Искупление

Единственным существом на всей планете, которое Кроули искренне и неподдельно любил, была его машина. Под его чутким присмотром раритетная Бентли всегда находилась в идеальном состоянии — сверкала отполированными боками, приятно урчала и при надобности добросовестно выжимала положенные девяносто миль в час. Кроули разговаривал с ней, и иногда ему даже казалось, будто она отвечает, — это была не шизофрения, вовсе нет, всего лишь богатая фантазия, практически недоступная другим жителям Лондона. Он ненавидел, когда её трогают чужими априори грязными руками, и порой даже отгонял любопытствующих зевак, завистливо глазеющих на его любимую девочку или пытающихся сфотографироваться на её фоне. Стоило ли говорить о том, что он не пускал внутрь незнакомцев, а также знакомых, от которых, по его мнению, дурно пахло? Этим утром он натёр свою Бентли до блеска, пообещав ей, что сегодняшний день будет особенным, ведь он покажет ей нечто, по-настоящему прекрасное. Кажется, она немало удивилась, когда он припарковался на отшибе неподалёку от дома Азирафаэля — по крайней мере, она кашлянула двигателем и самопроизвольно отключила магнитолу. — Не бойся, милая, это не конечный пункт назначения, — заверил он. — Сэр, вы что, разговариваете с машиной? Кроули, который как раз собирался выйти наружу, дабы полюбоваться бликами солнца, отражающимися от фар, повернул голову и пристально уставился на четверых детишек, что сгрудились в опасной близости от его любимой девочки и рассматривали её так, будто это инопланетный корабль, не меньше. — Допустим. И что из этого? — Это странно. — Как тебя зовут? — спросил Кроули. — Адам, сэр. — Адам… Адам, Адам, Адам, — прохрипел он, нацепив на лицо самое устрашающее выражение. — Скажи мне, Адам, разве родители не учили тебя, что разговаривать с незнакомыми людьми — опасно? Двое детишек — зубрила в очках и перепачканный мороженым засранец — испуганно попятились назад, но Адам и его кучерявая подружка, которые, очевидно, были движущей силой всей компании, остались стоять на месте. — Вы ведь друг отца Азирафаэля, а значит, не причините нам вреда. — Кто тебе сказал такую глупость? — плотоядно ухмыльнулся Кроули. — Может, я втёрся к нему в доверие, чтобы увезти вас в лес и убить. — Адам, п-пойдём отсюда, — пролепетал зубрила. — Я его знаю, он мой крёстный отец, он бы не стал дружить с маньяком. — Видимо, он плохо тебя воспитал, раз не смог донести одну простую мысль — держись подальше от незнакомых людей. И убирайтесь к чёрту от моей машины! Как ни странно, Адам ничуть его не испугался — он спокойно забрался на велосипед и приказал своим: — Поехали, ребята. — А вы — настоящий вредитель, сэр, — сердито заметила девочка. — Ежегодные суммарные автомобильные выбросы составляют около четырёхсот миллионов тонн. Вы загрязняете воздух, загрязняете окружающую среду и даже не задумываетесь о том, что планете грозит глобальное потепление. Всего хорошего, сэр. «Какие наглые нынче дети», — со смесью злости и восхищения подумал Кроули. Он продолжал размышлять о том, тактично ли воспитывать маленьких непослушных засранцев при помощи старых добрых розог, когда Азирафаэль, тошнотворно чистенький, вкусно пахнущий и сияющий, наконец, вышел из своего дома. — Доброе утро, Кроули. — Угу, — хмыкнул он. — Чертовски доброе. Я чуть не убил твоего крестника. — О, Адам с друзьями снова поехали в лес? — Надеюсь, их там загрызут медведи. — Дорогой мой, в нашем лесу не водятся медведи, — улыбнулся ангел будто бы с сожалением. — Может, наконец, расскажешь, куда ты собираешься меня отвезти? — Не-а. Кроули загадочно ухмыльнулся, молча сунул ему в руки термос с чаем и тронулся с места. Его любимая девочка послушно набирала скорость и даже включила магнитолу, а это могло значить только одно — Азирафаэль приводил её в восторг. Впрочем, это было неудивительно — он разговаривал негромко и спокойно, от него приятно пахло, к тому же, он источал свет и добро и даже не пытался открыть вечно заедающее окно или засунуть свои аккуратные пальцы в кусающийся бардачок. — Ты не говорил, что у тебя есть крестник, — заметил Кроули. — Не приходилось к слову. — И как ты заполучил… это? — Боже, всё вышло совершенно случайно! Артур, его отец, вёз жену рожать в окружную больницу, но посреди дороги у них заглохла машина. Насколько мне помнится, было утро воскресенья, притом раннее утро, так что вокруг не было никого, кто бы мог оказать помощь. Когда Артур понял, что Дейдре рожает, он упал в обморок, а я просто проходил мимо… ну и случайно принял роды. — Принял роды, — оторопело повторил Кроули. — Случайно. — Именно. — Сколько тебе