Лаэртанна

Проснувшись поутру, Гэйвен первым выскользнул из постели, торопясь привести себя в порядок до того, как проснется принц. Почему-то это казалось сейчас несоизмеримо важным, словно это могло помочь избежать последствий проведенной в объятиях сна ночи. Сейчас, одеваясь при свете дня, Трой уже не мог наверняка сказать, был ли он прав вчера, отказав Адриану. Может быть, стоило позволить себе немного больше, ведь вряд ли ему предоставят теперь второй шанс. – Доброе утро, Гэйвен. Трой вздрогнул от неожиданности, но оборачиваться не стал, непослушными пальцами застегивая пуговицы камзола: – Доброе утро, ваше высочество, – проронил хриплым от долгого молчания голосом. – Завтрак? – Еще не распорядился. – Будь добр, поторопи слуг. – Как пожелаете, ваше высочество, – будничный разговор убедил бы Троя в правильности принятого решения, если бы телохранитель принца не обернулся, чтобы бросить мимолетный взгляд на кровать. Адриан выглядел подавленным и смотрел в окно, словно специально отводя взгляд от Гэйвена. Может быть, ощущал себя неловко, а, может, не привык встречать отказ, – кто его разберет. Ясно было только то, что самому Адриану создавшаяся ситуация была в тягость не меньше, чем Трою. Для того, чтобы выйти в коридор и отправить слугу за водой для умывания и завтраком для принца, много времени не понадобилось, но когда Гэйвен вернулся в покои Адриана, тот уже успел одеться и занять привычное место в кресле напротив дверей. Повисшая в комнате тишина, казалось, давила. – В Тар-Римини покуда не поедем, – наконец проронил Адриан. – Остаемся в столице. – Как будет угодно вашему высочеству, – взгляд телохранителя был направлен куда угодно, только не на рыжего эльфа напротив. – Какие планы на сегодня? – Извиниться перед тобой за вчерашнее. – А потом?.. После того, как я приму извинения, – Гэйвен поймал себя на том, что непроизвольно сжал пальцы, стремясь сохранить ровный тон голоса. Извиняться… Весь его, пусть и не самый богатый, опыт общения с Адрианом не позволял даже предположить, что это слово известно старшему принцу. – А ты их примешь? – Адриан попытался поймать взгляд собеседника, но потерпел неудачу. – Смотря за что вы будете извиняться. – За вчерашний вечер у Ричарда точно извиняться не буду, а вот за ночь, – Адриан вздохнул, поняв, что извинение за медлительность только больше все усложнит. – За ночь прости, пожалуйста. Гэйвен невесело усмехнулся: – У меня в любом случае не останется выбора, ваше высочество. Но я вас прощаю. Адриан подспудно ожидал несколько иного, но даже такое начало позволяло надеяться, что еще есть возможность все исправить. Он чуть улыбнулся и указал на кресло напротив: – Присядешь? – Мне не положено сидеть в присутствии вашего высочества, – отозвался Трой, прячась за этикетом и уже миг спустя укоряя себя за это малодушие. Только вот отступать больше некуда. Стук в двери прозвучал для Троя знаком Создателя, не меньше. Появление слуги позволяло разрядить тяжелую атмосферу взаимной настороженности, повисшей в воздухе. Несколько минут возни с умыванием, короткий завтрак – и поскребшийся в двери слуга доложил о посетителе. Тэар Ричард не мог пропустить утра, обещавшего значимые для двора новости, так что поспешил появиться у принца первым. Вчерашний демарш Адриана и сорванная с происхождения его телохранителя маска послужили неплохим толчком для новой порции сплетен, так что Ричард считал себя обязанным узнать все первым. – Пусть зайдет, – Адриан кивнул слуге и вопросительно глянул на Троя. – Останешься? – Это моя работа – оставаться рядом с вами, ваше высочество, – отозвался Гэйвен, вопреки собственным словам отступая в тень подальше от кресла принца. – Хорошо, – не стал спорить, поднял взгляд к двери и приветливо улыбнулся, пусть даже на самом деле и хотелось выставить визитера прочь. – Доброго утра, Ричард. – Мой принц, – Ричард коротко поклонился и не менее приветливо улыбнулся Адриану в ответ. То, что принц со своим телохранителем находились отнюдь не рядом, давало надежду на то, что