ЗНАК / THE SIGN

9:30 Прошло три дня. За это время я успела понять для себя одну важную вещь — нужно встречаться со своими страхами лицом к лицу. Это пугало, но было необходимым. Ты в любом случае обожжёшься. И тогда страх исчезнет. Ведь если ты обожжешься и справишься с этим, то в будущем страх не будет так велик, ведь когда-то ты выжил. В голове полной страха, нет места любви, радости . Нет места жизни. Нет веры, которая должна сопровождать в самых тяжелых моментах. Там лишь ужас, овладевший телом. Сознанием. Не успеете оглянуться, как окажетесь, заперты в клетке, которую создали себе сами. Будете заперты в страхе смерти, одиночества или боли. Не так важно, в каком страхе. Важно, что заперты. Я этого не хочу. Хочу жить. Даже под гнетом общества и страха облажаться, я хочу теплоты. Хочу верить, что всё будет хорошо. Хочу любить и надеяться на лучшее. Ради этого стоит заходить в огонь каждый раз, когда есть возможность исцелиться. — О чем задумалась? Вздрогнула, встретившись со взглядом Кристин: — Да так, ничего важного. — Брось, — Кристин отпила сока, махнув рукой, — я же вижу по твоему лицу. — А что не так с моим лицом? — Когда ты думаешь, оно немного… — аккуратно начала она, — немного напоминает журавля в брачный период. — Что? — спросила, а сама не смогла сдержать улыбку, — Это комплимент или нет? — А ты догадайся, — Кристин подмигнула и, поднеся к губам трубочку, отпила сок. — Хорошо, — подала я голос, спустя пару минут, — я думала о будущем. — Вот как. — Да. Я подумала, хоть ты и посчитаешь это глупым, но я хочу стать хорошим психологом. Хочу всегда быть с Люком, потому как чувствую в нем родственную душу. Я хочу путешествовать с ним по разным странам, и брать тебя с нами. Я хочу, чтобы Птицу нашли, и виновный был посажен. Чтобы все плохое поскорее прошло и… хочу, чтобы Дилан вернулся в город и к тебе. Кристин пристально посмотрела на меня. Её зрачки растерянно забегали по моему лицу, пока она не отвернулась, опустив голову вниз. — Ва-ау, — протянула, выдохнув, — как много надежд. — Думаешь это глупо? — Что? — отставила сок, засуетившись, — Нет. Конечно, нет. Я не считаю это глупым, — улыбнулась, накрыв мою ладонь своей, — Я думаю, все произойдет так, как должно быть. — А как хочешь ты? Какие у тебя мечты? Губы Кристин дрогнули, и улыбка ослабла, но не перестала освещать её лицо. Она продолжила говорить спокойно: — У меня их нет. — До сих пор? — Послушай, Алекс, — сильнее сжала мою ладонь, — Ты - мечтательница. Тебе позволено верить и надеяться, потому что всё это сбудется. И это правда. Но я не хочу навязывать себе ложные надежды. Они не сбудутся, потому, как реальность прилагает к этому все усилия. — Но Кристин, почему ты боишься верить? — Если не будет надежд, ничего не рухнет. Замолкла, поджав губы. Для Кристин этот разговор не принес никаких отрицательных эмоций, но на меня подействовал как веревка на шее, которую можно затянуть потуже, чтобы я задохнулась. Тяжело сталкиваться с отрешенным взглядом подруги, но на то я и рядом, чтобы верить за нас обеих. 12:45 В коридоре было не так много людей, поэтому я могла позволить себе говорить громче, чем обычно: — Сколько это будет продолжаться? — Сколько потребуется, — Кристин пожала плечами, продолжив двигаться в сторону кабинета. Во мне кипела злость, от чего чесались руки. Буквально сводило пальцы. Все из-за того, что Марк пригласил Кристин на очередной свидание. Ну как пригласил, просто отправил сообщение. — Так не должно быть. Марк же… да он ведь… Кристин вопросительно выгнула бровь, подняв подбородок, и замела в ожидании продолжения. — Да он угрожает и, возможно, убивает людей, — прошипела я. — Мы не знаем этого наверняка. Даже если это правда, то, что ты прикажешь мне делать? Позволить доложить в полицию на Дилана? Не забыла, что если поймают Дилана, с ним осудят и Люка. Не знаю как ты, но я твою жизнь точно рушить не хочу. Выразительно сказала она, нервно сминая в руках края свитера. Посмотрела на Кристин сверху вниз, прикусив язык. Она права, но это всё было не правильным. Я не могла