Кристина
[2009 год, 17 октября, ей 10 лет, ему — 18]
— Мне твоя учительница звонила, — заявляет мама сразу же после того, как поздравляет меня с днём рождения. — Она пожелала тебе хорошо провести сегодняшний день. И ещё сказала, что ты прогуливаешь уроки.
Приплыли.
— Спасибо.
— А второе прокомментировать не хочешь?
— Я не прогуливаю уроки, — отвечаю ей и продолжаю увлечённо расставлять стаканчики для сока по краю стола.
— Она сказала, что ты не ходишь на некоторые занятия, но тебя видят в школе в это время.
— Чем докажет?
— Кристина Александровна, не слишком?
— Согласна, перегибаю. — Я отставляю стаканы и смотрю на маму. — Ну, фактически я же нахожусь в школе. Значит, это не прогул.
Она медленно-медленно поднимает правую бровь, как будто давая мне шанс на побег. Ну, мне так кажется.
— Па-а-ап! — кричу я, ныряю под стол и вылетаю оттуда с другой стороны. — Спаси!
Когда я подлетаю к нему, он пытается оперативно убрать кружку с кофе подальше.
— Мам, — отзываюсь я из-за папиной спины. — А что, если я перейду на домашнее обучение? Вот Илона из параллельного…
— Тебе с чего вдруг такие мысли вообще приходят? — перебивает она.
— Потому что там скукота! А вот дома заниматься лучше. И я бы могла больше рисовать.
—
Хватит, Кристина, это всё несерьёзно. Саш, ну скажи ты ей.
Папа вздыхает, кладёт свою руку мне на плечо и прижимает к себе. Я поднимаю взгляд и встречаюсь с его — всегда тёплым и заботливым. Он будет на моей стороне, даже если я вытворю какую-нибудь ерунду.
— Давайте не сегодня, — говорит он. — У ребёнка день рождения.
— Ребёнок — это я, — произношу с улыбкой, чтобы мама растаяла и забыла об этом ненужном звонке.
— В самом деле — скоро гости придут, а у меня ещё ничего не готово! — восклицает мама. — Но мы с тобой обязательно вернёмся к этому разговору.
— А Максим вместе со всеми гостями придёт или пораньше? — спрашиваю я, всё ещё пытаясь её заболтать. Хотя, если он как обычно заявится без предупреждения, мне нужно хотя бы платье надеть.
— Он не придёт, детка, — отвечает папа.
— Ты что, не сказала, что будет праздник, мам?
— Я сказала, но ему не десять лет, чтобы сидеть на детских праздниках. Он передал тебе подарок. От всех Анисимовых.
— Тебе тоже не десять лет, — раздражённо замечаю я.
Она закатывает глаза и выходит из комнаты. А мы с ней ст
оим друг друга.
— Это правда, что ему со мной неинтересно? — спрашиваю папу.
— Я не могу ответить за него. Но он учится в университете. Может, у него не было другого варианта?
— Хочу быть взрослой.
— Ты обязательно будешь взрослой. Хотя, ты уже самая взрослая из всех маленьких, которых я встречал.
— Что за подарок хотя бы? — как будто бы безразлично спрашиваю я, но мне не терпится узнать, чем он решил от меня откупиться.
— Посмотри в коридоре, — отвечает он.
Я прерываю свою минуту грусти и бегу в нужное место. Если там будет что-то лучше открытки, мне придётся перестать злиться на него.
Осматриваюсь и вижу, что за шкафом для одежды стоит что-то массивное. Деревянное. Что-то, что совсем не похоже на открытку. Подхожу ближе и вскрикиваю от радости. Красивый, новенький, самый настоящий профессиональный мольберт.
[2013 год, июль, ей 13 лет, ему — 22]
Я возвращаюсь домой часов в десять утра с нашей неудачной пробежки с Илоной и никак не ожидаю, что мама встретит меня в коридоре радостной новостью о ремонте. С подругой мы встретились в семь, дошли до ближайшего стадиона, минут десять подурачились на поле, а потом устали и решили завалиться в кофейню. С огромными порциями какао мы смотрели на утренний Екатеринбург и строили планы на следующую тренировку. Единогласно решили, что пока обе не готовы к профессиональному спорту.
В протёртых штанах, растянутой футболке и с неаккуратным хвостом заваливаюсь домой и вижу маму. Она меня поджидала тут, что ли?
— Кристина, у меня мало времени, на работу пора бежать. Тебе нужно убрать всё из шкафа, с полок и содрать обои. Я, конечно, постараюсь пораньше вернуться, но я попросила Максима помочь.