или Адриан получил свое и остыл, или получил свое – и настроил сына Илоаса против себя. Оба варианта были равно приемлемы для Ричарда, оставляя место рядом с наследным принцем вновь свободным. Обращение Тэ-Аруна резануло слух Гэйвена, но он лишь демонстративно начал изучать взглядом лепнину каминной полки. Какое может быть дело тому, кто сам отверг Адриана, до чересчур лично звучащего из уст другого эльфа обращения? Никакого. И выглядит такая ревность смешно и нелепо. Трой прищурился, разглядывая определенно необычный завиток в дальнем углу. Наверное, стоило бы признаться самому себе, что недовольство, которое он ощутил, и впрямь вызвано непозволительным по отношению к принцу чувством. – Присядешь? Я еще не завтракал, но буду не прочь разделить трапезу и с тобой тоже, – Адриан не имел ни малейшего понятия о том, какие мысли роились в голове Гэйвена, потому вел беседу как ни в чем не бывало. – Я хотел извиниться за неприглядность вчерашнего вечера, – Ричард склонил голову. – Мой принц, прошу простить нерасторопность моих слуг, которые не сумели удержать Симона де Вивера. – Пустяки, Ричард. Твоей вины в том нет, тем более, Симон никакого вреда не причинил, разве что покричал всласть, – чуть повел плечами. – Такое случается, не переживай. – Как камень с души свалился, – повеселел Ричард. – Спасибо, мой принц. Могу ли я надеяться загладить свою оплошность приглашением в театр? Мэтр Фабиан сегодня дает представление, а мне казалось, вы не пропустили ни одного выступления его труппы. – Вот как? Я потерялся в днях, не иначе, – Адриан чуть кивнул. – Да, конечно я буду в театре. Присядешь? – С удовольствием, – Ричард не церемонясь опустился в кресло напротив принца и словно невзначай коснулся его руки своею. Слуга, вошедший в покои принца, с невозмутимым видом принялся сервировать стол к завтраку, чтобы в последний миг перед уходом шепнуть Трою: “Тебя ждет тэар Илоас”. Гэйвен, шагнувший было закрыть дверь за слугой, с невозмутимым выражением лица повернулся к Адриану: – Ваше высочество, если я вам сейчас не нужен, могу ли я отлучиться на полчаса? – Несомненно, – проронил тот, стараясь оставаться максимально безразличным. Трой коротко кивнул и покинул покои принца. Оставаться там и дальше было невмоготу, но в кабинет отца Гэйвен тоже не торопился. Подождет, хуже все равно уже не будет. В том, что Илоас был недоволен любым поведением сына, сомневаться просто не приходилось. Стоило телохранителю покинуть комнату, как Ричард поднял взгляд на Адриана: – Хотел поговорить с вами наедине, мой принц. – Я весь внимание, – потянулся к кувшину, собственноручно наполняя свой кубок красным вином. – Хотел предложить вам погостить в Тэ-Аруне. Уверен, что мои младшие брат с сестрой будут рады вашему приезду. Сэльорэ был представлен ко двору три десятка лет назад, но так и не решил перебраться в столицу, – Ричард коснулся кончиками пальцев края пустого кубка. – Я отчаялся уговорить его оставить замок, может быть, вам это удастся, мой принц. – Сэльорэ? – В памяти Адриана возник скромно одетый эльф, старавшийся ничем не выделиться из толпы дебютантов на давнишнем балу. – Ричард, мне кажется, твоему брату будет лучше в Тэ-Аруне, столичный воздух не всем приходится по нраву. И, к тому же, пока ты здесь, кто-то должен присматривать за вашим отцом и вашим замком. Не хочу новых знакомств, пока имя де Вивера не сойдет с губ сплетников. Тем более, не хочу очернять имя твоей семьи. Ричард вздохнул: – Простите, слишком дерзкое предложение с моей стороны, – потянулся к кувшину, наполняя и свой кубок. – Ваше здоровье, мой принц. Красное вино оставило на губах Адриана терпкую горечь. Совсем не этот собеседник был предпочтителен поутру, но, наверное, не стоило удерживать Гэйвена рядом и еще сильнее ограничивать свободу своего телохранителя. Что бы не думал сам Трой, Адриан не собирался сдаваться после первого же поражения. Досада за ночь утихла, окончательно стертая поутру напряжением, написанным на лице Гэйвена, сменившись каким-то совершенно иным чувством.

