Logical Thinking

      Уже второе утро подряд Намджун просыпается, ощущая, как кто-то выводит мелкие узоры у него на груди. Он открывает глаза и обнаруживает, что Юнги снова не спит, а просто лежит рядом, приоткрыв глаза, и нежно касается его.       — Прости, — шепчет Юнги. — Разбудил?       Намджун качает головой, потому что ещё недостаточно проснулся, чтобы разговаривать.       Хосок всё ещё спит, обнимая Намджуна за пояс.       Этим утром Юнги не перестаёт касаться Намджуна. Он выглядит так, будто ушёл глубоко в собственные мысли, будто уже какое-то время не спит. Прикосновения лёгкие, их узор не читается, словно Юнги вовсе не задумывается о своих действиях.       Намджун бросает взгляд на цифровые часы на стене. Без четырёх минут восемь.       — Чего не спишь? — спрашивает Намджун.       — Не знаю, — отвечает Юнги. Они разговаривают полушёпотом, чтобы не разбудить Хосока.       — Ты раньше никогда не просыпался до будильника.       — Не спалось, — пожимает плечами Юнги. — Я имею в виду, что заснул неплохо. Просто… просыпался каждые несколько часов.       — Раньше такое было? — интересуется Намджун. Ещё слишком рано вставать, они должны были проснуться около десяти, чтобы закончить все приготовления к перелёту.       — Каждый раз, когда выходит альбом, — отзывается Юнги.       — Так это происходит, когда у тебя стресс, — предполагает Намджун.       — Наверное, — говорит Юнги, переставая вырисовывать линии на намджуновой груди, укладывая руку на постель и утыкаясь носом Намджуну в плечо.       — И почему ты сейчас стрессуешь?       — Дохуиллион причин.       — Например?       — Тур, — начинает Юнги, — новая сольная песня, интервью на английском, ты, Хосок, всё.       — Я?       Юнги приподнимает голову, чтобы заглянуть Намджуну в глаза.       — Ты в порядке? — спрашивает Юнги.       — Да, — произносит в ответ Намджун, нахмурившись. — С чего бы со мной было что-то не так?       — Ночью, после того, как… — Юнги запинается, и Намджуна прошибает воспоминание о вчерашней ночи, и он сразу же сосредотачивается на лёгком жжении, которое испытывает, сжимая дырочку. — После того, как мы закончили, ты так быстро ушёл, я… я всё ещё был немного не в себе, а Сок и того хлеще, и я… Хотел позаботиться о тебе, но ты так быстро сбежал…       — Ты хотел обо мне позаботиться? — переспрашивает Намджун, пытаясь переварить всё то, что вывалил Юнги.       — Да… — выдыхает Юнги. — Я знаю, что тебе… нравится послесексовая часть, нравится чистить нас и убеждаться, что мы в порядке… В общем, ухаживать за нами после. И я вовсе не думал отнимать у тебя эту роль. Но потом я проснулся посреди ночи и подумал, как ты был открыт прошлой ночью, позволил себе быть таким уязвимым, и я подумал, что, будь я тобой, мне хотелось бы, чтобы обо мне кто-то так позабо…       — Нет, — перебивает его Намджун, качая головой. — Мне и так понравилось. В какой-то момент я почувствовал себя… привычно.       — Тебе совсем не понравилось, да? — с беспокойством во взгляде спрашивает Юнги.       Намджуну хочется соврать, сказать Юнги, что было великолепно. Но он не может. И на самом деле он и не хочет врать. Он никогда не лгал Юнги в вопросах, касающихся секса. И сейчас не время начинать. Хватит и того, что он уже недоговаривает Юнги.       — Не в начале, да, — отвечает он. — Но ближе к концу стало куда лучше.       — Прости, — извиняется Юнги.       Намджун качает головой.       — Тебе не за что извиняться. Я хотел этого. Хотел попробовать.       Юнги кивает.       — Ты выбрал очень странное время, в курсе? После клуба… После всего того, что там произошло.       Взгляд Юнги скользит к Хосоку, и Намджун отслеживает его. Он спит так крепко, его лицо полностью расслаблено. Намджун отчётливо вспоминает вчерашний вечер в клубе. Хосока, целующего ту девицу, собственную ярость по поводу этого, побег оттуда, то, как Намджун стирал её помаду с его губ в машине, то, как Хосок… ёжился, когда они возвращались в номера. Сейчас Намджун не видит и следа этого беспокойства на хосоковом лице.       — Из-за этого я чувствую себя отвратительно, — произносит Юнги, снова смотря на Намджуна. — Когда он поцеловал её… Они ведь так хорошо смотрелись вместе. Он выглядел так, будто ему с ней было весело, — теперь очередь Юнги качать головой. — А потом мы просто разрушили всё это для него.       — Разрушили?       — Ага, — Юнги пожимает плечами. — Просто представь… Если бы они переспали, если бы у них был шанс, то, может, получилось бы что-то большее. Возможно, она была бы достаточно хороша для него. Может, стала бы… той единственной. А из-за нас – из-за того, что он спит с нами, из-за того, что секс с нами заставляет его чувствовать себя виноватым настолько, что он не может даже попытаться переспать с кем-то другим – он может… упустить… свой шанс на отношения, свой шанс найти любовь.       Намджун хмурит брови. Ему не хочется думать об этом. Слишком рано. Он так устал. Боль в груди вызывают одни только слова Юнги о том, что Хосок – возможно – заведёт отношения с кем-то. Но Юнги прав. Он прав. Так что Намджун кивает и думает о том, почему Юнги игнорирует тот факт, что не только Хосок согласился перестать спать с кем-то на стороне. Он не единственный, кто «упускает».       — Мне кажется, он поэтому и предложил изменить то правило о сексе только втроём, — выдаёт Юнги, тоже нахмурившись и остановив взгляд на Хосоке.       — Он же сказал, что это из-за того, что сложно найти время, когда мы все свободны, — с сомнением произносит Намджун, вспоминая, как Хосок закусывал губу, произнося эти слова.       — Он врал, — утверждает Юнги, будто это простая истина. — Только не говори, что не видел этого.       Намджун молчит. У него встаёт ком в горле, и он пытается его сглотнуть.       — Как думаешь, он так сделал, чтобы оградить себя от нас? — спрашивает Юнги, крепко сжимая челюсти и ещё сильнее хмурясь. — Потому что осознал, что если продолжит спать с нами, то упустит свой шанс найти настоящую любовь? Поэтому хочет, чтобы мы с тобой занимались сексом друг с другом, а он потом ушёл от нас, не мучаясь чувством вины?       — Не… — он снова сглатывает образовавшийся ком. У него было недостаточно времени, чтобы это обдумать. Слова Юнги становятся… ударами. Слишком. — Не знаю.       Взгляд Юнги, переполненный болью, вновь возвращается к нему, но, как только он видит намджуново лицо, его нахмуренность исчезает, в чертах лица скользит непонимание, а глаза распахиваются от удивления.       — Ты плачешь? — шепчет Юнги, и Намджун неожиданно для себя чувствует влагу в глазах. — Нет, нет, не надо, — Юнги касается его щеки. Слёзы ещё не скатываются вниз, но из-за них зрение размыто. — Я тоже не хочу, чтобы он оставил нас.       Намджун видит обеспокоенность в глазах Юнги, и ему хочется сказать: «Я тебя люблю». И ему хочется услышать то же в ответ. Это всё, чего он хочет. Он так много просит? Юнги целует его в щёку, а потом прижимается своим лбом к его, крепко зажмурившись. Он сказал, что не хочет, чтобы Хосок уходил. Разве это не признание в чувствах? Не признание в заботе? Конечно, он заботится. Конечно, ему не всё равно. Это ни о чём не говорит. Намджун прикрывает глаза, позволяя слезам скатиться к вискам.       Юнги открывает глаза, и в них тоже слёзы, и Намджун чувствует себя ужасно из-за того, что сделал ему больно. «Я люблю тебя», — хочется сказать Намджуну, но он молчит.       — Я… — начинает Юнги, но тоже не говорит ничего, только снова закрывает глаза. Может ли это быть тем самым? Вдруг Юнги чувствует то же самое? Они оба просто лежат, расплакавшись от мысли о том, что Хосок может оставить их. Разве Юнги может не чувствовать этого? Он должен.       Хосок переворачивается, прижимаясь ближе к намджунову боку, и Намджун на мгновение паникует, не желая, чтобы тот проснулся, пока они вдвоём плачут. Юнги приподнимается и вздыхает, следом опускаясь обратно, глядя прямо на Намджуна, и тот чуть поворачивает голову, чтобы они находились лицом к лицу.       Ладонь Юнги снова покоится на лице Намджуна, большим пальцем он вытирает влагу с виска, они встречаются взглядами, и Намджун не может отвести свой. Он даже не знает, сколько они лежат вот так, смотря друг другу в глаза, но, кажется, довольно долго. Намджун продолжает думать «Я люблю тебя». И думает он об этом так много, что боится, как бы это не стало очевидным, боится, что Юнги как-нибудь услышит об этом, несмотря на то, что он знает, что такого не может быть. Но Юнги тоже смотрит на него, не отстраняясь, и, может, это чувства Намджуна отражаются в нём, как в зеркале, но Намджуну хочется верить, что, возможно, Юнги тоже думает об этих словах.       Веки Юнги начинают опускаться, но он выглядит так, будто пытается бороться с этим, чтобы не прерывать зрительный контакт с Намджуном. Но он всё равно засыпает, и Намджун лишается его взгляда. И сейчас, когда он не отвлекается на Юнги, становится ещё сложнее не думать. Он старается отогнать эти мысли и извлечь максимум пользы из времени, оставшегося до будильника, но в голове эхом звучат слова Юнги, и он вскоре понимает, что заснуть не остаётся ни единого шанса.       Разрушить хосокову возможность найти любовь. Вот как Юнги видит это. И, может быть, так оно и есть.       Из-за этих слов Юнги, возможно, появился шанс, что Намджун не вообразил себе это всё, что он не один в своих чувствах. Но есть что-то большее. Юнги не хочет спать с другими людьми. Юнги сказал нет той девчонке, которая предлагала ему перепихнуться. Юнги не хочет, чтобы Хосок ушёл от них. Юнги пытался сделать то же, что, по его мнению, сейчас делает Хосок – дистанцироваться. Он пытался уйти две ночи назад после секса, хотел оставить Хосока с Намджуном одних. Может, он понял: то, чем они занимаются, разрушит его шансы найти любовь, поэтому и пытался уйти, чтобы дать Намджуну с Хосоком привыкнуть быть наедине. Так он не чувствовал бы вины, когда бросил их.       Но он остался. Так что может этот… шанс на любовь – совсем не то, что нужно Юнги. Может, он уже её нашёл – там же, где и Намджун. Он вспоминает, как прошлой ночью назвал Юнги своей деткой, и тот кивнул в ответ. И то, как Юнги смотрел ему в глаза сейчас… Не может это ничего не значить. Не может. Юнги так изменился с тех пор, как они всё это начали. Так открылся, так много раз ломал собственные границы. Он впустил их, обнажил собственное сердце. С ним шанс есть. Может быть. Намджун позволяет себе надеяться на это.       Но Хосок. Какие здесь основания? Что Намджун должен делать? Хосок поцеловал ту девушку. Да, оттолкнул. Да, почувствовал вину. Да, сказал, что не хотел. Но всё равно поцеловал. То тёплое и лёгкое домашнее чувство, которое между ними было раньше… довольно сложно принять его за любовь, если учесть, что в ту минуту, когда у Хосока появился другой вариант, он поцеловал её. Поцеловал. А следом он попросил разорвать их трио. Ладно, может, не разорвать, а просто… разделить. И да, Юнги прав, он врал, когда объяснял причину этого изменения правил. Или, скорее, он не говорил всей правды.       И в нём ничего не изменилось. Хосок остался тем же Хосоком, как и тогда, когда всё началось. Какие шансы с ним? Какова вероятность того, что он тоже чувствует хоть что-то к ним? Может ли Намджун представить себя только с Юнги, а не с ними обоими? Что за отвратительная мысль. Он не может представить себя без Хосока. Даже если у него есть Юнги, мысль о том, что у него нет Хосока… Он не хочет даже думать об этом. Ужасная мысль. А кто сказал, что Юнги вообще будет с ним?       