***
Гэйвен все еще стоял у окна, когда из кабинета короля кто-то вышел. В отражении можно было разглядеть тэара Аарона, так что Трой даже не стал оборачиваться. Если тэль-морнец захочет поговорить, он подойдет сам. – Ждете его высочество? – Аарон остановился в шаге от телохранителя принца, соблюдая необходимую дистанцию, чтобы тоже иметь возможность увидеть в оконном стекле отражение дверей. – Вы же видите. Гэйвен не мог сказать, что хорошо знает нобилей двора, но этот тэль-морнец казался достойным доверия. Словно белая ворона в своем роду, если, конечно, верить подозрениям Лероя насчет Ллаэдайна. – Вижу, – согласился, глядя на лицо Гэйвена в отражении. Удивительная для сына Илоаса нелюбовь к придворным интригам вызывала у Аарона уважение, пусть даже тэль-морнец и подозревал, что рано или поздно Гэйвену Трою придется учиться этому. Нелепый в своем нахальстве вопрос, сам ли Гэйвен выбрал себе второе имя, возник и пропал в тишине. – Ваша ночь прошла спокойно? – Да, тэар, – понадеявшись, что скупой ответ отобьет желание продолжать беседу. В какой-то мере предположение было верным. Тэар не настаивал на продолжении разговора, услышав самое важное. Осмотр окрестностей немного скрасил минуты ожидания, когда принц покинет королевские покои. Когда Дамиан с сыном появился в коридоре, всеобщее внимание оказалось направлено только на них. На солнечном свету его величество выглядел не просто бледным, а скорее белым, и то, как он опирался о руку старшего сына, скорее наводило на мысли о том, что король только старается выглядеть бодрым. - Сопроводите нас, тэар Аарон, - обратился Дамиан к тэль-морнцу. Тот поклонился и пошел следом за своим королем. Трою ничего не оставалось, как пойти за ними. От обязанностей телохранителя его никто не освобождал, к тому же время близилось к полудню. Гэйвену подумалось, что Илоас подозревал о нежелании сына бездумно исполнить его приказ, и он убедил Дамиана в том, что прогулка в парк нужна и необходима. А, может, это было желание короля - поговорить с сыновьями в усыпальнице? В любом случае, повлиять на маршрут прогулки короля Трой не мог. Следуя за Адрианом на расстоянии нескольких шагов, Гэйвен, даже не желая того, видел реакцию придворных. Чутье не подводило нобилей, они безошибочно определяли болезненную слабость короля по его походке, и уже почти не страшась шептались о том, что завтра-послезавтра стоит заглянуть к наследному принцу, ведь ждать осталось недолго. Аарон старался не смотреть по сторонам. Хороший слух был скорее недостатком в представлении этого тэара: столько приходилось слышать вопреки своим желаниям. Его бы воля, он бы остановился и заткнул пару слишком торопивших события ртов, но сейчас куда важнее было своевременно добраться до королевской усыпальницы. Илоас уже ждал их там вместе с младшими принцами, вот-вот должен был приехать тэар Джулиус, чтобы подстраховать ритуал передачи наследства. Никто знал, как поведет себя пламя, отделенное от тела короля, но нобили прекрасно представляли, на что оно способно, вырвавшись из-под контроля. Каждый из эльфов был занят своими мыслями, и потому вряд ли мог приметить скользнувшего вдоль стены странного черноглазого слугу с древним медальоном, поспешившим покинуть дворец, едва король направился к усыпальнице. А день выдался ясным и пронзительно-ярким. Будто сам Создатель сопровождал решение короля буйством красок омытого ночным дождем мира и ласковым летним ветром, избавляющим от жары. Тэар Аарон улыбнулся сам себе: даже если что-то случится, уйти в такой день совсем не обидно. В то, что Дамиан сможет выжить, лишившись Сердца, тэль-морнец верил с трудом, но надежда – единственное, что