***

Судьба словно насмехалась над Гэйвеном, столкнув его в коридоре у кабинета отца с Брациасом. Тот, подмигнув, замедлил шаг: – Можно поздравить тебя с прошедшей ночью? Трой фыркнул: – Скорее, с тем, что принц окончательно решил оставить меня в покое. – Как так? Я же видел, как он смотрел на тебя в парке. Я не мог настолько ошибиться, – Брациас, поравнявшись с названным братом, остановился и протянул руку к его руке. – Гэйвен, что случилось? Тот отступил, избегая нежелательного прикосновения: – Ничего не случилось. Я тороплюсь к тэару Илоасу. Брациас не стал настаивать, только покачал головой: – Что ж, если захочешь рассказать – я всегда рядом. – Вряд ли захочу, – кривая усмешка появилась и исчезла. Гэйвен был уверен, что никому не стоит рассказывать, насколько неуверенно и глупо он ощущает себя наедине с Адрианом. Даже для себя он так и не решил, чего ему хочется больше – оставаться рядом с принцем или бежать, куда глаза глядят, пока сердце окончательно не прикипело к этим пронзительно-синим, словно морские глубины, глазам. – Просто помни, что я на твоей стороне, – Брациас коротко кивнул и неспешно пошел прочь. Гэйвен не стал окликать брата, позволив тому оставить последнее слово за собой: пререкаться под дверями кабинета Илоаса было последним из дел. В несколько шагов преодолев оставшееся расстояние, Трой кивнул караульным и сам открыл дверь. Илоас стоял у камина и наблюдал, как скручиваются и сгорают в огне полученные недавно письма. Он даже не обернулся, и без того прекрасно зная, кто пришел. – Сначала я думал, что могу поздравить своего сына с тем, что он наконец-то начал приносить пользу. Но оказалось, что я переоценил тебя, – бросив в огонь камина последнее письмо, Илоас медленно повернулся к Гэйвену, в ярости чеканя слова. – Принц сам шел тебе навстречу, а ты что? Испугался? Спорить было бессмысленно, потому Трой молчал. Что бы он не сказал сейчас, разъяренный его поступком Илоас все равно не услышит. К тому же тэар отлично топтался по всем болевым точкам, уже обнаруженным Гэйвеном у самого себя намедни. Оставалось только подождать, когда словесный нож посильнее провернут в ране. – Ты забыл, для чего я убедил Дамиана позвать тебя в столицу? – Для того, чтобы охранять его высочество, – отведя взгляд, Гэйвен удержался от того, чтобы напомнить, что с охраной-то он как раз справляется. – Ты и с этим не особо справляешься, не обманывайся. Просто до этих пор тебе везло. Но если бы вендалы дотянулись до принца, твое безответственное отношение к моему приказу привело бы к его гибели. – Но, – попытался вставить Трой, опешив от такого поворота разговора. – При чем тут мои отношения с принцем? Илоас смерил сына ледяным взглядом, словно такой безнадежной глупости не ожидал: – Хорошо, я тебе объясню так, чтобы даже ты понял. Если вендалы охотятся за Адрианом, то в какой-то миг никакой охраны может не хватить, чтобы защитить его. И тогда понадобится тот, кто сможет его позвать. Позвать и быть услышанным. Ты ведь знаешь, что некоторых эльфов удалось дозваться? Хоть это в твоем захолустье рассказывали храмовникам? Узы любви и родства бывают достаточно крепки, чтобы вернуть эльфа назад. И мне бы хотелось, чтобы ты мог позвать принца. Насколько я знаю, прошлой ночью ты был близок к цели, только опять все испортил. Может быть, и впрямь стоило подослать к Адриану Брациаса. – Что ж вы его не подослали? Оставили бы меня при Храме, – огрызнулся Гэйвен, не сдержавшись. Он и сам не был уверен, правильно ли поступил вчера, а теперь еще и слова Илоаса подогрели его чувства, выплеснувшись давно сдерживаемой обидой. – В этой глуши? Будь уверен, после свадьбы Адриана я верну тебя обратно, раз ты так этого хочешь. – Свадьбы? – ощущение было таким, словно Трой пропустил удар. – Когда? С кем? – Понятия не имею, но Дамиан намерен женить сына в ближайшее время, даже позволил ему самому выбрать невесту, – Илоас усмехнулся. – Хотя не удивлюсь, если Адриан предпочтет жениха. В отличие от Дамиана, его сын умеет настаивать на своем. Можешь возвращаться к его высочеству. Когда станет ясно, на кого пал выбор, жду тебя с новостями. Потом сможешь уехать в свою глушь. Трой кивнул и нашарил ручку дверей, глядя и не видя ничего вокруг. Новости Илоаса сами по себе были стократ болезненнее выволочки, пусть даже Гэйвен и не знал, почему это так его задело. Адриан ничего ему не сказал, но разве был должен? Хотел поиграться с новой игрушкой, пока было время? Или говорил правду – и ничего общего с игрой его чувства не имели? В любом случае, теперь поздно выяснять что-либо. Неделя, две, месяц – и жизнь войдет в почти привычную колею, добавив в сердце отставного телохранителя новую толику сердечной боли. Главное – продержаться до свадьбы, а там время в разлуке притупит любую боль.