понять, что нужно делать. Отвернулась, сжав своё лицо в ладонях, и попыталась успокоиться. Мое тяжелое дыхание звучало громче, чем мысли. — А что если Дилан вернется? — убрала руки, обернувшись, — Это ведь произойдет, когда-то. — И что? Ничего не изменится. — Не говори так. Он поможет разобраться с Марком, я уверена. Кто-то должен заступиться за тебя. Кристин фыркнула, спросив чуть тише: — И как же он заступиться? — На его месте я бы использовала угрозы, но, зная Дилана, он бы скорее избил Марка. Кристин подняла на меня не верящий взгляд. Укусила нижнюю губу сильнее, после убирала белые волосы от лица: — Он не врежет ему из-за меня, потому что, — сглотнула, разводя руками, — потому что я не нужна ему. Мы с Диланом, это не вы с Люком. Нам не прописан хороший финал. — Дурочка, — улыбнулась, притянув её к себе, — тогда почему он заступился за тебя на благотворительном вечере? Он до сих пор любит тебя. Я верю в это. Теплое дыхание, что касалось моей кофты, прекратилось, и Кристин подняла голову, отходя: — Жаль, что я не верю. — поджала губы, обняв себя, — Сегодня в семь вечера мы встречаемся с Марком в кафе и не спрашивай, сколько это будет продолжаться. Пока это необходимо, это будет. Пристально смотр на Кристин, пытаясь прожечь её взглядом, поэтому не замечаю, как к нам кто-то подошел. — Привет, — тихий голос раздался совсем рядом, и подошедший остановился справа от меня. Перевела взгляд на ту, чьи рыжие волосы мягкими волнами спадали на плечи. Черное широкое платье не обтягивало живот. — Привет, Ева, — это Кристин. Посмотрела на широкую улыбку Кристин, словно ничего не случилось. Словно она не знала, что Ева фактически оставила её умирать в лесу. Жгучая боль раздалась в районе кисти. Вздрогнула, опустив глаза, и увидела, что Кристин щипает меня. Подняла на неё гневный взгляд. Та улыбнулась, взглядом указав на Еву. Я закатила глаза. — Привет, — все-таки сказала я, — что-то хотела? Голос получился грубым и незаинтересованным. Кристин медленно прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Но продолжила улыбаться. — Я-я, — неуверенно протянула Ева, поглядывая на наше странное поведение, — хотела спросить о Марке. — А что с Марком? — тут же среагировала Кристин. — Нет, с ним ничего такого, просто, мы вместе делаем проект по астрономии, а он неожиданно перестал отвечать на звонки. Стал более грубым и даже самодовольным… — начала, но я перебила, услышав её жертвенный голос: — С Марком всё в порядке. Мы немного заняты, поэтому, — схватила Кристин за рукав и развернулась, — пока, Ева. От лица Кристин 19:34 Мы сидели за деревянным столиком, друг напротив друга. Я изредка корчилось, потому что Марк касался ногой моей щиколотки, поглаживая ее. Он не смотрел на окружающих, что изредка бросали на нас взгляды, а я виновато улыбалась им в ответ. Не переставал приставать, все ближе склоняясь над столом и обдавая горячим воздухом. Он не прекращал пить из своей фляжки, и с каждым глотком его взгляд становился тяжелее, тот Марк, которого я знала, исчезал. Он изменился, словно власть надо мной вскружила голову. И это пугало. — Почему ты сидишь здесь? — его язык слегка заплетался, а в глазах тонули искры, — Я сам отвечу. Ты со мной, потому что я убрал с дороги Дилана. Разобрался, как было нужно сделать давно, но у меня не хватало духа… — Лучше бы его и дальше не хватало, — прошептала, отвернувшись от отвратного запаха. Эта смесь перегара и удушающе-сладкого одеколона, в котором, по всей видимости, парень купался. Она сбивала с концентрации. Замерла, сжав челюсть. Очередное касание ноги, скользящее от моей щиколотки к колену. Подняла возмущенный взгляд на Марка, тут же посмотрев в его открытые глаза. Он смотрел с вызовом и каким-то отчаянием, все больше сползая по спинке стула. Его спина искривилась, и я вздрогнула, когда влажные пальцы накрыли мое колено. Тут же подскочила, не без злобы посмотрев на Марка. А он лишь улыбнулся, проведя языком по нижней губе. Ему видимо нравилось, что мы установили зрительный контакт. — Я выйду, попудрю носик, — процедила я и быстро вышла