Logical Thinking

      Юнги спит все десять часов полёта, и Намджун предполагает, что тот, вероятно, тоже плохо спал прошлой ночью. И хорошо, что он спит, ему ведь нужна энергия. Они с Хосоком сидят рядом, так что Намджун замечает взгляд Хосока в сторону Юнги. Они предусмотрительно запаслись едой к тому моменту, как Юнги проснётся, и это заставляет их улыбнуться друг другу.       До Мехико они добираются утром, и, после того, как их номера проверяют на наличие камер и микрофонов, они обосновываются в отеле, где будут жить следующие несколько дней. Намджуну удаётся перехватить несколько часов сна, затем они обедают и отправляются на место проведения К-кона для репетиций.       Когда наконец наступает вечер, Намджун оказывается у себя в номере, обдумывая, написать ли в их особую секс-конфу. Ситуация с отелем хороша, и раньше они непременно и не задумываясь использовали бы такую возможность потрахаться. Но в групповом чате тихо. Юнги ничего не писал. Хосок ничего не писал. А Намджун… Колеблется. Ужасно.       «Мне кажется, что всё складывается идеально, чтобы написать в наш общий, но щас это кажется странным», — это он отправляет Хосоку лично.       «то же самое», — приходит в ответ.       «подождём, может, он сам напишет», — добавляет Хосок через несколько секунд.       «может, щас ему нужно побыть одному», — ещё сообщение от него.       «может, он спит», — и ещё одно.       «А вдруг он ждёт, что мы напишем», — отвечает ему Намджун.       «может и так, — приходит от Хосока, — в любом случае, подождём, да?»       «Да».       Этой ночью Юнги им не пишет.       Это нормально. Намджун не переживает насчёт этого. Вовсе нет. Всё абсолютно точно в порядке. Наутро ведь большое шоу. И думает он об этом, а не о том, что Юнги один, наедине с собственными мыслями у себя в номере. Не о том, что у Юнги может случиться «истерика» прямо сейчас. Всё хорошо. Работа на первом месте. Наверняка Юнги так и думает. Нельзя трахаться в ночь перед шоу. Нужно экономить энергию. Юнги не хочет секса не из-за них, а из-за работы. Намджуну тоже нужно помнить, что стоит думать о работе. В эту ночь, как и в предыдущие, выспаться у него не получается.       На следующий день они снова репетируют, потом выступают, проводят трансляцию и разбредаются по номерам. В течение дня никто не писал в их секс-чат. Но это тоже нормально. Юнги устал. Намджун и Хосок тоже устали. Так что ясно, почему Юнги не пишет. Может, Намджуну стоит написать?       «можете прийти? у меня ноутбук глючит, нужна помощь», — пишет Хосок, пока Намджун начинает размышлять о плюсах и минусах того, стоит ли начинать этот разговор самому.       «я приду», — быстро набирает Намджун в ответ.       На несколько минут всё затихает, а потом…       «слегка устал. может, завтра?» — пишет Юнги, и, ладно, может, всё совсем не в порядке.       «конечно. высыпайся», — приходит от Хосока со смайликом в конце.       Нет, всё в порядке. Намджун был прав. Юнги устал после шоу. И только поэтому ему не хотелось трахаться сегодня. И совсем не ненормально, что сейчас кто-то из них впервые отказывается от секса, хотя для этого есть отличные номера. И это не имеет ничего общего с тем, что произошло три ночи назад. Ничего такого. Намджун не обеспокоен. Хотя ему всё равно плохо спится.       Следующим вечером Юнги пишет им.       Они не говорят весь день. Вообще-то они все сидят по номерам, не выходя на улицу, но и не мешая друг другу. Намджун отправляет пару сообщений в большую конфу, напоминая, чтобы все не забыли заказать еды. Он… никогда раньше не писал подобного. Он же, блять, в курсе, что остальные не забудут поесть. Но… Юнги может забыть. В основном это сообщение предназначено Юнги. Но Намджун отправляет это в групповой чат, чтобы не выдать своего беспокойства. И он чувствует себя куда лучше, увидев смайлики «большого пальца» от Юнги. И ещё лучше, когда Хосок пишет ему лично, что заметил, как тележка фуд-сервиса заворачивала к Юнги. И вот, когда наступает вечер, Юнги пишет в их отдельную конфу.       В половину одиннадцатого они собираются в номере Хосока, и Юнги очень… взволнован. Очень взволнован. Как только они запирают дверь, Юнги тут же заваливает их обоих на кровать, целуя так, словно испытывал по этому жажду. Он не даёт ни Намджуну, ни Хосоку долго растягивать себя, встаёт на четвереньки, Намджун занимает место позади него, а Хосок спереди. В потяжелевший воздух Юнги выдыхает: «Выеби меня жёстко», «Так жёстко своим большим членом». Это грязно, да, и они любят грязные разговорчики. Но. Не звучит никаких прозвищ. Никаких «пожалуйста». Всё очень… Плотски. Только плотски. И это напоминает Намджуну о том их первом разе в хосоковом номере.       Это не то чтобы… плохо. Оргазмы хороши. Дышать тяжело каждому, когда всё заканчивается. Просто это не как… не как раньше. Совсем… обезличено. Как перепихон. И вот это уже… неправильно.       — Блять, — восклицает Хосок, задыхаясь и заваливаясь на кровать рядом с Юнги.       — Действительно хорошо, — говорит Юнги, глядя в потолок и утирая рот тыльной стороной ладони, его член только начинает опадать.       Намджун стягивает презерватив и ложится по другую сторону от Юнги. Он вздрагивает. Боже, возможно, он потянул мышцу. Хосок забрасывает на Юнги ногу.       — Поспим у меня? — поворачивается на бок Намджун.       — Э-эм… Это правда так необходимо? — начинает Юнги, а потом переводит дыхание. — Я хотел поработать над текстами сегодня.       — Чего? — спрашивает Хосок, ложась с Юнги лицом к лицу.       — Я… Э-э… Хотел поработать над текстами, — повторяет Юнги. — Вы можете… поспать… вдвоём у Намджуна в комнате, всё в порядке. Я… пойду к себе.       — Юнги, — выдыхает Намджун.       Юнги поворачивает к нему голову.       — Что?       Намджун смотрит на него с недоверием.       — Ты не можешь просто так поступать.       — Джун, — шепчет Хосок, встречаясь с ним взглядом поверх головы Юнги. Намджун игнорирует его.       — Ты не можешь вот так нас отталкивать, — говорит Намджун, касаясь его руки ладонью. — Поговори с нами, пожалуйста.       На секунду комната погружается в тишину.       — Да не о чем говорить, — произносит в итоге Юнги, и если бы Намджун не знал его столько лет, то обязательно бы в это поверил. — Всё нормально.       — Юнги, — ещё раз зовёт Намджун, и слышит отчаяние в собственном голосе. Он поворачивается к Юнги, просовывая одну ногу промеж его, зная, что от этого тот будет чувствовать себя… пойманным, но Намджун попросту не может воздержаться от этого.       — Что? — в этот раз мягче переспрашивает Юнги, выдерживая намджунов взгляд.       — Пожалуйста… — шепчет Намджун. Снова ничего, кроме тишины, и Намджун видит вспышку понимания в глазах Юнги, Намджун может сказать, что Юнги сознательно недоговаривает, сознательно скрывает что-то от них. И Намджуну бы смириться с этим, Юнги ведь позволено иметь собственные тайны, но это касается их троих, а не только Юнги, так что Намджун просто не может смириться. — Пожалуйста.       — Я не понимаю, чего ты хочешь.       Намджун прикрывает глаза, выдыхает, чувствует, что хмурится. Открыв глаза, он обхватывает лицо Юнги одной рукой, а другой обхватывает и его и Хосока. Хосок мягко окольцовывает намджуново запястье пальцами, зарываясь носом Юнги в шею и тоже хмурясь.       — Что бы там ни было… Всё в порядке, — уверяет Намджун, позволяя Юнги услышать своё отчаяние. — Что бы там ни было, ты можешь рассказать нам об этом.       Юнги заглядывает ему в глаза и шепчет:       — Поцелуй меня?       Намджуну с ним сложно. Он не понимает ничего, но всё равно целует его.       Целует нежно и чертовски ласково, изо всех сил стараясь показать Юнги, как сильно он заботится о нём, как сильно он его любит. Юнги может открыться Намджуну. С ним Юнги в безопасности. И с Хосоком тоже. Юнги хнычет, так что Намджун углубляет поцелуй, размыкая его губы и поглаживая большим пальцем его щёку. И что-то в том, что они, полностью обнажённые, нежно целуются с уже обмякшими членами, безумно Намджуну нравится. И это так сильно контрастирует с их неистовым сексом, который был до. И этот поцелуй, в частности… кажется правильным, и это так похоже на того Юнги, которого он знает.       Как только Юнги отстраняется от Намджуна, он тут же поворачивается к Хосоку, и они с Хосоком одновременно тянутся друг к другу. Их поцелуй тоже нежный, и Намджун наблюдает за ними, чувствуя, как сжимается сердце.       — Что бы там ни было, — шепчет Хосок Юнги в губы, — обещаю, — он заглядывает ему в глаза, — что бы ты ни чувствовал, ты не один чувствуешь это, — Юнги вглядывается в глаза Хосока, а потом качает головой. — Не один, — вставляет Хосок, — и никогда не был один.       — Не уходи, — умоляет Намджун.       Юнги смотрит на него, сглатывает, а потом кивает, и черты его лица как-то вынужденно смягчаются.       Небольшим пультом Намджун выключает свет, ложится на спину рядом с Юнги, укрывает их одеялом, а затем, пока глаза привыкают к темноте, прижимается к хёну. Ему хочется разузнать больше, надавить на Юнги, чтобы тот заговорил, но он не сделает этого. Не станет. Юнги ничего не расскажет, он не готов. Намджун просто радуется, что Юнги согласился остаться. Он счастлив, что может доказать Юнги, что тот не один, даже если сам старший так не думает.       — Постель запачкалась, — жалуется Юнги, — я кончил на нее. — Намджун смеётся Юнги в плечо, даже несмотря на то, что это нисколечко не смешно. — Я, кажется, ногой прямо там и лежу.       — Помолчи, — шепчет Хосок, и Юнги задушенно смеётся.       На этот раз они так и укладываются спать голыми. И это мило. Редко когда получится так сделать, если приходится шнырять из номера в номер, потому что кому-то не нравится спать на запятнанных простынях. Хотя Намджун не против. Ему приятно прижиматься обмякшим членом к обнажённому бедру Юнги.       — Есть планы на завтра? — спрашивает Намджун. Завтра они последний день в Мехико.       — Не то чтобы, — отвечает Юнги, пожимая плечами. — Посплю. Попишу. Может, поотжимаюсь ещё.       Намджун улыбается ему в плечо.       — Чимин сказал, что собирается выбраться потанцевать, — произносит Хосок. — Кто-то из его друзей посоветовал ему какой-то небольшой приватный клуб. Так что он собрался найти там кого-нибудь на ночь. И пригласил меня с собой.       — Пойдёшь?       — Скорее всего. Давно не был в клубах. Он попросил узнать у вас, не хотите тоже пойти?       — Я пас, — говорит Юнги.       — Почему? — задаёт вопрос Хосок. — Ты давно уже никуда не выбирался.       — Почему? — повторяет за ним Юнги. — Что я там забыл?       — Не обязательно идти для чего-то, — выдаёт в ответ Хосок. — Это нужно просто ради смены атмосферы. Тебе раньше нравилось ходить по клубам.       — Нравилось, потому что там можно было снять кого-нибудь, — возражает Юнги. — Мне никогда не заходила… танцевальная часть. Я предпочитаю проводить время за стойкой.       — Да, я в курсе, но…       — А тебе больше не хочется никого снимать? — спрашивает Намджун, не представляя себе, откуда появился этот вопрос и почему он сопровождается волной беспокойства. Юнги ни с кем не спал с тех пор, как всё это закрутилось между ними. Как и Намджун с Хосоком. Хотя технически это разрешено правилами. Намджун не уверен, почему мысль о том, что Юнги спит с кем-то ещё доставляет ему… неудобство.       