было? — Семнадцать, кажется. С тех пор они мои добрые друзья, и даже настояли на том, чтобы я стал крёстным отцом Адама. — Очаровательно. — Он славный ребёнок… почти всегда. Разве что в последнее время заинтересовался оккультизмом и конспирологическими теориями, но, думаю, это пройдёт с возрастом. Кроули вздохнул и прибавил скорость, заставив Азирафаэля побледнеть и вжаться в пассажирское сидение. — Ты едешь слишком быстро, — заметил он, стараясь сохранить в голосе хотя бы толику спокойствия. — Быстрее доедем, — мрачно ухмыльнулся Кроули. — И всё же, куда мы? — Ты мне не доверяешь, ангел? — Разумеется, доверяю! Но я хотел бы знать, к чему готовиться… о Боже, ты чуть не сбил какое-то животное! — Но не сбил же! Это была лисица, и она прекрасно видела, что я еду! Нечего было сигать под колёса. — Кроули… — Мы едем на Бристольский залив. — Но это ведь далеко! — Поэтому я и спрашивал, можешь ли ты освободить под наши нужды весь день. Ангел мягко улыбнулся и покачал головой. Заметил: — Я никогда там не был. — Я тоже. — Это будет отличное приключение. — О. Правда? — Конечно. — Так ты доволен? Потому что я грешным делом понадеялся, что ты испугаешься моей манеры езды и потребуешь высадить тебя прямо посреди дороги. — Может, позже… — Позже — значит дольше идти назад. Держись! Азирафаэль намертво вцепился в сидение. Он ещё не знал, что Кроули почти не сбавляет скорость даже на крутых поворотах. До пляжа они добрались меньше, чем за три часа, пускай это и стоило Азирафаэлю пары седых волос — впрочем, разглядеть их на его светлой шевелюре всё равно не представлялось возможным. Пока он разминал ноги, — пытался отдышаться и благодарил Бога за то, что остался жив, — Кроули не терял времени даром и достал из багажника припрятанные плед и корзинку с едой. Строго говоря, именно эта корзинка и навела его на мысль о том, чтобы выбраться на природу — он наткнулся на неё, когда разбирал матушкины вещи, и понял, что не может просто выбросить это плетёное нечто до тех пор, пока не использует его по прямому назначению. И, размышляя, куда можно отправиться, он понял, что ещё ни разу в жизни не видел океан. — Ангел, иди уже сюда и помоги мне. Они расположились на пляже неподалёку от машины. Азирафаэль щурился, подставляя лицо последним в году по-настоящему тёплым солнечным лучам, и, кажется, был неподдельно счастлив. — Вина? — любезно предложил Кроули. — А ты? — Я сегодня не пью, я за рулём. — Тогда и я не буду. — Как скажешь. С другой стороны, мы могли бы переночевать в отеле, их здесь навалом. Святоша, чистая душа, не разглядел за этой фразой ровно никакого подтекста. Чуть позже Кроули узнает, что он просто не подал виду, но пока он пребывал в блаженном неведении. — Боюсь, я не располагаю финансами… — Брось, — перебил Кроули. — Я плачу. — Нет. У меня с собой нет сменной одежды. К тому же, это всё и так чрезмерно походит на свидание. — Какая чушь, — Кроули закатил глаза и тяжело вздохнул. Приглашая Азирафаэля на залив, он даже не задумывался о том, как это будет выглядеть со стороны, всего лишь искал способ не сойти с ума и не помереть со скуки, запертый в чёртовом Тадфилде. — Небольшая посиделка двух друзей. — У океана. С бутылкой вина, сэндвичами и фруктами, и, возможно, последующей ночёвкой в отеле. — Ну когда ты так об этом говоришь… — То есть, ты ничего такого не имел в виду? — Нет, сказал же! Дьявол, сегодня ты просто невыносим. — Прости. Нет, правда прости, — Азирафаэль виновато глядел на подскочившего на ноги Кроули, трогательно прижимая руки к груди. — Теперь я буду об этом думать, — мрачно ответил он. — Что б ты знал, я никогда не водил никого на свидания. Как-то без них обходились. — О. Ясно. Кроули дошёл до заметно погрустневшей машины, выудил из бардачка портсигар, присел на капот и закурил, стараясь не думать, по какой чёртовой причине у него трясутся руки. Между тем, ангел поднялся, аккуратно поправив слегка помявшийся под его святой задницей плед, и опрометчиво подошёл слишком близко, едва не закашлявшись от тяжёлого дыма. — Никогда не видел, как ты куришь. — Я и не курю, — фыркнул Кроули. — Тебе только кажется. Ангел положил руку ему на плечо и сказал: — Прости меня. Кроули не смог ответить — в горле что-то перещемило. Может, чёртов табак был слишком крепким, а может, где-то внутри застрял комок неуместного теперь сарказма. Он только кивнул, затушил недокуренную и наполовину сигарету и уставился на в кои-то веки безоблачное небо. Когда они закончили созерцать природу и разговаривать обо всякой ерунде, солнце давно скрылось за горизонтом. Азирафаэль заметил, что теперь уже поздно ехать домой, так что они