из-за стола, схватив телефон. Практически побежала в сторону туалета, краем глаза заметив, как поднимался из-за стола Марк. Завернула за угол и, увидев уборную, заскочила в неё, прикрыв двери. Сжала ручку, тяжело дыша. Я не боюсь Марка. Не боялась, по крайней мере. Он хороший парень, но с ним творилось что-то странное. Казалось, что-то грызло его изнутри, а он не знал, как справится, и выплескивал всю боль на окружающих или… — Ми-ла-я, — протянул голос, и дверь вздрогнула, словно кто-то налег на неё с другой стороны. Ручка повернулась, и раздался скрип. Мысли. Их не стало. Я рывком потянула на себя дверь, но выпустила ручку, когда Марк с большей силой дернул дверь на себя. Попыталась восстановить дыхание, но внизу живота что-то противно сжалось, заставив меня слегка нагнуться. Марк вошел в уборную, оглядев ей. — Я почти закончила, — прошептала, страшась посмотреть на его разгоряченное, красное лицо, — ты можешь подождать меня в зале и… Щелчок. Бросила молниеносный взгляд на закрывшуюся дверь. Марк шагнул вперед, перекрыв обзор. Я хотела сжаться под его взглядом. Он прожигал кожу. А этот запах алкоголя и приторно-сладкого одеколона проникал в легкие, и мне казалось, что они начинают высыхать. Сжиматься. Их оболочка сморщилась, как и мое лицо, когда я раскрыла рот, не в силах дышать носом, и этот запах осел на языке. Шаг. Я хотела протиснуться к двери, но Марк шагнул в бок, заставив коснуться его бедер. Я отпрянула, бросив дикий взгляд на парня. Глухой звук его голоса разорвал тишину: — Кристин, спустя столько лет, ты наконец-то стоишь передо мной. Вместе со мной, — сделал шаг ко мне. Я нахмурилась, отступая с каждым шагом Марка. Руки напряженно висели вдоль тела, поэтому мои движения выглядели скованно. Но я пыталась придумать, как выбраться. — Ну же, перестань сторониться меня, — прохрипел, вытянув к моему лицу руку, но я сделала большой шаг назад, почти отпрыгнув, и врезалась в бортик раковины. Невидящим взглядом посмотрела назад, но тут же на Марка и он улыбнулся, заметив мой страх. — Теперь ты моя, — сладостно произнес он, а я попятилась вдоль раковин, сжав челюсть, когда он произнес, — Моя плохая девочка. Его голос. Он проникал под кожу. И я врезалась в стену позади. Опустила глаза на уровень его шеи. Осознание того, что меня зажали, медленно всплывало в сознании. И стало страшно. Я задрожала. Рука Марка также дрожала, когда он подошел ближе, вытянув ее, и оперся ладонью о стену. Навис надо мной. От механического света лампы его кожа блестела. Волосы спадали на лицо, прилипая к влажным вискам. — Ты плохая, Кри-истин, мне рассказали все — протянул, немного наклонив голову, чтобы заглянуть в глаза. Но я отвела взгляд, — Посмотри на меня, — попросил. Я не ответила, настойчивее отворачиваясь. Грудь судорожно поднималась и опускалась. Я не могла нормально дышать, еще немного и я задохнусь в этом приторном облаке. Боже, Марк, кем ты стал? — Просто посмотри, — уже более требовательно. Просто отойди от меня. И я с силой закрыла глаза, жмурясь. Не ответила ему, чем вызвала тяжелое дыхание в ответ. Касание. Напор. Марк попытался протиснуть коленку между моих ног. Сердцебиение замерло. Глаза распахнулись. Я посмотрела на его колено, словно не веря, что он действительно пойдет на это. Марк наклонился к волосам, что-то прошептав. Я подняла на него ошалелый взгляд, возмущенно выгнув брови, и больше не могла терпеть. Началась возня, сопровождающаяся моим тяжелым дыханием. Я вскинула руки, с силой толкнув Марка в грудь. Он лишь хмыкнул, перехватив запястья. Больно сжал их и поднял над головой. — Ты… — прошипела я, чуть не проглотив язык от злости. Мне не нравиться быть слабее кого-то. Его грудь вибрировала от голоса: — Было бы интересно, поиметь тебя в туалете. Мне больше нечего терять. Я тут же дернулась, но он сильнее сжал кожу запястья. Второй рукой медленно коснулся моей щеки, сжав. Наклонился настолько, что нос коснулся моего, но я отвернулась, скинув ладонь. — Я знаю, ты думаешь, какой я отвратительный, — прошептал и прижался лицом к моей щеке, — согласен, но