На сигнал будильника чуть позже Юнги и Хосок реагируют стонами. Хосок переворачивается и выключает будильник, подаётся вперёд, к Намджуну, и наклоняется, чтобы поцеловать его, но, стоит ему чуть склониться, его глаза распахиваются, и он сомневается. Намджуну не хочется, чтобы он сомневался, так что он просто проделывает оставшийся путь и прижимается губами к губам Хосока. Это действие возвращает Хосоку уверенность, и он уже не сомневается, когда целует Юнги.       То недолгое время, которое они проводят втроём в хосоковом номере, проходит в тишине. Намджун уже достаточно проснулся, чтобы почувствовать повисшее в воздухе напряжение, достаточно, чтобы, может, сказать что-нибудь и развеять это напряжение. Но он пока не готов говорить, так что притворяется сонным, одевается во вчерашнюю одежду и собирает вещи. Юнги делает то же самое. Старший быстро выскальзывает из комнаты, но, когда Намджун собирается последовать за ним, его останавливает Хосок.       — Как ты? — спрашивает он мягко.       — Нормально, — отвечает Намджун. — А что такое?       — Прошлой ночью… — Хосок обрывает сам себя.       — А, — выдыхает Намджун.       — Так ты в порядке?       — Да, всё хорошо, — отвечает Намджун.       — Уверен? — переспрашивает Хосок. — Не… болит? Или…       — Не болит, — нежно улыбается Намджун. — Немного странноватые ощущения, но…       Хосок кивает.       — И всё? — Намджун не понимает, к чему Хосок клонит.       — Эм… — начинает Хосок. — Прошлой ночью произошло… много всего, — он отводит взгляд. Он снова собирается извиняться? — Я… просто… У нас всё в порядке?       — Да, — выдыхает Намджун. — Да, конечно, у нас всё в порядке.       Хосок улыбается, но улыбка какая-то натянутая.       — Ладно… Ладно.       Намджун касается шеи Хосока ладонью, заставляя его поднять взгляд.       — У нас всё хорошо, — убеждает его Намджун, пытаясь успокоить Хосока, даже если сам не до конца верит в собственные слова. Он задаётся вопросом, сможет ли Хосок понять это. — Всё в порядке.       Им нужно поговорить, понимает Намджун. Нужно. Собраться вместе, всем троим, обсудить всё, вернуться к тем правилам, на которые они забили. Но не сейчас. Он пока сам не может ни с чем разобраться. Для начала ему необходимо понять всё для себя, найти смысл, перестать быть настолько эмоциональным и подумать. Тогда он будет в состоянии сесть и обсудить всё с остальными.       Сейчас ему нужно собрать вещи. Так что он возвращается к себе в номер и занимается этим. Они все встречаются внизу и едут в аэропорт, где, пройдя все проверки, добираются до личного самолёта. Намджун поднимается в салон первым, тут же усаживаясь у окна. Место напротив него занимает Сокджин, так же садясь у окна, лицом к Намджуну. Юнги незамедлительно подсаживается к Намджуну, Хосок – к Сокджину, оказываясь напротив Юнги. Чимин, Тэхён и Чонгук садятся позади.       Они взлетают. Когда самолёт перестаёт трясти, Намджун замечает, как Юнги отстёгивает ремень безопасности и достаёт наушники, и думает тоже поступить так, но решает, что просто послушает звуки самолёта в этот раз. В любом случае, полёт не будет долгим. Он откидывается на спинку кресла и прислушивается к шуму двигателя, слабым басам, доносящимся из наушников Юнги, к голосам Чимина, Тэхёна и Чонгука на заднем плане. В следующий раз, когда он смотрит на часы, Намджун понимает, что прошёл уже один из четырёх часов полёта, а он вовсе не думал ни о чём. Может, он совсем и не хочет думать в этот раз.       — Не тебе одному вчера удалось перепихнуться, — слышит он голос Тэхёна позади себя.       Сокджин поднимает голову, и Намджун, кажется, видит, как краснеют его уши.       — Ты имеешь в виду Джуна, Сока и Юнги? — спрашивает Чимин. — Я в курсе.       — А, не-не-не, — тянет Тэхён, его голос словно становится ближе, и он внезапно появляется рядом с ними, плюхаясь в кресло по другую сторону прохода. Он ухмыляется и указывает на Сокджина.       Хосок смотрит на Сокджина, приподняв брови, Юнги снимает наушники, и рядом с ним появляются Чимин и Чонгук, усаживаясь прямо на пол между рядами кресел.       — Откуда ты знаешь? — спрашивает Сокджин.       — Ну, — Тэхён потирает руки, — потребовалось задействовать свои детективные способности, — заявляет он. — Во-первых, когда я шёл к Чонгуку, то почувствовал в коридоре твой одеколон «для перепиха»...       — Мой одеколон «для перепиха»? — перебивает его Сокджин.       — Потом я вычислил время между тем, когда ты ушёл, и тем, когда вернулся, — произносит Тэхён, драматично жестикулируя. — Затем я сравнил это время с тем, которое люди обычно проводят в барах, и, — делает ещё и драматичный вздох, — понял, что твоё отсутствие было слишком недолгим. Это, в сочетании с одеколоном, могло означать только одно…       — Мы играли, а Тэхён зачем-то решил рандомно посмотреть в глазок, — сухо проговаривает Чонгук, — и увидел, как ты возвращался с девушкой, — он прервался. — А потом мы просто прислушались.       — Айщ, — Тэхён легонько толкает Чонгука в плечо ногой, и тот посмеивается. — Разрушил мою мечту побыть детективом.       — Так ты с кем-то переспал? — спрашивает Хосок, широко улыбаясь и хлопнув Сокджина по плечу. — Рад за тебя!       — И это было просто… — Тэхён качает головой.       Сокджин моргает.       — Что, прости?       — Что бы ты там с ней ни делал… — начинает Тэхён. — Что бы ни делал, она так громко стонала… что из-за этого у невинного Чонгук-и случился стояк, и нам пришлось уйти ко мне в номер.       Чонгук тут же вскакивает и налетает на Тэхёна, нанося ему хаотичные удары и щекоча его.       — Ты не отрицаешь, — задушенно вырывается у Тэхёна между смехом, и Чонгук слезает с него, возвращаясь на пол с абсолютно красным лицом.       — Ты тоже с кем-то переспал? — спрашивает Сокджин, смотря на Чимина, игнорируя этих двоих.       — О да, — кивает Чимин.       — И как прошло? — спрашивает Юнги, вытягивая ноги.       — Если коротко, — сухо отвечает Чимин, — то моя задница сегодня просто счастлива.       Юнги вытягивает губы и приподнимает брови, кивая.       — Мило.       — Именно так, — невинно улыбается Чимин.       — Подождите, — Тэхён садится, всё ещё задыхаясь от смеха. — Значит… — он дует губы. — Куки и я единственные, кто вчера остался без секса.       — А я говорил, что тебе стоит пойти с ними, — возражает Чонгук. — Не стоило оставаться со мной. У меня просто болела голова.       — Но я хотел остаться с моим Куки, — говорит Тэхён, обнимая Чонгука со спины поверх подлокотника.       — Тогда не жалуйся, — шепчет Чонгук.       — Кроме того, — продолжает Тэхён, будто и не слыша его, — наблюдать за тем, как ты смутился от стояка было очень весело.       — Я не смутился, — зло шепчет Чонгук, краснея. — Я был раздражён из-за того, что это было на твоих глазах.       — Это было очень мило, — воркует над ним Тэхён.       — Перестань его дразнить, — вмешивается Сокджин. — Он не виноват, что девственник.       — Что ты имеешь в виду, говоря, что это не его вина? — смеётся Тэхён.       — В каком-то смысле это его вина, — поддерживает его Чимин, пожимая плечами.       — Это не… — Чонгук запинается, а потом и вовсе замолкает. Все оборачиваются к нему. — Это не моя вина, это мой выбор, хорошо? — он раздражён. Никто ничего не говорит, не перебивает его. — Я знаю, что мог бы переспать с кем-нибудь, если бы захотел. Я просто не… — он фыркает оттого, что говорит слишком быстро. — Я хочу секса, ага? Правда. И я знаю, что мог бы подцепить кого-нибудь, но… Я не хочу, чтобы это было просто «подцепить», — он пожимает плечами. — Я хочу, чтобы это… что-то значило. Хочу, чтобы это был не просто секс, понимаете? И я знаю, что с нашей работой я многого прошу, но… — он в очередной раз замолкает, и Тэхён мягко разминает его плечи, отчего Чонгук заметно расслабляется. — Не хочу, чтобы мой первый раз был тупо перепихом. Я хочу… по любви и… хочу быть особенным, и, — он краснеет. — И я уже так долго ждал, так почему бы не подождать ещё чуть-чуть?       Чимин переворачивается и укладывается Чонгуку на бедро.       — Ты романтик, — шепчет Чимин. — Это мило.       Чонгук ещё пуще краснеет.       — Я… верю в любовь, — тоже шёпотом произносит Чонгук, неопределённо блуждая взглядом, и, может, Намджуну просто кажется, но чувство такое, будто Чонгук, произнося это, смотрит прямо на него.       — Ты понимаешь любовь куда лучше любого из нас, — отзывается Чимин, утыкаясь ему в бедро носом, и Чонгук зарывается пальцами ему в волосы.       Юнги надевает наушники, поворачиваясь набок, лицом к Намджуну, подтягивает ноги в кресло и сжимается в комочек, прикрывая глаза. Намджун осторожно массирует его голень, демонстративно не склоняясь, чтобы поцеловать его. Стоит Намджуну заметить, что Хосок наблюдает за ними, он ожидает, что тот улыбнётся. Обычно Хосок улыбается, когда видит, что они такие ласковые друг с другом. Но в этот раз Хосок не улыбается, и Намджун не понимает почему.       Возможно, потому, что Хосок всё ещё расстроен из-за того, что случилось в клубе, из-за того, что он поцеловал ту девушку, потому, что он всё ещё чувствует свою вину. Но также это может быть из-за того, что Юнги оказался прав, и Хосок отстраняется от них, и вот это уже началось. Сейчас он отводит от них взгляд и утыкается в свой телефон. До этого, в постели, он засомневался прежде чем поцеловать Намджуна. Намджун надеется, что Юнги ошибся. Так сильно надеется. Им действительно необходимо поговорить.       Они приземляются в Лос-Анджелесе вечером, и Намджун чувствует себя комфортно из-за знакомого языка. Номера, в которых они будут жить, проверяют, и, когда они наконец вселяются, уже достаточно поздно.       Намджун сидит на кровати и пялится в телефон. Он закончил отвечать на те сообщения, что пришли за время полёта, на электронные письма, и теперь он просто сидит, упершись взглядом в их затихшую конфу на троих, обдумывая, стоит ли написать. И не пишет. Он хочет. Хочет собрать их вместе, сделать им приятно и сказать, что любит их. Но он не готов. Если он напишет им сейчас, и они согласятся прийти, и он соберёт их, сделает им приятно, он не может пообещать себе, что не проговорится с этим «я люблю вас». А он не готов.       Он думает, что Хосок может написать. Он почти всегда пишет первым. Он был храбрее и написал после того, как плакал Юнги. Он был тем, кто сделал этот трудный шаг. Но он тоже не пишет. И в этот раз у Намджуна даже нет никаких оправданий типа усталости, потому что они все выспались прошлой ночью, да и на протяжении дня было много времени, чтобы отдохнуть. Очевидно, что это их выбор – не заниматься сегодня сексом, даже несмотря на то, что все они свободны. Даже несмотря на то, что это было бы легко. Но это не будет легко, да? Больше не будет легко.       Может, Намджун слишком быстро влюбился. Он осознал это только вчера и каким-то образом уже смирился с этим. Разве не должно быть сложнее принять то, что он влюбился в двоих своих друзей? Это ведь меняет всё. Независимо от того, чувствуют они то же самое, или нет, между ними всё поменяется. Станет сложнее.       Но ведь на самом деле всё было не так быстро. Да, Намджун осознал это вчера, но чувство-то совсем не кажется новым. Всё, что он сделал, – просто дал название тому, что уже жило в нём, кто знает, как долго. Может быть, он именно поэтому и принял эти чувства так быстро. Кажется, словно прошло довольно много времени. Будто осознание медленно зрело в нём, и теперь всё ясно, теперь у этих чувств есть имя, и ему хочется открыться, хочется рассказать всё парням. Он больше не может держать это в себе. Сдерживать эти слова – всё равно, что лгать им. Ему так сильно хочется признаться, он так сильно боится. Так боится быть отвергнутым, боится разрушить всё то прекрасное, что они выстраивали четыре месяца, более того, всё то прекрасное, что сложилось за годы их дружбы.       