***

Когда Гэйвен свернул к покоям принца, один из стражников обратился к нему: – Тэар Ричард уже ушел. Трой удивленно посмотрел на гвардейца, слишком занятый своими мыслями: – Почему вы решили, что мне это интересно? Тот пожал плечами: – Разве телохранителю принца это может быть не интересно? Его высочество приказал оседлать лошадей. Вот это Гэйвен уже осознал, поблагодарил гвардейца и зашел в покои Адриана куда более торопливой походкой. Похоже, слова Илоаса выбили его из колеи куда сильнее, чем думал сам Трой. – Куда-то едем, ваше высочество? – Спросил и учтиво устремил взгляд над правым плечом принца, избегая смотреть в лицо принцу. – В театр, Гэйвен, – Адриан успел одеться в дорожный костюм и теперь сидел у зеркала, выбирая самые броские перстни из лакированной шкатулки. Словно собирался изображать витраж или сорить деньгами, что, впрочем, было почти равнозначно. – Хочу поговорить с мэтром Фабианом до представления, а после, может быть, заглянуть в гости к кому-то из нобилей. Тэль-Нари, говорят, интересный собеседник. Не сидеть же затворниками в четырех стенах. Трой сжал пальцы, впиваясь ногтями в ладонь, но голос прозвучал ровно: – Как пожелаете, ваше высочество. Позволите взять с собой сопровождение? – Не больше четверых гвардейцев, на твое усмотрение, – спорить с этом Адриан не стал, все же нобили не зря остались именно в столице, несмотря на то, что полнолуние закончилось и вендалы вроде бы должны были растерять свои силы. – Лошадей уже седлают. Мы не задержимся в городе до темноты. – И на том спасибо, ваше высочество, – сыронизировать еще удалось, но Гэйвен почти ужаснулся тому, с какой скоростью казавшийся еще вчера открытым Адриан сменил линию поведения. – Позволите отдать распоряжение сопровождающим? Или я еще нужен вам здесь? – Можешь идти, я подожду у конюшен, – перстень с рубином был брошен обратно в ларец, после чего Адриан захлопнул крышку и поднялся. Гэйвен коротко кивнул и едва ли не бегом покинул комнаты. Еще не хватало, чтобы принц уехал в город без него. Илоас тогда с неумехи-телохранителя шкуру спустит, и будет абсолютно прав. На что способен вот этот расфуфыренный по последней моде Адриан Трой не знал, и был почти уверен, что знать не захочет. Хвала Создателю, гвардейцы оказались понятливыми и легкими на подъем, так что Адриану не успело наскучить ожидание. Отказавшись от любых коридоров, его высочество почти час петлял улицами Нэдаэрвейла, словно испытывая свою судьбу и заодно терпение своих сопровождающих, прежде чем свернул-таки на прямую дорогу, ведущую к театру. Но то ли при свете дня столица была безопасна, то ли просто дураков не нашлось, только дорога прошла спокойно, насколько это было возможно. Правда, не исцелила ничьих душевных ран и не избавила от смятения, но ведь никто ничего такого и не ожидал. Театр был еще пуст, а мэтр Фабиан проверял декорации, пока актеры натягивали костюмы. Но все же, как бы мэтр не был занят, время для своего постоянного зрителя и покровителя несомненно нашел. Несколько долгих минут Адриан обозревал закулисье и декорации, задумчиво провел рукой по одной из портьер, что должны были изображать морской горизонт. – Я слышал, вы собираетесь покинуть столицу, – заговорил принц, когда красноречивые приветствия мэтра пошли на убыль. – Да, это так, – мэтр виновато улыбнулся. – Здесь чудесная публика, но иногда стоит сменить обстановку. – Что-то случилось за эти несколько дней? – Адриан поймал взгляд Фабиана. – Не совсем, – отводить взгляд актер даже не думал. – Понимаете, мой принц, нам иногда предлагают сыграть определенные пьесы в особняках нобилей, в зданиях гильдий… И полученное последним предложение никого из нас не порадовало. Поэтому мы с труппой решили