной опоре. — Я понимаю твою боль, Брюс, — грустно сказала она. — Я тоже теряла детей. — У тебя были дети? — спросил Уэйн, стараясь отвлечься, отвести взгляд от помертвевшего лика сына. Не выходило. — Конечно, — грустно ответила ведьма. — Когда-то мои глаза не горели зеленым огнём, а тело не покрывали проклятые руны. Я была жрицей Исиды, женой могущественного хеттского царя. И я знаю, что ты чувствуешь, любимый. — Расскажи мне, — сказал Брюс, приглаживая волосы сына. По щекам текли слезы. Он не мог оторвать взгляда от лица. — Я — женщина древности. Житие у нас было тяжкое. Трое моих сыновей умерли от болезни, не дожив и до пяти. Четверо дочерей не дожили до двадцати. А мой сын — Ахмет — великий воин и наследник нашего царства, умер от моей руки, — голос чаровницы дрогнул. — Его околдовала ведьма, служащая Сету. Я воззвала к Инкубусу, умоляя послать мне яд, способный погубить ее. Брат откликнулся, но, в назначенный час, не она, а Ахмет выпил отравленное вино. Мой мальчик умер у меня на руках, а ведьма… указала на меня. — Ты отомстила? — Не успела, — горько ответила Кирена. — И это бы ничего не изменило. Месть — какой от нее прок? Справедливость? Какое дело мертвецам до справедливости? Мы, ты и я — сильные люди, обремененные властью и долгом. Мы принимаем решения и несем ответственность за последствия. И мы ошибаемся, мы падаем, мы пожираем себя, но продолжаем идти, моя любовь. Потому что это удел всемогущих. Это наше бремя и только мы способны нести его. Эту боль. Я знаю, что сейчас в твоем сердце. И я знаю, какого это: остаться один на один с этой болью, с этой виной. Потому я не уйду, что бы ты не сделал со мной. Ваши современные женщины, моралью хуже наших шлюх, забыли о долге жены. Но я — помню. Всю боль, мой повелитель, я разделю с тобой. — Я не хотел его убивать, — болезненно сказал Брюс. — Я вышел из себя. Потерял контроль над Шинноком. Это все Рейден… его присутствие. Бэтмен тяжело вздохнул, касаясь руки сына. — Моя любовь, — продолжила Кирена, прижимаясь к нему. — Не держи боль в себе. Я не такая как Селина. Я знаю тебя, знаю секреты твоего сердца. Вижу тебя таким, какой ты есть и не испытываю страха и отвращения. Я люблю тебя, мой господин. И я буду с тобой до конца. Что бы ни случилось. — Возможно, вселенная, все-же, справедлива, — горько ухмыльнулся Брюс, глядя в изумрудные глаза ведьмы. — Только приняв себя, я нашел то, что так давно искал. Мой мальчик умер… и я почту его память, завершив начатое. Я уничтожу всех наших врагов, создам новое человечество, а затем, обрушу его ярость на звезды. Мы сокрушим Новых Богов, мы заставим Дарксайда молить на коленях о нашей милости, вся вселенная падет к нашим ногам. Его жертва не будет напрасной. — Так и будет, моя любовь. — Ты упустила Кару, так ведь? — вдруг спросил Брюс. — Я… да. У нее был талисман. — Синий? — Да. — Ясно. Мне следовало догадаться. В этой неудаче нет твоей вины. Но, только подумай: вот же счастливая сука! Такая безумная выживаемость. У меня для тебя есть дело. Враг крепнет, мы должны ускориться, — сказал Брюс, отходя от мертвеца. — Сделай так, чтобы Чудо Женщина попала на корабль. Пора дать ей то, чего она желает. Пора привести в мир богиню войны. — Но… ее разум неуязвим для ментальных атак, — растерялась Чаровница. — Не для моих, — Бэтмен снял плащ и накрыл им тело сына. — Как только с ней будет покончено, возьмешь всех ревенантов и убьёшь Обратного Флеша и Орлицу. Затем отправляйся в Румынию на «Объект А». Забери Матрицу и перевези в руины Метрополиса. Враг ударит по проекту «Повелитель». Мы должны быть готовы его отстоять. Я же отправлюсь на корабль Брейниака, готовиться к схватке с Рейденом. — Как тебе будет угодно, любимый, — почтительно ответила ведьма. — Я… — Что? — По поводу нашего брака. Я хочу прояснить, не сочти за нелепые сантименты и мнительность, просто… — Нас обвенчала тьма, Кирена. Мы — боги, не нуждаемся в обрядах и церемониях. — Это все, что я хотела услышать, — тепло ответила она. — И еще кое-что, — сказал он, проводя ладонью по черной ткани. — Передай Адаму послание. — Какое же? — «Можешь». Кирена зловеще улыбнулась. — С удовольствием. — Вселенная падет перед нами, Кирена. Скоро.***