лучше ты будешь со мной живой, чем с Диланом мертвой. Я потеряла дар речи. Голова закружилась, мысли путались, словно комок змей. Марк поднял руку, обхватив мой подбородок цепкими пальцами, и повернул к себе. — Я все решу, поверь мне. Он пообещал не трогать нас, если я сделаю все по плану, — выдохнул мне в лицо. О чем он говорит? Какой план? Неужели он действительно виновен в смертях? Марк скользнул по щеке ниже, остановившись на шее. Пальцем провел по линии ключиц, тяжело дыша. Опустил руку ниже и накрыл ладонью мою грудь. Я резко дернулась, отчего задела носом его лоб: — Прекрати! — не смогла продолжить, замолкнув. Только не так. Я хотела по-другому. Мой голос должен быть грозным, я должна была крикнуть. Но не смогла. Это был писк. Будто в глотку засунули пищащую игрушку и постоянно сжимали, выпуская из неё воздух. Я хотела вырваться. Ударить его. Я хотела блевануть. Его влажные, пухлые, словно набитые ботоксом, губы коснулись моей шеи. Я взвизгнула, затопав ногами. Попыталась ударить хотя бы коленом, но Марк сильнее прижался всем телом, пользуясь тем, что ноги раздвинуты. Его запах поглощал меня. Окутывал сознание и мысли о Птице исчезли. Я скорчилась от влажного укуса на клчицах. Барахталась, неожиданно заскулив, когда приложилась затылком о кафельную стену. В голове затрещало. Марк воспользовался моей слабостью, нырнув рукой под свитер. — Хватит! Оставь меня! — захныкала я. Марк резко выпрямился и прислонил палец к моим губам. — Чщ-щ-щ, — протянул, не моргая, — тебе понравится. Испуг осел в глотке, перекрыв доступ к кислороду. Там словно образовался ком, мешая не то, что говорить, даже дышать. Марк сжал ткань свитера на животе. Я дернула плечами, пытаясь оттолкнуть. — Не сопротивляйся. Он проник под свитер, скользнул вспотевшей ладонью по моей коже. Я втянула живот, пытаясь спастись, но слезы уже выжигали глаза, скатываясь по горячим щекам. Мне не спастись. Он накрыл ладонью мой лифчик. Не контролировал свои действия. Был слишком пьян или опьянен властью, чтобы услышать мои рыдания. — Остановись, прошу, — захныкала, ударяясь головой об кафель. Закусила губу, рыдая через закрытые глаза. Он сжал грудь сильнее, оттянув лифчик, и покрыл влажными поцелуями мою шею. Уйди. Просто уйди. Всего на всего свали нахер! — Чщ-щ-щ, — он остановил поцелуи, убрав руку, и мучительно долго посмотрел мне в глаза. Сжал подбородок, немного дергая на себя, и понимающе выпятил нижнюю губу, прошептав, — Неужели Дилан делал лучше, — ладонью накрыл мои щеки, вытерев слезы. Его кожа как наждачка, терла мою. Он размазал слезы, но жест получился грубым. — Уходи… — взмолилась, но Марк прильнул к моей шее, с новой силой возобновив атаку. Всасывал кожу. Кусал. — Нет! — взвизгнула, когда холодные и потные пальцы коснулись края джинс. Толкнула его всем телом, пнув ногами, но Марк был сильнее. Я корчилась, чувствуя, что умру. — Я знаю, что буду твоим первым, — прорычал он, не без наслаждения в голосе. По телу прошел разряд тока. Лицо исказила гримаса гнева, и я заколотила ногами сильнее, выкрикивая: — Отвали от меня! Отвали! Отвали! Марк грубо накрыл мой рот ладонью, выпрямившись: — Не ори! — провел пальцами по моим губам, следя за своими движениями, — В следующие разы, мы будем в другом месте, там и покричишь. Я смотрела прямо ему в глаза, но из-за пелены слез все было мутно. — У тебя такие губы, — вдохновлено прошептал, облизав свои, от чего те стали влажными. — Оставь меня, — мой голос дрожал, но звучал жестко. Марк улыбнулся, качнув головой: — Это ты сейчас так говоришь, — в его глазах плясали черти, — через пару минут ты будешь стонать, и просить не останавливаться. И все. Я устала. Мое тело устало. Парализовалось от страха. Я уже не пинала с той силой, с которой бы хотела. Даже не доставала до него ногой, повиснув на руках, которые грубо сдерживал Марк, разрывая мягкую кожу. Зажата в уборной, в обычном кафе. Марк с большим удовольствием, вновь вонзил пальцы в подбородок. Потянул на себя, заставив смотреть в глаза, и я не могла сопротивляться. Схватила воздух, давясь