им всем оставалось. Тэар Джулиус, прибывший несколькими минутами раньше, стоял у входа в королевскую усыпальницу, не решаясь зайти. Пролегавшую через зеленый лабиринт дорогу он нашел без труда, а вот сделать первый шаг и, минуя гвардейцев со стягами, зайти под сень здания, оказалось чем-то невероятно сложным. Стоило хозяину Триер-Тааля прикрыть глаза, и он вспоминал такой же летний день с бездонным голубым небом, когда на этом самом месте, вокруг альтанки для упражнений в магии собрались все главы древних родов Лаэртанны. Глаза не ожидающего подвоха Дракона в тот день казались отражением небесной синевы. Джулиус сжал руку на набалдашнике трости. Тогда он не считал себя в праве отвести взгляд, потому и оказался единственным, кто заметил вспыхнувшее в глазах короля недоверие, стремительно превратившееся в ярость. Тело отреагировало раньше разума – и удар, предназначенный другому, прошел по касательной, отраженный клинком Триер-Тааля. Только клинок Дракона нельзя было спрятать в ножны, не напоив чьей-то кровью, и тот раз не оказался исключением. Закаленная сталь оставила заговорщику, поднявшему руку на своего короля, неизлечимую душевную рану и вечную хромоту. Джулиус вздохнул: слишком много памяти для одного тэара хранило это место. Но долг, потребовавший его вмешательства однажды, требовал нового участия в авантюре… или убийстве. – Ты еще долго будешь стоять на пороге? Голос Илоаса заставил Джулиуса вздрогнуть и открыть глаза. – Тэар Джулиус, мы рады, что вы нашли время вернуться в Нэдаэрвейл. Мягкий голос за спиной Триер-Тааль не перепутал бы и через сотню лет. Он обернулся и склонился перед королем, испуганный внешней схожестью старшего принца с дедом. В прошлую встречу во дворце принц показался лишь похожим, а сейчас, сопровождая отца, в его глазах плескалась такая же недостижимая синева, которую Джулиус раз за разом видел во взгляде прежнего короля. До того, как тот забыл свое имя и стал Драконом. – Как я мог не откликнуться на вашу просьбу, ваше величество, – проронил, выпрямляясь. – Остальные принцы тоже придут? – Они уже ждут внутри, – Илоас на мгновение оперся рукой о дверной косяк усыпальницы. – И мне кажется, что стоит все закончить еще при свете дня. – Ты как всегда прав, – Дамиан так и не отпустил руки Адриана. – Идемте, тэары. Илоас пропустил пришедших в здание и задержал Гэйвена на входе: – Тебе туда нельзя, подожди снаружи. Трой стиснул кулаки, но сделал шаг назад. Что ж, магия такого порядка может требовать не просто точности, но и соблюдения кажущихся глупыми условий. Может быть еще один эльф действительно будет там лишним. Как бы он ни относился к отцу, в Лаэртанне никто, лучше Илоаса, не разбирался в магических ритуалах. Преодолев десяток крутых ступеней вниз и короткий узкий коридор с настолько низким потолком, что Илоасу пришлось наклониться, чтобы не коснуться его макушкой, все они вышли в единственный зал здания. Тут ничего не изменилось за века. Альтанка, ставшая свидетельницей смерти Дракона, осталась в основе усыпальницы, почерневшие и оплавившиеся от магического пламени мраморные плиты напоминали о произошедшей здесь трагедии каждому из тех, кто был непосредственным свидетелем тех времен. Просторный пустой круг зала и выложенный мозаикой пол казались больше, чем были, из-за специально оставленного пустым центра. Крыша-вираж все так же направляла на пол разноцветные пятна света. Розы рисунка были заменены на расправившего крылья дракона еще при строительстве, но сейчас даже внешне безразличный Аарон признавал, что идея была ошибочна. Лучше бы на полу были розы. Младшие сыновья Дамиана, сегодня впервые спустившиеся в зал усыпальницы, успели