дать сегодня представление в столице и перебраться на месяц-другой в Тэль-Нари или Триер-Тааль, – он непритворно вздохнул, опечаленный необходимостью сорваться с места. – Не расскажете, что за предложение вам пришлось отвергнуть? Праздное любопытство, но оно не даст мне спокойно спать. – Да разве это тайна, ваше высочество. Нам предложили кучу денег за пьесу о Драконе, но королевский указ запрещает любые подобные постановки. Да и примета плохая, если честно. Очень плохая. А мы эльфы суеверные, – мэтр Фабиан объяснял и просто ощущал, как нелепо и неловко выглядят эти оправдания. Но что поделать, если даже на сцену никто не выходил, не сунув мелкую монетку с носок на удачу? Что уж говорить про те приметы, которые сулят несчастья? – И кто же этот щедрый ценитель искусства? – Адриан не осуждал решения актеров, тем более когда и сам бы с радостью покинул Нэдаэрвейл, если бы не сложившиеся обстоятельства. – Простите, этого я не знаю, – Фабиан покачал головой. – Видел его впервые, имени своего господина он не называл. – Ничего, я не настаиваю, – принц кивнул и перевел разговор на обсуждения новомодных движущихся декораций. По пути к своей ложе Адриан мог показаться беззаботным, но следовавший за ним в полушаге Гэйвен то и дело замечал, как принц поглядывал по сторонам, словно перестал чувствовать себя в безопасности в полупустом театре. Но на представление все же остался. И вновь в королевской ложе они с Троем оказались только вдвоем. Сейчас зал был пуст, публика еще не съехалась, и когда Адриан обернулся, совсем как прежде, в далекий день их знакомства, Гэйвен будто вновь ощутил на своих губах тепло его дыхания. Морок, не иначе. – Попроси кого-то из гвардейцев стать у двери, а сам присядь рядом. Из-за моей спины ты вряд ли сможешь посмотреть пьесу. – Ваше высочество, я здесь, чтобы охранять вас, а не для того, чтобы оценить игру актеров, – попытка возразить на несколько ударов сердца показалась нелепой, но Трой знал, что поступает правильно. – Зануда, – вздохнул Адриан и повернулся лицом к сцене и залу. Он просидел почти неподвижно до того момента, когда ложи начали заполняться зрителями. Конечно же, тэар Ричард прибыл в театр не сам. Его ложа хорошо просматривалась с места принца, а черноволосая спутница явно привлекала взгляды отнюдь не только Адриана. Лицо девушки скрывала полумаска, мешая узнать прелестницу и разжигая любопытство. – Можешь узнать, кто эта тэарэ с Ричардом? Гэйвен вздрогнул, услышав вопрос. Вспомнились слова отца про скорую свадьбу Адриана. – Я не могу разглядеть ее лица, – постарался ответить максимально бесстрастно. – Отправить гвардейца спросить? – Да, будь добр. – Как прикажете, ваше высочество. Адриан обернулся, протянув руку к Трою: – Подожди, Гэйвен. Не надо. Я передумал. Кем бы она ни была, интересоваться сейчас не стану, – это было правдой. Любопытство могло подождать, тем более, ничем, кроме любопытства, его желание узнать имя тэарэ не подогревалось. Просто удивительно, сколько боли может принести формальное обращение после недолгой возможности обманываться большей близостью, но надо было держать лицо. – Как пожелаете, – отозвался, вернувшись на свое место за плечом принца. В зале оставалось все меньше свободных мест, но, когда актеры появились на сцене, Адриан лишь рассеянно наблюдал за ними. Мысли принца витали где-то вдалеке, ближе к верфям и причалам Тар-Римини. Стоило занять себя делами, пусть даже уехать из столицы – все было легче, чем то и дело порываться заговорить с Гэйвеном, а в ответ слышать лишь обезличенные церемониалом ответы. Да, наверняка, вне столицы все будет иначе, не обязательно лучше, но по-другому. Адриан был готов ввязаться в любую авантюру, хоть на север сунуться, лишь бы