Мир летит в пропасть, Отряд Самоубийц штурмует особняк Бэтмена, решаются судьбы вселенной, а ему уроки делать. В такие моменты Фредди ненавидел свое «альтер-эго». Какая, к черту, математика?! Впрочем, это вполне можно было воспринимать как суровое испытание воли, дисциплину разума, «терпение и труд — мозоли натрут» и прочую дрянь. Фриман вышел из комнаты и, взяв из холодильника бутылку спрайта, двинулся вверх по лестнице, вслушиваясь в гул телевизора. Обычно он не слушал новости, но, в этот раз, не мог не застыть, дожидаясь информации о «вероломном» нападении на особняк Брюса Уйэна. Он ждал, капли конденсата стекали по руке, но «зомбо-ящик» выдавал лишь бесконечные лозунги и новости об очередных победах над врагами Режима. Час назад кучка отчаянных мета-людей разнесла по камешку особняк, а Земля об этом не узнала. «Замечательно» — Эй, Фредди! — крикнул с дивана Виктор Васкез. — Будешь обедать? — Эм… нет! Я позже спущусь! — Как хочешь. Фредди тихо выругался и взбежал по лестнице. Зажав бутылку подмышкой, он открыл дверь и вошел, почуяв запах гари. — Что за… мать мою! — вскрикнул Фредди, заметив высовывающуюся из-под дивана Кару, замотанную в покрывало. — Кара, какого хрена… кхм, — Фредди перешел на шепот. — Какого хрена ты тут делаешь… голая? Не то, чтобы я был против такого визита, но… — Моя одежда сгорела в атмосфере, — буркнула она. — Где у тебя тряпки лежат? — Ага, сперва наличные, теперь последние трусы отбирает. Кара, ты злоупотребляешь моей добротой, а я у тебя даже не во френдзоне, — хохотнул Фриман. — Ящик слева от шкафа. Вряд ли найдешь чего по фигуре, но… На лестнице послышались быстрые шаги. Фриман резко развернулся, но, из-за больной ноги не успел вовремя среагировать. В дверном проеме появилось широкое, загорелое лицо Виктора. — Фред, забыл сказать. Недавно звонили из… фонда, — опекун округлил взгляд, глядя на замотанную в покрывало голую женщину приличных форм. Повисло неловкое молчание. Кара нервно улыбнулась и сказала: — Эм… здравствуйте, мистер… — Я зайду позже, — протянул Виктор, бросая на Фредди взгляд, полный удивлённого одобрения. Дверь захлопнулась, Фриман тяжело вздохнул и перевел взгляд на Кару. — Ну вот, ты сделала и без того неловкий момент еще более неловким. Мои поздравления. Что случилось на корабле? — серьезно спросил он. — Ты победила его? — Нет, — бросила Кара, затягивая на талии резинку бриджей. Соски нагло топорщились через футболку, заставляя краснеть. — Бэтмен свел Кларка Кента с ума. Супермен, можно сказать, мертв. — О черт, — выругался Фредди, садясь на стул. — Не то слово. Я сейчас иду на место встречи. Логово Колпака. — Я с тобой. — Хорошо. Только… у тебя есть какой-нибудь свитер? Или куртка? — На твой размер — нет. Посмотри в шкафу. Кара перешла на сверхскорость и в миг оказалась перед Фриманом, застегивая черную толстовку с капюшоном. — Полетим через окно. — Эй, ну-ка подожди минуту, — осадил ее Фредди. — Мы сейчас спокойно выйдем из дома, сядем в мою машину, доедем до ближайшей парковки, а оттуда уже полетим. Если я исчезну через окно — это вызовет вопросы. Сил у меня нет, так что, сама понимаешь, что они подумают. Пойдем. — А как же твой отец? — смутилась Кара. — Он уже считает, что ты моя любовница, — засмеялся Фриман. — Скажу, что решил отвести даму домой. Пойдем.***
Даже сверхскорость казалась Каре чудовищно медленной. По радио и телевиденью не было ни слова о нападении, в небе, как и прежде, плыли дроны, на дорогах стояли кордоны суперсолдат, обыскивающие машины. «Пятно» чувствовала липкий страх, сверлящую сердце тревогу, порожденную отсутствием знания о ходе операции. Если все прошло как надо — война, можно сказать, окончена. Бэтмен побежден, Режим пал. Но воображение — неугомонный подонок. Он рисовал в ее разуме самые черные, ужасающие картины. Как наяву Кара видела, что заходит в логово Колпака, а там никого. Лишь тишина и потухший свет. Ни единой живой души и на базе Лиги. Мысль о том, что она может остаться одна наедине с Режимом вселяла в сердце ужас. Хотелось увидеть Дамиана. Убедиться, что с ним все в порядке. И, хоть Кара и не верила, что Бэтмен способен убить собственного сына, дурные предчувствия выворачивали душу наизнанку. Спускаясь в лифте, она едва сдерживала дрожь. Покрытые свинцом стены блокировали способности, спуск казался чудовищно длинным, будто кабина ехала в глубины преисподней. Фредди молчал, хмуро глядя перед собой. Тревога передалась и ему, от чего вечно ухмыляющееся лицо постарело, на первый взгляд, лет на десять. Кара почувствовала странное чувство