осмотреть каменные саркофаги, ставшие последним пристанищем телам матери и жены Дамиана, и пустой саркофаг, предназначенный Дракону, но так и не ставший последним пристанищем его телу, по другую сторону зала. – Отец, – Дориан сделал шаг навстречу и с надеждой посмотрел на Адриана, рядом с королем. – Ты… передумал? – Он примет корону, – ответил за старшего сына Дамиан и отпустил его руку, самостоятельно делая необходимые семь шагов, чтобы оказаться точно в центре усыпальницы. – Но Сердце Лаэртанны я решил передать тому, кого оно выберет. Раз вы все не хотите, чтобы оно досталось именно вам. Илоас согласно кивнул, вроде бы признавая мудрость королевского решения. Так ли важно, кто вложил эти слова в уста Дамиана, если это – во благо Лаэртанны? Доминик побледнел, услышав эти слова, и сделал шаг назад, натолкнулся на одну из немногочисленных колонн спиной – да так и остался стоять, мысленно моля Создателя, чтобы драконье наследство его миновало. Оба старших принца медленно кивнули, избегая смотреть друг на друга. Каждый уповал на то, что эта ноша его минует. Но теперь, когда отец решил оставить выбор хранителя Сердца Лаэртанны самому магическому дару, убеждать и подбирать аргументы стало бессмысленно. Никому не под силу заговорить стихию. – Значит, будет так, – Дамиан обхватил себя за плечи руками, чувствуя охвативший его холод. Он запрещал себе думать о правильности подсказанного Илоасом решения, но крупица сомнения все же подтачивала его решимость. Он попытался встретиться взглядом с братом Дракона, но тот был слишком занят своими мыслями, а может не считал нужным подбадривать своего короля, когда все слова произнесены. Вздохнув, Дамиан прикрыл глаза, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Он знал, что сыновьям сейчас не легче, но и ему этот ритуал мог даться отнюдь не легко. Илоас пересек зал и занял свое место напротив короля, спиной к югу. По его лицу нельзя было сказать, волнуется ли он, зная, к каким силам предстоит воззвать и какие чары высвободить, но заведенные за спину руки и переплетенные в замок пальцы позволили бы предположить, что безразличное спокойствие тэара напускное. Бросив на короля встревоженный взгляд, Аарон в несколько шагов оказался спиной к северу. Джулиус, прихрамывая, остановился спиной к выходу, обращенному на восток. Оба нобиля чувствовали себя не в своей тарелке, пусть причины для этого были совершенно разными. Тэар Триер-Тааля больше переживал за то, удастся ли усмирить огненную стихию, если та решит не занимать ничьего тела. Тэль-морнец же больше переживал о неминуемых последствиях такой передачи Сердца для короля и для его наследника, ведь вендалы наверняка не просто так начали поднимать головы именно теперь. Ждали, наверняка. – Дориан, Адриан, вам остается северо-запад, Доминик, оставайся там, где стоишь, – Илоас обвел взглядом зал. Буквально сверля старшего брата взглядом, Дориан подошел вместе с ним в оставшийся пустым круг мозаичного пола. Адриан посмотрел в сторону, делая вид, что поглощен разглядыванием цветных узоров под ногами. Доминик торопливо кивнул и спрятал руки за спину, чтобы никто из присутствующих не заметил, как дрожат его пальцы: только сейчас он осознал, что Сердце может выбрать любого из наследников королевской крови, а значит, и он тоже может оказаться новым хранителем. Самым трудным оказалось не начать умолять отца разрешить покинуть усыпальницу, пока еще возможно просто уйти. Когда все заняли свои места, Илоас начал монотонным голосом читать первые строки заклинания. Снаружи не прошло и пары минут, но внизу, в прохладе здания, казалось, в ожидании прошла целая вечность. Голос Илоаса звучал все так