Этой ночью он засыпает в иностранной постели на иностранных простынях и чувствует себя ещё более одиноко, чем вообще когда-нибудь до этого. Но в этот раз он понимает почему. Он скучает по ним. Он их любит. Он хочет, чтобы они были здесь. Он так напуган. И нет ничего удивительного в том, что он совсем не высыпается.       Следующий день наполнен бесконечными интервью.       Большую часть дня Намджун проводит, разговаривая на английском и переводя с английского. Он приглядывает не только за Юнги и Хосоком, но и за всеми остальными тоже, пытаясь вовлечь их всех, пытаясь помочь им с ответами. На этом приходится очень сильно сосредоточиться, и, если честно, он просто счастлив отвлечься на это.       Где-то около восьми вечера они наконец-то заканчивают с интервью, и в тот же момент телефон Намджуна вибрирует. Он снимает его с блокировки, ожидая… он не уверен, чего именно. Но вовсе не этого. Не того, что Хосок напишет в их общий чат, спрашивая, могут ли они позже встретиться в номере Юнги. Это не встреча для разговора, предполагает Намджун, и он одновременно и рад этому, и нет. Им нужно поговорить. Или, может быть, не нужно. Боже, что за неразрешимый вопрос?       Возможно, будет неплохо заняться тем, чем они привыкли заниматься. Намджуну просто нужно следить за собой, быть уверенным в том, чтобы не проговориться, и не сказать того, что он не готов произнести вслух. Если он не готов это всё обсудить, если у него недостаточно информации, то, может, теперь, когда он осознаёт свои чувства к ним, физические действия помогут ему заметить что-то, что он упускал ранее. Больше зацепок. Больше фактов. Больше того, от чего можно отталкиваться. Да. Так что его пальцы отбивают на экране согласие быстрее, чем он полностью убеждает себя согласиться.       Юнги тоже соглашается.       Они уславливаются встретиться через полчаса после того, как приедут обратно, и, чёрт, это время так быстро проходит. Ощущается так, будто Намджун едва успевает сменить футболку, прежде чем полчаса уже заканчиваются.       Он забирает с собой ключ-карту и выходит из комнаты, тут же замечая, как Хосок делает то же самое через несколько номеров от его. Они смотрят друг на друга, и Хосок дарит Намджуну робкую улыбку, на которую тот не может не ответить. Вместе они подходят к двери в номер Юнги, стучатся и наблюдают за ним, когда он открывает. А ещё у Намджуна вибрирует телефон, и, наверное, ему не стоит смотреть, что там, но он смотрит.       — Чёрт, — шепчет Намджун.       — Что? — спрашивает Юнги.       — Пи-Ди-ним, — отвечает Намджун. — Пишет, что с ним связались люди из какого-то значимого журнала, запрашивают телефонное интервью. Говорит, что это важно. Спрашивает, могу ли я прийти прямо сейчас.       — Это хорошо, — говорит Юнги. — Мы подождём. Иди.       — Я не знаю, сколько это продлится, — Намджун переводит взгляд с Юнги на Хосока, и его озаряет. Если он сейчас уйдёт, то необязательно всё отменять. Юнги и Хосок могут заняться сексом вдвоём. Без него. И, кажется, осознание снисходит на каждого из них одновременно. — Вы можете… — пробует Намджун, но останавливается. Это может быть совсем не тем, чего хотел Хосок, отменяя то правило. Это так, если Юнги прав, и намерения Хосока действительно в том, чтобы отдалиться от них. Юнги и Хосок смотрят друг на друга. Они сомневаются. Сомневаются из-за Намджуна? Он должен успокоить их. — Я имею в виду… Вы можете без меня, всё в порядке.       Какое-то мгновение они молчат.       Намджуну интересно, о чём они думают.       У них ведь нет веских причин, чтобы отказываться от секса вдвоём, так ведь? Будет совсем плохо, если они откажут друг другу. Будь Намджун на их месте, ему бы не хотелось отказываться. Даже не потому, что это будет выглядеть не очень. А потому, что он любит их обоих по отдельности, а не только тогда, когда они вместе. Будь всё чуточку лучше, будь они… в отношениях, знай они все, что у каждого есть чувства к другому, то сейчас никто бы не колебался.       — Это телефонное интервью. Если закончишь быстро, — начинает Юнги, — то можешь просто… присоединиться к нам.       — Ага, — отвечает Намджун. О таком он не думал.       Ничего, если они займутся сексом без него. Правда. Он не беспокоится, что это будет как-то пренебрежительно по отношению к нему. До тех пор, пока они возвращаются к нему, всё в порядке. И если он сможет присоединиться к ним в процессе, то так даже лучше.       — Ага, — выдыхает Хосок. Он оглядывается в одну сторону, затем в другую. В коридоре пусто. Затем его взгляд падает на Намджуна, на его губы. Нет. Нельзя целоваться в коридоре. Хосок не стал бы так рисковать. — Только… — начинает Хосок, снова оглядываясь, резко вздыхая, утягивая Намджуна в номер Юнги, захлопывая дверь и прижимая его к ней.       Он целует Намджуна. Яростно и отчаянно. Руки Намджуна останавливаются на чужих бёдрах и сжимают их, язык двигается напротив хосокова, отвечая как можно лучше и так же отчаянно. Он откажется от интервью. Он не уйдёт. Не хочет уходить. Но он должен. Сначала работа, потом секс. Работа на втором месте, на первом любовь? Сперва работа. Он пойдёт на интервью, быстренько закончит там и вернётся к ним. Да. Он отстраняется от Хосока.       — Вы ведь будете хорошими друг для друга, да? — на выдохе спрашивает Намджун.       Хосок незамедлительно кивает:       — Да.       Юнги тоже кивает, прикусив нижнюю губу.       Намджун отступает от Хосока, двигаясь к Юнги, обхватывает его лицо обеими ладонями и целует его. Юнги делает дрожащий вдох через нос и не позволяет этому поцелую стать отчаянным. Он делает его нежным. Совсем не похожим на поцелуй с Хосоком. Почему это так похоже на ёбаный прощальный поцелуй? Намджун становится слишком драматичным. Всё в порядке.       — Доставь ему удовольствие ради меня, хорошо? Хочу, чтобы вы оба доставили друг другу удовольствие, — говорит он Юнги, и тот кивает, сглатывает и отходит от Намджуна ближе к Хосоку.       Намджун глубоко вздыхает и разворачивается, чтобы уйти.       — Подожди, — говорит Юнги, подходя к прикроватной тумбе, и забирая оттуда ключ-карту, чтобы отдать её Намджуну. — Как закончишь, просто заходи. Не стучись, не… просто заходи.       Намджун берёт карту, кивает, наклоняясь чмокнуть Юнги в губы в последний раз, и выходит.       Почти час. Настолько затягивается интервью. Пятьдесят семь минут с того момента, как Намджун зашёл в комнату к Бан Пи-Ди-ниму. Всё не так уж и плохо, отстранённо думает Намджун. Интервью проходит очень даже хорошо, и именно поэтому длится так долго. Интервьюер явно заинтересован. Намджуну кажется, что тот задал несколько важных вопросов. Но всё равно это были пиздец-сколько-тянущиеся пятьдесят семь минут его блядской жизни.       Юнги и Хосок уже закончили. Должны были. Если они начали сразу после того, как он ушёл, то уже закончили. Закончили. Если они решились на анал, то это заняло бы чуть дольше времени, но в любом случае уже всё. Чёрт, да даже если бы они не начали сразу после его ухода, то всё равно он не успел. Боже, как же ему хотелось быть там. Хотелось быть там, чтобы наблюдать. Даже если бы он совершенно никак не участвовал. Ему просто хотелось быть там, с ними.       Идя по коридору обратно к номеру Юнги и сжимая в руке ключ-карту от него, Намджун мог думать только о том, что он нервничает. Так нервничает, что руки трясутся. Нервничает из-за того, что придёт и увидит, как они лежат там вместе, без него, не нуждаясь в нём. Этот страх, он совсем необоснованный. Они тоже хотят, чтобы он был там, он уверен в этом. Тот чёртов поцелуй на прощание был неплохим показателем. Он никогда не боялся отказа от них раньше, так почему боится сейчас?       Дойдя до двери Юнги, он замирает. Не решается. Он просто войдёт, ляжет вместе с ними, обнимет их, поцелует и доставит им удовольствие хотя бы объятьями. Именно так. Всё будет в порядке. Они хотят, чтобы он был там.       Он открывает дверь.       Темнота. Тишина. Звук скольжения по простыням. Намджун прикрывает за собой дверь, отрезая все источники света. Он оставляет в двери ключ и несколько раз моргает, позволяя глазам привыкнуть к темноте.       Юнги и Хосок там, в объятьях друг друга, оба смотрят на него.       — Хэй, — шепчет Намджун.       — Иди сюда, — отзывается Юнги, и Намджун слушается.       Юнги приподнимает одеяло, когда Намджун забирается в постель. Они оба одеты, и в какой-то момент Намджун спрашивает себя: а был ли у них вообще секс. Может, они не захотели без него. Юнги тянется к нему и приближает к себе. И нет. Нет, когда Юнги целует его, поцелуй выходит медленным и ленивым, и Намджун знает подобные поцелуи слишком хорошо, чтобы не угадать в нём посторгазменный поцелуй.       В действительности, Намджун понимает, что даже рад, что у них был секс, даже если ему и хотелось быть здесь, когда это происходило. Он счастлив, что они справились без него, что он не тот, на ком всё держалось. Он не беспокоился об этом раньше, и рад, что теперь тем более не надо. Им нужно любить и друг друга тоже, не только его.       — Сделали друг другу хорошо? — тихо спрашивает Намджун, и Юнги кивает, прямо напротив его губ. Пальцы Хосока сжимаются на его бицепсе.       — Ложись, — говорит Юнги и отползает от Хосока, оставляя для Намджуна место между ними. Они такие тёплые.       Как только спина Намджуна касается матраса, он тут же чувствует две пары губ на себе. Он запрокидывает голову и позволяет им выцеловывать свою шею, спрашивая себя, как ему стоит реагировать на это. А потом Юнги проводит пальцами вниз по его животу, и для Намджуна становится совершенно очевидным пункт назначения.       — Подождите, — выдыхает Намджун, и они оба останавливаются, смотря на него. — Вам не обязательно.       — Мы хотим, — шепчет Хосок, касаясь намджунова паха. У Намджуна не стоит. Пока нет. Им и вправду не обязательно. Сегодня был их момент. Всё нормально, если он не станет частью этого. Все хорошо. Ему бы хотелось быть частью этого. Но и так хорошо.       — Вы оба кончили, да?       — Да, — соглашается Юнги, и его ладонь присоединяется к ладони Хосока, что заводит Намджуна. Не то чтобы он хотел этого. Это просто его тело так реагирует на их прикосновения.       — Тогда… — пытается Намджун. — Тогда я не… — снова пробует он, не в состоянии подобрать слова. — Вы кончили, вам…       — Тебе не обязательно тоже трогать нас, — говорит Юнги. — Мы хотим касаться тебя, — он встречается с Намджуном взглядом, и в комнате темно – действительно темно – но Намджуну не обязательно видеть Юнги, чтобы поверить в то, что он говорит. — Это то, чего нам хочется, — шепчет Юнги, сжимая намджунов полувставший член через штаны. — Тебе ведь нравится давать нам то, чего мы хотим.       Намджун вздыхает, усаживаясь чуть выше. Дать им то, чего они хотят. Доставить им удовольствие, даже не прикасаясь к ним. Намджун сглатывает. Он понимает.       — Дай нам то, чего мы хотим, — умоляет Юнги, а затем скользит по кровати вниз, и Хосок следует за ним. Они оба устраиваются на животах, налегая на намджуновы бёдра, сжимая ладонями пояс его штанов.       — Вы уверены? — спрашивает Намджун. От этого им будет хорошо? От того, что они доставят ему удовольствие, им будет хорошо?       — Да, — отвечает Хосок, и они оба тянут вниз намджуновы штаны и бельё настолько, чтобы его уже полностью вставший член шлёпнул о живот. Он не приподнимает бёдра: просто не может, поскольку парни лежат на нём. Они оба придерживают его одежду, чтобы та не скользила обратно наверх, упираются локтями в матрас, и оставляют свободной одну руку, чтобы касаться его.       Юнги обхватывает основание члена пальцами, чтобы держать его в вертикальном положении, и они оба одновременно тянутся ближе, касаясь его губами.       Намджун вздыхает и опускает руки, касаясь волос на чужих затылках.       Они смотрят на него, и они чертовски красивы. Он любит их. Боже, он так сильно их любит.       Длинные мазки языками вверх и вниз по члену, каждый со своей стороны, и дрожь проходится по всему телу, мурашки расходятся по коже. Он так возбуждён.       — О, детки, — выдыхает Намджун, когда замечает их сцепленные языки. Они сталкиваются губами, и Намджун придерживает их головы, наблюдая за их поцелуем. Его член так и остался зажатым в ладони Юнги, поблёскивая от их слюны даже в темноте. — Вы такие… О, боже.       Стоит им оторваться друг от друга, Юнги направляет намджунов член Хосоку в рот, и Хосок, не закрывая глаз и смотря прямо на Намджуна, обхватывает головку губами.       Юнги целует его в висок, убирает ладонь с члена Намджуна, который теперь придерживается только губами Хосока, и тянется к его яйцам, мягко обхватывая и чуть приподнимая, чтобы была возможность поцеловать.       Хосок берёт член глубже, чуть выпуская, а потом опускаясь ниже. Намджун думает о том, чтобы придержать ствол ладонью, осознавая, насколько тяжело Хосоку должно быть просто удерживать его губами. Но Хосок выглядит так очаровательно, так сильно старается, и…       — У тебя так хорошо получается, — выдыхает Намджун, пробегаясь пальцами по волосам Хосока.       Юнги поднимает взгляд на Намджуна и тянет одно из яичек в рот, перекатывает его на языке, и, может, это просто Намджун, может, он лишь воображает, потому что устал, обеспокоен и возбуждён, но ему кажется, что Юнги тоже ждёт похвалы.       — И у тебя тоже, детка, — говорит Намджун, увидев, как трепетно Юнги прикрывает глаза. — Такой милый. Делаешь мне так хорошо.       Глубже в хосоков рот. Так глубоко, что Намджун может почувствовать заднюю стенку его горла. А Хосок не останавливается, борясь с собственным рвотным рефлексом, а затем чуть отстраняясь. Он ещё не может принять Намджуна на всю длину, но и так глубоко. Глубже, чем когда-либо. Хосок так сильно продвинулся с тех пор, как они начали это всё.       Юнги отстраняется от яиц и возвращается к члену, вылизывая там, куда не дотягивается Хосок. Он снова обхватывает ствол пальцами и медленно и нежно тянет его чуть в сторону так, чтобы Хосок выпустил член изо рта. А потом Юнги берёт в рот, сначала только головку, посасывая её недолго, дразня языком щёлочку и заставляя Намджуна зашипеть оттого, как это хорошо ощущается. Потом он вынимает член и возвращает его Хосоку: тот делает то же самое – облизывает немного и передаёт Юнги.       — Тебе это нравится, да? — шепчет Намджун, пока Юнги кружит языком по головке, а следом двинув его в сторону Хосока. Он не ждёт ответа на этот вопрос. Он и так его знает.       — Нравится сосать твой член, — отзывается Юнги, пока головка члена Намджуна находится во рту Хосока.       — Знаю, — говорит Намджун, выпутывая ладонь из волос Юнги и перехватив у основания собственный член, отбирая его у Хосока и приставляя головку к губам Юнги. Юнги открывает рот. — Закрой.       Юнги закрывает рот, и Намджун проводит головкой по мягким губам, размазывая по ним предэякулят, а затем проделывая то же самое с Хосоком, когда тот льнёт ближе. Из-за него их губы теперь поблёскивают. Так чертовски восхитительно.       — Поцелуйте, — шепчет Намджун, и они оба делают это, обхватывая головку губами, целуя её и целуя друг друга.       На мгновение Намджун запрокидывает голову и шумно выдыхает, а затем смотрит вниз, потянувшись рукой к волосам Юнги, мягко надавливая на его затылок, побуждая пропустить член в рот.       — Вот так, — выдыхает Намджун, пока Юнги принимает всё больше, глубже и глубже, ведомый рукой Намджуна, медленно и последовательно насаживаясь на всю длину, утыкаясь носом Намджуну в пах. — Чёрт, детка, так хорошо.       Юнги застывает так, его горло сжимается вокруг Намджуна, и тот выдыхает спокойно. Раз, другой, пытаясь удержать бёдра на матрасе. Хосок наклоняется ближе и целует горло Юнги, прямо под адамовым яблоком, и Намджун… Намджун в самом деле чувствует чужие губы.       — Блять, — едва слышно произносит Намджун, и Юнги подаётся назад, жадно вдыхая, пока член Намджуна выскальзывает из его рта. Намджун касается его щеки. — Ты такой потрясающий.       Юнги улыбается, прикусывает нижнюю губу и снова берёт в рот.       Всё так неспешно. Так спокойно. Юнги двигает головой вверх и вниз. Хосок посасывает его яички. Расслабляюще настолько, что Намджун на какой-то миг забывает всё то, о чём беспокоился, и позволяет себе раствориться в этом спокойствии, позволяет удовольствию медленно и постепенно нарастать, теплу расползтись от паха к груди, а оттуда по рукам вниз, к кончикам пальцев, ещё сильнее обосноваться внизу живота и пройтись по нижней части тела. Вниз, по бёдрам и лодыжкам. Он поджимает пальцы на ногах. Так близко.       Намджун сжимает в ладони основание члена, другой рукой касаясь щеки Юнги, чтобы отстранить его. Он начинает дрочить себе быстро и сильно.       — Открой рот, — Намджун говорит – Юнги делает. — Ты тоже.       Хосок приподнимается, прижимаясь щекой к щеке Юнги.       — Вытащите для меня языки, — просит Намджун.       И они выполняют это, поднимая на него взгляды, и в этот момент он так сильно их любит, что от этого становится больно.       Со вздохом он кончает, пачкая семенем их языки и наблюдая, как они облизывают губы и целуются, затем Хосок слизывает струйку спермы со щеки Юнги и целует его ещё раз, и Намджун вообще не уверен, видел ли что-то красивее в своей жизни.       Они натягивают его бельё и штаны обратно, а затем перебираются повыше, прижимаясь к нему. Намджун обнимает парней и притягивает их ближе, удобно устраиваясь на подушках. Когда Юнги целует его, Намджун вовсе не против, он сплетается с ним языками и чувствует вкус собственного семени. Хосок целует Юнги в щёку, и Намджун отстраняется от Юнги, чтобы поцеловать Хосока, и в этот раз тоже почувствовав свой собственный вкус.       Юнги прижимается пахом к намджунову бедру, и его член… не полностью встал, но вообще-то уже и не мягкий. Член Хосока напротив совсем мягкий. Намджун протягивает руку между собственным телом и телом Юнги, чтобы достать до его паха, но тот лишь качает головой.       — Я кончил прямо перед тем, как ты пришёл, — возражает Юнги. — Не обращай внимания. Ты же знаешь, что меня заводят отсосы.       — Прямо перед тем, как я пришёл? — переспрашивает Намджун.       — Ага, — отвечает Юнги, укладываясь на бок рядом с Намджуном, ластясь ближе, обхватывая Намджуна рукой за талию. Тогда понятно, почему у Юнги встал, а у Хосока нет. Хосоку, чтобы возбудиться, нужно больше времени, чем Юнги.       — Вам потребовалось больше времени, чем я думал, — говорит Намджун, помогая Хосоку улечься на себя сверху и устроить ладонь у себя на груди.       — Нет, на самом деле, — отзывается Юнги, но Намджун не понимает его.       — Мы ждали, — шепчет Хосок, на что Юнги кивает. — Мы просто… целовались, дожидаясь, пока ты вернёшься.       — Надеялись, что интервью быстро закончится, — дополняет Юнги.       Хосок кивает.       — Мы ждали, но ты всё не приходил, и потом мы просто вспомнили, как… ты сказал нам доставить друг другу удовольствие, а мы совсем не этим занимались, и мы…       — Не хотели тебя расстраивать, — заканчивает Юнги.       — О, детки, — выдыхает Намджун, прижимая их ближе к себе. — Я совсем не расстроен, — он целует Юнги в висок, а Хосока в лоб. — Расскажете мне поподробнее? О том, как хорошо сделали друг другу?       — Мы отсосали друг другу, — признаётся Юнги.       — В шестьдесят девятой, — добавляет Хосок. — Юнги был сверху.       — Это горячо, — говорит Намджун, поглаживая их поясницы. — Повеселились?       — Да, — произносит Юнги, и Хосок кивает в согласии.       — Было странно заниматься подобным без тебя, — выдаёт Хосок, зарываясь носом Намджуну в шею.       — Но вы ведь сделали это для меня, — Намджун снова целует Хосока в лоб.       — Нам тебя не хватало, — шепчет Хосок Намджуну в шею, и Намджун влюбляется в сотый раз. Как у Хосока получается говорить подобное и самому не чувствовать любви?       — Без тебя намного сложнее, — произносит Юнги, прижимаясь бёдрами к бедру Намджуна, и тот чувствует, что его возбуждение опало. — Будто бы… — он прерывается. — Будто мы настолько привыкли, что ты руководишь всем, что, как только мы попробовали без тебя…       Он снова замолкает, и Намджун мысленно возвращается на месяц назад, к первому разу Хосока, когда Юнги сознался, что ему нравится чувствовать контроль над собой. Ему всё ещё нравится подобное, или это тоже изменилось?       — Но мы могли ощущать твоё присутствие, — говорит Хосок. — То, что ты сказал нам доставить друг другу удовольствие. Ощущалось так, будто ты был с нами.       — Да, — тихонько выдыхает Юнги. — Должно быть, будет иначе, когда будем только мы с тобой или ты с Соком.       Намджун смотрит на Юнги и представляет себе, как они будут заниматься сексом без Хосока. Будет действительно сложно. Намджун не может вообразить себя, не скучающего по Хосоку, не ожидающего его рядом. Это нехорошо, да? Полиаморные триады не всегда занимаются сексом вместе, так? У них должно получаться и по отдельности. Господи, хотел бы он открыться и просто спросить у парней. Но он не может. Если он спросит, то они начнут подозревать, а Намджун ещё не готов к возможному отказу.       — Хотите попробовать? — вдруг спрашивает Намджун.       — Что попробовать? — интересуется Юнги.       Намджун колеблется.       — Другие… пейринги? Посмотреть, каково это?       В первые секунды никакого ответа, и Намджун думает, выдал ли этот вопрос его чувства. Но они ведь должны заниматься сексом по парам, если влюблены. Верно? Намджун без понятия, как работает эта полиамория.       — Ну как бы… — говорит Юнги. — Не вижу причин для несогласия.       И вот оно, так? Не видит причин для несогласия. Намджун тоже не видит причин не спать с ними по отдельности. Он просто стойко уверен, что хочет их обоих и одновременно. Что, если у него не получится только с одним из них? Что, если это не сработает? Или будет не так хорошо? Значит ли это, что отношения тоже не имеют смысла? Может, если он попробует с кем-то одним, он узнает. Может, чувства станет легче понять с кем-то одним.       Вопросы. Дохуя вопросов и никаких ответов. Сомнения на каждом шагу.       — Давайте не будем думать об этом прямо сейчас, ладно? — предлагает Юнги. — Я устал, — он только крепче обнимает Намджуна. Сам Намджун не вымотался так же сильно. Он думает. Слишком много думает. Его мысли разгоняются до сотни километров в час, не позволяя ему устать. Но он понимает, почему устали Юнги и Хосок. Он не думает об этом. — Давайте спать. Потом всё само собой решится, хорошо?       Но у них ничто никогда не происходило само собой. Всё планировалось сообща, они разрабатывали правила и следовали им, следовали безукоризненно. «Само собой» – это для обычных пар, а не для друзей с привилегиями. Не для них. Не для тех них, которыми они должны быть.       — Ты прав, — шепчет Намджун. — Всё решится само собой.       Хосок запрокидывает голову и целует Намджуна, соединяя их губы на несколько мгновений, а у Намджуна под опущенными веками образ Хосока в ночном клубе, где он целовал ту девушку. Сердце от этого сжимается.       — Доброй ночи, — шепчет Хосок, не разрывая зрительного контакта.       — Доброй ночи, — говорит в ответ Намджун. Хосок чуть поворачивается и утыкается лицом Намджуну в плечо.       «Я люблю вас, будьте со мной», — этого Намджун не произносит, но ему очень и очень хочется.       В ЛА у них есть время. До первого шоу тура десять дней, а потом полторы недели шоу здесь, и только после всего этого они улетают в другое место. А это значит, что следующие несколько дней не сильно забиты, и у них есть время погулять, сходить по магазинам, и заняться чем-то, не относящимся напрямую к работе. После этого начнутся интенсивные репетиции. Но сегодня они втроём могут выспаться. У них по расписанию короткая фотосессия, радиоинтервью сразу после неё и всё. Ничего больше.       В течение дня Намджун на самом деле чувствует, как у всех снижается уровень стресса. Они обсуждают, чем хотят заняться после интервью, места, которые хотят посетить. Чимин, Тэхён, Сокджин и Намджун умирают от желания посетить Большой музей, Хосоку очень хочется увидеться с тем танцором, с которым он подружился в последний визит в ЛА. Лицо Юнги сияет, когда он говорит об олдскульном магазине звукозаписей, куда ему нравится ходить в Лос-Анджелесе. Чонгук спрашивает, может ли он пойти с Юнги, на что тот отвечает согласием с самой широкой улыбкой в мире.       Это с лёгкостью отвлекает, так что время пролетает быстро. Намджун, Чимин, Тэхён и Сокджин остаются в музее до последнего, а потом едят в каком-то ресторанчике, смеясь и болтая, опьянённые свободой. Этот день – самый спокойный из тех, что у них были за долгое время. Хорошее настроение, присущее каждому из них, так влияет на Намджуна, что он даже перестаёт волноваться. Он позволяет себе расслабиться. Он чувствует, что заслужил этот отдых. И Юнги с Хосоком тоже. В каком-то смысле он даже рад, что они не вместе этим вечером. Так куда меньше беспокойства. Тем более их сообщения в общем чате позволяют точно знать, что парни хорошо проводят время.       Ко времени возвращения в отель Намджун восхитительно себя чувствует, а на лице играет улыбка, которую он совсем не хочет скрывать. Он лежит на постели, просматривая фотки, сделанные Чимином, Тэхёном и Сокджином, обдумывая, какие лучше опубликовать в твиттере, и размышляя о том, показать ли эти фото Хосоку и Юнги. Может, они тоже когда-нибудь побывают в этом музее. Возможно, это будет свидание. Он улыбается самому себе.       «Как прошёл день?» — пишет он каждому из них по отдельности.       «Хён играет на пианино с одним из парней в магазине. Это восхитительно», — получает Намджун в ответ с номера Юнги. Он полагает, что это пишет Чонгук. Следом приходит фото Юнги, сидящего за пианино рядом с парнем с очень длинной бородой. Оба широко улыбаются, держа руки на клавишах. Он надеется, что Чонгук запишет видео.       «Великолепно, — спустя минуту пишет Хосок, сопровождая это кучей смайликов. — Возвращаюсь в отель».       Намджун вздыхает и продолжает улыбаться.       Стук в дверь застаёт его врасплох, он быстро спохватывается и подрывается открывать.       — У меня был такой крутой день, — произносит широко улыбающийся Хосок, ураганчиком врываясь в комнату. Намджун смотрит на телефон, осознавая, что прошло уже десять минут с тех пор, как Хосок написал, а он всё это время пролежал на кровати, улыбаясь. Что за херня?       Он закрывает дверь и вновь удивляется тому, что Хосок чмокает его в губы. Намджун улыбается, и Хосок начинает рассказывать.       Бесконечно. Хосок так восхищённо отзывается о своём друге, о том, как хорошо было с ним встретиться, показывает Намджуну их совместные фото, на которых они улыбаются и обнимаются. Позже он интересуется, как Намджун провёл день, они оба сидят на кровати Намджуна, обнявшись и смотря фотки уже на телефоне Намджуна.       Если честно, Намджун даже не уверен, как они оказались в такой позе. Просто это… так естественно, так по-домашнему, что Намджун поражается в третий раз за вечер. Они и до этого обнимались. Раньше он никогда не придавал этому значения. Теперь придаёт.       Хосок уселся на постель Намджуна, рассказывая ему что-то, и Намджун присел рядом с ним. Они чуть сдвинулись подальше, Хосок откинул голову на одну из намджуновых подушек, и, по правде говоря, Намджун даже не задумался, прежде чем лечь рядом. Объятия не были целью. Так просто получилось. И теперь они оба лежат, смотря друг другу в глаза, всё внезапно затихает, и поцелуй кажется чем-то… тоже просто получившимся.       Кажется таким… простым поцеловать Хосока, держать его в руках, любить его. Это напоминает Намджуну, что всё не по-настоящему, что он не знает, чувствует ли Хосок хоть что-нибудь в ответ. Он вспоминает о клубе, о хосоковых губах, перемазанных тёмной помадой, и ниточка беспокойства снова натягивается.       Но он продолжает целовать Хосока. Всего лишь поцелуй, так что всё в порядке. Целоваться без Юнги нормально. Они обсуждали это. Он томно двигает губами напротив губ Хосока, не намереваясь углублять поцелуй. Но через какое-то время ладонь Намджуна скользит к Хосоку на бедро, и Хосок наваливается на него сверху, так что если они не собираются превращать происходящее во что-то серьёзное, то пора бы остановиться.       Хосок подаётся назад, встречаясь взглядом с Намджуном. Его глаза очаровательно сияют в свете прикроватной лампы, и Намджун ловит себя на мысли, что ему хочется продолжить это, что ему хочется сделать Хосоку хорошо, что ему хочется узнать, как это будет без Юнги. Из-за последнего он чувствует себя виноватым. Он хочет, чтобы Юнги был здесь. Всегда. Всегда, всегда, всегда. Но Намджуну так же любопытно, каково им будет без Юнги, будет ли это иначе, будет ли ему проще читать Хосока, увидит ли он незамеченные ранее подсказки. Ему хочется узнать.       — Мы… — вопрос, не заданный Хосоком, повисает в воздухе.       Намджун не знает, что ответить. Юнги даже не знает, что они сейчас вместе. Как они сделают это, оставив его в неведении? Намджун на его месте хотел бы знать. Даже если он не с ними, даже если он не против, сейчас всё слишком хрупко, он хотел бы знать, что у Юнги и Хосока был секс без него.       — Напиши ему, — предлагает Хосок, вероятно почувствовав сомнения Намджуна.       — Что? — спрашивает Намджун. На самом деле, Хосок тоже выглядит засомневавшимся, его глаза распахнуты чуть шире, чем обычно. Испугался? Определённо беспокоится.       — Спроси, когда он вернётся.       Намджун нашаривает телефон и пишет Юнги простое: «Мы с Сок-и вместе у меня в номере. Скоро вернёшься?»       «не думаю, — отвечает Юнги. — Гук разучивает некоторые штуки на пианино с тем бородатым парнем с фотки, которую он кидал до этого. Ему весело. Нам обоим».       Всё замирает. Юнги печатает, перестаёт, снова печатает. Хосок наблюдает за экраном вместе с Намджуном.       «попробуйте без меня, ребят», — пишет Юнги.       «ещё один пейринг. Посмотрите, каково это», — добавляет он.       Звучит так небрежно. Намджун практически может услышать голос Юнги. Но ему лучше знать. Это не небрежно. Не для Намджуна. Боже. Может, Намджун слишком остро реагирует? Когда Юнги с Хосоком были без него, да, ему хотелось быть с ними, да, это не было чем-то привычным, или обычным, или нормальным, но всё было в порядке. Он не беспокоился, потому что знал, что, стоит ему вернуться, они примут его. Они вернутся к Юнги. Намджун слишком остро реагирует.       Хосок перехватывает телефон Намджуна и пишет Юнги от его имени.       «ты уверен? мы можем подождать», — Хосок смотрит на Намджуна перед отправкой, ожидая разрешения. Намджун кивает. Он видит внутренние переживания Хосока, и ему совершенно это не нравится, но при этом он чувствует себя немного лучше насчёт собственной может-уже-и-не-сверхсильной реакции.       Ответ приходит не сразу.       «да», — отправляет Юнги.       И сразу после: «расскажете мне потом».       «Обязательно, — набирает Хосок и отправляет, дождавшись кивка. Он пишет еще: — приходи к нам потом, ладно?» — Намджун забирает телефон и нажимает на кнопку отправки.       «Ладно», — приходит от Юнги.       И вот, у них есть разрешение. Намджун не считает, что оно было им необходимо с тех самых пор, как они втроём договорились насчет секса в парах, но он рад, что всё складывается именно так. Хорошо, что Юнги знает. Он совсем не хочет действовать у Юнги за спиной, чтобы тот вдруг не посчитал себя ненужным. Намджуну нужен Юнги в той же степени, в которой ему нужен Хосок.       Отложив телефон, Намджун поворачивается к Хосоку, обнаружив, что тот уже смотрит на него. Это навевает воспоминание об их с Хосоком первом поцелуе, когда они вдвоём были на постели Юнги, а тот ушёл в ванную. Неуверенность. Вот что он тогда чувствовал. И сейчас он тоже чувствует эту неуверенность. Только другого рода.       Хосок целует его. Намджун отвечает, и этот поцелуй не более быстрый и не более страстный, чем ранее, но он всё равно другой. Другой, потому что у них есть разрешение, и Юнги в курсе того, что происходит, того, что Намджун собирается сделать с Хосоком. Намджун затаскивает его на себя, и хосоковы колени упираются по обе стороны от его собственных бёдер. Они оказываются пах к паху и не разрывают поцелуя.       Бёдра Хосока толкаются напротив намджуновых, и это такое хорошее ощущение. Восхитительное. Почему он вообще думал, что с кем-то одним из них у него ничего не выйдет? Намджун медленно водит ладонью вверх и вниз по чужой пояснице, отчего футболка Хосока задирается, давая Намджуну доступ к тёплой коже. Стоит ему забраться под штаны и нижнее бельё Хосока, чтобы обхватить руками его задницу, тот издаёт тихий звук. Намджун прижимает его к себе теснее, усаживая их обоих так, что намджунова спина вжимается в изголовье кровати, а Хосок сидит сверху.       Намджун целует Хосока в шею.       — Чего ты хочешь?       — Не знаю, — отвечает Хосок, запрокидывая голову. Его вставший член упирается Намджуну в живот.       — Моя детка, уже так возбуждён, — выдыхает Намджун ему в шею, чувствуя, как тот вздрагивает. — Что ты хочешь, чтобы я сделал для тебя?       — Что угодно, — дрожаще вздыхает Хосок.       — Что угодно? — переспрашивает Намджун, отрываясь от чужой шеи, чтобы заглянуть в глаза.       Хосок кивает. Боже, он всегда такой податливый. Такой великолепный. Намджун касается его щеки, обнимает за талию и прижимается бёдрами к заднице. Хосок ахает.       — В прошлый раз… — Хосок замолкает, его веки трепещут, пока сам он ластится к намджуновой ладони.       — Что? — нежно спрашивает Намджун.       — В прошлый раз, — Хосок сглатывает, так и не открывая глаз, — ты сделал кое-что...       — Хорошее? — помогает ему Намджун, переставая вскидывать бёдра, чтобы Хосок мог сконцентрироваться.       — Да, — отзывается Хосок. — Кое-что, что мне понравилось.       — И что же это? — интересуется Намджун, и Хосок открывает глаза.       У него губы порозовели от поцелуев, щёки горят румянцем, а зрачки до невозможного расширены. Боже.       