Юнги не отвечает, попросту лёжа в тишине и моргая. Намджун практически видит, как у того в голове крутятся шестерёнки.       — Если честно, я как-то не задумывался об этом, — чуть погодя отзывается Юнги. — А ты пойдёшь?       Намджуну требуется время, чтобы подумать. Хочется ли ему в клуб? И да, и нет. Было бы неплохо сменить обстановку, но Юнги прав, клубы никогда не были намджуновой вотчиной, а если он не собирается никого там снять, так в чём смысл? Однако сразу после он задумывается о присутствии там Чимина и Хосока, о том, что Чимин переспит с кем-нибудь, о том, что Хосок, вероятно, тоже переспит с кем-нибудь, и, да, возможно, сменить обстановку будет неплохо. Он пойдёт, просто чтобы присмотреть за ними обоими и убедиться, что они не напьются слишком сильно перед перелётом.       — Я пойду, — решает Намджун.       — Правда? — Хосок поднимает голову, и даже в темноте Намджун видит, как светятся его глаза.       — Да, — улыбается Намджун.       — Круто, — выдыхает Хосок, и откидывается обратно на постель. Намджуну хочется поцеловать его, и он собирается это сделать.       Он приподнимается, чуть опираясь на Юнги, чтобы дотянуться до Хосока, и тот тоже отрывается от постели, облегчая Намджуну задачу. Их губы смыкаются, и Хосок улыбается в поцелуй.       — Я в таком предвкушении, если честно, — признаётся Хосок, — давно не танцевал по клубам.       — Вы с Чимином хороши в этом, — хвалит Намджун, и улыбка Хосока становится шире.       — И Юнги тоже хорош, если оторвёт задницу от стула, — смотря на Юнги, подначивает Хосок.       — Не-не, я не пойду, тебе меня не убедить.       — Да ладно тебе, — канючит Хосок, — Будет весело. Это поможет отвлечься. Потанцуем вместе.       — Эти слова совсем не то, что заставит меня пойти, — отбивает Юнги.       — А что сможет? — интересуется Хосок.       — Ничего, — Юнги фыркает от смеха.       — Посмотришь, как мы с Джуном танцуем, — соблазнительным тоном начинает Хосок, — как я потираюсь о него. Это будет горячо.       Юнги смеётся снова.       — Заманчиво, но нет, спасибо.       — Я и о тебя потрусь, — Хосок прижимается бёдрами к бедру Юнги, игриво прихватывая зубами его ухо.       Юнги улыбается.       — Да, прилюдные непристойности именно то, что меня убедит.       — Это не будет непристойно, — обещает Хосок, целуя Юнги в шею. — Будет стильно. И со вкусом.       — Мой стояк определённо будет непристойным, — произносит Юнги, поворачивается к Хосоку и целует его в губы.       Хосок, прижимаясь к Юнги, размыкает губы, вдыхает через нос и углубляет поцелуй ненадолго, а потом зажимает нижнюю губу Юнги зубами, слегка оттягивает и отпускает.       — Боже, почему мне так нравится целоваться с тобой? — шепчет Юнги Хосоку в губы.       — Мне нравится думать, что это из-за того, что я хорош в поцелуях, — самодовольно говорит Хосок.       — Угу, — Юнги морщит нос. — Ничего так.       — Да, точно, это же ты отвратителен в поцелуях, — серьёзным тоном заявляет Хосок, а потом широко улыбается.       — Ауч, — тоже с улыбкой на губах невозмутимо отвечает Юнги. — Оскорбительно.       — Так и должно быть, — кивает Хосок. — твоё неумение целоваться оскорбительно как для меня, так и для Джуни, — Юнги тихо смеётся, его грудь сотрясается, в уголках глаз собрались морщинки. — Честно говоря, это разочаровывает каждый раз, — продолжает Хосок, и его слова разбавляют смешки. — Самый худший целовальщик.       Юнги широко улыбается, встречаясь глазами с Хосоком. Господи, Намджун просто обожает видеть их такими.       Улыбка Юнги исчезает, оставляя после себя только лёгкий намёк. Он убирает волосы, спавшие Хосоку на лоб, и смотрит на Намджуна.       — Давайте спать, — предлагает Юнги, и Намджун кивает, укладываясь на спину.       — Можешь повернуться, хён? — спрашивает Хосок. — Хочу побыть большой ложкой.       И Юнги, не сопротивляясь, поворачивается лицом к Намджуну. Хосок обнимает Юнги за пояс, а Намджун чуть выше укладывается на подушке, чтобы Юнги смог обхватить его за грудь, и тоже обхватывает рукой их обоих. Ноги под одеялом переплетаются, и, да, Намджуну нравится спать с ними голышом.       Что-то двигается между Намджуном и Юнги, и, посмотрев вниз, Намджун видит, что Хосок касается ладони Юнги, переплетая пальцы в замок. Намджун целует Юнги в макушку, крепче обнимая их обоих. Его детки. Он так счастлив, что Юнги не ушёл. Так счастлив.       В скором времени дыхание Юнги выравнивается, и он засыпает. Но у Хосока с Намджуном это занимает чуть больше времени. В какой-то момент они встречаются взглядами поверх головы Юнги, и, несмотря на то, что всё стало налаживаться, теперь, когда Юнги заснул, Хосок беспокойно хмурит брови. Они держат зрительный контакт, и Намджун не уверен, получится ли, но всё равно старается показать Хосоку, что разделяет его беспокойство.       Хосок в конце концов тоже засыпает, оставляя Намджуна наедине с собственными мыслями. И тот решает, что больше не может продолжать… Заботиться о Юнги незаметно. Он не может ничего сделать, пока Юнги отстраняется всё больше и больше. Кто знает, сколько Юнги понадобится времени, чтобы открыться им? Если он вообще сможет. Намджуну нужно как-то успокоить его, чтобы тот набрался уверенности и начал говорить. Если речь идёт об уязвимости, если Юнги кажется, что то, что произошло до вылета из Кореи перешло черту, Намджуну нужно показать ему, что это не так. Или – и это даже лучше – Намджун должен показать ему, что с ними можно переступить черту, что с ними безопасно быть уязвимым. Намджун ведь чувствует себя в безопасности. Он что-нибудь придумает.       Независимо от того, как долго Намджун обдумывает всё это, решение всё никак не приходит, хоть его мысли и разгоняются до скорости сто миль в час. Когда Намджун наконец засыпает, он спит хорошо. Он высыпается куда лучше, чем в любую ночь перед вылетом.       Следующим утром Намджун просыпается от ощущения чьих-то пальцев, скользящих по груди. Он осознаёт, что это, должно быть, Юнги, и не открывает глаза, пытаясь понять, что тот делает: рисует или пишет что-то. На секунду кажется, что тот вычерчивает линии, буквы, может, но точно разобрать не получается.       Стоит ему открыть глаза, Юнги замирает, словно его застукали за чем-то, чего ему делать не дозволено. Глаза Юнги заспанные, волосы в беспорядке, губы розовые, а щёки чуть припухлые. Намджун сонно улыбается. Хосок всё ещё спит, прижавшись к спине Юнги, так что Намджун не шумит, боясь его разбудить. Юнги тоже ничего не говорит. Это необычно, что Юнги просыпается раньше них. Вообще-то, Намджун не помнит, чтобы такое когда-то было. Он спрашивает себя, сколько Юнги уже не спит?       Тишина никуда не исчезает, пока они смотрят друг на друга, и, когда Намджун понимает, что Юнги не будет продолжать то, что делал до этого, он притягивает его ближе, укладывая голову Юнги себе на грудь, и прикрывает глаза, молча зарывшись пальцами в чужие волосы. Это длится до тех самых пор, пока не просыпается Хосок.       — Утра, — хрипит Хосок, переворачиваясь на спину и потягиваясь, а потом снова перекатываясь и наваливаясь сверху на них обоих. — Как спалось?       — Очень хорошо, — отзывается Намджун. — А тебе?       — Спал, как младенец, — отвечает Хосок, поднявшись на руках и подавшись вперёд, чтобы чмокнуть Намджуна в губы, а потом повторить то же самое с Юнги.       Он вылезает из-под одеял и поднимается с постели, всё ещё нагой, а потом поднимает руки вверх, и потягивается, прогнувшись в спине.       — Чёрт, — тихо выдаёт Намджун, оценивающе взглянув на изгиб хосоковой задницы, и Юнги приглушённо смеётся со своего места на груди Намджуна.       — Что? — Хосок оборачивается на них, и, боже, его мягкий член – одна из милейших вещей, которые Намджун видел.       — Ничего, просто… — начинает Намджун, — ты великолепен.       Хосок непонимающе таращится на него с секунду, а потом закусывает нижнюю губу, краснея.       — Полностью согласен, — проговаривает Юнги и слезает с Намджуна.       Он скидывает с себя одеяло, оставляя прикрытым Намджуна, а потом встаёт на четвереньки и переползает в изножье кровати, прогнувшись в спине, выставляя на обозрение розовую дырочку и мягкие яйца, и блять. Просто… блять.       — Блять, — подаёт голос Намджун, на что Юнги оборачивается через плечо, улыбается, а потом снова поворачивается лицом к Хосоку.       Хосок подходит ближе к постели, и Юнги встаёт на колени, размещая обе ладони у Хосока на груди, заглядывая ему в глаза. Шагнув ещё ближе, Хосок прижимается к Юнги, опуская ладони ему на ягодицы и сжимая их.       — Утренний секс? — спрашивает Хосок. — Ради этого стоило просыпаться.       — Да? — шепчет Юнги, его собственные ладони спускаются вниз по животу Хосока, а затем в стороны, пока не занимают место на его заднице. — Хочешь, чтобы я тебя трахнул?       — Вообще-то хочу трахнуть тебя, — говорит Хосок, игриво шлёпнув Юнги по заднице.       Юнги тонко стонет от шлепка, и Намджун тянется рукой к члену под одеялом. Утренний секс. Раньше такого не было.       — Я просто всё ещё чувствительный после прошлой ночи с Джуни, но я не против.       И, стоит Намджуну обхватить член ладонью, звонит его телефон, прерывая их всех.       Намджун неохотно убирает руку с члена и тянется к тумбочке. Собрание. Менеджер устраивает внеплановое собрание через час. Намджун почти успевает начать жаловаться, что сейчас нечеловечески рано для собраний, но понимает, что уже даже не утро, а час пополудни, и они пропустили завтрак.       На самом деле, Намджун практически шлёт еду нахер, потому что Хосок и Юнги всё ещё голые, и ему нужно что-то с этим сделать. Но потом живот Юнги урчит, и, ладно, еда побеждает. Они всемером собираются в номере менеджера, который сообщает, что кто-то налажал с мерками к одному из наборов костюмов для выступлений, так что их нужно как можно скорее заменить, и что завтрашний рейс отложили на два часа. А ещё он даёт им обновлённые номера охраны, если кто-то захочет выбраться вечером. Они все остаются на снятие мерок. Ничего нового, не то чтобы такого не происходило раньше, но это то, что они обязаны сделать.       Намджун проводит весь день, продолжая размышлять над тем, что завладело его мыслями прошлой ночью, и пытаясь писать тексты, но очень быстро понимает, что одновременно делать и то, и другое не получится. Что ему сделать, чтобы Юнги почувствовал себя достаточно комфортно и заговорил?       И честно, когда он наконец приходит к решению, кажется, что оно было очевидным.       Уязвимость. Вот чего Юнги боится, поэтому он и не разговаривал с ними после первого раза, и поэтому он и сейчас им ничего не рассказывает. Вероятнее всего. Так что, чтобы Юнги понял, что быть уязвимым перед Намджуном и Хосоком – даже до такой степени – это нормально, Намджун должен показать Юнги, что всё будет в порядке. На примере собственной уязвимости.       Теперь вопрос в том, как это сделать. Но и ответ довольно прост. Из-за чего Намджун нервничает? Из-за чего может почувствовать себя уязвимым? О чём он думал уже несколько раз с тех пор, как они начали спать, но чего никогда не делал?       