— Зачем? — негодую я. — Тогда лучше отправляй меня в тот лагерь, куда хотела. О чём мне с ним разговаривать, если мы не виделись тонну лет?
— Кристина, вообще-то…
— Придётся найти, о чём поговорить, — твёрдо заявляет выходящий из моей комнаты Максим. Ну блин! Мама, за что ты так?
Он открыто смеётся надо мной, облокотившись на дверной косяк. Я делаю вид, что сказала бы то же самое ему прямо в лицо, но чувствую себя жутко неловко, если честно.
— Ты пришёл ремонт делать или на вручение диплома забежал? — спрашиваю, разглядывая его привычный наряд: чёрные брюки и белая рубашка. Полнейшая скукотища в человеческом обличии.
— Так,
хватит разговорчиков, — говорит мама. — На вас сегодня полная очистка помещения. И одна стена. Ты знаешь, Максим.
— Да, понял, — отвечает он, а мама, как ни в чём не бывало, целует меня в макушку и выходит из квартиры.
— Что за стена? Что с ней? — спрашиваю его.
— Ничего, — спокойно отвечает он и уходит обратно в комнату.
Я иду за ним.
— Дай мне какую-нибудь одежду ненужную, а то я не успел переодеться.
— Вижу, — отвечаю ему и вытаскиваю из шкафа своё самое короткое, розовое и красивое платье. — Лови.
По-моему, оно даже мне уже не подходит по размеру. Кидаю им в Максима и начинаю убирать вещи со стола.
— Ты, правда, хочешь, чтобы я это надел?
— А что такого? У меня ничего нет на тебя.
— Кристина. — Он подходит ко мне, отдаёт платье и с натянутой улыбкой говорит. — Посмотри у папы, пожалуйста.
Он выжидающе смотрит на меня, и мне приходится сдаться. Без закатывания глаз, конечно, не обходится. Я бросаю платье на кровать и иду на поиски нового гардероба для Максима.
— Я тебя так раздражаю, Мелкая? — спрашивает он вслед.
— Нет! — кричу ему из спальни родителей. — Меня раздражает тот факт, что мы не виделись несколько месяцев, но все вокруг считают, что мы с тобой просто лучшие друзья. Не считаешь, что это странно?
Я достаю из шкафа спортивные штаны и замечаю висящую на плечиках тонкую кожаную жилетку, которую папа хранит ещё с молодости и думает, что в несбыточном «когда-нибудь» он похудеет и наденет её. Негромко усмехаюсь, представляя Максима в этой жилетке. Уже тянусь к ней, но понимаю, что он не выдержит этого второй раз.
— У тебя такой странный вкус в мужской одежде, — неожиданно раздаётся голос из-за спины, и я вздрагиваю.
— А у тебя с появлениями не очень, — говорю ему и разворачиваюсь. Хочу добавить ещё несколько тонн аргументов в свою защиту, но застываю, видя, что Максим стоит прямо передо мной в одних узких брюках. Это значит — без футболки. Ну, типа голый наполовину.
Я не думаю ни о чём таком, просто это же странно, что первый раз за последние несколько месяцев я его вижу без привычной рубашки. Илона, например, находясь в одной комнате с любым парнем своего возраста и чуть старше, начинает активно проявлять своё обаяние и демонстрировать очаровательно-прекрасную улыбку. Но это же Максим, а не любой парень.
И тут я понимаю, что открыто пялюсь на его тело. Блин, как же неловко.
— Эм, вот, — говорю, протягиваю ему штаны и разворачиваюсь к шкафу, чтобы найти футболку и избавить себя от этого зрелища. Если мне через три месяца исполнится четырнадцать, мне уже разрешается об этом думать? Какая же я идиотка, честное слово.
Нахожу подходящую футболку и уже собираюсь развернуться, но понимаю, что ему может взбрести идея и штаны переодевать прямо здесь. И если я сейчас повернусь, то застану его и без футболки, и без штанов. Ну, здорово! Кажется, мне придётся простоять в этой позе пару часиков, чтобы мои щёки перестали гореть, а Максим точно переодел свои штаны.
— Футболку не отдашь? — интересуется он, усмехаясь. — Ты какая-то странная сегодня.
А, ну спасибо, что акцентировал на этом внимание!
— Да нет, всё как обычно, — говорю ему и, держа футболку в руке, протягиваю её куда-то назад, за спину.