Хосок так и молчит. Он перехватывает намджуново запястье и перемещает его руку со своей щеки к шее. Большой палец Намджуна отделяется от остальных четырёх, и получается так, что ладонь обхватывает горло Хосока полукольцом.       Удушение? Намджун не душил его в прошлый раз. Да никогда не душил, вообще-то. Но Хосок смотрит на него так, будто Намджун должен уже понять, что у него на уме. Поэтому Намджун осторожно – очень и очень осторожно – сжимает пальцы.       — Это? — спрашивает Намджун, и, стоит Хосоку покачать головой, ослабляет хватку.       Хосок снова касается его руки и направляет пальцы выше, так, чтобы в захвате оказался подбородок, а потом чуть сильнее сжимает чужую ладонь.       — О, — выдыхает Намджун, немного стискивая хосоков подбородок, вспоминая, как делал то же самое пару ночей назад, пока объезжал его член. Вспоминает, как размазывал сперму Юнги, запрещая Хосоку кончать. Хосок отпускает его руку. — Когда я держал тебя вот так?       Хосок кивает, и смотрит совсем расфокусированным взглядом.       Он всегда так легко отдаёт контроль, всегда уступает. Намджун не удивлён, что Хосок просит об этом. Он чуть задирает голову Хосока, проверяя, насколько тот уступает в этот раз, и Хосок позволяет двигать своей головой без какого-либо сопротивления.       И, хоть Намджун не удивлён, он всё ещё узнаёт, всё ещё пытается понять, насколько это значимо. Он думает о Юнги, о том, как сложно ему даётся передать контроль над собой. У Хосока с этим проще. Всегда казалось, что Хосоку проще показывать свою уязвимость. Но Намджун всё равно ценит это. Он только-только узнал на собственном опыте, каково это – быть уязвимым.       Ему вдруг хочется поблагодарить Хосока.       — Доминировать над тобой? Говорить тебе, что делать? — тихо спрашивает Намджун. В какой-то момент не происходит ничего, а потом Хосок кивает. — Уверен?       Хосок открывает глаза.       — Хочу, чтобы ты… не был нежным.       Намджун хмурится.       — Не нежничать?       — Нет, — качает головой Хосок. — Не «не нежничать», скорее просто… Эм…       — Хочешь, чтобы я всё контролировал? — подталкивает Намджун.       Хосок смотрит ему прямо в глаза.       — Да. И не нужно… относиться ко мне так, словно я хрустальный. Я справлюсь.       Намджун медленно кивает.       — Но если я сделаю что-то, что тебе не понравится, то ты всегда можешь сказать мне об этом.       Хосок тоже кивает, и Намджун скользит ладонью по его коже к тыльной стороне шеи.       — Если ты скажешь, чтобы я остановился, я остановлюсь, — добавляет Намджун. — Не важно, как далеко мы зайдём.       Хосок снова кивает, и Намджуну хочется сказать, как он Хосока любит.       Но сейчас не время. Совершенно точно нет. Сейчас ему нужно успокоить Хосока. Нельзя вот так ошарашивать. В конечном итоге Намджун всё равно признается. Когда будет готов. Когда почувствует, что Хосок, может быть, тоже любит его. Но не сейчас. Хосок целовал её. Не сейчас. Намджун целует Хосока.       Целует его глубоко, крепко и любяще, позволяя эмоциям ярко раскрыться в этом поцелуе, потому что ему, может, и нельзя произнести ничего вслух, но он чертовски уверен в своём желании дать Хосоку прочувствовать это. Он хочет, чтобы Хосок прочувствовал настолько, что это осело бы у него в костях и заставило бы его почувствовать то же самое. Возможно, стон, который вырывается у Хосока – индикатор того, что это работает.       Когда Намджун тянет вверх подол хосоковой футболки, тот только поднимает руки и позволяет снять её. Затем Намджун расстёгивает джинсы Хосока и достаёт из-под белья член, обхватывая его ладонью. Он не дрочит долго, только до того момента, как Хосок шепчет «Джун», а его член в руке не дёргается. Тогда Намджун обхватывает Хосока обеими руками и осторожно перемещает их двоих, укладывая Хосока на спину, головой в изножье, а сам устраивается между его ног.       Хосок наблюдает за ним с явно считываемым предвосхищением. Он не рассредоточен, как до этого, пока нет. Ему потребуется время, чтобы снова расслабиться, чтобы полностью отпустить себя для Намджуна. Намджун рад, что Хосок смотрит на него сейчас, это выглядит практически как экзамен: как будто ему нужно проявить себя перед Хосоком. Намджуну хочется, чтобы Хосок решил сдаться ему, решил, что Намджун достоин, что Намджун достаточно хорош для него.       Хосок всё же позволяет Намджуну приподнять его ноги, чтобы стянуть джинсы и бельё, а потом сам разводит их так, чтобы они оказались по разные стороны от намджуновых боков. Он полностью раздет. Намджун же полностью одет. Может, это только для Намджуна так, но ему кажется, что это каким-то образом добавляет ему силы, делает различия между ними более чёткими, так ситуация будто полностью под его контролем.       Намджун ведёт ладонями по внутренней стороне хосоковых бёдер, секунду просто оценивая его. Независимо от того, сколько раз они проворачивали подобное, сколько раз он видел Хосока… видел Хосока и Юнги такими, у него всё равно перехватывает дыхание. Они просто восхитительные, и Намджун чувствует, что это всё такая привилегия для него. Ему нужно быть более благодарным за то, что у него есть, вместо того, чтобы хотеть большего.       Он наклоняется, чтобы поцеловать Хосока в колено и внутреннюю поверхность бедра, оставляя короткие поцелуи вплоть до самого его члена. Затем он запечатлевает поцелуй на паху, слышит хосоков дрожащий выдох, чувствует, как дергается чужой член, и берёт головку в рот с одной-единственной целью: услышать, как Хосок хнычет. У него приятный вкус. Он так хорошо ощущается во рту. Твёрдость, заполненность, то, каким влажным он становится, Намджун любит это. Он любит его.       Намджун не долго занимается членом. Он выпускает его изо рта и поднимается обратно по телу Хосока, исцеловывая его живот, грудь, ключицы, шею и, наконец, губы.       — Хочу увидеть тебя на прямых руках и коленях, — шепчет Намджун, заглядывая Хосоку в глаза. — Встанешь так для меня?       Хосок кивает, и Намджун слезает с него, да и вообще с кровати.       Пока Хосок встаёт так, как попросили, Намджун достаёт из прикроватной тумбы бутылочку смазки. Он не берёт презервативы, потому что не собирается их использовать. Он собирается только растянуть Хосока и заставить его кончить от своих пальцев. Намджун вовсе не беспокоится о себе. Сейчас для него главное – доставить удовольствие Хосоку. Боль от намджунова члена только помешает.       Он откидывает смазку в изножье, прямо к Хосоку, и ведёт ладонью от чужой поясницы до шеи, медленно становясь перед ним. Намджун на мгновение представляет рядом с Хосоком Юнги, но одёргивает себя.       — Поближе, — шепчет Намджун, заняв место в изножье кровати, и Хосок подползает к нему.       Пальцы Намджуна путаются в хосоковых волосах, он упирается коленями в матрас.       — Такой красивый, — выдыхает Намджун, даже не думая сдерживаться.       Мурашки, бегущие от этого по коже Хосока – непередаваемая благодарность.       Хосок поднимает на него распахнутые в ожидании глаза, и Намджун кладёт обе руки ему на плечи, ведя ими к заднице. Намджун чувствует, как близко его стояк оказывается к хосокову лицу, когда он подаётся вперёд. Это напоминает ему о том, как сильно он ненавидит возбуждаться в джинсах, но сейчас это не так уж и важно. Его руки снова совершают путешествие вверх по хосокову телу.       — Обопрись на локти, — просит Намджун, и Хосок выполняет даже не колеблясь.       Он не только опирается на локти, он ещё и прижимается носом к намджунову паху. Намджун хочет сказать, что ему необязательно, что это не для Намджуна, что он здесь только для того, чтобы доставить Хосоку удовольствие. Но потом он понимает, что Хосок, вообще-то, ничего и не делает. Он просто утыкается носом и щекой Намджуну в пах.       — Как себя чувствуешь? — интересуется Намджун.       — Обнажённым, — шепчет Хосок.       — Хочешь, поменяем позу? — спрашивает Намджун, поглаживая Хосока по спине.       — Нет, — звучит в ответ, и Хосок потирается щекой о намджунов член. — Мне и так нравится.       — Да? — Намджун нашаривает бутылочку смазки. Хосок кивает, и Намджун чувствует это движение через джинсы. — Ты в этой позе такой очаровательный, — произносит Намджун, открывая смазку и выливая немного на пальцы.       — Правда? — так же шёпотом уверяется Хосок.       — Да, детка, — отвечает Намджун, абсолютно уверенный в том, что говорит. Он откладывает смазку на постель. — Так люблю твоё тело.       Хосок снова вздрагивает, а его губы жмутся к намджунову члену. Намджун верно выбирает слова. Правда. Каждое из них. Но вообще-то, они и близко не описывают того, что он на самом деле чувствует.       Намджун тянется сухой рукой к заднице Хосока, но потом передумывает, вместо этого коснувшись его члена.       — Люблю этот член, — шепчет Намджун, проводя кончиками пальцев по стволу. Слегка касается. Дразнит. Стоит пальцам коснуться головки, как Намджун чувствует влагу. Так мокро. — Люблю то, каким мокрым ты становишься.       Хосок всхлипывает.       — Тебе… — не хватает того, как девушки мокли из-за тебя? Не хватает секса с другими? Перестать и сконцентрироваться. Намджун одергивает себя, поднося руку в смазке к хосоковой дырочке. — Тебе сейчас хорошо? — он обводит анус пальцем. — Так нормально?       — Да, — выдыхает Хосок.       Намджун проникает внутрь кончиком пальца, и Хосок тихо стонет, сильнее вжимаясь губами в его член в области ширинки. Ткань слишком грубая. Хосок в конечном итоге может повредить губу. Намджун убирает руку с чужого члена и запускает пальцы Хосоку в волосы, оттягивая его от джинсов. Хосок смотрит на него.       — Не делай себе больно, — просит Намджун, вынимая палец из Хосока и поглаживая колечко мышц вокруг.       — Не делать себе больно? — переспрашивает Хосок, выглядя искренне растерянным.       — Ты поранишь губы о мои джинсы, — объясняет Намджун.       — А, — снова на выдохе, — но…       — Что? — спрашивает Намджун, проталкивая палец в Хосока, на этот раз чуть глубже, и вслушиваясь в чужое хныканье.       — Я хочу… — Хосок снова замолкает, упираясь щекой в намджунов пах.       — Почувствовать? — пробует Намджун. — Хочешь его коснуться?       Хосок кивает.       — Хочу, чтобы ты достал его.       — Хорошо, — шепчет Намджун, снова вынимая палец из Хосока, а следом за этим расстегивает джинсы, приспуская их вниз, высвобождая член и яйца.       Как только Намджун достаёт член, Хосок тут же касается его. Намджун игнорирует вспышку удовольствия, пронзающую тело, и позволяет Хосоку потереться губами об основание.       Глаза Хосока закрыты, дыхание тяжёлое. Он оставляет поцелуи по всей длине. Боже, Намджун любит его. Потом он ведёт языком вверх от основания до головки, и у Намджуна по коже бегут мурашки.       Намджун позволяет Хосоку делать со своим членом то, что захочется, и снова берёт в руки смазку, открывая её и переворачивая кверху дном над хосоковой дырочкой, он сжимает бутылочку, позволяя содержимому вытечь. Стоит только прохладной смазке соприкоснуться с кожей Хосока, тот давится воздухом и на мгновение толкается бёдрами. Намджуну не видно, но он представляет, как смазка скользит прямо к яйцам Хосока, заставляя того мокнуть повсюду.       Отбросив смазку на кровать, Намджун возвращается ладонями к заднице Хосока, разводит половинки и впивается между ними большими пальцами, удерживая Хосока раскрытым.       — Посмотри на себя, — шепчет Намджун, оглядывая блестящую дырочку. — Весь мокрый.       Хосок скулит, и внезапно для себя Намджун чувствует, как губы Хосока растягиваются вокруг головки его члена. Ещё секунду Намджун потирает вход средним и безымянным пальцами, а затем вводит средний внутрь.       