Попробовать быть снизу. Вот ответ. Каждый раз, когда он задумывался о возможности лечь под них, он сомневался. Итак, именно это он и собирается сделать.       Переживает ли он из-за этого? И да, и нет. Да, потому что всё, что он пробовал в этой позиции, было в тот раз, когда девушка растягивала его пальцем, и это был не особо приятный опыт. А ещё он нервничает, потому что не уверен, насколько ему хочется. В самом начале Юнги с Хосоком несколько раз упоминали, что им бы хотелось видеть его боттомом, но в последнее время они не вспоминали об этом, да и Намджун тоже. Он не сказал бы, чтобы эта мысль особо возбуждала его, но это не главное.       Дело в том, что нет, он не нервничает, потому что это ведь Юнги и Хосок, он доверяет им и чувствует себя с ними в безопасности. И он достаточно открыт для экспериментов, чтобы попробовать… Один раз. Может, ему понравится, может, нет. Юнги и Хосоку нравится это, должна же быть какая-то причина. Кто знает, вдруг он осознает эту магию? А даже если нет, даже если они попробуют, но он прямо-таки возненавидит это, проблема всё равно будет решена: уязвимость – это нормально, и говорить об этом тоже нормально. Итак, он собирается это сделать.       Может, когда они с Хосоком вернутся сегодня после клуба к Юнги, Намджун предложит и посмотрит на реакцию.       Вот дерьмо. Тогда ему стоит подготовиться. Почиститься и… Боже, ему нужно попробовать растянуть себя в душе, или типа того, чтобы узнать на что это вообще будет похоже? Оу. Он и вправду нервничает. Отлично! Наверное. На секунду ему кажется, что такая логика ведёт его в обратном направлении, но потом отбрасывает эту мысль. Самое главное, чтобы Юнги открылся. И если Намджуну нужно позволить себе быть чуточку уязвимым, чтобы приблизиться к этой цели, то оно того стоит.       Больше ничего не пугает. Нервирует, но не пугает. Большая разница.       Ещё до него доходит, что он не много знает об этом. Он никогда не думал о том, чтобы спросить у Юнги или Хосока о подготовке к анальному сексу, если выступаешь принимающей стороной. Он знает об этом… Поверхностно. Этих знаний не хватит, чтобы подготовиться самому.       Его первая мысль – пойти спросить у Юнги. Тот должен рассказать. Никаких проблем. Но спросить Юнги означает показать ему, что Намджун задумывается о том, чтобы сделать это, а ему совсем не хочется обнадёживать Юнги, если есть хоть один шанс на то, что он не решится. То же самое будет, если обратиться к Хосоку. Ещё один вариант – интернет, но Намджун не уверен, насколько информация там надёжна, да и у него мало времени, чтобы изучить всё досконально. А он совсем не хочет налажать с тем, чтобы почиститься.       Что ж, именно поэтому он стучится в дверь номера Чимина.       — Привет, хён, — говорит Чимин, открыв дверь.       — Есть минутка? — спрашивает Намджун.       — Конечно, — отвечает Чимин, и Намджун проходит внутрь. — Хосок-хён сказал, что ты собираешься с нами сегодня. Какая пара будет лучше?       Он показывает Намджуну пару джинсов в облипку и пару таких же в облипку кожаных штанов.       — Какие легче снять? — интересуется Намджун, и Чимин не удерживает смешка.       — Вообще-то обе сложновато. В каких задница лучше смотрится?       Намджун хмыкает, усаживаясь на чиминовой постели.       — Кожаные.       Чимин, прищурившись, смотрит на брюки, поджимает губы и кивает.       — Так чего ты хотел?       — Эм, — начинает Намджун. — Мне нужна твоя помощь, — Чимин отбрасывает брюки на кровать и оборачивается на Намджуна, ожидая, пока он продолжит. — Я хочу… — Намджун краснеет и стискивает зубы. — Как лучше подготовиться к анальному сексу?       Несколько секунд Чимин просто смотрит на него, выглядя так, словно пытается осознать.       — Хм-м, — он прищуривается. — Не думал, что ты снизу.       — Ну, я никогда... никогда… — запинается Намджун, — до этого.       — О-оу, ладно, — Чимин ухмыляется. — Почему ты спрашиваешь об этом у меня, а не у Юнги или Хосока?       — Потому что… — Намджун вздыхает. — Я не… Я не уверен на сто процентов… Как бы, я попытаюсь, но я не…       — Не уверен, что готов к такому? — предполагает Чимин.       — Типа того, да. Не хочу их обнадёживать.       — Хорошо, — говорит Чимин, подсаживаясь к Намджуну, поджимая под себя ногу. — Раз уж это не твой первый опыт, то, полагаю, «подготовка», о которой ты говоришь, включает в себя не растяжку, а очистку.       — Ага, — снова краснея, говорит Намджун.       — Я и подумать не мог, что мы с тобой когда-нибудь будем разговаривать о подобном, — признаётся Чимин, — но давай. О чём ты хочешь узнать?       — М-м-м… — пытается Намджун. — Всё?       Чимин хихикает.       — Ладно. Сейчас задам тебе несколько странных вопросов.       — Хорошо, — соглашается Намджун, благодарный за то, что Чимин не отказался от разговора.       — Когда ты в последний раз ходил в туалет по большому?       Намджун выдыхает, подвиснув, подумав: «К херам это».       — Сегодня с утра.       — Хорошо, — просто отвечает Чимин. — Были ли с этим… проблемы?       — В смысле? — спрашивает Намджун.       — У тебя не было расстройства желудка? — уточняет Чимин.       — Нет, — отвечает Намджун.       — Отлично, тогда ты почти готов.       — Что? — удивляется Намджун. — Но разве нет каких-то особых… способов… для подготовки?       — Есть, — пожимает плечами Чимин. — Но не обязательно каждый раз так заморачиваться. Этим ты разве что облегчаешь своё беспокойство. Если у тебя всё в порядке со стулом, то проблем не должно быть. Конечно, стоит принять душ и вымыться снаружи, чтобы было приятнее лицом туда утыкаться, но в остальном всё и так нормально.       — Но… — Намджун не знает, что сказать.       — Но ты переживаешь и хочешь как лучше, — снова предполагает Чимин.       Намджун кивает, и Чимин поднимается на ноги.       — Обычно, — говорит он, подходя к чемодану, — когда ты постоянно снизу, то следишь за питанием, и…       — Следишь за питанием? — перебивает его Намджун.       Чимин начинает копаться в вещах.       — Когда ты в последний раз видел, чтобы Юнги или Хосок… или я ели… бобовые?       Намджун задумывается.       — Не помню.       — Об этом я и говорю, — соглашается Чимин, доставая из чемодана небольшую зелёно-голубую коробочку, похожую на что-то лекарственное. — Когда занимаешься анальным сексом постоянно, то перестаёшь есть то, что может привести к расстройству желудка. И тогда не нужно будет переживать, если секс будет не запланирован, — он снова возвращается к постели. — Но если прошло много времени, или ты беспокоишься о чистоте по какой-то другой причине, то можно воспользоваться этим.       Намджун забирает коробочку.       — Клизма, слышал о ней?       — Да, — отзывается Намджун. — Её надо… засунуть в себя, и там… вода, и…       — Не целиком засовывать, но да, — соглашается Чимин. — Набираешь в неё тёплой воды – не горячей и не холодной – именно тёплой. Кончик вводишь в зад, если нужно, то смажь его лубрикантом. Потом сжимаешь круглую часть, впрыскивая воду, вытаскиваешь клизму и удерживаешь воду. Не нужно пытаться перелить в себя всю воду из клизмы, но желательно как можно больше. Удерживать воду нужно пару минут, а затем просто расслабиться. По личному опыту могу посоветовать делать всё это над унитазом, — Чимин переводит дыхание. — Если до этого ты нормально ходил в туалет, то хватит и одного раза, если нет, то стоит пару раз повторить. Но не переборщи. По-моему, в инструкции должно быть предупреждение насчёт этого, — Он снова делает вдох. Намджун не знал, что там есть инструкция. — Ещё одно, вода должна выйти сразу, как ты расслабишься. Если нет, то это нехорошо.       — Нехорошо?       — Я точно не знаю почему, — признаётся Чимин, — у меня никогда такого не было, но я просто знаю, что это нехорошо, и тебе нужно будет типа врачу позвонить или сделать что-то такое. Но ты здоровый молодой парень, так что таких проблем не должно быть, — Чимин хлопает его по плечу.       — Спасибо тебе, — серьёзно говорит Намджун, смотря на коробку. — Я ведь не забрал, как бы, твою единственную, правда?       — Ты же не думаешь, что я дал бы тебе использованную? — спрашивает Чимин так, будто его рассмешил предыдущий вопрос Намджуна. Он слезает с кровати и открывает шкаф, тут же зарываясь в ворох рубашек. — О! — Чимин оборачивается к нему.       — Что? — любопытствует Намджун, тоже поднимаясь на ноги.       — Ещё одна рекомендация лично от меня. Если у тебя раньше не было вообще ничего анального, то я думаю, что тебе сначала стоит попробовать… пальцами или какой-нибудь небольшой игрушкой, типа, перед тем, как пробовать полноценное проникновение, чтобы твоё тело это не… шокировало.       — Хорошо, — произносит Намджун.       — Но это совсем не обязательно, — Чимин машет ладонями. — Я уверен, что Юнги и Хосок будут вести себя по-джентельменски в твой первый раз, но…       — Да, я понял, — обрывает Намджун. — Ещё раз спасибо.       Чимин широко улыбается.       — Всегда рад помочь.       — Тебе ещё нужна помощь с одеждой? — предлагает Намджун.       — Без обид, хён, но твоё чувство вкуса иногда пугает меня, — серьёзным тоном выдаёт Чимин, и Намджун смеётся. — Да и к тому же, — ухмыляется Чимин, — я знаю, в чём выгляжу наиболее ебабельно.       Намджун только сильнее смеётся.       — Тогда я… пойду.       — Повеселись там, — усмехается Чимин, и Намджун уходит весь красный, но на удивление в приподнятом настроении.       Да, он, может, и не получает наслаждения от того, что чистится, когда возвращается к себе, но это хотя бы снимает нервозность. Спасибо Господу за Чимина. Если честно, Намджун не уверен, что делал бы без него.       Последние несколько часов он провёл, сидя на постели с тетрадью для текстов, записывая и размышляя. Ему действительно удалось ухватить мысль и написать полуприличный куплет для одной из следующих песен, но больше ничего. Он нервничает и не может перестать смотреть на настенные часы. Девять сорок семь. Намджун не уверен, когда Хосок и Чимин собираются выходить, но, кажется, приходит время для принятия душа и возможной растяжки. Так что он глубоко вздыхает, откладывает блокнот и по пути в душ захватывает ещё и смазку.       Он касается себя. Задницы, а не члена. Это… странно. И нет. Не в первый же раз он прикасается к чьей-то дырочке, и знает, как что делать. Но странно, что приходится применять эти знания к самому себе. Его зад не похож на самый прекрасный в мире. Не похож на ягодицы Юнги, Хосока или Чимина. Он меньше, и он плоский. И Намджуну не приходилось сталкиваться с подобным раньше. Но всё в порядке. Он сомневается, что Юнги с Хосоком будут на это жаловаться.       Его дырочка… ну, он оглядел себя, прежде чем войти в душ, и она выглядит… нормально. Чуть розоватая, вокруг нет волос или чего-то ещё, ничего странного. Просто нормально. И нет ничего особенного в том, чтобы коснуться её. Может, чуть более чувствительно, чем остальная кожа, но не такая чувствительная, как член. Но всё в порядке. Нет в этом ничего особо классного, но и ничего особо хренового.       