— Твоя раздражённость мной достигла предела, — говорит он, смеясь, и забирает футболку. — Я пойду переоденусь.
— Ага, — соглашаюсь я, облегчённо выдыхая.
Оставшуюся часть дня мы вместе с одетым (что не маловажно) Максимом собираем мои вещи, отдираем старые обои со звёздочками от стен и болтаем, как будто не переставали общаться ни на один день. У меня иногда всплывает в голове этот самый неловкий момент за всё время нашего знакомства, но Максим ведёт себя точно так же, как и обычно. И со временем я опять привыкаю к нему, к его голосу, тону, сдержанным движениям и даже к тому, что он снова называет меня «Мелкой».
— А что там со стеной-то? — спрашиваю его, когда мы заканчиваем с обоями.
— Твоя мама разрешила тебе разрисовать одну стену, если ты захочешь.
— Офигеть! Правда? Прямо всю?
— Прямо всю. Уже думала, что хочешь нарисовать?
Ха! Думала ли я? У меня уже готов точный эскиз, потому что я уговаривала маму на это несколько месяцев.
— Волны или что-то типа того, — загадочно отвечаю я.
[2014 год, май, ей 14 лет, ему — 22]
Я первый раз нахожусь на самой настоящей свадьбе, поэтому не представляю, какой диапазон чувств могу сегодня испытать. Чуть привстаю со стула, чтобы поправить платье, потому что я уже взопрела, сидя два часа между родителями и какой-то незнакомой женщиной и поднимая пустой бокал для шампанского. Мама решила, что одного бокала мне хватит.
— Когда я уведу её танцевать, — говорит мне шёпотом папа, — можешь налить себе ещё. Она не заметит.
Я улыбаюсь и таинственно подмигиваю ему.
Мы все сидим за большим столом в ресторане. Цвет свадьбы — сиреневый. Платья, несколько рубашек, салфетки, цветы на торте — всё сиреневое. По краям зала в небольших вазах стоят аккуратные букеты со вставками сирени. Аромат в воздухе витает превосходный, нечего сказать.
У Максима из кармана пиджака торчит сиреневая бутоньерка, а на Алисе красивое по-классически свадебное платье такого же цвета. Они сидят в обнимку во главе стола и весь вечер принимают странные тосты от опьяневших гостей, подарки в больших коробках и маленьких конвертах, целуются под «горько» и иногда танцуют.
— Твой час, детка, мы пошли поддерживать танцевальное движение, — говорит папа, и они с мамой, необычайно счастливые, уходят.
Я быстренько прошу официанта обновить мой бокал шампанским, и он очень удивляется, потому что наливал мне ещё часа три назад. Наверное, думал, что меня тут вообще уже нет.
— Если перельёте через край — ничего страшного, — говорю я ему.
После этих слов он полностью теряет ко мне доверие и с неловкой улыбкой спешит удалиться на безопасное от меня расстояние. Я потягиваю шампанское, смотрю, как мои родители танцуют какие-то странные танцы, и думаю о том, что пора бы прогуляться до туалета.
Шампанское ударяет в голову почти мгновенно, всё вокруг начинает кружиться и становится каким-то на редкость смешным. Бокал опустошён — я встаю со стула, чтобы всё-таки дойти до желаемого места. Но меня тут же настигает проблема — чтобы добраться до коридора с туалетами, нужно пройти прямо через эту толпу веселящихся людей.
Ровно в тот момент, когда я встаю, ведущая объявляет медленный танец, включается соответствующая музычка, а все танцующие в нерешительности замирают в центре зала. Я пробираюсь через плывущую перед глазами толпу, но встречаюсь взглядом с Максимом, который о моих планах не знает. Кажется, он думает, что я вышла сюда, чтобы потанцевать, но меня никто не приглашает. Взгляд отводить поздно. Ему всегда кажется, что он за меня отвечает в любых ситуациях.
Максим шепчет что-то своей новенькой жене на ухо и подходит ко мне, а я почему-то никуда не двигаюсь и ничего не предпринимаю. Стою, как будто шампанское прибило меня к земле.
— Когда ещё я смогу потанцевать со своей сестрёнкой? — с нежной-нежной улыбкой произносит он. — Не против, Мелкая?
— Нет.
Он кладёт правую руку мне на талию, а левой — берёт мою правую. Я кладу свою — ему на плечо так, насколько могу дотянуться. Кажется, мои пальцы чуть дрожат. Или это пузырьки шампанского в моих глазах кружатся по всему залу?
— Я научился танцевать, прикинь.