Он ждёт, что Хосок ахнет, но всё не так. Вместо этого Хосок лишь насаживается глубже на намджунов член. Намджун почти решается сказать Хосоку, что ему не нужно отсасывать сейчас, что он сам хочет, чтобы этот раз был наслаждением только для Хосока, но решает промолчать. Хосок хочет этого отсоса, иначе он даже не начинал бы, и Намджун не станет мешать ему делать то, чего он хочет. Он просто слегка расширит границы.       Начав двигать средним пальцем внутрь и наружу, Намджун путает пальцы другой руки в хосоковых волосах. Поначалу он не делает ничего, только лишь проводит пальцами по коже, но затем усиливает хватку и давит на чужую голову.       Он слышит, как Хосок дышит через нос и продолжает надавливать до тех пор, пока головка не упирается в горло. Хосок чуть подаётся назад и поднимает взгляд на Намджуна.       — Хорошо? — спрашивает Намджун, на что Хосок кивает. — Хорошо, — он снова надавливает на чужую голову.       Когда Намджун задаёт Хосоку ритм, он поднимает взгляд, вынимает из Хосока средний палец почти до конца и подставляет к нему ещё и безымянный, не останавливаясь, пока они оба не скроются внутри.       У Хосока вырывается давящийся звук, и Намджун замечает это, но всё равно продолжает насаживать голову на свой член, пока головка снова не упирается в горло. Но только на этот раз Намджун надавливает на кожу головы, заставляя Хосока расслабить горло и пропустить член глубже. Так он удерживает Хосока всего секунду, а потом позволяет ему податься назад.       Хосок давится воздухом и смотрит на Намджуна. Теперь взгляд расфокусирован.       — Вот так, детка, ты молодец, — шепчет Намджун, растягивая Хосока чуть сильнее. — Как думаешь, сможешь продержаться чуть дольше?       Хосок неистово кивает, тут же кинувшись вниз и обхватывая член Намджуна губами. Намджун насаживает его, снова толкаясь в горло и фиксируя голову на месте. Хосок спокойно дышит через нос, но затем его горло сжимается вокруг намджунова члена, и он задыхается.       — Вдохни глубоко, — инструктирует Намджун, и Хосок слушается: его горло сжимается, мышцы спины напрягаются, а потом Намджун тянет его назад. Хосок пытается отдышаться, у него по подбородку стекает слюна, глаза заволокло слезами. — Хороший мальчик, — хвалит Намджун, и Хосок снова давится воздухом, тяжело сглатывает и склоняется обратно, принимая член Намджуна в рот. — Блять.       Он снова давит Хосоку на голову, снова проталкивается в горло и снова заставляет задыхаться. Пальцы в заднице Хосока отходят на второй план, так что Намджун прекращает его растягивать. Его приоритетом становится убедиться, что он не душит Хосока слишком долго, не слишком грубо его насаживает. Он чувствует и слышит, как Хосок давится, и он почти уже собирается потянуть его вверх, но тот лишь хватает Намджуна за ногу и удерживается на члене ещё несколько секунд.       — О, господи, детка, — восклицает Намджун, когда Хосок отстраняется, а его щёки и подбородок ещё более влажные чем в прошлый раз.       Намджун вынимает из Хосока пальцы и падает перед ним на колени, обхватывая за шею и целуя. Хосок хватает ртом воздух, так и не оправившись от такого долгого пребывания без кислорода, но всё равно целует Намджуна в ответ, касаясь языком языка. Их поцелуй неистовый и чертовски влажный, даже слюна с подбородка Хосока размазывается по подбородку Намджуна.       — Ты удивительный, — говорит Намджун. — Я люблю… — тебя, — это. Люблю твой рот. Он так хорош.       — Ещё, — задушенно хрипит Хосок.       — Уверен? — спрашивает Намджун, удерживая его лицо в ладонях.       Хосок кивает, и Намджун поднимается на ноги. В ту секунду, когда Хосок снова касается губами члена Намджуна, тот хватает его за волосы обеими руками и тянет вниз.       — Хочу, чтобы на этот раз ты взял глубже, — произносит Намджун. — Не так долго. Но глубже, — Хосок кивает. — Сделай глубокий вдох для меня.       Намджун дожидается, пока Хосок вдохнёт через нос, а затем направляет его вниз. Горло Хосока сильно сжимается вокруг намджунова члена в момент, когда просыпается рвотный рефлекс, так что Намджун замирает, но следом Хосок делает ещё один вдох, касается ноги Намджуна и продолжает насаживаться. Член почти полностью у него во рту, и это глубже, чем Хосок когда-либо брал, и это… блять, Намджун так кончить может, реально может.       Он тянет Хосока обратно, и Хосок снова пытается отдышаться, прочищает горло и кашляет, смотря на него.       — Дыши ровно, — даёт команду Намджун, и Хосок фыркает, но делает, как сказано. — У тебя потрясающе получается. Берёшь почти так же глубоко, как и Юнги.       Хосок улыбается и снова прочищает горло.       — Блять, ты так хорошо смотришься, — Намджун просто признаёт факт, потому что Хосок действительно хорошо смотрится. Развратно. Мокрые щёки, влажный подбородок, порозовевший нос, опущенные веки, он будто совсем не здесь. — Ещё раз, да? Хочешь попробовать взять на всю длину?       — Пожалуйста, — выдаёт Хосок, тут же закрыв глаза.       Намджун с нежностью поглаживает его по голове, и Хосок подставляется под прикосновение.       — Моя детка так хорош для меня, — выдыхает Намджун, и направляет хосокову голову вниз в последний раз.       Хосок насаживается сильнее и сильнее, горло расслабляется вокруг члена Намджуна, он пытается дышать несмотря на слюну и всхлипы, единожды сильно задыхается, мышцы на спине ходят ходуном, ногти впиваются в намджунову ногу. Хосок делает ещё один глубокий вдох и опускается ещё ниже, пока не упирается носом Намджуну в пах. Впервые.       — Ох, блять, вот так. Замри на секунду, — просит Намджун, и Хосок замирает. Чёрт, Юнги будет так гордиться им.       Когда Намджун оттаскивает Хосока обратно, у того рот разинут, и в этот раз он даже не откашливается, просто глотает ртом воздух. Он весь в слюне, всё ещё закатывает слезящиеся глаза, сглатывает, давится воздухом и отфыркивается.       Намджун берёт Хосока за плечи и тянет вверх до тех пор, пока тот не оказывается стоящим на коленях.       — Ты потрясающе постарался, — шепчет Намджун. Хосок пошатывается, так что Намджун притягивает его к себе, прижимая к груди.       Намджун вытирает слюну с чужого подбородка и поворачивает Хосока чуть в сторону, обхватив его рукой поперёк груди и придерживая другой за бицепс.       — Держись за меня, — направляет Намджун, и Хосок сжимает его предплечье, отдаваясь его рукам.       Когда Намджун снова проталкивает два пальца в хосокову дырочку, Хосок вскрикивает, и его голос блядски охрипший. Чёрт. Намджун задаёт быстрый темп, входя и выходя так, чтобы избегать простаты.       — Хочу, чтобы ты сейчас кончил, хорошо? — спрашивает Намджун, но ответа от Хосока не следует. — Ещё разок будешь хорошим для меня и кончишь, детка?       — Да, — Хосок задыхается, и Намджун подбирает угол так, чтобы попадать по простате.       Хосок давится воздухом, впивается пальцами Намджуну в предплечье, громко стонет и всхлипывает. Его член – такой твердый – прямо возле живота, с тёмно-розовой головки капает предэякулят. Он крепко сжимается вокруг пальцев Намджуна и жмурит глаза.       — Намджун, — звучит надломленно, — сильнее, пожалуйста.       Намджун работает пальцами жёстче и глубже, прямо по простате, и Хосок не перестаёт всхлипывать.       — Вот так, — шепчет Намджун, прижимаясь лбом к виску Хосока. — Моя детка ведь кончит без рук, да? Моя детка будет так хороша для меня.       Хосок беспорядочно кивает, и Намджун наблюдает за его членом, трахая его пальцами быстро и жёстко до того самого момента, когда Хосок кончает, пачкая спермой собственный лобок. Намджун не перестаёт растягивать его, продолжая толкаться в чужое тело, пока член Хосока не мягчает, его голос не ломается совсем, и он не извивается, пытаясь избавиться от пальцев.       — Хочу, чтобы ты тоже кончил, — выдаёт Хосок, стоит Намджуну только раскрыть рот. — Пожалуйста, я хочу, чтобы ты тоже кончил. Пожалуйста.       Хосок изворачивается из рук. Кажется, что он старается держать равновесие, но в итоге он падает Намджуну на грудь, тычась лицом ему в шею.       — Пожалуйста, — шепчет Хосок, и Намджун не может сказать ему «нет».       И поэтому Намджун обхватывает запястья Хосока и подносит его обмякшие руки к своему члену. Хосок обхватывает пальцами намджунов стояк, и его хватка настолько слабая, что едва ощущается. Но это нормально. Намджун касается одной из рук Хосока и усиливает её хватку, а после начинает толкаться в чужой кулак.       — Мне не хватает Юнги, — внезапно произносит Хосок хрипло и тихо прямо Намджуну в ухо, и видение Юнги проникает прямо Намджуну в голову. Он толкается быстрее, пытаясь достичь оргазма, ожидая, что быстро кончит. — Мне так его не хватает, Намджун. Прости, что вываливаю это сейчас…       — Мне тоже, детка, — перебивает его Намджун. Хосок не должен просить за это прощения. Не из-за чего ведь. — Мне тоже его не хватает.       — Хочу, чтобы он был здесь, — продолжает Хосок, — чтобы он трахнул меня. Хочу отсосать ему. Хочу взять его. Хочу его поцеловать, — Хосок всхлипывает. — Хочу поцеловать его.       Хосок отстраняется от груди Намджуна и касается губами намджуновых губ. Солоно, мокро, беспорядочно, так хорошо. Боже, Намджуну тоже так не хватает Юнги. Он должен быть здесь. Должен быть здесь, чтобы увидеть, как хорош Хосок. Он бы гордился Хосоком так же, как и Намджун.       — Я тоже хочу его поцеловать, — шепчет Намджун Хосоку в губы, целует его крепче, ещё несколько раз остервенело толкается и кончает. У него практически подгибаются колени, но он удерживается на ногах, понимая, что если упадёт он, то и Хосок вместе с ним. Он прижимается лбом ко лбу Хосока, но не открывает глаз. Тело бьёт дрожью каждую секунду.       Когда Намджун открывает глаза, он обнаруживает, что глаза Хосока, напротив, закрыты. Дыхание Хосока наконец успокаивается, слёзы останавливаются, но щёки и подбородок всё ещё влажные. Намджун любит его. Блять. Так сильно его любит.       — Детка, — шепчет Намджун, и Хосок медленно разлепляет веки. — Ты в порядке?       Хосок резко сглатывает, затем кивает, и Намджуну кажется, что он просто должен рассказать ему, чтобы наконец стало по-настоящему, но он не может. Не сейчас. Ещё нет. Он целует Хосока в лоб, убирает его руки со своего члена, и обнимает Хосока.       — Спасибо, — шепчет Намджун.       Растерянный взгляд Хосока встречается с его собственным, и Намджун чуть улыбается ему.       — Я положу тебя, — предупреждает Намджун, — вытру и принесу воды, а потом будем обниматься, ладно? — Хосок кивает. — Как думаешь, сможешь пройтись? — спрашивает Намджун, и Хосок кивает ещё раз.       Намджун помогает Хосоку встать с кровати и держит крепко, пока они идут от изножья кровати к боковине. Он лишь на мгновение отпускает Хосока, чтобы убрать одеяло, затем целует его в щёку и помогает забраться в постель, устраивая его спиной к спинке кровати. Когда Намджун сам встаёт на колени, чтобы поцеловать Хосока, он осознаёт, что совсем не хочет оставлять его. Но он понимает, что это необходимо, что он должен позаботиться о Хосоке, о его комфорте, но что-то внутри кричит о близости. Он тоже хочет, чтобы о нём позаботились.       Однако, поцеловав Хосока ещё раз, он делает то, что обещал. Идёт в ванную, обтирает собственный член, снимает джинсы и футболку, прежде чем намочить полотенце для Хосока. Он захватывает ещё бутылку воды из мини-холодильника и возвращается к Хосоку.       — Сок, — шепчет Намджун, на что Хосок открывает глаза.       