же размеренно, но ничего не происходило. Речитатив, в котором угадывалась мелодика, постепенно замыкался на однотипном повторе слогов, становился назойливым, как жужжание мухи, но со временем эта навязчивость вплеталась в ритм дыхания, заполняла все тело неловкой неподвижностью. Дамиан опустил руки, и лишь на несколько ударов сердца поднял лицо к витражному куполу, сталкиваясь взглядом с изображением герба своего рода. До того момента, когда настанет его черед, оставалось все меньше времени, а язык отказывался повиноваться. И Дракон Ликующий смотрел на потерявшегося в собственных чувствах короля с издевкой, на которую не способны витражи и изваяния. Дамиан отвел взгляд от купола, повернул голову, чтобы посмотреть на сыновей. Сколько бы им не было, для него они оставались мальчишками, не так давно шумевшими в парке или делавшими свои первые шаги в постижении магии. Тогда он был так горд тому, что все трое были способны к чарам,.. а теперь едва удерживался, чтобы не просить у них прощения за то, что не может уберечь от ноши, которая когда-нибудь станет причиной их бед. Ведь вендалы и Дракон не отступятся, не прекратят охоты. Жар в теле отзывался гулом пламени в ушах, король едва не пропустил момент, когда Илоас внезапно умолк, но все же подхватил оборвавшийся ритм: – Я зову тебя, я заклинаю тебя, я вверяю тебя… Кажущийся бессмысленным набор незавершенных предложений взорвался ослепительным светом. Вихрь пламени возник вокруг короля, скрыв его фигуру. Невыносимый жар остался где-то на грани восприятия, тогда как разум понимал: в этом пламени можно сгореть, но своему избраннику оно вреда не причинит. – Я доверяю тебя новому хранителю, – время сомнений прошло и хриплый голос короля звучал уверенно и спокойно. Столб пламени пришел в движение, направившись на северо-запад. Стоило ему оказаться между братьев, как пламя стало обретать иную форму. Крупная огненная птица, изящная и пугающая своей мощью, в раздумьях вертела головой, выбирая нового хозяина, оценивая каждого из троих. Доминик побледнел под этим огненным испытующим взором и крепче сцепил руки за спиной. «Только не я, только не ко мне», – думал, опустив взгляд к мозаике на полу. Жар казался ему невыносимым, а на лбу выступила испарина. Дориан всего на мгновение посмотрел в глаза порождению пламени – и больше не смог отвести взгляда. Птица, созданная огнем и магией, была прекрасна и ужасающа одновременно. Наверняка можно было утверждать лишь одно: единожды увидев Сердце Лаэртанны, никто не смог бы позабыть это живое пламя. Адриан тоже смотрел на воплощенную магию Дракона. Было сложно не признать, что Сердце Лаэртанны прекрасно, но восхищаться им наверняка было лучше на расстоянии. Не зная, как именно магическое пламя будет определять достойного, зато зная, что не может принять его, старший из принцев отчетливо ощутил, как его сознание захватывает паника. «Нет, только не мне, я не имею права на эту силу», – твердил мысленно, уповая на то, что будет услышан. Птица подлетела еще ближе, задела Адриана краем крыла – тепло было сродни ласке, а не настоящему жару огня. Старший из принцев на миг забыл как дышать, когда магическое пламя остановилось напротив. «Нет, не я – твой избранник, не я», – нервно сжал пальцы в кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Боль помогла сбросить оцепенение, навеянное Сердцем, и поднять взгляд к голове Птицы. «Не я», – подумал уже увереннее, глядя в угольки-глаза. На мгновение почудилось, что он слышит смех, а потом Птица двинулась дальше – и обхватила своим крыльями Дориана, закрывая его от взглядов наблюдателей. – Я дам тебе свою силу, хранитель, – голос звучал в голове