Он проталкивает палец внутрь. Немного больно. Не сильно. Ощущается слегка… неестественно… пихать что-то туда. Но… Это нормально. Главная причина его недовольства в том, что он уже минут пять как растягивает себя, но член так и остаётся... мягким. Типа совсем мягким. Действия не находят отклика. Он без понятия, как у Юнги и у Хосока встаёт. Он как бы даже борется с инстинктами, которые подсказывают обхватить член рукой, чтобы тот наконец затвердел. Ему-то хочется возбудиться только от пальцев.       Второй палец добавляет ещё чуть-чуть боли, но он старается быть нежным, так что всё-таки не так уж и больно. Напоминает привычную боль в мышцах, например, ту, когда он слишком интенсивно тянется на тренировках. Единственное, сейчас вся эта боль концентрируется в одном месте. У него так и не встаёт. Если бы было возможно, из-за этой боли у него только упало бы.       А потом он вспоминает о простате и, недолго думая, пытается нащупать её. Оу. Получилось быстрее, чем он ожидал. Она, очевидно, чувствительна. Но… слегка больновато. Должно ли так быть? Каковы шансы, что его простата сверхчувствительна, как и хосокова? Он толкается пальцами пару раз, но от этого ничего не меняется. Наверное, ощущения будут лучше, если кто-то другой займётся этим. Да, наверное. В таком случае это, вероятно, не так странно. Он вынимает пальцы.       Намджун осматривает свой так и не вставший член и думает, что в этот момент он не должен быть мягким. Может, он не в том настроении, или что-то вроде того. Ему ведь должно нравиться растягивать себя, да? И Юнги, и Хосоку-то нравится. Чёрт, да Хосок кончает без рук всякий раз, когда он снизу. Так почему у Намджуна даже не встал? Господи, а вдруг это с ним что-то не так? Нет, это не так. Намджун качает головой, смывая с рук смазку. Ему нужно расслабиться. Всё в порядке. Просто некоторым такое не нравится. Да и завестись будет намного проще, когда перед ним будут обнажённые Юнги с Хосоком, а не когда он один наедине со своими переживаниями.       Именно с этой мыслью он в конце концов и выходит из душа. Может быть, ему и не стоит пробовать быть снизу сегодня. Может, следует подождать ещё немного, привыкнуть к собственным пальцам, хотя он не чувствует непреодолимого желания снова почувствовать пальцы в заднице. Стоит придумать другой способ, как помочь Юнги открыться.       В половине одиннадцатого он подходит к шкафу, чтобы выбрать, в чём пойти в клуб. Но. Если ему некомфортно лечь под кого-то из парней сегодня, да и в любой другой раз, о котором он только может подумать, то это только увеличит страх уязвимости для Юнги. Потому что это означает, что Намджун тоже не хочет показывать свою уязвимость перед ними. А это… Полная противоположность тому, чего пытается добиться Намджун. Да и к тому же это неправда: он может показать им свою уязвимость. Не то чтобы Юнги узнает об этом, если Намджун так и не решится. Юнги не узнает о его провальной попытке, если Намджун не предложит. Но. Не в этом дело.       Он надевает черные скинни, тёмно-красную рубашку и джинсовку поверх, и, как ему кажется, выглядит это вполне неплохо. На самом деле, он не старается принарядиться, но он ведь не собирается никого снимать, так что кому какое дело. Он некоторое время занимается причёской, радуясь, что волосы сейчас тёмно-русые, а не какие-нибудь фиолетовые, потому что кепка бы к его одежде точно не подошла.       Без десяти одиннадцать раздаётся стук в дверь.       — Войдите, — разрешает он.       — Угадай, кто решил пойти с нами? — на распев произносит Чимин, и Намджун оборачивается, замечая его, Хосока и Юнги.       — Хён, — выдыхает Намджун, не сдерживая улыбки, — что заставило тебя передумать?       — Чонгук, — бормочет Юнги. Одет полностью в чёрное: чёрные джинсы, футболка, куртка, ботинки, маска и шляпа, практически целиком скрывающая его голубые волосы. Полный комплект.       — Чонгук? — переспрашивает Намджун.       — Мы сами не в курсе, — встревает Хосок. — Он отказывается уточнять.       Хосок подходит к намджунову зеркалу и поправляет рубашку.       — Хорошо выглядишь, — делает комплимент Намджун. На Хосоке рваные джинсы и свободная рубашка.       — Спасибо, — улыбается Хосок. Чимин тоже подходит к зеркалу, расстёгивая верхнюю пуговицу своей – на вид шёлковой – серой рубашки.       — Куртку не брал? — интересуется Намджун. — Будет прохладно.       — Я собираюсь потанцевать, — спорит Хосок.       — Точно, — Чимин широко улыбается, поднимая ладонь для пятюни, которую Хосок отбивает. — Один из новеньких охранников – Чунхо – заберёт нас минут через десять. Донгун, Чонгиль и ещё один новичок, Минву, будут в машине сопровождения. Донгун и Минву пойдут с нами в клуб, а остальные будут ждать в машинах. У всех есть их номера?       — Ага, — отвечает Хосок, и Намджун с Юнги кивают.       — А что насчёт остальных? — спрашивает Намджун. — Джин, Тэ, Гук?       — У Гуки голова разболелась, так что он не идёт, а Тэ решил остаться с ним, — рассказывает Чимин. — Я спрашивал у Джин-хёна, но он сказал, что у него уже есть планы, — телефон Чимина вибрирует от входящего сообщения. — Чунхо приехал. Все готовы?       До андеграундного клуба «PM» они добираются меньше чем за десять минут. И он не отличается от других клубов, в которых бывал Намджун. Единственное отличие – язык, который Намджун вроде как не понимает. На первый взгляд здесь нет ничего особенного: бар и несколько столиков в одной стороне, диджейская в дальнем углу, те же тяжёлые басы и хаус-музыка, что и в другом клубе. Но здесь приятная темнота, по-настоящему интимно, а большая часть яркого освещения сконцентрирована на баре и возле ди-джея. Людей достаточно, чтобы место казалось заполненным, но народу не так много, чтобы Намджуну стало не по себе.       Когда они добираются до бара, лицо Юнги освещается лампами, и Намджун замечает, что тому немного неуютно, но после того, как они выпивают по шоту, заказанному Чимином, а Хосок вместе с младшим выдёргивают их на танцпол, Юнги начинает улыбаться, вероятно, отвлекаясь на то, как Хосок и Чимин облепляют его с обеих сторон.       Они все танцуют какое-то время, и Намджуну действительно весело. Хосок и Чимин выглядят пиздецки довольными, танцуя друг с другом, смеясь и подпевая некоторым песням. Намджун получает обещанные Хосоком обжимания, но тот слишком много смеётся от этого, чтобы подобное могло быть хоть сколько-то сексуальным. Даже Юнги смеётся, позволяя Чимину держать его за руки и вращать его в танце.       Намджун рад этой вылазке, и ещё больше рад от того, что с ними поехал Юнги. Для них обоих это неплохое отвлечение. И для Хосока тоже. Похоже, ему это было необходимо. Музыка слишком громкая, чтобы услышать даже собственные мысли.       — Я пойду выпью! — в итоге орёт Намджун Хосоку прямо в ухо.       — Что? — кричит тот в ответ.       Намджун опрокидывает невидимый стакан, и Хосок поднимает большие пальцы вверх. Юнги пытается последовать за Намджуном, но Чимин перехватывает его за пояс и утягивает обратно.       Получив своё пиво, Намджун опирается на барную стойку и прикрывает глаза, и на него накатывает странное спокойствие. На баре потише. В мыслях пустота. Абсолютная пустота. Только музыка. Только басы. Он немного вспотел. Но это ощущается неплохо. Кто-то за его спиной произносит что-то на испанском. Намджун не понимает слов. Он делает ещё глоток пива.       — Не говоришь по-испански? — Намджун слышит женский голос с ярым акцентом, и открывает глаза, натыкаясь на – боже правый, вот это вырез – высокую русоволосую девушку перед собой. — По-английски, может?       — А, да, по-английски, — отзывается Намджун. У её блузки вообще есть спина? Неа. Как, чёрт побери, она тогда держится? Короткая юбка, длинные ноги, высоченные шпильки. Она на них танцевать собиралась? Немудрено и сломать себе что-нибудь.       — Меня зовут Изабелла, — говорит она, и Намджун оглядывается. Большие карие глаза. Тёмно-красная помада. Да.       — Э, — на мгновение он задумывается над своим фальшивым именем, — Манчу.       — Ты откуда? — спрашивает она, опираясь на стойку рядом с ним. Взгляд Намджуна снова упирается в её грудь. Он замечает, что на ней нет белья. И спинки у блузки тоже нет. Как же она всё-таки не спадает? Он никак не может понять. Но она миленькая. Намджун поднимает взгляд.       — Уф, из Китая, — отвечает он. — А ты?       — Мехико, — отзывается она с испанским акцентом. — Родилась и выросла здесь. Ты здесь на каникулы?       Намджун блуждает взглядом по танцполу. Хосок окольцовывает шею Юнги руками. Чимина он не сразу замечает, но потом видит его чуть в стороне, обжимающегося с очень высоким и накачанным парнем.       — На каникулах, да, — говорит он ей. Она хмыкает, надув губы. Она собралась склеить его? Он наблюдает за тем, как какая-то горячая девушка танцует всё ближе и ближе к Юнги и Хосоку. Хосок втягивает её в их небольшой танцевальный кружок, видимо, совсем без задней мысли.       — Нравится Мехико? — спрашивает Изабелла, но Намджун не слушает. Какая грубость.       — Прости, — бормочет он, даже не уверенный, что она его слышит. — Да, нравится. Мне нравятся местные, — ему не удалось посмотреть город в этот раз, но ему определённо нравятся здешние фанаты.       — И надолго ты? — спрашивает она, улыбаясь. Она хорошенькая. Нет, она сексуальная.       — Сегодня последний день, — отвечает Намджун, борясь с желанием обернуться на Хосока и Юнги, танцующих с той девушкой.       — Оу, — произносит она, чуть надув губки, будто и вправду разочарована. Однако Намджуну кажется, что теперь она даже более взволнована и более нетерпелива. Она наклоняется и нежно касается его бицепса, а Намджун ещё ближе рассматривает её декольте. Она определённо пытается его снять. Не может же он её разочаровать? — Ладненько, — она задействует другую руку, обхватывая ладонь Намджуна, которой он сжимает бутылку пива. Движение явно с намёком: она подносит бутылку к его губам, внимательно смотря на него, пока он запрокидывает голову и делает глоток. — Надеюсь, тебе понравится последний вечер в Мехико.       Он должен попытаться оттолкнуть её сейчас? Он никогда не попадал в подобные ситуации, никогда даже не задумывался о том, чтобы отказать такой девушке, как она. Так почему он не хочет её? Намджун оглядывается на Юнги и Хосока. Девушка, которая танцевала с ними, всё ещё там, и к ним присоединилась ещё одна. Юнги и Хосок всё ещё сосредоточены друг на друге, но там повсюду девушки. Да, вот почему он отказывает ей. У него есть Юнги и Хосок. Он… не заинтересован в ней.       Кончиком пальца она касается его груди, и он снова поворачивает голову, чтобы взглянуть на неё. У неё действительно красивые губы. Сколько времени прошло с того, как он последний раз был с девушкой? Уже больше двух с половиной лет? Она сногсшибательная. Он представляет, как раздвигает её ноги и вылизывает её, смотря вверх и видя перед собой совершенно не плоскую грудь и совершенно никакого члена. Он оглядывается на Хосока и Юнги, а потом снова смотрит на неё.       Хочет ли он её? Он не планировал уезжать с кем-то сегодня, но она ведь явно предлагает. Было бы просто согласиться, пригласить её в свой номер, трахнуть её. Наверняка он заставит её кончить несколько раз, пока будет отлизывать, и она будет такой мокрой.       