нереальности происходящего. Будто все это — сон и сейчас начнется безумная чехарда с видениями. — Расслабься, — без энтузиазма сказал Фредди. — Уверен, Рейден уже полоскает летучую мышь в тазике с Джинсеем. — Я знаю, просто… я беспокоюсь. — Понимаю. Лифт остановился, двери мучительно медленно разъехались, и кара влетела в Логово Колпака, боясь, что кошмар станет реальностью. Она вдруг замерла, мысли не лезли в голову. То, что открылось перед ней едва ли можно было назвать победным отдыхом. Оливер и Канарейка сидели на приборной панели большого компьютера Колпака и помогали друг-другу обрабатывать раны. На шее Дины темнел черно-багровый шлейф. Харли сидела на полу, подперев щеки ладонями. Светлые волосы растрёпаны, под глазом громадный фингал. Аквамен и Рейвен стояли в углу, о чем-то мрачно переговариваясь. Кара окинула помещение быстрым взглядом. Все посмотрели на нее. На лицах боль и мрачные тени. Рейден сидел на стуле, мрачнее тучи, и смотрел прямо перед собой, поглощенный мыслями. На лице багровели кровоподтеки, голубые глаза казались печальными. Барбара с болезненным лицом прикладывала к голове сидящего на полу Тодда компресс, пока он держался за колесо ее коляски. Пахло кровью, потом и дымом сигарет. — Кара, — прохрипела черная Канарейка, указывая на нее. — Тсс, ничего не говори, — строго сказал Оливер. — У тебя травма. Тодд попытался встать, но пошатнулся, и Барбара аккуратно поправила компресс у него на лбу. — Что случилось? — спросила Кара, дрожа всем телом. Она искала, смотрела по сторонам, в каждый угол. Но не видела его. — Где Дамиан? — Бэтмен надрал нам задницы, — болезненно сказал Тодд. — Хэл и Дамиан… Колпак огляделся. Герои опустили взгляды, не решаясь сказать Каре правду, от чего та побелела. — Что с ним? — спросила она. — Он погиб, — горько ответил Тодд. — Бэтмен убил его. Мне жаль. — Нет, — прошептала Кара. Чувств не было, лишь странное онемение души. Мысли не додумывалитсь, чувства словно застыли. Она стояла, глядя на измученные лица, на жуткий шлейф на шее Дины, на мрачное лицо Рейдена, на хмурую Рэйвен, на Тодда, чье лицо походила на сплошной сине-фиолетовый синяк. — Нет. — Мы бы все там и остались, если бы Рейден не покраснел, — сказал Оливер. — Это был ад, Кара. Настоящий, гребаный, ад. Бэтмен слетел с катушек… — Он не слетел с катушек, — резко перебил его Рейден. — У него душа Старшего Бога. И непросто Старшего Бога, а повелителя Смерти. — Нет… — на глазах навернулись слезы. Дина спрыгнула с приборной панели и, обняв Кару за плечи, повела в сторону Харли. Фредди подошел к Богу Грома, не зная, что и думать. — Ты его знаешь? — спросил Тодд Рейдена. — Ты говорил, что сражался с ним раньше? Но Рейден лишь растерянно уставился перед собой. Все замолкли. Ожидая объяснений. — Это какое-то проклятие, — прошептал Бог Грома. — Снова и снова, раз за разом вселенная сталкивает меня с ним. Я никогда от него не избавлюсь. — Рейден, сейчас самое время для откровений, — хмуро сказал Оливер. — С кем мы столкнулись? Бог Грома встал и, поправив шляпу, ответил: — Шиннок был Старшим Богом в моем измерении. Его мать — Кроника, создала его злым, алчным и взбалмошным, толкнув на путь зла. Он вторгся в Земное Царство, желая поглотить Джинсей и стать сильнейшим среди богов. Ценой великих жертв мне удалось одержать над ним верх. Он — мое проклятие. Он не должен был возродиться в этом мире. Он вообще не должен был возродиться. Боюсь… это моя вина. — Объясни, — недоуменно спросил Тодд. — Темный я — зло в моей душе, несет в себе частицу тьмы Шиннока. Когда я переродился, вместе со мной переродилась и эта тьма. Разбитые осколки сущности Шиннока собрались здесь, в этой вселенной, ведомые тьмой в моей душе, словно маяком. Сломленный разум Старшего бога не должен был возродиться. Его зло — моя ответственность. Я должен во что бы то ни стало его остановить, иначе последствия будут… чудовищны. Рейден опустил взгляд. — Простите, что принес страдание в вашу вселенную. — Ты сможешь исправить это? — спросил Оливер, глядя как Дина и Харли утешают рыдающую Кару. — Сможешь его победить? — Я не уверен. Прежде чем я сражусь с ним, мне нужно восстановить целостность души. И, боюсь, на это у нас нет времени. Рэйвен подошла к нему и хмуро сказала: — Ты не представляешь как ты прав, Рейден. У нас остались считанные месяцы до Армагеддона. Пора вам узнать, что случилось с моим отцом.