среднего принца. – Я буду беречь тебя, пока ты будешь оберегать меня. Дориан пошатнулся, жалея о том, что не покинул круга раньше, беззаботно уповая на то, что раз корона достанется Адриану, значит и Сердце выберет его. Но теперь отступать было некуда и возражения никто не примет. Ему показалось, что мир перед глазами застило яркое пламя, а потом наступила такая желанная темнота. Все остальные видели, как огненная птица укрыла Дориана крыльями и исчезла, будто ее никогда тут и не было. Адриан кинулся к брату первым, успев поймать потерявшего сознание Дориана прежде, чем он упал на пол. Доминик же кинулся к грузно осевшему на пол отцу, склонился, нащупывая пульс. Тот бился редко и слабо. Младший из принцев беспомощно посмотрел на Илоаса: – Лекарей? – С ними все будет в порядке, – Илоас не был уверен, что все будет в порядке с Дамианом, но сейчас было не время даже самого себя пугать неутешительными прогнозами. – Дориану надо будет отдохнуть, да и король последние дни слишком утомился. Аарон, будь добр. Аарон не нуждался в просьбах, уже опустившись рядом с Дамианом и прощупывая его пульс. Неровный и едва ощутимый, он не оставлял особых надежд, но необходимая ложь была произнесена тэль-морнцем легко и звучала искренне: – Ему просто надо отдохнуть. Я отнесу его в королевские покои, принц. Не переживайте. Джулиус, молчаливо наблюдавший за происходящим, прикрыл глаза и склонил голову. Тэль-морнец был прав, говоря, что королю надо отдохнуть. Только не уточнил, о каком отдыхе идет речь. Не надо было быть великим магом, чтобы понимать, насколько истощено тело Дамиана силой Сердца. Его смерть – только вопрос времени, нескольких дней или недели, тут уж как повезет. Но если Аарон решил, что должен успокоить принцев, пусть говорит, что считает нужным. В своем умении разбираться в эльфах хозяин Триер-Тааля уже давно разочаровался. – Мне нужен тэар Джулиус! – звонкий голос посланника, остановленного гвардейцами у входа в усыпальницу, будто сдернул с эльфов оцепенение. Время продолжило свой обычный ход. – Туда нельзя, глупый. Погоди, скоро он освободится, – басил кто-то из гвардейцев, но посланник продолжал настаивать на срочности его новостей. Эта настойчивость заставила Джулиуса поторопиться наверх. Он даже позабыл о хромоте, поднимаясь по лестнице. Тревога, сжавшая сердце костлявой рукой, подгоняла Триер-Тааля. Он терпеть не мог срочных посланников, потому что каждый раз вспоминал о том, который принес ему известие о гибели брата и всей его семьи. И вот опять кто-то так же настойчиво пытается найти его в Нэдаэрвейле. – Тэар Джулиус! – Посланник ринулся к своему тэару, едва приметил его в тени здания. – Ваш сын… Он пропал. Тэарэ не может с ним связаться, его никто не видел со вчерашнего вечера. Джулиус пошатнулся бы, если бы не трость, позволившая сохранить подобие спокойствия, только пальцы на навершии трости побелели. Слова посланника казались злой насмешкой судьбы. Мелочной местью Дракона за то, что Триер-Тааль счел возможным вернуться в столицу. – Илоас! – Не гнев, ужас подтолкнул Джулиуса обернуться и позвать своего вечного недруга. – Илоас! Только он один мог открыть коридор из дворцового парка, а добираться сначала до конюшен, потом до выхода из парка, было слишком долго для Джулиуса. Конечно, драгоценное время уже было потеряно, но тем более важно было не задержаться еще сильнее. Илоас тоже не остался внизу, доверив короля Аарону, а Дориана – заботам братьев. Крик Джулиуса подстегнул его идти еще быстрее: за Триер-Таалем не водилось тяги к нарушению дворцовой неспешности. Но спросить Илоас ничего не успел, едва увидев его, Джулиус начал командовать: – Коридор до