Палец соскальзывает с груди к животу. Он снова смотрит на танцпол, где Юнги смеётся, уперевшись глазами в пол. Он выглядит смущённым. Девушка, стоящая перед ним, счастливо смеётся, но следом Юнги поднимает на неё взгляд и качает головой, почёсывая местечко за ухом.       Намджун чувствует, как на член надавливают, и тут же очухивается, свободной рукой хватая Изабеллу за запястье и отрывая от себя. Он быстро отпускает чужую руку, испугавшись, что его движение могло показаться слишком агрессивным, но она, кажется, в порядке. Может, только немного разочарована.       — Нет? — спрашивает она, отстраняясь от него. Он виновато улыбается, тут же возвращаясь взглядом к Юнги. — О, — выдыхает Изабелла, отслеживая его взгляд, — хочешь её?       — Эм, — Намджун смотрит на Изабеллу.       — Нет? — снова спрашивает она, когда он так и не отвечает, и качает головой. — Его?       Намджун паникует, смотря, как она склоняет голову. То, что кто-то за пределами группы понял, даже если она не знает, кто он такой, это, это… да, он паникует.       — Ты его знаешь? — спрашивает она. Намджун качает головой, но Юнги уже направляется к ним. — Он милый.       — Эм, я… Я, — Намджун запинается.       Юнги смотрит на Намджуна, снова почёсывая за ухом, а потом внезапно замирает, открывая рот и почти успевая что-то сказать. Его губы складываются в форме буквы «о», и он занимает место за барной стойкой, чуть в стороне от Намджуна, и это не нормально. Намджун снова смотрит на Изабеллу.       — Прости, — говорит он.       — Не надо, — отвечает она, улыбаясь, — не извиняйся. Ты милый, он милый. Вместе вы горячи.       Намджун непонимающе моргает, ничего не говоря. Она смеётся, тряхнув головой, и отходит, оставляя его просто стоять там и пялиться в никуда, как конченного ебаната. Он делает большой глоток пива, одёргивает себя и подходит к Юнги.       Юнги сжимает в руках стакан того, что Намджун распознаёт как виски, и смотрит вглубь толпы.       — Нет? — интересуется Юнги, стоит Намджуну подойти.       — Что? — переспрашивает Намджун. Он смотрит на танцпол, натыкаясь взглядом на Чимина, прикрывшего глаза и прижавшегося всё к тому же парню, что и раньше, выводя бёдрами круги как раз напротив его паха.       — Не собираешься спать с ней? — растолковывает Юнги, и Намджун оборачивается к нему.       Юнги не смотрит на него в ответ, остановив взгляд там же, где он и был до этого.       — Нет, — отвечает Намджун.       — Почему? — допытывается Юнги. Потому что не хочет.       — Потому что не хочу.       — А почему не хочешь? — мимоходом спрашивает Юнги. — Она красивая.       Как и Юнги.       — Просто не хочу.       — Ты уже почти два с половиной года не был с девушкой, разве нет? — давит Юнги, отпивая виски.       — Ага, — отзывается Намджун, — А ты почти два года, да?       — Типа того, — соглашается Юнги.       Намджун в очередной раз бросает взгляд на танцпол. Хосок теперь с двумя девушками: одна позади него, а другая впереди. У той, что впереди, тёмные каштановые волосы, большая грудь и большой зад, это она пыталась замутить с Юнги. Хосок придерживает её за бёдра, а она закинула руки ему на плечи.       — Ты отказал той девчонке, да?       Он чувствует на себе взгляд Юнги и поворачивает к нему голову. Есть что-то грустное в выражении лица Юнги, что-то в его глазах. Юнги пожимает плечами, и Намджун радуется, что Юнги отказал ей. Ему не хочется, чтобы Юнги спал с кем-то, понимает Намджун. Бесит одна только мысль об этом. Он не должен об этом думать. Совсем. В таких отношениях, как у них, собственничество не дозволено.       — Почему? — очередь Намджуна задавать вопросы, на что Юнги пожимает плечами.       — Я и не собирался ни с кем спать сегодня, — отвечает Юнги, баюкая в ладонях стакан.       — Зачем ты тогда пришёл? — спрашивает Намджун. Юнги отворачивается, чтобы посмотреть на Хосока, так и не ответив, и Намджун поворачивает следом.       Девушка, что была позади него, куда-то свалила, но та, которая была спереди, так там и осталась, с широкой сияющей улыбкой на лице прижимаясь к Хосоку. И тот выглядит увлечённым. Почему это так сильно раздражает Намджуна?       Он чувствует прикосновение к плечу и оборачивается, видя Чимина вместе с тем парнем, который выглядит слегка потерянно, стоя позади.       — Я пошёл, — говорит Чимин. — Написал Чонгилю. И его забираю с собой, — он с ухмылкой указывает рукой на парня за спиной. Намджун улыбается.       — Не забывай о защите, — говорит ему Намджун, и Чимин смеётся.       — И ты тоже, — подмигивает Намджуну Чимин, и Намджун вспоминает, как ранее растягивал себя.       — Никогда не понимал, как он так легко находит себе кого-нибудь, — произносит Юнги, стоит Чимину отойти. — Даже языковой барьер не сдерживает.       Намджун хмыкает.       — Не стоит его недооценивать.       — Ага, — говорит Юнги, снова отхлёбывая виски. — Или его.       Намджун смотрит на Хосока. Девушка повернута к нему спиной. Она хорошо танцует. Она сексуальна. Хосок сексуален. Вместе они очень горячи. И Намджун ненавидит это. Он хочет пойти туда и оттащить их друг от друга. Что с ним не так? Она тянется рукой назад, обхватывая Хосока за шею и смотрит на него, удерживая зрительный контакт, пока они движутся друг напротив друга. Хосок выглядит растворившимся в музыке, или, может, в этой девушке, а Намджун чувствует, как бурлит кровь.       Он может пойти туда. Может сказать Хосоку, что хочет, чтобы тот трахнул его, что хочет быть снизу, возможно, это убедит Хосока бросить эту девчонку. Но нет. Нет, Намджун не хочет так поступать. Не хочет подкупать выбор Хосока.       То… то, что чувствует Намджун… он не должен этого чувствовать. Его собственничество несправедливо по отношению к Хосоку. Хосок выглядит так, словно ему весело. И это не воспрещается. Девушка втягивает Хосока в поцелуй, и он отвечает ей, и, боже, нет, то, что Намджун чувствует… это… это не собственничество. Это точно ревность. Он не хочет, чтобы Хосок целовал её. Не хочет, чтобы Хосок целовал кого-либо, кроме него самого и Юнги.       Намджун смотрит на Юнги, видит, как тот одним большим глотком допивает виски и ставит стакан на стойку, не сводя с Хосока глаз. Чувствует ли он то же самое, что и Намджун? Вряд ли. Намджун злится. Юнги же злым не выглядит.       Когда Намджун снова поворачивается к Хосоку, тот отталкивает девушку, держа её за плечи на расстоянии вытянутой руки. Глаза Хосока широко распахнуты, а его грудь глубоко вздымается и опускается. Намджун даже отсюда это видит. Девушка тоже выглядит удивлённой. Хосок смотрит в сторону бара, и его взгляд мечется, пока он не видит их. Он снова смотрит на девушку, отпускает её плечи, говорит что-то, что Намджун не может разобрать, и отходит от неё, оставляя её стоять там с невероятно растерянным выражением лица.       Хосок быстро подходит к ним, выглядя совершенно испуганным. Намджун стоит ближе к Хосоку, так что до него тот добирается первым и крепко обнимает. Намджун обвивает его руками. Он чувствует учащённое сердцебиение Хосока и слышит его сбившееся от паники дыхание. Намджун замечает, как девушка, танцевавшая с Хосоком, смотрит на них, и, когда Хосок отстраняется, чтобы заглянуть Намджуну в глаза, Намджун борется с желанием поцеловать его. Всё говорит ему поцеловать Хосока. Всё. Но он не может. Не публично. Он не может.       — Я не… — задушенно произносит Хосок, мечась взглядом между Юнги и Намджуном. На его губах следы тёмно-розовой помады. — Я не собирался… Она поцеловала меня… Я-я… Я не знаю, почему ответил ей… Я… Я не хотел… Нет.       — Всё нормально, — выдыхает Намджун и притягивает его ближе, обнимая за шею, и его злость испаряется тут же, стоит ему заметить испуг в хосоковом взгляде. Намджун смотрит на Юнги, не уверенный, что именно означает выражение на его лице. Юнги хмурит брови, его рот чуть приоткрыт. Что-то вроде грусти, злости и замешательства. Слишком много всего.       — Я хочу уйти, — говорит Хосок, и Юнги касается ладонью его поясницы.       — Давайте уйдём, — высказывается Юнги. Намджун тянет Хосока ещё ближе к себе, пока Юнги свободной рукой вытаскивает телефон, чтобы написать охране. Несколько мгновений он смотрит на экран, выводя круги у Хосока на спине, а потом поднимает глаза и кивает.       — Идём, детка, — произносит Намджун Хосоку в ухо, и они быстро идут к выходу из клуба, а потом до машины.       Они втроём усаживаются на заднее сиденье, Хосок посередине. Поначалу он до чертиков напряжён, потом подносит руку ко рту и начинает тереть его, пытаясь убрать помаду. Хосок всё продолжает и продолжает, пока губы не краснеют, а когда перестаёт, снова напрягается.       В следующие минуты никто не двигается, а затем Намджун замечает, как Юнги подносит ладонь к коленям Хосока и касается его руки. Намджун вспоминает прошлую ночь, когда эти двое держались за руки, обнимались в постели, и тоже тянется, чтобы положить руку поверх руки Юнги. Он не злится на Хосока. Конечно нет. Он обеспокоен. Тем, что Юнги отдаляется. Тем, что Хосок запаниковал от поцелуя с кем-то ещё. Тем, что он сам собственник, что ревнует и хочет их так сильно, что не хочет никого другого. О том, что это будет значить для них.       Он забывает, что дорога до клуба была короткой, но он даже не успевает всё обдумать, а они уже доезжают. Они заходят в отель и молча поднимаются на лифте. Намджун не даёт себе обдумать действие, просто берёт Хосока за руку в лифте и не отпускает, даже когда они идут по коридору.       Сначала они проходят мимо двери в номер Юнги, которую Юнги напрочь игнорирует, продолжая идти вместе с ними до комнаты Хосока. Хосок замирает перед дверью, как и Юнги с Намджуном. Разговоры. Вот в чём план. Им нужно поговорить. Намджун не хочет разговоров. Хосок отпускает его руку и достаёт ключ-карту из кармана, открывая дверь и входя внутрь, а затем закрывая ее, когда Намджун с Юнги проходят за ним.       Они не включают свет, заходя, и Хосок поворачивается к ним.       — Простите, — шепчет он дрожащим голосом. — Я не знаю, зачем поцеловал её.       — Всё нормально, — заверяет Юнги, пожимая плечами. — Тебе не запрещено.       Повисает тишина. Юнги снимает куртку и шапку, положив их на гардероб, подходит к хосоковой кровати, зажигает лампу на прикроватной тумбочке и просто… садится, снимает туфли и смотрит на них, ожидая. Чего, Намджун не знает.       — Всё равно простите, — тихо продолжает Хосок. — Это показалось неправильным. Показалось неправильным целовать её? Показалось неправильным, что они смотрели на это?       — Я не хотел её целовать, — качая головой продолжает Хосок. — Не знаю, зачем сделал это.       — Она была миленькой, — шепчет Намджун.       Хосок качает головой.       — Это не имеет значения.       Намджун подходит к нему, касаясь спины ладонью. Он чувствует запах парфюма.       — Всё в порядке, — говорит Намджун. — Ты можешь поступать так, — ему не нравится это произносить. — Не думай, что виноват в этом.       Хосок снова качает головой.       