— А я выпила, — произношу я и тут же прокручиваю эту фразу в голове. Что я несу?
— Ну, сегодня можно. Спасибо за портрет, очень красивый. Я не успел сказать, когда мне его вручали в этом потоке.
— Обычный, — отвечаю я и ненадолго перевожу взгляд на Алису. Их портрет получился, правда, замечательным. Но не потому, что у меня всё вышло идеально, а потому, что их взгляды друг на друга — идеальны.
Она не обращает никакого внимания на нас, и никто из гостей не обращает, даже мои родители. И я понимаю — для всех вокруг Максим просто танцует с маленькой Кристиной, потому что любит её, совсем как сестру. Но мне всё это кажется таким странным.
Музыка всё никак не заканчивается, а он прижимает меня за талию к себе и, совсем как взрослую, кружит, кружит, кружит. Выпитое шампанское заставляет меня улыбаться. Максима заставляет улыбаться значимость сегодняшнего дня.
Мы танцуем, моё платье развевается, а в воздухе витает свежий и сладкий аромат сирени, который счастливым грузом плюхается в мою память.
***
Когда праздник заканчивается, я вместе с родителями оказываюсь в такси. Мы располагаемся на заднем сиденье втроём, а впереди, помимо водителя, садится какая-то родственница Максима, которая живёт где-то в нашем районе.
Я достаю из сумки телефон и сонно набираю Илоне сообщение, потому что она не выдержит без этого, я знаю.
«Всё было супер, но я полная дура, потому что, кажется, влюбилась. Ты будешь орать», — набираю ей, отправляю и устраиваюсь на маминых коленях, потому что меня клонит в сон.
Лежу так несколько минут и понимаю, что организм меня обманул — спать я не хочу. Продолжаю лежать с закрытыми глазами, потому что и обсуждать с родителями, какая же была красивая свадьба, я тоже не хочу.
Мама гладит меня по волосам и немножко пьяным голосом разговаривает с папой. Не вслушиваюсь в их разговор, пытаюсь уснуть. У меня почти получается.
— Света, ты сама видишь, что она привязалась к нему, — улавливаю я папину реплику сквозь сон.
— Конечно, я вижу.
— Ну, и что? — спрашивает он, как будто ждёт какого-то решения от неё.
— Ничего. Им придётся не общаться, это нормально. Поиграли и
хватит. Она забудет. Всё забывается, знаешь.
Я почему-то не решаюсь открыть глаза и спросить, о чём идёт речь, потому что это будет выглядеть так, как будто я подслушиваю. Но почему нам придётся не общаться? Если он теперь женат, то я тут при чём?
Засыпаю, так и не поняв, что они имели в виду.
[2014 год, май, ей 14 лет, ему — 22]
— Ты серьёзно? — кричит на всю нашу квартиру Илона и переходит на привычный ей полувизг. — Ты втюрилась в Максима!
— Я же говорила, что ты будешь орать.
Мне ещё повезло, что мои родители на работе, иначе — пришлось бы многое им объяснять.
— Сколько ему лет?
— Двадцать два.
— Обалдеть можно! Как я тебя обожаю!
— Почему? — смеясь, спрашиваю я подругу.
— Потому что ты крутая до невозможности! Так, ну, я придумала.
Она расплывается в хитрой улыбке и тянется за моим телефоном через всю кровать, на которой мы валяемся вместе с моими запасами колы и попкорна. Я приготовила их для просмотра фильма, но глупо было надеяться на то, что Илона будет терпеть полтора часа слезливой драмы, прежде чем услышит все подробности о нашем танце с Максимом.
— Ты чего? — спрашиваю её с недоверием.
— Пиши ему.
— Чего? Нет-нет-нет! — верещу я и пытаюсь отобрать у неё телефон.
— Ты глупая! Надо писать, пока я рядом и могу помочь! Я в этом деле профи. Ты же знаешь, сколько романов я прочитала.
Я тянусь за своим телефоном, как будто он мне уже не принадлежит. Илона кричит, чтобы я не сопротивлялась, а в итоге мы обе хохочем и падаем на кровать.
— Он женат, Илон. Ему двадцать два года, а мне — четырнадцать. Ты понимаешь, что даже ты не спасёшь положение?
— Перескажи ещё раз, что ты почувствовала, когда вы танцевали?
— Ну, он держал меня за талию. И за руку. Я, конечно, была пьяненькая немного, но смотрела на него и думала, что никогда не видела его таким.
— Красивым?