эта придворная маска согласия с решениями принца покинула лицо Троя. Отношения, определяемые этикетом и церемониями бесили с детства, и получить такой ответ от того, кто по-настоящему нравился, принц попросту не ожидал. И теперь мысли его метались, словно белка в колесе, пытаясь найти идеальный, подходящий вариант выхода из создавшейся ситуации. Он сжал пальцами темный бархат, обхватывая подлокотники кресла ладонями. Тар-Римини или любой другой город Лаэртанны, путешествие, новые обстоятельства – лучший способ помириться, тем более, что и до открытой ссоры дело не дошло. Только бы не вскочить сейчас со своего места и не ринуться прочь, воплощать план в жизнь. И не оборачиваться, чтобы словами или молчанием не испортить все еще сильнее. Гэйвен, так же безразлично взиравший на сцену и зал, думал о том, что с огромной радостью променял бы свое нынешнее место на возможность остаться затворником где-то в провинции, пусть даже Илоас и называл окрестности храма не иначе, как глушью. Тогда можно было бы перестать видеть рядом с собой темную медь волос того, кто никогда не сочтет Троя равным. А на меньшее в общем-то отнюдь не честолюбивый Гэйвен согласиться никак не мог. Слова отца растравили душу, позволив с редкой настойчивостью и даже особым упоением раз за разом ковыряться в сердечной ране, чтобы удержаться от новых ошибок. Скорая свадьба. Это ж надо быть таким дураком, чтобы поверить этим синим глазам. Можно было бы радоваться, что устоял перед соблазном, исполнил данное отцу в самом начале службы обещание – и так и не разделил постель с Адрианом. Но радоваться не удавалось. Наоборот, в горле становился комок и мысли вновь и вновь кружили по кольцу безысходности. К тому же направленный только на Адриана заинтересованный взгляд тэарэ из ложи напротив не давал покоя: казалось, что единственное зрелище, ради которого она появилась в театре, – это принц собственной персоной. Гэйвен не удивился бы, если бы таинственная незнакомка потребовала представить ее прямо посреди представления. И, пожалуй, это бы сработало: его высочество был падок на все новое, как теперь понимал Трой. Пьеса, явно сырая для постановки, шла из рук вон плохо. Актеры нервничали, теряли внимание зала. Обратив-таки свое внимание на происходящее на сцене, Адриан задался вопросом, почему мэтр Фабиан позволил себе показывать высокой публике такое произведение. Торопился доказать, что труппе пойдет на пользу свежий воздух и смена города? Отказал неизвестному нанимателю поставить пьесу о Драконе, но согласился на вот этот позор в качестве откупной? Вопросов было достаточно много, но тратить несколько часов на то, чтобы после задать их мэтру Фабиану, явно не стоило. Уже было понятно, что актеры готовились в спешке, а так как о представлении сообщил Ричард, скорее всего, ему все было известно из первых, максимум вторых рук. Оставался только один по-настоящему важный вопрос: чего именно хотел достичь Тэ-Арун, надеясь убедить принца приехать. И эта цель наверняка сейчас сидела по правую руку от тэара Ричарда, скрывала лицо черной полумаской, шитой жемчугом, но не отрываясь. словно зачарованная, смотрела в сторону королевской ложи. Адриан досидел лишь до середины представления, не став дожидаться антракта. Интерес со стороны полумаски, и впрямь ни разу не глянувшей на сцену или своего спутника, зато изо всех сил смотрящей на принца, подталкивал его сорвать покров тайны и просто узнать имя этой очередной жертвы попыток Ричарда обогатиться за счет наивных или не очень нобилей, желавших попытать счастье своих отпрысков подле наследного принца. Даже интересно, кто рискнул пойти стопами де Вивера. Но вскоре все будет известно. Адриан поднялся, рассеянно оставил в кресле