Юнги упирается взглядом в собственные колени, а Хосок смотрит в пол. Боже, как они дошли до этого? Почему теперь всё это кажется таким сложным? Весь смысл того, что они стали спать вместе, был в том, чтобы просто быть честными и открытыми по отношению друг к другу и не ограничивать чужой свободы. Когда они упустили всё это? Теперь Юнги закрылся от них, Хосок кажется грустным, а Намджун чувствует себя извращённо, и ему нужно как-то исправить это всё. Ему нужно сделать всё лучше, но он даже не уверен, что это «лучше» означает. В чём цель? Чего он хочет добиться?       Он хочет, чтобы Юнги открылся. Хочет, чтобы Хосок не грустил. Хочет, чтобы они не спали с другими людьми. Он сам не хочет спать с другими людьми. Сердцу больно. Он слишком переживает. Между ними всё стало слишком приближенным к реальности, но он даже не уверен когда. Он испытывает так много чувств к ним. Он должен всё исправить.       — Э-эм, — пытается Намджун. — Я… эм… я думал… насчет того, что мне… мне хотелось бы попробовать кое-что… новое с вами.       Юнги и Хосок поднимают взгляды. Это не решение. Это не выход.       — Я хочу… — говорит Намджун. — Хочу попробовать быть снизу.       — Что? — спрашивает Юнги, широко распахнув глаза. Хосок смотрит на него, разинув рот.       — Я хочу п-попробовать, — запинается Намджун.       Юнги поднимается на ноги и подходит к нему.       — Ты не обязан, — говорит Юнги, качая головой.       — Я доверяю вам.       Хосок тоже придвигается ближе.       — Дело не в доверии, — шёпотом произносит Юнги. — Я знаю, что ты доверяешь. Ты просто не обязан делать этого.       — Но я хочу, — говорит Намджун, и верит в собственные слова. — С вами хочу.       Юнги смотрит на него так, будто готов снова ввязаться в спор. Но вдруг он просто обхватывает щёки Намджуна и целует его. Это глубокий поцелуй, полный отчаяния. Намджун обхватывает торс Юнги и притягивает его ближе. Он чувствует слишком много. Действительно слишком. А ещё слишком тихо. И Намджуну не хватает ещё пары рук. Он отстраняется от Юнги и оборачивается к Хосоку, замечая, что тот смотрит на них с нескрываемой грустью.       — Иди сюда, — шепчет Намджун и целует Хосока.       Он целует его сильно, держит за подбородок и стирает все её следы. Они вернулись к нему. Оба отказались от других и пришли к нему. Разве это не то, что важно? Он только крепче целует Хосока.       — Только если ты действительно хочешь этого, — шепчет Юнги ему в ухо. — Только если ты и вправду хочешь.       — Я хочу вас, — так же шепотом проговаривает он Хосоку в губы, и это значит «Я хочу».       Он вылизывает рот Хосока, слышит, как тот хнычет, и притягивает его ближе. Юнги дёргает Намджуна за куртку, и Намджун отрывается от Хосока, чтобы Юнги мог снять её, а затем вновь укладывает руки ему на шею. Хосок пахнет клубом, пахнет женскими духами. Руки Намджуна спускаются к груди Хосока, потянув за края рубашки, он ещё на секунду прерывает поцелуй, чтобы снять её, а потом позволяет Юнги снять рубашку и с себя, и только после этого возвращается к губам Хосока.       Он чувствует, как обнажённая грудь Юнги прижимается к его спине, и это заставляет мурашки побежать по коже. Он хочет их. Так сильно их хочет. Он наступает на задники ботинок, чтобы снять их, а потом сильнее впивается в губы Хосока, подталкивая его назад, пока Хосок не доходит до кровати и не заваливается на неё.       Юнги следует за ними, помогает Намджуну расстегнуть и стянуть его обувь. Потом носки. Потом джинсы и нижнее бельё. У Хосока ещё не полностью стоит, но до этого недалеко. Руки Юнги ложатся на ремень Намджуна и расстёгивают его. Его движения слегка бесконтрольны.       — Я о тебе позабочусь, — шепчет Юнги, потянув вниз молнию его джинс и стащив их вместе с бельём к коленям, чтобы потом снять и их, и носки. У Намджуна стоит. — Я сделаю тебе хорошо, — он поднимает глаза, тяжело дыша, — я, блять, обещаю.       Намджун треплет его по волосам.       — Знаю, детка, знаю.       Юнги снова оказывается на ногах, прижимаясь губами к намджуновой шее и пытаясь снять свои джинсы. Намджун помогает стянуть их. Как только Юнги остаётся без одежды, Намджун возвращается к Хосоку.       — Чуть назад, — просит Намджун, и Хосок выполняет, укладывая голову на подушку.       Намджун седлает его, наклоняется и целует. Юнги всё ещё позади него, он наблюдает, и Намджун уже чувствует, насколько выставляет себя напоказ. Намджун оставляет поцелуй у Хосока на шее, пока Юнги взбирается на кровать рядом с ними. Он касается ладонью плеча Намджуна, ведёт ею вниз по спине до тех пор, пока не достигает его задницы.       — Вот чёрт, — выдыхает Юнги. — Чёрт, Джун. Ты всё ещё можешь передумать. В любой момент.       Намджун поднимает голову, чтобы взглянуть на него.       — Я не передумаю.       — Но ты можешь, — вставляет Юнги. — Просто знай, что можешь.       — Я знаю, — заверяет его Намджун. — Иди сюда, дай себя поцеловать.       Юнги целует его сам, и у Намджуна, может, случается, а может, и нет сердечный приступ. Боже, всего слишком много.       — Тебе надо… — шепчет Юнги Намджуну в губы, следом целуя. — Тебе надо лечь на спину.       — Хорошо, — кивает Намджун, слезая с Хосока и ложась на спину посередине кровати, вытянув ноги и уставившись в стену. Часы показывают час сорок три, когда Юнги склоняется над ним, закрывая обзор.       — Уверен? — снова спрашивает Юнги, обхватив член Намджуна рукой.       Да.       Не совсем.       — Да, — отвечает Намджун. Хосок укладывается на бок рядом с Намджуном, касаясь губами плеча и помогая Юнги дрочить Намджуну.       Юнги осматривает его тело. Вообще-то у Намджуна уже стоит, и даже мысли о пальцах Юнги внутри не умаляют возбуждения.       — Хорошо, — шепчет Юнги, отрываясь от намджунова члена и подхватываясь с постели за смазкой и презервативами. Он возвращается и нежно касается бедра Намджуна.       Это намёк. Это означает «Я разведу их». Намджун знает. Он кучу раз проделывал этот жест сам. Дерьмо. Он уже сомневается. Юнги терпеливо наблюдает за ним, а он делает глубокий вдох, сгибает ноги в коленях и разводит ноги в стороны. Намджун рад, что Юнги, не теряя времени, подползает ближе и склоняется над ним.       Хосок убирает руку с члена Намджуна, перекладывая ладонь ему на живот и снова целуя в плечо. Он целует так трепетно, словно всё ещё продолжает извиняться.       Юнги обхватывает намджунову голову одной рукой, а другую ладонь оставляет лежать на бедре. Он заглядывает Намджуну в глаза и сглатывает. Он так красив.       — Я не буду торопиться, — на удивление тихо произносит Юнги. — Скажешь, нормально ли будет.       Намджун кивает, и Юнги наклоняется, целуя его в коленку, отвлекаясь на бутылочку смазки, следом глубоко вдохнув, беря себя в руки и открывая бутылку. Он выливает немного на пальцы, закрывает смазку и греет недолго. Намджун улыбается.       Они с Юнги вновь встречаются взглядами, и Юнги необязательно облекать в слова мысли, Намджун всё равно слышит «Ты можешь остановить меня», «Ты можешь отступить», но Намджуну не хочется говорить этого, так что он просто кивает.       Может, Намджуна слегка торкнуло от выпитого, но ему не кажется ужасно странным то, как палец Юнги входит в него. Намджун сосредотачивается на дыхании, заставляя себя разжать мышцы, пока Юнги не проталкивает палец до конца.       — Нормально? — спрашивает Юнги, и Намджун кивает, прикрывая глаза.       Юнги вытаскивает палец и вводит его вновь, и ощущается это неплохо. Но вокруг слишком тихо. Намджун никогда не был шумным во время секса, но сейчас собственное тяжёлое дыхание – всё, что он вообще слышит. Ни Юнги, ни Хосок не издают ни звука. Это Намджуну не нравится. Из-за тишины он ещё больше нервничает.       — Ты такой узкий, — шепчет Юнги, выдерживая медленный темп. Намджун, краснея, открывает глаза.       — Тебе нравится? — спрашивает Намджун. Пальцы Хосока зарываются ему в волосы, чуть оттягивая.       — Что нравится? — переспрашивает Юнги, заглядывая Намджуну в лицо.       — Это, — говорит Намджун, отчего-то неуверенный в том, стоит ли уточнять. — Это. Растягивать меня.       Юнги опускает взгляд меж намджуновых разведённых ног, и Намджун видит, как тот кивает.       — Можешь добавить ещё палец, — предлагает Намджун, исходя из желания ускорить процесс подготовки.       — Ты уверен?       — Да.       Намджун приподнимает бёдра чуть выше, открываясь сильнее и прикрывая глаза.       Намджун чувствует, что начинает хмуриться, как только внутрь толкается второй палец Юнги. Немного больно. Совсем немного.       — Больно? — спрашивает Юнги.       — Всё нормально, — отвечает ему Намджун.       Блять, слишком тихо. Он может почувствовать, как Хосок с Юнги смотрят на него. Пальцы Юнги проталкиваются на всю длину и замирают. Намджун хватается за простыни. Блять, почему он так сильно нервничает? Его просто трахнут, пока он будет лежать вот так, ничего не делая. Ничего. Они смотрят на него, а он ничего не делает. Не касается их, не доставляет им удовольствия, не заставляет их шуметь. Всё это кажется… неправильным. Намджун гулко сглатывает, чувствуя, как Юнги чуть подаётся назад пальцами и толкается обратно внутрь. Физически это неплохо. Может, просто слегка шокирует.       — Джун, — зовёт Юнги шёпотом.       — Да?       — У тебя член мягчает, — говорит Юнги, и Намджун открывает глаза, осматривая себя.       Член ещё не совсем обмяк, но уже близко к этому.       — Прости.       — Нет, не извиняйся, — всё ещё не вынимая пальцев, произносит Юнги. — Хочешь прекратить?       Нет.       Может быть.       — Нет, — отвечает Намджун. — Мне понравится.       — Ты можешь… — начинает Юнги. — Можешь… Я делаю что-то не так? Попробовать по-другому?       — Нет, — отзывается Намджун. Юнги не виноват. Намджун просто… ничего не делает. Он хочет доставить им удовольствие. Всё это… Внимание сводит его с ума. — Не знаю.       Хосокова ладонь возвращается к его уже почти совершенно мягкому члену. Да, это может помочь. Юнги начинает двигать пальцами.       Спустя некоторое время боль сходит на нет, но член Намджуна всё ещё никак не реагирует. Хосок дрочит ему, но член не становится тверже, наоборот, только мягче. Юнги задевает простату, и Намджун давится воздухом, хватаясь за простыни. Дыхание становится тяжелее. Прикосновение к простате делает ситуацию чуть лучше, но всё равно не сильно помогает.       — У тебя всё ещё не встаёт, Джун, — шепчет Юнги, снова касаясь простаты.       — Прости, — снова извиняется Намджун, уставившись в потолок.       — Больно? — спрашивает Юнги. Чёрт, он кажется обеспокоенным.       Намджун качает головой и отрывает взгляд от потолка. У Юнги ещё кое-как стоит, но вот член Хосока полностью обмяк, и, боже блять, Намджун ненавидит это. Он тянется к нему, обхватывает пальцами, пытаясь завести снова, однако тот отпускает член Намджуна и отталкивает его руку.       — Всё в порядке, — улыбается Хосок. — Через минуту снова встанет. Сосредоточься на себе.       Намджун горько вздыхает в отчаянии.       — Джуни? — зовёт Юнги.       — Просто мне… Мне не нравится ничего не делать, — выдаёт Намджун, и все замирают. — Просто… Мне… Мне нужно… Я… Я не знаю.       Намджун делает резкий выдох, а следом долгий вдох, чтобы успокоить дыхание.       — Сок, детка, — произносит Юнги. Намджун всё ещё следит за дыханием, стараясь расслабиться. — Иди сюда.       Хосок приподнимается и присоединяется к Юнги.       — Я сейчас вытащу пальцы, — предупреждает Юнги.       — Подожди, — торопливо проговаривает Намджун. Он ещё не собирается сдаваться. — Не надо.       — Всего на секунду, — убеждает Юнги. — Сок заменит меня.       — Зачем? — непонимающе спрашивает Намджун и шипит, когда пальцы Юнги выскальзывают из него.       — Доверься мне, — просит Юнги. Хосок занимает его место между ног Намджуна, и Юнги выливает ему на ладонь немного смазки. — Касайся простаты постоянно. Он сможет это выдержать, — Хосок кивает, и Юнги на коленях подбирается к намджуновой голове. — Откроешь для меня рот? — спрашивает Юнги, и Намджун смущается, но всё равно делает так, как сказал старший. Юнги придвигается ещё ближе, поднося полувставший член к лицу Намджуна. — Сделай мне хорошо, — шепчет Юнги, прикрывая глаза и прикладывая головку члена к чужим губам. — Пожалуйста.       Пару секунд Намджун широко распахнутыми глазами пялится на Юнги, а потом вытаскивает язык, чтобы лизнуть головку. Юнги стонет, и Намджун чувствует, как этот звук пульсацией проходится сквозь тело. А потом пальцы Хосока касаются его ануса, но Намджун не обращает на это внимания, сосредоточившись на посасывании головки члена Юнги и вслушиваясь в его стоны.       Когда пальцы проталкиваются внутрь, Намджун едва ли замечает это. Юнги одной рукой хватается за изголовье кровати, запрокидывает голову, и Намджун вытягивает шею, чтобы пропустить член глубже.       — Блять, — выдыхает Юнги. Да. Просто да. Так куда лучше. Чёрт, ему так нравятся звуки, издаваемые Юнги. Вдруг у Юнги вырывается счастливый смешок, и всё становится абсолютно прекрасно. — Смотрите, у кого снова встал.       Намджун выпускает его член изо рта и оглядывает себя. Вау. У него снова встал.       — Тебе просто нравится доставлять нам удовольствие, да? — спрашивает Юнги, водя членом по его губам. Намджуну хочется согласиться, но, даже если он снова твёрдый, всё это до сих пор остаётся ошеломляющим. — Он ведь хорош, детка?       — Конечно, — отвечает Хосок. Его член также уже стоит, и открывшийся на это вид немного успокаивает Намджуна. Незанятая рука Хосока обхватывает намджунов член, а Юнги проскальзывает обратно в его рот. Пальцы Хосока толкаются внутрь и наружу, задевая простату, и он чувствует себя лучше. Член определённо крепчает, но кое-что… Намджун всё ещё нервничает, он до сих пор чувствует себя таким чертовски уязвимым. Юнги стонет из-за него, и у них всех стоит, но он всё ещё… ничего не делает, делает недостаточно. Это продолжает быть… неправильным.       — Думаешь, ты уже готов к члену Хосока? — спрашивает Юнги, вынув член изо рта Намджуна, чтобы дать ему ответить.       — Ага, — произносит Намджун, не совсем уверенный в собственном ответе. Физически он уже растянут. Он вполне уверен, что физически сможет принять в себя Хосока без особых усилий, надеется во всяком случае, но… — Да, я готов.       Юнги налегает на Намджуна, чтобы дотянуться до презервативов, которые он принёс ранее, его пах оказывается на уровне лица Намджуна, и тот просто пользуется возможностью… обхватить задницу Юнги ладонями. Просто, блять, сжать половинки, чтобы выразить любовь и оказать им то внимание, которого они заслуживают. Юнги садится на пятки и, явно довольный, улыбается Намджуну, и тот не может сдержать ответной улыбки.       Но, как только Юнги вскрывает упаковку, он снова опирается на Намджуна, чтобы дотянуться до хосокова члена, и Намджуну… Намджуну просто хочется ему…       — Готов? — переспрашивает Юнги, вернувшись обратно, раскатав презерватив по чужому члену.       Намджун кивает, позволяя Хосоку сильнее развести ноги. Он чувствует головку члена у своей дырки и думает, что вот она, последняя секунда. Если он хочет передумать, то сейчас самое время. Но Хосок давится воздухом, и заглядывает между ног Намджуна с такой нуждой в глазах, будто всё, чего он хочет, – оказаться внутри, а Намджун никогда не отказывал Хосоку, и не собирается отказывать сейчас.       — Давай, детка, войди в меня, — шепчет Намджун. — Ну же.       Итак, Хосок толкается вперёд, и это пиздец как больно.       — Боже мой, — задушенно выдаёт Намджун.       Юнги одной рукой обхватывает намджунов член и принимается дрочить, а другой скользит вверх, к одному из сосков, сжимая его. Намджун задыхается, прогнувшись в спине. Он хочет остановить Юнги, сказать ему, что это слишком, но понимает, что делает Юнги. Руки Юнги отвлекают его, и он не думает о грёбаной штанге, которую проталкивают ему в задницу.       Тело Намджуна сжимается вокруг Хосока, и боль ещё сильнее вспыхивает в позвоночнике. Он рычит, чувствуя, что член в хватке Юнги мягчает. Одна из ладоней Хосока покидает его бедро и спускается к яйцам, и, чёрт возьми, это слишком. Всё это слишком. Хосок толкается глубже, и Намджун шипит, стонет и снова шипит.       — Чёрт, — вскрикивает Намджун. — Боже. Блять. Чёрт.       — Ты в порядке? — интересуется Хосок, и Намджун кивает. Он в порядке. Господи.       — Не трогайте яйца и соски, пожалуйста, — Намджун смеётся с самого себя, облегчённо выдыхая, когда его слушаются. — О боже мой.       — Член-то можно, да? — спрашивает Юнги с расцветающей на губах улыбкой. — Мне ведь можно продолжать дрочить тебе, да?       — Да, детка, ты можешь продолжать дрочить, — широко улыбается Намджун.       — Ты такой узкий, — комментирует Хосок.       — Да? — задушенно смеётся Намджун. — Тебе нравится?       — Чёрт, — звучит от Хосока в ответ.       Намджун снова сжимается вокруг Хосока, но на этот раз он готов к тому, что будет больно, и, если честно, боль не такая уж и сильная. Он на пробу вскидывает бёдра, насаживаясь сильнее, тяжело дыша, игнорируя боль, потому что он знает, что дальше будет лучше. Его член всё ещё только на половину твёрдый. Но, боже, лицо Хосока… Рот приоткрыт, глаза широко распахнуты, всё в нём говорит: «Я шокирован, и это так хорошо», и это заставляет Намджуна ликовать. А ещё он вспоминает, чего хотел.       — Юнги, сядь мне на лицо, — просит Намджун.       — Что? — Юнги таращит глаза.       — Ты слышал меня, — произносит Намджун, кивая. — Твоя охуенная милая маленькая задница должна оказаться на моём лице.       Глаза Юнги округляются ещё сильнее, рот открывается и закрывается несколько раз, а щёки покрываются румянцем.       Намджун улыбается. Он выведет Юнги из равновесия, так ведь? Он сделает Юнги так хорошо. Хосок немного отодвигается назад, практически выходя из Намджуна, но тот просто двигается следом, насаживаясь обратно, предоставляя Юнги достаточно места, чтобы сесть сверху.       Юнги переворачивается лицом к Хосоку и поднимает одно колено, перекинув ногу через намджунову голову. Он не садится на пятки, упершись коленями в матрас, держа зад на безопасном расстоянии от намджунова лица.       — Сок, трахни меня, — говорит Намджун Хосоку, даже несмотря на то, что они больше не видят друг друга, и тут же чувствует, как член Хосока толкается внутрь. Это всё ещё не кажется чем-то волшебным. Он действительно не понимает, почему Хосоку и Юнги так сильно это нравится. И, ёбаный свет, если это хосоков член, то как же они оба принимают в себя член Намджуна? Он устраивает обе ладони у Юнги на заднице и сжимает её.       Юнги всё ещё держит задницу повыше, подальше от намджунова лица, и неважно, как Намджун изгибает шею, он всё равно не дотягивается до дырочки. Так что он смещает ладони с ягодиц Юнги на его бёдра и тянет вниз, пока чужой зад не утыкается ему в лицо. Юнги удивлённо ойкает, и Намджун чувствует, как дёргается его собственный член.       Он снова раздвигает половинки, оставляя поцелуй на дырочке, а затем целуя её. Юнги громко хнычет, а его анус сжимается. Боже, Юнги так хорош для него. Сложно забыть о члене Хосока внутри, даже когда он так сосредоточен на Юнги, но у него получается забыться, настолько, чтобы начать наслаждаться. Он знает, что теперь его член уже твёрдый. Может, и не совсем, но хоть что-то.       Намджун вытаскивает язык и упирается кончиком в сжавшуюся дырку.       — Расслабься для меня, детка, — просит Намджун, и Юнги громко выдыхает, а его дырочка слегка разжимается. Как раз для того, чтобы Намджун смог скользнуть языком внутрь, трахая им Юнги. И Юнги на самом деле начинает стонать, громко и бесстыдно. И, когда Намджун напрягает слух, он понимает, что Хосок тоже стонет.       Руки Намджуна удобнее устраиваются на бёдрах Юнги, двигая его, пытаясь задать ритм, чтобы Юнги буквально объездил намджунов язык, но того трясёт. Так сильно трясёт, он даже хватается за запястья Намджуна, наверное, пытаясь удержаться. Но это не работает. Он слишком крупно дрожит.       — Я не могу держаться, господи боже, — выдаёт Юнги, заваливаясь вперёд, соскакивая с языка Намджуна. Он шлёпает ладонями по груди Намджуна, и на неё же опирается. — Прости. Чёрт, ты так увлёкся.       — Всё нормально, — выдыхает Намджун, но теперь, когда Юнги не на нём, он чувствует Хосока сильнее. — Сок, выйди из меня на секундочку.       — Зачем? — спрашивает Хосок, и, даже не глядя на него, Намджун слышит внезапную панику в его голосе. — Я сделал что-то не так?       — Нет-нет-нет, — заверяет Намджун. — Я просто хочу сменить позу.       — Ладно, — говорит Хосок, подавшись назад.       Господи, кажется, что у него такой длинный. Хотя Намджун знает, что это не так. Всё более и более опустошённым, вот как он себя чувствует, и, стоит члену Хосока исчезнуть, эта пустота становится нелепой. Чувствует ли Намджун необходимость заполнить эту пустоту? Возможно. Член Хосока стал чувствоваться куда лучше. Он определённо больше не ужасает Намджуна.       — Сок, ляг на спину, — инструктирует Намджун. — Юнги, а ты на него сверху.       Он чувствует, как меняет позу Хосок, а следом за ним и Юнги. И, как только последний слезает с него, Намджун подтягивает к себе ноги и усаживается на колени, игнорируя, как сжимается собственная дырка.       Хосок ложится, как было сказано, головой в изножье кровати, а Юнги на него, и они целуются. Намджун устраивается за Юнги, оставляя поцелуй на его спине.       — Подвинься немного, — просит Намджун, слегка похлопывая его по заднице, и Юнги разрывает поцелуй, сдвигаясь так, чтобы упираться ладонями по обе стороны от хосоковой головы, а колени по обе стороны от хосокова живота прижимаются к его бёдрам.       Намджун забирается на Хосока сверху, всё так же позади Юнги, придерживает член Хосока и усаживается на него даже не задумавшись. Вообще не задумавшись. Хосок громко стонет, и из-за одного этого звука Намджун понимает, что боль можно и потерпеть. Намджун взрыкивает, но не двигается, позволяя себе привыкнуть. В то же время он обхватывает ладонями зад Юнги, раздвигая ягодицы, и склоняется ниже, начиная вылизывать его снова.       — О, блять, — всхлипывает Юнги. Ему должно быть удобнее сдерживать себя в этой позе, а даже если нет, то он мог просто упасть на Хосока. — О боже, Джун. Блять, твой язык. Ты так пиздецки хорош в этом.       