собственным, гребаным хныканьем. Мне так стыдно. За себя. За эту чертову слабость. Марк с животной яростью прижался, опускаясь к лицу, и мне показалось, что я умерла. Как только он прижался к моим губам, вдавливая их, чтобы я приоткрыла свои. Как только я ощутила эту влажность, как только этот отвратительный вкус коснулся языка. Склизкий, шершавый, до ужаса отвратный первый поцелуй. Давил. Кусал. Оттягивал губы. Надежды нет. Корчилась. Пихала, толкала, давилась, кашляла, пока его язык нагло врывался в рот, обследуя все внутри. Вновь и вновь. Я умерла. Не могла терпеть это, барахтаясь. Прикусила его язык, сжав зубы. Но Марк лишь сдавил челюсть, жестко сжав пальцы. Я хотела кричать. Вопить в голос. Вопить в подсознания. Кричать, срывая рассудок. Но лишь мычала ему в рот. Марк резко отпрянул, отпустив меня. Больше не ощущая опоры, я качнулась, еле стоя на ногах, и схватилась за бортик раковины. Так и повисла на ней. Голос. Судорожно схватила ртом воздух, моргая. Я умерла. Опустилась на колени, скользя ногтями по желтой поверхности уборной. Опять голос. Стук в дверь. Я пыталась соединить пальцы, но руки сильно дрожали, а в одной из них все еще был сжат телефон. Марк смотрел на дверь, покачиваясь. — С вами всё в порядке? — женский голос раздался за дверью, — я слышала крики. Марк схватился за волосы одной рукой, переминаясь с ноги на ногу. Резко перевел взгляд на меня, после чего подошел ближе, опустившись напротив. Больше не касался меня, а я больше не могла существовать. Обняла свои колени дрожащими руками, пытаясь сжать пальцы в замок. Подбородок трясся. Я качалась, взад вперед. Смотрела в одну точку. Застыла на ней. Впереди все мутнело от слез. Моргнула, всхлипнув, когда шепот Марка настиг меня: — Ты должна мне, за свою жизнь… Не смотрела на него. Подняла руку, схватившись за бортик раковины так, словно это единственное, что могло удержать меня в этом мире. Ибо я чувствовала, как распадаюсь. — Вы меня слышите? И оболочка разрушилась. Мышцы напрягались. Изнывали. А я рыдала. Всхлипывала в голос, не пытаясь контролировать его. Скулила. Испытывая весь спектр боли, вытянула вторую руку наверх. Подтянула тело, выпрямляясь на ногах. Бежать. Хотела скрыть лицо ладонями, забившись в угол, но вместо этого прошла к двери, опираясь на раковины вдоль стены. Ноги предательски подкашивались. Сильнее сжала бортик, краем глаз заметив свое отражение. Подняла глаза, растерянно забегав зрачками по зеркалу. Настоящее отвращение к самой себе кипело в крови. Я не такая. Я отказываюсь принимать себя такой. Мои привычно карие глаза были красными, опухшими. Губы бордовыми, покраснения выходили за очертания. Подбородок искусан, в следах. Останутся синяки. Отпечатки пальцев. Свитер вздернут, пуговица на джинсах расстегнута. Как я этого не заметила? Вгляделась, нахмурив брови. Позади меня выпрямилась знакомая до боли фигура. Марк. Бежать. Просто бежать, Кристин. Отвернулась, делая широкие шаги к двери. Дернула ручку на себя, вывалившись в коридор. Меня подхватили чьи-то руки. Я скривила лицо. Отскочила, посмотрев с животным страхом в пол. Женщина растерянно вытянула ко мне руку, и я не вздрогнула. Больше никаких касаний. На негнущихся ногах обошла её, качающейся походкой выходя в зал. Резкими, жесткими движениями одернула свитер. Замялась, когда ощутила пару взглядов на себе. Поджала губы, чтобы не вырвался всхлип. Яростно вытерла слезы. За спиной раздалось недовольное ворчание. Как только я узнала этот голос, начала бежать. Сорвалась с места, на негнущихся ногах пробегая заведение. В груди всё сжалось. Чертыхнулось. Я раскрыла входные двери и врезалась во что-то, отскочив назад. Мне перекрыли путь. Только не снова. Нервно оглянулась, тут же пытаясь обойти незнакомца. Отпустите меня. Просто отвалите все! Опустила голову ниже, делая шаги в бок, но крепкие ладони опустились на мои плечи. Аккуратно надавили, но я вскрикнула, подняв голову, чтобы… замереть. Застыть во времени. В пространстве. Мир сузился только до этих темных глаз, внимательно осматривающих меня. Слезы остановились, а я, еле