один из своих перстней: кому-то из театралов повезет обнаружить подарок, и обернулся к Гэйвену: – Не могу больше. Прогуляемся. Трой кивнул и уступил принцу дорогу. Можно было не оборачиваться, но Гэйвен все же оглянулся, чтобы подтвердить свою правоту: тэарэ и Ричард тоже покидали свою ложу. Вполне ожидаемо было и то, что “внезапная и совершенно неожиданная” встреча в коридоре произошла отнюдь не у выхода из здания. – Мой принц, – Ричард негромко окликнул Адриана, хотя в этом не было особой нужды. – Не думал, что вы покинете зал так скоро. – Пьеса слишком скучная, – пожал плечами и учтиво улыбнулся. – Представишь мне свою очаровательную спутницу? – О, простите, мой принц, – в голосе тэара не было ни капли раскаянья. – Тэарэ Алантаэль из Тэль-Морна. – Мой принц, – тэарэ опустилась в реверансе перед Адрианом, позволяя тому скользнуть взглядом по ее декольте. – Я счастлива возможности снова видеть вас, пусть даже вы, наверное, не запомнили нашей прошлой встречи. – Я прекрасно помню вас на балу, тэарэ Алантаэль, – после такого представления стоило задуматься. Тэар Аарон никогда бы не опустился до того, чтобы прибегать к помощи Ричарда. Это не де Вивера, где деньги и жажда взобраться повыше застили разум, это один из древних и уважаемых родов нобилей. Пожелай тэар Аарон представить дочь наследному принцу, он бы нашел множество открытых и честных способов, чего за Тэль-Морнцем отродясь не водилось, так это стремления к подковерным интригам. Думать о том, что со временем все меняются, почему-то не хотелось, хотя это было бы самым простым объяснением. Что ж, надо уважить недолгим вниманием дочь Аарона. Тем более, тэарэ явно не глупа. Словно ощутив, что принц не оценил ее стараний, а она рискует переиграть и испортить первое впечатление от встречи, Алантаэль поднялась, не ожидая позволения: – Мой принц, тэар Ричард упоминал, что вам нравится театр, – она чуть улыбнулась, карие глаза просто-таки лучились лукавством. – Но, похоже, мне повезло впервые посетить столичный театр не в самый лучший момент. – Вы впервые приехали в столицу неделю назад и решили остаться тут вместе с отцом? – Адриан шагнул ей навстречу и даже не стал возражать, когда тэарэ оперлась о его руку. Спиной ощущая нарастающее раздражение Гэйвена, принц повел Алантаэль к выходу из театра. – О да, мой принц, отец не стал настаивать на моем возвращении домой после бала, а теперь и вовсе сказал, что нам стоит задержаться в Нэдаэрвейле, пока на севере не станет спокойно. – Тогда ваше пребывание в столице может затянуться, тэар Илоас сказал, что в ближайшее время нобилям лучше не покидать Нэдаэрвейл. – Да, отец сказал, что на севере все больше вендалов. Он отбыл туда вчера, а нас с моим старшим братом оставил ждать здесь. – Он скоро вернется, я уверен, – вряд ли тэарэ нуждалась в словах поддержки, но весь разговор шел предсказуемо-подобающим образом и Адриан должен был подыграть, изобразив сочувствие и понимание. – Хочется верить, не каждый день отец берет с собой в горы храмовников, значит, на самом деле случилось что-то серьезное. – Не бойтесь, я уверен, что тэар Аарон со всем справится. – Это так ужасно – не иметь возможности вернуться, – она на мгновение крепче сжала пальцы на предплечье Адриана, на глаза навернулись слезы. – Но я благодарна вам за поддержку, мой принц. Рядом с вами я чувствую себя в безопасности. Тэар Ричард пропустил принца с леди на несколько шагов вперед и пошел вровень с Гэйвеном, надеясь отвлечь его от разговора Адриана с Алантаэль. – Вы выглядите сегодня не лучшим образом, тэар Гэйвен. Очень жаль. Довольная улыбка, играющая на лице Тэ-Аруна, сильно расходилась со словами и снисходительным тоном, оставив Трою лишь один возможный ответ: – Вам