Юнги снова стонет, его бёдра дрожат, но он удерживает себя на весу так хорошо, так блядски великолепно. Намджун сжимается вокруг хосокова члена, слышит, как тот стонет, понимает, что его тело попривыкло к ощущению Хосока внутри, и он начинает двигать бёдрами назад и вперёд, продолжая вылизывать Юнги.       Да, вот так хорошо. Член Хосока попадает прямо по простате, а Юнги и Хосок оба стонут, и да, Намджуну кажется, что от этого он может кончить. Наконец-то ему хорошо. Великолепно. Ему нравится доставлять им удовольствие. Так, блять, нравится. Делать им хорошо, должно быть, одно из лучших ощущений в мире.       Когда Намджун в очередной раз проталкивает язык внутрь Юнги, тот наконец падает на Хосока, зарываясь лицом ему в шею, и поэтому, стоит Намджуну поднять взгляд, он может видеть и Хосока тоже. Глаза Хосока плотно зажмурены, костяшки пальцев побелели от того, как сильно он сжал простыни. Он сдерживается, чтобы не кончить, чтобы быть хорошим для Намджуна, чтобы дать Намджуну время насладиться этим. Намджун замедляется, чтобы дать Хосоку передохнуть, и толкается языком глубже в Юнги.       Он никогда не сможет спокойно относиться к тому, как Юнги реагирует на римминг. Никогда. Это самая прекрасная вещь в мире. Звуки, то, как бледная кожа Юнги окрашивается в розовый, то, как поджимаются его яички, словно он находится на грани оргазма всё то время, пока язык Намджуна внутри него. Намджун осторожно сжимает яички Юнги одной рукой, чтобы услышать, как тот ещё громче стонет, чтобы заставить его скорее кончить. Намджун соберёт его по кусочкам, но до этого заставит разлететься на части. Как и всегда.       — Джун, — шепчет Юнги, а затем поднимается на вытянутых руках. — Намджун.       Намджун знает. Юнги не нужно предупреждать его.       — Намджун, — повторяет Юнги. — Подожди, я же не могу кончить вот так. Я обкончаю Хосоку всё лицо. Намджун.       Хосок стонет. Намджун совершенно ничего не имеет против того, чтобы увидеть Хосока в сперме Юнги.       — Серьёзно? — спрашивает Юнги, и Намджун понимает, что этот вопрос был адресован Хосоку. — Детка.       Намджун не перестаёт вылизывать его, и через несколько секунд Юнги сжимается ещё сильнее, его тело каменеет, а хныканье сменяется громким стоном. Юнги остаётся на месте не дольше пяти секунд. Он скатывается с Хосока, всё ещё тяжело дыша после оргазма, встаёт на колени рядом с Намджуном, быстро тянется к смазке, выливая немного на ладонь, и начинает дрочить Намджуну, даря ему двойную стимуляцию, и Намджун сжимается вокруг Хосока. И теперь ему и вправду от этого хорошо.       Когда Намджун снова поднимает взгляд на Хосока, у него перехватывает дыхание. Ебаный в рот. На лице Хосока действительно сперма. И на груди. И на волосах. И он выглядит просто невъебенно, помеченный вот так. Чёрт.       Намджун набирает скорость, сильнее двигаясь сверху, находясь под впечатлением от того, насколько приятно от руки Юнги на члене.       — Боже мой, — говорит Хосок, — боже мой, боже мой.       — Не кончай, — предупреждает Намджун, склоняясь ближе к Хосоку, обхватывая его подбородок одной рукой, от чего немного спермы Юнги смазывается.       Хосок скулит и хмурит брови.       — Ты будешь хорошим для меня, — утверждает Намджун, смотря прямо Хосоку в глаза. — Ты ведь будешь хорошим для меня и продержишься ещё чуть-чуть, правда? — Хосок кивает. — Вот так, — Намджун вновь вскидывает бёдра и опускается обратно, заставляя Хосока задыхаться от стонов. — Вот так, детка. Ты всегда так хорош для меня, да? — Хосок снова кивает. — Всегда так пиздецки хорош.       Хосок только сильнее жмурится, и у него вырывается сдавленный всхлип. Намджун чувствует, как напрягается внутри хосоков член, и, чёрт, Намджун чувствует, что горит, приближаясь к оргазму. Не слишком. Ещё нет. Но он уже близок. Может, Хосок и вправду сможет справиться. Намджун уверен, что тот попробует.       Юнги ускоряет движения ладонью, сосредоточившись на головке намджунова члена, чертовски крепко сжимая кулак.       — Ты так хорошо держишься, — говорит Намджун Хосоку, чуть двинув бёдрами так, чтобы Хосок попадал точно по простате.       Хосок хнычет, открывает глаза, и всё, о чём может думать Намджун, – это мой. Мой. Он, блять, мой. Никаких девиц. Никаких поцелуев в клубах. Он мой, и он Юнги, и мой.       — Блять, — восклицает Намджун, всё его тело сжимается, а кислород выбивает из лёгких. Больно. Ему больно, и он кончает. Хосок вскрикивает и кончает тоже. И блять, — блять, блять.       Его сперма смешивается со спермой Юнги на груди Хосока, немного попадает даже на шею. Юнги продолжает дрочить ему. Он продолжает, даже когда всё уже закончилось, и Намджун просто позволяет ему делать это, допускает собственную сверхчувствительность, пока сам двигает бёдрами на члене Хосока. И, может Намджун и сверхчувствителен, но Хосок тот, кто в действительности плачет, но Намджун продолжает объезжать его член даже когда тот мягчает внутри. Но Хосок хорош, Хосок идеален, так что он позволяет это Намджуну.       Намджун останавливается только тогда, когда больше не может принимать в себя член. Он сидит на мягком члене Хосока и поворачивает голову к Юнги, который наконец убирает руку. Юнги выглядит абсолютно истощённым. Намджун не уверен, как Юнги вообще держится после оргазма, как он просто не валится на кровать. Он касается щеки Юнги, заставляя того повернуться к себе лицом.       — И ты тоже был так хорош для меня, да? — шепчет Намджун, поглаживая его губы большим пальцем. Юнги размыкает губы, палец Намджуна скользит меж них, и он видит, как Юнги кивает. — Так хорош, — произносит Намджун, и Юнги кивает ещё раз. — Моя детка, — третий кивок.       Он смотрит на Хосока. Его детки. Они оба. Он вынимает палец изо рта Юнги и ведёт им по его губам, ощущая, какие они мягкие.       Он хочет этого парня. У них только что был секс, но он хочет его снова. Во всех смыслах этого слова. Он знает, что не должен, но это всё равно так. Он хочет этого парня, и ему придётся принять это, хотя бы для себя. Он хочет его, и любит его, и нуждается в нём, потому что не может представить без него свою жизнь. И он смотрит на Юнги, когда это откровение снисходит на него, но, когда он переводит взгляд на Хосока, его чувства вообще не меняются. Он любит их обоих.       Он тянется рукой вниз, придерживая презерватив у основания члена Хосока, и слезает с него. Его тело болит в тех местах, где раньше боли никогда не чувствовалось, но он не обращает на это внимания, завязывая презерватив.       — Я сейчас вернусь, ладно? — спрашивает Намджун, и Юнги кивает. Хосок всё ещё немного не с ними.       И Намджун торопится – действительно торопится – выкинуть резинку в мусорку, сбегать в ванную, намочить полотенце под тёплой водой, смыть смазку с собственных ягодиц, сложить полотенце и вернуться обратно. Он замирает, заметив, как Юнги прижимается к Хосоку на кровати, они оба уставшие и истощённые, Юнги нежно касается губами чужого виска. Хосок так и не открыл глаз. И Намджун ещё раз осознаёт, что любит их.       Когда Намджун забирается на кровать и начинает обтирать Хосока, глаза у того всё ещё закрыты. Намджун очищает его, стараясь как можно сильнее, хотя сперма в его волосах становится настоящей проблемой. Юнги наблюдает за ним, и в глазах у него ничего, кроме усталости. Намджун не может позволить себе слишком много думать сейчас. Если он начнёт всё обдумывать, то наверняка испугается, а сейчас этого не дозволено. Сейчас он должен позаботиться о парнях.       — Я не буду спать с другими, — неожиданно шепчет Хосок, всё ещё держа глаза закрытыми. — Вы можете, если хотите, но я не могу, — он сглатывает, — я до сих пор чувствую себя виноватым, я не могу.       — Я не… — так же шёпотом отзывается Намджун прежде, чем успевает себя остановить, а потом решает и вовсе не останавливаться. — Я тоже не буду.       Хосок поворачивается к Юнги и открывает глаза.       — Я тоже, — шёпот Юнги такой тихий, что Намджун едва слышит его ответ.       — Вам не обязательно, — говорит Хосок. — Не нужно, если речь идёт только обо мне, ладно? Вы можете спать с кем угодно, если хотите, не нужно сдерживаться из-за меня, хорошо? Я этого не хочу.       Юнги кивает, а Намджун не делает ничего.       Он это и имеет в виду. Он не будет спать с другими. Он и не хочет. И сегодня не хотел. Не хотел уже больше четырёх месяцев. Почему он только сейчас осознал то, что чувствует к ним? Это должно было быть очевидно и раньше. Он не уверен, когда именно, но раньше. Они тоже что-то чувствуют? Поэтому никто из них не ищет никого другого для секса? Вот почему отказали тем девушкам сегодня? Дело в чувстве вины? Или дело в удобстве?       — Как насчёт перелечь на подушки и поспать, а? — предлагает Намджун, и Хосок кивает головой, садясь. Намджун убирает одеяло в сторону, и Хосок первым ныряет под него. Намджун жестом предлагает Юнги залезть следующим, но…       — Ты посередине, — шепчет Юнги, и Намджун слушается, дожидаясь, пока Юнги выключит свет и присоединится к ним, а потом Намджун обнимает их обоих.       Сегодня не думать. Он слишком устал для этого. Всё, что он хочет, это касаться их.       — Э-э-эм, — шёпотом начинает Хосок, его глаза закрыты. — Можно ещё одно правило изменить? — Намджун смотрит на него, обеспокоенно, потому что не уверен, о чём тот хочет попросить. — Вы можете отказаться, — добавляет Хосок. — Я… Эм, хотел бы поменять то правило, по которому мы можем заниматься сексом только втроём.       — Почему? — мягко интересуется Намджун.       На мгновение повисает тишина.       — Мы… теряем… свободу действий, так как отказываемся спать с кем-то другим, — говорит Хосок. Он сильно прикусывает нижнюю губу. Хосок делает так, когда лжёт. Он лжёт? — И мы будем ещё более ограничены, если всякий раз будем искать время, удобное для нас троих.       Намджуну нетрудно найти время, и он хочет поспорить, но не делает этого. Это нормально. Намджун представляет Юнги и Хосока, которые занимаются сексом без него, и это нормально. Всё в порядке до тех пор, пока они возвращаются к нему. Боже, когда это всё случилось с ним?       — Я согласен, — шепчет Юнги, и Намджун поднимает на него взгляд.       Юнги закрывает глаза и поворачивается на бок, обнимая Намджуна и прижимаясь к нему.       — Да, я тоже, — говорит Намджун, не раздумывая.       Хосок наклоняется ближе, чтобы поцеловать его, и Намджун целует его в ответ мягко и коротко. А затем Хосок сползает по постели чуть ниже и кладёт голову на грудь Намджуна.       Это вторая ночь, когда они засыпают вместе голыми. И они только что изменили два правила. И Намджун любит их. Слишком много вещей изменилось в один момент.       — Тебе ведь было хорошо? — спрашивает Юнги, но Намджун всё ещё слишком опустошён для ответа. — Джун?       — Было, — отвечает он.       — Хотел бы попробовать ещё раз?       Намджун целует Юнги в висок.       — Если вам захочется.       Юнги ничего не отвечает, и наступает тишина. Намджун вслушивается в неё вместо того, чтобы вслушиваться в собственные мысли. Взгляд обращается к часам на стене. Они показывают два пятьдесят восемь утра, когда Намджун только смотрит на них, и три тридцать семь, когда он опускает взгляд, обнаруживает, что Юнги и Хосок спят, и сам закрывает глаза.