Триер-Тааля, срочно. За всю свою жизнь тэар Илоас мог пересчитать на пальцах одной руки тех, кому он позволял командовать собой. Но голос и взгляд Джулиуса подсказывали, что артачиться не время, так что Илоас безропотно открыл коридор. Похоже, дело было огромной срочности, а расспросить о нем можно было и гвардейцев, слышавших доставленное Триер-Таалю известие. Воспользовавшись суматохой, Гэйвен проскользнул мимо отца в усыпальницу – и почти натолкнулся на Адриана, который решил вынести брата из зала наружу. – Ты в порядке? – спросил Трой одними губами. Сердце колотилось. – А он? Помочь? – Я – да, он – будет в порядке. Нет, я справлюсь, – невесело улыбнувшись, Адриан вышел под солнечные лучи, и передал Дориана с рук на руки подоспевшим королевским лекарям. – Отец остался внизу, с ним Доминик и тэар Аарон. Илоас обернулся, оценивающе глядя на двоих эльфов, но на удивление ничего не сказал, только покачал головой: – Адриан, тебе надо отдохнуть. Гэйвен, ты ведь не забыл о своих обязанностях? – Никак нет, – Трой покачал головой. – Мой принц, я провожу вас во дворец. – Да, – согласился Адриан, но во дворец не пошел. Сделал шаг в сторону от дороги и входа и сел на землю, опираясь спиной о стену здания. – Только посижу немного. Как приличный телохранитель в окружении королевской гвардии, Гэйвен присел рядом с Адрианом: – Значит, посидим, – согласился. – Лекаря не надо звать? – Нет, со мной все хорошо. Усталость только ужасная, – Адриан наклонился к Трою, опустил голову ему на плечо, на минутку закрыл глаза – и провалился в короткий, тревожный сон. Илоас обернулся к лекарям, едва стало ясно, что старший принц покуда не будет ни во что вмешиваться: – Я позабочусь о принце Дориане, король куда сильнее нуждается в вашей помощи, – когда лекари ушли, Илоас подозвал поближе двух гвардейцев. – Принцу Дориану понадобится помощь настоятеля Храма. Головой отвечаете за то, чтобы его высочество оказался на попечении храмовников. Открыть коридор из дворцового парка было не самым легким делом, так что пришлось на короткий миг ослабить защиту вокруг дворца, чтобы гвардейцы могли исполнить приказ немедля.***
Когда Доминик поднялся наверх, вокруг усыпальницы уже практически не было охраны, да и тэар Илоас успел уйти. Зато внезапно оказалось, что Адриан все еще остается здесь, в центре паркового лабиринта. Доминик подошел к сидящим у стены эльфам и опустился на землю рядом с ними. – Как он? – Огненная птица лишь мельком коснулась Адриана, но Доминик не был уверен, что даже кратковременное прикосновение не окажется опасным. – Спит, – лаконично ответил Гэйвен и улыбнулся, пытаясь скрасить неловкость ответа. – Вы как себя чувствуете, ваше высочество? – Как тот, кого миновала чаша наследства и короны, – Доминик улыбнулся в ответ. – Может, лучше перенести Адриана в его покои? – Не хочу его будить. Еще какое-то время они сидели в молчании, пока солнце не скрылось за верхушками деревьев, перестав освещать центр зеленого лабиринта. Вернулся тэар Илоас и снова спустился в усыпальницу, откуда до сих пор никто не выходил. Доминик поднялся, потягиваясь. Ноги успели затечь от долгой неподвижности не в самой удобной позе, и теперь их немилосердно кололо из-за восстанавливающегося кровообращения. Прохладный ветер сменил дневную жару, напоминая о том, что скоро наступит вечер. Адриан шевельнулся и открыл глаза: – Я долго спал? Гэйвен усмехнулся: – Совсем нет. Всего-то полдня. Идти сможешь? – Должен, – Адриан кивнул и неторопливо поднялся, опираясь рукой о плечо сидящего Троя. Только теперь он увидел стоящего на пару шагов левее младшего брата. – Доминик? Как они? – Дориана я не видел, наверное, его Илоас отнес во