ворочая языком, спросила: — Д-дилан? Двумя часами ранее Зрачки Дилана взволновано бегали по дороге в поисках вывески. Он боялся пропустить поворот и не попасть в город, добраться до которого мог с закрытыми глазами. Так хорошо он знал дорогу, но продолжал делать вид, что боится свернуть не туда. Это помогало скрывать настоящие страхи, которые казались до ужаса смешными и неправильными. Поджал губы, сосредотачиваясь на очередном перекрестке, и всмотрелся в дорогу. Невольно постучал свободной ногой по дну машины, от чего выглядел зацикленным и странным. Он возвращался. Ни с чем. Те пять дней, что он потратил на слежку за Марком, не принесли ровным счетом никакой полезной информации. Парень не занимался ничем подозрительным и в день убийства находился дома. Но это, во-первых, не отменяло всего дерьма, что сотворил Марк. И, во-вторых, у него могли быть сообщники, но Дилан ничего такого не заметил. Когда кроме нервных взглядов и постоянной паранойи за Марком не нашлось ничего криминального, Дилан ушел… Он немного пил, но в основном пытался найти связь между убийствами, систематизировать, понять причину. О’Коннелл вздохнул, посмотрев на время. Уже поздно. Его сознание подозрительно натянулось, как струнка. Дилан волновался, нервно прикусив губу. Он боялся встречи с Кристин. Боялся её реакции на слова благодарности, которые хотел сказать за то, что девушка пыталась защитить его. В конце концов, боялся своей реакции. Мелодия. Она действовала раздражающе. Дилан поднял руку, взъерошив волосы, после схватил телефон: — Да… — Ты где? — это Люк. — Подъезжаю, — и немного замявшись, спросил, — ты никому не сказал обо мне? — Чувак, мы же договорились. — Ты точно не сказал Алекс? Я уверен, что она бы проболталась Кристин, и весь план-слежка пошли бы по одному месту. — Да Кристин это не интересно, — отмахнулся Люк на другом конце провода, — она сейчас с Марком. Гуляет с ним, в школе сидит рядом, да и сегодня они, кажется, на свидании. Да, Алекс говорила, что они сейчас в кафе сидят… — В смысле сейчас? — перебил Дилан, и сердце его сжалось, — Я же просил тебя, после убийства не пускать к Марку, потому что я скоро приеду! — Я предлагал остаться, но она сама решила пойти и я это одобряю. Она должна тебе за все, пускай хоть часть вины искупит, тем более ей вроде нравится Марк. Не просто же так они пошли вместе на балл. Да и глаза у неё горят при виде него, мне так кажется. Забудь про нее и едь домой… — Где они, Люк?! — Да что ты злишься? — Где они, мать твою? — четко. Резко. Почти рыча. — В кафе у школы, — ответил Люк и услышал визг. Дилан вдавил педаль газа в пол. От лица Кристин 20:12 В дверном проеме стоял Дилан. Это он. Это он? В животе что-то сжалось, а в глубине души начала расти обида. Меня выжигало изнутри желание наброситься на Дилана. Накричать за отъезд. За поведение. Наорать на него. Просто кричать, чтобы он понял мою боль, страхи, и защитил. Роняя тяжелые вздохи, я заставила себя шагнуть к Дилану. Прижалась к нему, уткнувшись в грудь. Спрятала лицо, прикусив дрожащую губу. Это правда Дилан. Он рядом. Сильнее уткнулась носом в горячую грудь, обвивая руками торс, и запах исходящий от него совсем не мог сравниться с Марком. С этим приторно-сладким одеколоном, который высушивал мое горло. Грубость. Она настигла неожиданно. Внутренне сжалась, когда меня схватили за плечи, оторвав от Дилана. В разгоряченном сознании скользя руки Дилана. Он сам заставляет меня отпустить себя. Смотрит с привычной злостью и… презрением. Неужели он все-также ненавидит меня? Губы дрожали, когда я медленно подняла взгляд, встречаясь с темными от гнева глазами. Оно смотрел в упор, сдерживая мои плечи. Держал меня на расстоянии, поджав губы. Словно я была ему противна. Его руки слегка тряслись, как будто это он умер пару минут назад. Его лицо было бледным, будто это он молил отпустить из этого злосчастного туалета. Взъерошенные волосы, будто это он пытался сопротивляться, а не я. — Ты, блять, издеваешься? — его хриплый голос разрезал мое небо, но сил вздрагивать не было, только ком появился в