— Красивым. И заботливым. И таким же, как я. То есть — как будто мы такие похожие, но просто разного возраста. И я почувствовала, что он какой-то другой. Или я какая-то другая, не знаю.
— И бабочки, ага?
— Если это оно самое, то, кажется, да.
— Хочешь ещё раз такое почувствовать?
Я расплываюсь в безмятежной улыбке и не отвечаю — Илона сама всё понимает.
— Тогда давай напишем?
— Что напишем? — спрашиваю я, сдаваясь окончательно и бесповоротно. Сдаваясь своему замутнённому сознанию. Запаху сирени, медленной музыке и своему воздушному платью.
Илона набирает что-то на моём телефоне и разворачивает его экраном ко мне. «Привет, Максим, у меня к тебе важное дело», — светится в строке сообщения.
— И что за важное дело у меня к нему? — интересуюсь я.
— Потом разберёмся. Можно отправлять?
— Можно, — говорю я и утыкаюсь лицом в подушку от волнения. Что. Я. Делаю.
— Скобку добавить — и просто идеально! Отправлено.
Поднимаю голову и смотрю на экран.
«Привет, Макси, у меня к тебе важное дело)», 18:26.
— Ты написала «Макси»? Боже, Илона, это ещё что?
— Упс, не заметили, — отвечает она, смотрит на меня, и мы смеёмся на всю квартиру, как ненормальные.
— Макси! Он точно подумает, что я тронулась!
Звук сообщения — мы визжим и возвращаемся к экрану.
«Что-то срочное? Мне позвонить?», 18:27.
— Он бы ещё приехать предложил. Точно влюблён, — подытоживает Илона.
— Напиши, чтобы не звонил, а то мы с тобой ему в трубку закричим.
«Нет, я хочу тебя кое-куда пригласить)», 18:27.
— Ты что, отправила? — спрашиваю её, глядя в экран. — Боже, боже, что будет?
— Будет свидание, Крис, что же ещё? Так, слушай. Я уже всё придумала. Ты пригласишь его на какую-нибудь прогулку на роликах. В конце обязательно упадёшь прямо на асфальт.
— Что-о-о? Какой асфальт?
— Я читала. Все самые романтические моменты случаются после падения на асфальт. Ты кричишь, что тебе очень сильно больно, хотя, тебе, конечно, не больно. У тебя кровь, он ведёт тебя к себе домой, обрабатывает твои раны. Ух! Ну, только главное — вовремя отказаться от поездки в травмпункт, чтобы раны тебе обрабатывал Максим, а не какой-нибудь противный потный мужик.
— Ты невозможная.
— Ну, и вы встречаетесь взглядами, смотрите, смотрите, а потом не можете сдерживать чувств и целуетесь.
— Боже, Илона.
Звук сообщения.
«Хм, неожиданно. Куда, когда?)», 18:31.
— Долго он думал, зато додумался до скобки. Я же говорила — он флиртует с тобой.
— И что теперь?
— Ну, всё, пишу ему: «Давай прямо сейчас, приезжай, и сделаем это на моей кровати».
— Илона! — кричу я ей и хохочу.
— «Переспим?». Хороший вариант?
Она бы предлагала ещё много сумасшедших вариантов, но мы решаем остановиться на более-менее адекватном.
«Сообщу чуть позже. Ориентировочно — в конце этой недели. Жди)», 18:38.
— Мы слишком медлим, — говорит Илона, сверля взглядом время отправки. — Подумает, что ты волнуешься. Давай напишем: «Я соскучилась».
— Нет.
— Да.
— Нет!
— Это нормально. Ничего флиртующего в этом нет. Только маленько.
— Делай, что хочешь.
— Ура! Всё!
— Ты уже заранее набрала? Боже, это ужас какой-то.
«Я соскучилась, Макси))», 18:38.
— Опять «Макси»? Почему две скобки? Илона!
— Тихо, не волнуйся, всё под контролем. Ты помнишь — я профи.
И когда от него приходит новое сообщение, я понимаю, что Илона Соломонова — самый профессиональный профессионал в любовных делах.
«Я тоже скучаю, Крис)», 18:39.
Мы верещим на всю квартиру и, кажется, на весь район. Принимаем мудрое решение —
хватит писать так много, может случиться передозировка флиртом.
Весь вечер в квартире громко играет музыка, а мы обсуждаем детали предстоящей встречи, мой гардероб для свиданий и самого Максима. Последняя тема обсуждений нравится мне больше всего. Я чувствую самых красивых, живых и хрупких бабочек.