дворец. А отец все еще в усыпальнице, с ним лекари, Аарон и Илоас. – А тэар Джулиус? – Адриан поднес руку к глазам, протирая их после сна. В голове шумело, но в остальном самочувствие было вполне нормальным. – Тэар Джулиус получил плохие новости из Триер-Тааля и спешно отбыл. – Гэйвен только теперь поднялся и наскоро отряхнул одежду от прицепившихся травинок. – У него сын пропал. – Как? – Оба принца выдохнули вопрос одновременно. – Бедный тэар Джулиус, – вздохнул Адриан. – Будто специально кто-то время подгадал. – Думаешь, специально? – Доминик задумался, глядя на старшего брата. – Но зачем? – Мало ли. Чтобы не задерживался в столице, чтобы не прибыл на коронацию, чтобы держался подальше от двора... Если бы пропал ты или Дориан, или Гэйвен, мне не было бы дела до столичных свар. Думаю и его мы теперь еще долго не увидим, если только Кристиана не удастся найти быстро. – Ваши высочества, давайте вернемся во дворец, – разговор Трою не понравился хотя бы тем, что Адриан допускал возможность спланированного похищения юного Триер-Тааля. Просто так никто не стал бы рисковать перейти тэару Джулиусу дорогу, даже Илоас. Некстати вспомнились предупреждения Лероя и исчезновения эльфов в Тар-Римини, но где порт, а где Триер-Тааль. На две недели пути вглубь страны, не меньше. Доминик неуверенно кивнул, глядя на выход из усыпальницы, но там все так же никого не было видно: – Адриан, отцу можно помочь? – Не знаю, – покачал головой. – Может быть, об этом что-то сказано в летописях, но мне ни разу не попадалось упоминаний о том, что происходит после передачи наследства. – Я могу попытаться поискать, лучше так, чем сидеть сложа руки и ждать, – Доминик улыбнулся, немного воспряв духом от того, что сможет хоть попытаться быть полезным. – Тэар Аарон ведь как-то помогает. – Если что-то удастся узнать, дай знать. И если ничего не найдешь, дай знать тем более. Договорились? – Обязательно, – Доминик согласно кивнул и смущенно потупился. – Идемте. Я терпеть не могу этот лабиринт, вечно пропускаю повороты. – Мне уже лучше, – Дамиан был слаб настолько, что мог либо говорить, либо шевелиться. Ему казалось, что потеря Сердца Лаэртанны отобрала у него последние силы. Илоас знал, что король остался лишь с той магией, что была дана ему от рождения, но привыкнув к чужой, почти безграничной мощи, вспомнить, как это – существовать без нее, было бы крайне сложно любому, не только Дамиану. Несколько раз за время наблюдения за действиями лекарей Илоас опасался, что король забудет, как дышать, но обошлось. Хотя, как знать, что бы случилось, не окажись рядом Аарона – убийцы Дракона, не пожелавшего ни капли его магии и ставшего единственным, кто был способен угомонить вырвавшееся из-под контроля Сердце. Тэль-морнец покачал головой и протянул руку: – Сможете подняться, мой король? Надо вернуться во дворец. – Мои сыновья? – В порядке, – Илоас уверенно кивнул и спустился с крышки саркофага Дракона, на котором сидел. – Коронацию назначить на завтра? – На послезавтра, – прошептал и умолк, собираясь с силами, чтобы подняться. Ухватился за руку Аарона, но встать так и не смог. Виновато посмотрел на лекарей, вновь склонившихся над ним. – Похоже, ночевать я буду здесь. – Можно донести вас до дворца, – предложил один из лекарей. – Если вы позволите. – Как будто я могу запретить, – Дамиан бледно улыбнулся. – Илоас, где Джулиус? – Спешно отбыл, у него что-то случилось дома. Думаю, завтра и послезавтра он не сможет найти времени на визит в Нэдаэрвейл, так что на коронацию его можно не приглашать. – Жаль, он не был бы тут лишним, – Дамиан прикрыл глаза. – Как же я устал... Сонное бормотание затихло, и вскоре король уснул.