горле, — Из всех людей, с которыми ты могла пойти на свидание, ты выбрала того, кто угрожал мне? Ты настолько жаждешь сломать меня? — холодный. Злой. Раздраженный. Я молчала, не в силах выдавить из себя даже звука. Потерялась в собственном теле и не могла шевелиться. Чем дольше продолжалось молчание, тем тяжелее становилось дыхание Дилана и взгляды за моей спиной. Они выжигали спину.. Опустил глаза в пол, моргая. Я не ощущала ничего, кроме отвращения и боли. Даже не слышала биение сердца, которое остановилось в уборной, а при виде Дилана разорвалось. Что я сделала? Зачем полезла к нему? Искала зашиты. Но он ведь ненавидел меня, разве что-то могло измениться за пару дней? — Зная всё, что натворил Марк, — процедил сквозь зубы Дилан, но голос его дрожал от контроля, — ты продолжила встречаться с ним. Почему? От его вопроса по спине прошел холодок. Неужели он не понимал, почему? Я молчала, растворяясь в сознании, как меня резко встряхнули. — Почему это, продолжается?! — Дилан сжал плечи, все-таки потеряв контроль, — Я считала, что ты делаешь это ради меня, — он облизнул губы, — Но ты как была эгоисткой, так и осталась. Так что давай, — неожиданно отпустил меня, и я осталась стоять на ослабленных ногах, — ты можешь и дальше рассылать мои видео, раскрывать мои тайны и, наконец, встречаться с этим уродом. Делай то, что и делала. Разрушай меня. Сильнее сжала губы, пытаясь скрыть дрожь, страх и… ненависть. Сейчас я действительно ненавидела его. Потерла дрожащие пальцы, сжав их один за другим в ладонях. Меня штормило, но Дилан вряд ли заметит это. Он был ослеплен яростью и не видел ничего, как это бывало при всплесках его болезни. Голос Марка. Он привлек внимание Дилана и тот посмотрел за мою спину. Его взгляд потяжелел. Плечи распрямились, ладони сжались в кулаки. Голос Марка действовал, словно красная тряпка на Дилана, и я обняла себя, желая стать невидимой. Дилан угрожающе шагнул вперед, заставив меня попятиться. Отойти назад, чтобы освободит дорогу, но… ничего не произошло. Дилан так и стоял на месте, прикрыв глаза и почти незаметно качая головой, словно отгонял мысли. Его глаза раскрылись. Препарирующий, ледяной взгляд встретился с моим и на губах Дилана появилось презрение. Он отступил. Не посмотрел на Марка. Просто хрустнул шеей, отвернулся и вышел на улицу. Я устремила вслед влажные глаза, открыв рот, но дверной хлопок заткнул меня. Забыла, как дышать, когда сиплый голос донесся до ушей. Марк. Бежать. Распахнула двери, вываливаясь на потемневшую улицу, и рванула вдоль стены, но сил не было. Спустя один квартал я остановилась, прижавшись к стене какого-то здания, в самой темноте. Зачем полезла к Дилану? Я искала. Просто искала защиты. Прикрыла рот тыльной стороной ладони, сжав глаза. Больше не могла контролировать дыхание, задыхаясь. Горячие слезы обжигали кожу щек, но не согревали. Ветер пронизывал насквозь, и я дрожала, словно листочек, который через секунду сорвется с ветки. Я искала гребаной помощи. Чертову, мать его, защиту. И, в конечном итоге, нашла Дилана. Ненавижу его. Согнулась от усилившейся истерики и отвращения ко всему. К людям. Марку. Дилану. Себе. От Автора 7:49 Дверь открылась, и на кухню выглянула Кристин. Она была уверена, что мама уже уехала на работу, но ошиблась. Она, черт возьми, не спала всю ночь и выглядела ужасна. Кристин боялась, что мама увидит её такой разбитой и начнутся расспросы. Отвернулась, чтобы спрятаться в комнате, но мама уже заметила её: — У тебя болит горло? Она говорила о шарфе, которым Кристин обмотала шею. Та кивнула, желая выйти, но мама вновь подала голос: — Иди, садись за стол, а я достану лекарства, — поднялась, направившись к полкам. Кристин почесала щеку, она не хотела закладывать в голову матери сомнения, потому прошла к столу. Чувствовала себя неуютно. Мама лазила на полках, спросив: — Что холодного ела? Мороженое? Или просто так простыла? Кристин прокашлялась, попытавшись выдавить из себя слова, но лишь сильнее опустила голову. Она пальчиками приподняла ткань шарфа, чтобы тот скрывал подбородок, ведь