не должно быть до этого дела. – Мне до всего есть дело. Видите, сегодня я держу дистанцию, как вы и просили в прошлую нашу встречу в театре. Забочусь о вашем душевном равновесии и немного о ваших обязанностях телохранителя. – Я ценю это. Еще бы свою протеже держали подальше. – Мне показалось, что кроме вас никто не против. – Мое мнение здесь ни при чем, – проронил Трой негромко и больше не проронил ни слова, не желая дать Ричарду лишний шанс его подначить. Ричард беззаботно махнул рукой, а Гэйвен внезапно ощутил желание придушить этого интригана на месте. Хотя, если вдуматься, Адриан настолько внимательно слушал голос тэарэ из Тэль-Морна, что слова Ричарда могли оказаться правдой. Может, эти и была та тэарэ, которую король сватал сыну? Дочь Аарона – отнюдь не безвестная красотка, но прекрасная возможность объединить ветви древних семей. И то, как она держится рядом с Адрианом, как почти виснет на нем. Будто имеет на него особые права уже сейчас. Определенно можно было сказать только то, что Гэйвена тэарэ бесила, извлекая из глубины его души такие эмоции, о существовании которых храмовник прежде и не догадывался. Чтобы как-то совладать с душевным раздраем, Трой принялся считать шаги до дверей. Когда он досчитал до трехсот десяти, до выхода из театра оставалось совсем немного. Но тэарэ не собиралась выходить наружу вместе с принцем. Она остановилась и отпустила руку Адриана: – Не смею надоедать вам дольше, мой принц, – нотка печали прозвучала вполне естественно. – Надеюсь, мы сможем встретиться вновь? – Наверняка, тэарэ, – не став задерживать ее руки ни на одно лишнее мгновение, принц коротко обернулся. – Хорошего дня, Ричард. – И вам, мой принц, – отозвался тот. – Послезавтра тэар Флориан собирался давать бал. Надеюсь, встретить вас там. Без вас все эти праздники такие одинаковые… – Я не могу ничего обещать. – Мой принц, – просьба, прозвучавшая в голосе Алантаэль, вызвала у присутствующих совершенно разные реакции. Гэйвен на миг закрыл глаза, опасаясь, что раздражение таки прорвется наружу. Подумать только, всего пять минут знакомы, а уже своим принцем называет. Адриан, не ощущая восторга от внимания тэарэ и склоняясь к тому, чтобы вовсе не появляться ни на каких балах и приемах, все же учтиво кивнул: – Ради вас я обещаю подумать. – Буду ждать обещанной встречи, – пролепетала девушка, зардевшись. Принц чуть улыбнулся в ответ, кивнул Ричарду и направился прочь, не затягивая прощания. – Восхитительная тэарэ, – проронил задумчиво, уже забираясь в седло. – Чем же она так восхитительна, ваше высочество? – Слова вырвались быстрее, чем Гэйвен успел их поймать, и теперь ему оставалось только с невозмутимым видом поправлять подпругу. – Редко когда удается встретить такую неунывающую тэарэ, она бы блистала при дворе яркой звездой, – Адриан хмыкнул. – Достаточно мила, достаточно умна. И тебе по душе не пришлась. – Простите, ваше высочество, но мне вообще не по душе знакомые тэара Ричарда. – И сам Ричард тоже, – негромко рассмеялся. – Я понимаю. Большинство его знакомых и мне тоже не по душе. Но тэарэ Алантаэль определенно хороша. – Обсуждение ваших пристрастий не входит в мои обязанности, ваше высочество, – Гэйвен очень надеялся, что голос не выдаст его настоящих чувств. – Будьте добры избавить меня от них. – Не обещаю, но подумаю над этим, – Адриан отвел взгляд, ощущая себя виноватым за этот разговор. Все же тэарэ, при всех своих достоинствах, воспринималась им лишь как достойная внимания фигура на придворной доске. Ни о какой возможности чувств речь даже не шла, только о том, насколько серьезным игроком может оказаться дочь тэара Аарона, влезшая в придворные игры без ведома своего отца, пусть и явно с разрешения старшего брата.