Намджун кладёт полотенце на прикроватную тумбу, открывает бутылку с водой и, осторожно касаясь хосоковой щеки, запрокидывает его голову назад. Хосок открывает рот, и Намджун подносит бутылку к его губам, помогая выпить. Спустя несколько небольших глотков, Намджун убирает бутылку и начинает вытирать Хосока.       Закончив, он забирается в кровать, укрывает их обоих одеялом, заключает Хосока в объятия, целует в макушку и пытается сделать так, чтобы Хосоку было уютно.       — Прости, что заговорил о Юнги в конце, — шепчет Хосок через некоторое время, его голос такой хриплый, что Намджун на это хмурится. — Знаю, что должны были быть только… только мы, но…       — Тут не за что просить прощения, — возражает ему Намджун, — Я же сказал, что мне тоже его не хватает. И я имел в виду то, что сказал.       Хосок поднимает взгляд – мягкий и усталый – и улыбается. Хотя улыбка пропадает за секунду.       — Мне есть за что извиняться, — говорит Хосок и отводит взгляд. — Я не должен был целовать её.       — Сок... — выдыхает Намджун.       — Не нужно, — не унимается Хосок. — Я не должен был.       — Я не… — колеблется Намджун. — Я не злюсь, не… — он не имеет права злиться.       — А я – да, — Хосок снова поднимает взгляд.       Намджун не уверен, что на это ответить, поэтому молчит, выжидая. Может, Хосок уточнит. Но нет. Намджун хочет надавить, ему кажется важным, выяснить, почему Хосок злится на себя так сильно за поцелуй с кем-то. Но Хосок выглядит таким уставшим, таким маленьким, и Намджун должен позаботиться о нём, а не давить на него. Сейчас не время.       Поэтому он только крепче обнимает Хосока, снова целуя его в макушку, пытаясь продемонстрировать, что он и вправду не злится, что все в порядке, что всё хорошо, что поцеловать её было нормально. Хосок не знал, что это ранит Намджуна. Сам Намджун не знал, что это его ранит. Злиться тут нечестно, поэтому Намджун и не злится. И даже то, что это задело его тогда – тоже нечестно, но… Может Намджуна задело. Немного.       Проходит около получаса, когда раздаётся стук в дверь. Ни Хосок, ни Намджун не спят. Намджун ждал Юнги, и Хосок, как он думает, поступил так же. Они не разговаривали больше, просто лежали вместе – Намджун ерошил пальцами хосоковы волосы – и комфортили друг друга. Намджун чмокает Хосока в лоб, и Хосок наблюдает, как тот поднимается и идёт к двери.       — Привет, — здоровается Юнги, стоит Намджуну впустить его. Он бросает взгляд на кровать, где Хосок уже ровно сел, смотря на них.       — Привет, — говорит Намджун, касается щеки Юнги и целует его в губы. Юнги смущённо улыбается и снимает пиджак.       Юнги подходит к кровати медленно, словно не уверен в собственных шагах. Намджун идёт следом.       — Всё хорошо? — спрашивает Юнги, и Хосок кивает, затем – внезапно – его дыхание тяжелеет.       Юнги кажется удивлённым, он вскарабкивается на кровать, снимая ботинки и джинсы.       — Привет, — шепчет Юнги, устраиваясь рядом с Хосоком, — детка.       Хосок тут же опрокидывает Юнги на спину и бросается на него, обнажённый, расставив колени по обеим сторонам от его бёдер, обхватив руками и спрятав лицо в шее Юнги, буквально подмяв его под себя, всё ещё тяжело дыша.       Юнги смотрит туда, где замер Намджун, с удивлением и растерянностью на лице, и Намджун не знает… не знает, почему Хосок делает то, что делает. До этого он выглядел так, будто всё в порядке.       — Детка, — снова шепчет Юнги, — детка, что не так?       — Ничего, — отвечает Хосок. — Просто скучал по тебе.       Юнги рвано выдыхает, уголки его губ опускаются вниз.       — Я тоже по тебе скучал.       Он снова смотрит на Намджуна, и тот не знает, что ему сказать. Так что он забирается обратно на постель и накрывает собой их всех. Он кладёт ладонь Хосоку на спину и обеспокоенно выводит круги.       — Что у тебя с голосом? — спрашивает Юнги у Хосока.       — Отсасывал Намджуну, — отвечает Хосок, и Юнги улыбается. — Я был хорош для него, — тихонько добавляет он. Улыбка Юнги пропадает, а глаза становятся чуть шире.       — Так и было, — заверяет Намджун. Это так непохоже на Хосока. Будто он всё ещё… потерянный, всё ещё маленький и до сих пор ищет похвалы. — Ты был очень хорош.       Хосок кивает в изгиб шеи Юнги.       — Я скучал по тебе, хён, — снова шепчет Хосок.       — Всё в порядке, — успокаивает Юнги, — теперь я здесь.       Похоже, Юнги есть что сказать. Он продолжает бросать на Намджуна взгляды, его рот открывается и закрывается, но он молчит. Юнги обхватывает Хосока руками, целует его в шею и позволяет просто лежать сверху, пока Хосок снова не успокаивается.       — Засыпаешь, Сок? — спрашивает Юнги, но Хосок качает головой. Хотя он и засыпает, Намджуну это тоже видно. — Давай, детка, — мягко говорит Юнги. — Клади голову на подушку. Посередине. Так, чтобы мы оба могли тебя обнять.       Хосок наконец поднимает голову.       — Мне жаль, что я поцеловал её, — признаётся Хосок, и Юнги смотрит на него, непонимающе хмуря брови.       — Чего? — спрашивает Юнги. — Хосок…       — Простите, — повторяет Хосок.       — Ты не должен извиняться за это, — говорит Юнги. — Тут не за что извиняться.       Хосок раздражённо фыркает, что, кажется, должно быть разочарованием.       Хосок хочет, чтобы они злились на него? Намджун не понимает. Зачем ему это?       — Всё в порядке, — произносит Юнги, поглаживая Хосока по щеке. — Всё хорошо. Ты не сделал ничего плохого.       Хосок глубоко хмурится, но он всё равно кивает, слезает с Юнги и опускается на кровать между Юнги и Намджуном, устроив голову на груди Юнги, пока Намджун обнимает его за пояс.       Юнги и Намджун смотрят друг на друга поверх головы Хосока, и Намджун всё ещё видит озадаченность на чужом лице, так что он забивает на сон, решив дождаться, пока Хосок заснёт, чтобы разобраться с вопросами Юнги. Либо так, либо Юнги тоже заснёт, и Намджуну нужно будет просто поговорить с ним утром.       Утра ждать не приходится. Проходит не более пяти минут, когда дыхание Хосока выравнивается, а его тело не становится полностью расслабленным. Намджун предполагает, что Хосок уснул, но всё равно шепчет его имя, чтобы убедиться. Ответа не следует, и Юнги оживляется.       — Что случилось? — шепчет Юнги.       — Без понятия, — качает головой Намджун. — Я не думал, что что-то случилось. Я не думал… Не думаю, что надавил на него слишком сильно. Я следил, чтобы всё было в порядке.       Юнги кивает.       — Я знаю, что ты не причинил бы ему вреда, я не об этом. Ты очень осторожен и заботлив во время секса, и это я тоже знаю. Но он был расстроен. В самом деле расстроен.       — С ним всё было в порядке до того, как ты пришёл, — говорит Намджун. — С ним всё было в порядке. Он был спокоен. Чуть не в себе после секса – немного больше, чем обычно – но всё же… Я имею в виду, единственные… признаки расстройства, которые я заметил, это то, что он извинялся за поцелуй с той девушкой из клуба.       — После того, как я пришёл? — спрашивает Юнги.       — Нет, до этого. Это его сильно беспокоит, — говорит Намджун. Юнги кивает, но ничего не отвечает. Поэтому Намджун продолжает. — Но он и правда скучал по тебе. Может, в этом причина. Или, по крайней мере, частично. Он дрочил мне сразу после того, как кончил сам, и вдруг сказал, что ему тебя не хватает, что он хочет, чтобы ты был с нами, говорил обо всём, что хочет сделать с тобой, обо всём, что ты мог бы сделать с ним, — Намджун прерывается. — Он действительно скучал по тебе.       — А ты? — мягко интересуется Юнги.       — Что я? — переспрашивает Намджун.       — Скучал по мне? — поясняет Юнги, не глядя на Намджуна.       — Очень сильно, — шепчет Намджун совершенно откровенно. Слишком откровенно. И Юнги так быстро ловит его взгляд и смотрит так пронзительно, что теперь очередь Намджуна прятать глаза.       — Я тоже скучал по тебе, — признаётся Юнги, и Намджун смотрит на него, замечая неширокую застенчивую улыбку на лице Юнги, замечая нежность в чужих глазах. Это реально. Должно быть реальным. Намджун ведь не воображает это, да? Он не единственный, кто испытывает чувства. Он не может быть единственным.       — Но ты повеселился с Чонгуком, так? — меняет тему Намджун. — Это того стоило, да?       Улыбка Юнги становится чуть шире.       — Да и да. Немного времени для дружбы. Он…       — Что? — подталкивает Намджун.       — Наблюдательный, — говорит Юнги. — Куда умнее, чем я думал.       — Да, он очень удивляет меня в последнее время, — соглашается Намджун. — Продолжает говорить всякие...       — Мудрости? — предлагает Юнги.       — Да, — соглашается Намджун. — Действительно мудрые вещи.       Юнги кивает.       — Мне кажется, что я до сих пор вижу в нём ребёнка временами. Но потом он говорит что-то мудрое, и иногда… Он действительно… Действительно разбирается в людях, понимаешь? Хорошо читает людей. Иногда я даже думаю, что он знает меня лучше, чем я сам. То есть иногда я о каждом из вас так думаю, но в последнее время…       На этом он замолкает, и в некотором смысле Намджун понимает, что он имеет в виду. Они все так хорошо знают друг друга, могут понять, когда что-то не так, когда что-то нужно. Но это – то, что говорит Юнги, – это другое. Более значимое. Будто он говорит о чём-то конкретном. И Намджун хочет знать, о чём.       И вдруг это словно бьёт по голове. Он должен поговорить с Чонгуком. Чонгук может знать что-то, чего не знает он сам. Клуб. Он убедил Юнги пойти. Сегодня он провёл с Юнги весь день. Намджун должен спросить…       Юнги смеётся над собой и качает головой, отвлекая Намджуна от этих мыслей.       — Что ты вообще сделал с ним? — спрашивает Юнги, смотря на Хосока. — Ты сказал, что его вставило больше, чем обычно?       — Да, я… — начинает Намджун. — Он делал мне глубокий горловой. Взял на всю длину.       — Правда? — Юнги приподнимает брови, на его губах играет улыбка.       — Ага, — Намджун тоже улыбается. — Он так старался. Много… Слюны, слёз, ещё чуть-чуть давился, но всё получилось.       — О, — выдыхает Юнги, мягко улыбаясь, и чмокает Хосока. — Хороший мальчик, — он улыбается шире, глаза почти что искрятся. Он выглядит влюблённым.       — Да, — тихо посмеивается Намджун. — Я всё продолжал думать о том, как бы ты гордился им, если бы видел это всё.       — Я горжусь им, — Юнги ловит взгляд Намджуна. — Он покажет мне как-нибудь.       Намджун кивает, улыбаясь. Он задаётся вопросом: выглядит ли так же влюблённо, как ощущает себя. Задаётся вопросом, поймёт ли это Юнги. Намджун отводит взгляд и осторожно, стараясь не разбудить Хосока, поворачивается к тумбочке и выключает свет, дотянувшись до лампы. Всё погружается во тьму, Хосок недолго крутится, и Намджун целует его в макушку.       — Теперь только мы, — шепчет Юнги, когда всё снова замирает. — Остался только один пейринг.       Намджун ничего не отвечает, думая о том, насколько иначе всё будет с Юнги. Спрашивая себя, когда это произойдёт. Он практически не хочет этого. Не хочет выкидывать Хосока. Свою детку. Хорошую, прекрасную детку. Как он может оставить его вне всего этого? Он придвигается, чтобы ещё раз поцеловать Хосока.       — Нам нужно поговорить, — шепчет Намджун, пока его сердце заходится бешеным стуком.       — Да, — отвечает Юнги.       Намджун вдыхает и выдыхает, позволяя себе уснуть. Они поговорят. Завтра. Намджун поговорит с Чонгуком, а потом придёт к ним. Не важно что. Не важно, что Чонгук скажет, не важно, как напуган будет сам Намджун, они поговорят. Он признается им. Он должен.