синяки выступили и там. Губы опухли, а покраснение не прошло. Мама достала таблетки и черную баночку: — Ты же знаешь, что легко можешь заболеть. Совсем не бережешься. Неужели Марк не мог проследить за тобой? Кристин скрыла под столом дрожащие пальцы. Она затеребила край скатерти, боясь поднять глаза, в которых застыли слезы. Стук. Кристин вздрогнула на стуле, но не подняла глаз. — Ты кого-то ждешь? — спросила мама, но Кристин отрицательно качнула головой. Женщина выпрямилась и обошла Кристин, — Интересно, кто пришел в такую рань? Были слышны удаляющиеся шаги, после которых скрипнули двери. Какое-то время висела тишина, и только ветер заглянул на кухню. — Солнышко, — все-таки сказала мама, — это к тебе. Кристин затаила дыхание, подняв голову. Она не хотела никого видеть, но нельзя было подать виду при маме. Встала из-за стола и на дрожащих ногах подошла к стене, аккуратно выглянув в коридор. Белая макушка немного показалась в коридоре, и цепкий взгляд Дилан заметил её. Он только ее и искал. — Кристин, — прохрипел Дилан нерешительно, топчась у порога. Кристин тут же подскочила с места, не концентрируясь на боли и медлительности, и бросилась на второй этаж в свою комнату. В ушах шумело, а сердце грозило разорваться. Возможно, поэтому она не услышала топот позади. Дилан бежал за ней, игнорируя громкий голос женщины, которая осталась позади. Кристин подбежала к дверям, готовясь захлопнуть их за собой. Сердце пропустило удар, когда Дилан взбежал на этаж, встречаясь взглядом с Кристин, что с трудом дышала от погони. Между ними было пару метров, и Дилан стремился их преодолеть, но двери из темного дерева закрылись с его первым шагом. Кристин повернулась и прижалась к поверхности спиной, боясь, что О’Коннелл сможет зайти. Дилан подошел вплотную, хмурясь и облизывая губы. Он потянулся к двери, сжимая кулак, но ослаб, опуская ладонь на коричневую преграду. Не смог постучать. Их тяжелые дыхания слились в одно, напоминая каждому о неизбежном разговоре. — Крист… — Уходи, — перебила она. Дилан проглотил скопившуюся жидкость, пробуя еще раз. — Кристин я просто… — Я сказала, уходи! — Просто выслушай, я не мог… — Свали отсюда! Я сказала, оставь меня! — у неё началась истерика, которая рвала горло, глуша голос. О’Коннелл уперся лбом в дверь, и каждый всхлип за дверью действовал на него так же, как разгоряченный утюг по коже. Кристин сползла вниз по двери, обняла колени: — Я умирала каждый день, в ожидания тебя. — Кристин я… — Ты жил в моём сердце и куда бы я ни шла, я видела твоё лицо. Дилан опустил глаза на ручку, моргая. Звук щеколды он не слышал, а значит единственным препятствием держащим дверь, являлся маленький блондинистый комок, лежащий у двери. — Мысли о тебе не давали мне уснуть, Дилан, — Кристин смотрела в одну точку, шепча, — но когда ты пришел… ты сломал меня. По щекам скатывались соленые слезы, затекая в уши. — Впусти меня, Кристин, — взмолился он, — я не смог успокоиться вовремя, я думал, ты делаешь мне это на зло. Верил в это и не заметил твое состояние… Кристин, скажи, он что-то сделал с тобой? — Ты и Марк. Вы оба сделали это. Вы оба — убийцы. — Ты права, — кивнул, поворачивая ручку, — но позволь мне исправить ситуацию… — Уходи, — прошептала Кристин. — Я вернулся из-за тебя. — Ты мне больше не нужен, — глотала она всхлипы, не веря что говорит такое, — поэтому уходи. — Нет, — он в это не поверил, — ты врешь, Кристин. Твердый голос раздался позади: — Дилан. Он обернулся, встретившись взглядом с мисс Пекус, что стояла в паре метрах, сложив руки на груди. — Тебе пора, — твердо сказала она, выгнув брови, и даже маленький рост не мешал ей казаться грозной и уверенной. О’Коннел промолчал, опустив глаза. Зрачки его нервно забегали по полу. Поставил руки на талию, слушая всхлипы, и одной рукой потрепал темные волосы. Его разум был затуманен, но это не помешало отойти от двери, все-таки оставив Кристин. — Пускай она не идет сегодня в школу, — прохрипел он, когда обошел взволнованную женщину. Спустился по лестнице, сжав кулаки, и вышел из дома. Всё пошло не по плану.