могли бы найти место для ночлега. Кроули порывался снять гостевой домик, но ангел сказал, что это не целевое вложение средств, и упирался рогом до тех пор, пока Кроули не сдался. Молоденький администратор местного отеля, чей жизненный потенциал был направлен в основном на заигрывания с клиентурой и попытки продемонстрировать всем, кто хотел смотреть, свою обтянутую тесными штанами симпатичную задницу, с сожалением отметил, что все номера для новобрачных заняты, и уверил, что две односпальные кровати можно сдвинуть и превратить в одну полноценную. — Ты знаешь в этом толк, да? — мрачно усмехнулся Кроули. — Может, зайдёшь к нам попозже и покажешь, как именно сдвигаются эти кровати? — Что вы, сэр… — Мы не женаты, болван! Не встречаемся даже. Давай уже сюда чёртов ключ и сгинь с глаз моих. — Ты слишком строг, Кроули, — заметил Азирафаэль, пока они ждали лифт. — Уверен, тот молодой человек не хотел никого обидеть. — Эти детишки совсем охамели. — Он ненамного младше тебя. — Зато по уровню развития между нами разница в тысячелетия. — Не могу с тобой поспорить, — улыбнулся ангел. После горячего душа и половины бутылки вина Азирафаэля разморило. Он отключился почти сразу, как только его голова коснулась подушки, а вот Кроули так и не смог сомкнуть глаз. Он пролежал, наверное, около часа прежде, чем понял, что все его попытки уснуть заведомо обречены на провал, а затем едко выругался себе под нос, оделся и спустился вниз. Кажется, где-то здесь был бар, и идея выпить пару порций виски ещё никогда не казалась ему такой притягательной (к слову, он думал так каждый раз, когда принимал решение выпить в стрессовой ситуации). Тот самый мальчишка, что перепутал их с новобрачными, позабыл былой испуг и бестактно уселся рядом с Кроули. — А где ваш… друг? — Он не мой. — Жаль. Но вы его любите, так? — Нет, не люблю. Какое тебе вообще до нас дело? — Никакого. Просто вы сидите здесь один, и я подумал, вдруг вам нужна помощь. — И какого хера все вокруг решили, что мне она нужна, — возроптал Кроули. Впрочем, в его голосе не хватало ни яда, ни былой самоуверенности. — Всем рано или поздно бывает нужна помощь. Вы знаете, где меня найти, если вам понадобится… что-нибудь. Его аккуратная ладонь недвусмысленно скользнула по позвоночнику Кроули, замерев в опасной близости от задницы, а после он поднялся и ушёл за стойку администратора, дабы и дальше притворяться, что на самом деле работает. Несколько долгих секунд Кроули всерьёз размышлял над перспективой трахнуть зарвавшегося мальчишку — у него слишком давно никого не было, а быстрый, ни к чему не обязывающий перепих мог стать отличным лекарством от бессонницы, — но перед глазами стоял образ милого улыбающегося Азирафаэля, и он понял, что просто не может так с ним поступить. «— Дорогой, где ты был прошлой ночью? — Трахал того идиота, который принял нас за гей-пару. — Трахать незнакомых людей — это плохо, Кроули! Бог такого не одобряет». Он усмехнулся и, залпом допив виски, поплёлся обратно в номер. Почти до самого утра он сидел на своей кровати и пялился на безмятежно спящего ангела, чувствуя себя безмозглой змеюкой, пытающейся загипнотизировать статую. В какой-то момент он на секунду прикрыл глаза, а когда открыл их снова, за окном уже вовсю пели птицы, а Азирафаэль с крайне довольным выражением лица шнуровал ботинки. — Доброе утро, — улыбнулся он. — Угу, чертовски доброе. — Я уже собирался тебя будить. Мы чуть не опоздали к завтраку! Следующие полчаса Кроули сидел за столом, подперев голову рукой, и смотрел, как Азирафаэль уплетает блинчики. Снова. — Меня преследует чувство дежавю, — пробормотал он. — У Фрейда была теория насчёт дежавю, — улыбнулся ангел, аккуратно отложив столовые приборы и промокнув губы салфеткой. — Кажется, он связывал это с вытесненными воспоминаниями о тяжёлых эмоциональных переживаниях или о подавляемых желаниях. Не думаю, что он был прав, но всё-таки. — Я тоже так не думаю… погоди, тебе вообще должно быть запрещено читать Фрейда! — С чего ты взял? Его исследования крайне любопытны, хоть и не соответствуют действительности. Впрочем, отец Гавриил считает, что всё это чистой воды порнография, и однажды даже отчитал меня за то, что у меня дома вообще есть такие книги. — О, не сомневаюсь в этом, — рассмеялся Кроули. — Скажи мне, что этот зануда делал у тебя дома? — Честно говоря, я не знаю. Он зашёл, чтобы обсудить со мной новые способы привлечения «клиентуры», — Азирафаэль поморщился, распробовав на вкус неуместное и приводящее его в негодование слово. — Но в основном ел пирожные, которые мне передал Артур. — Как бестактно. — Не то слово! За приятным и ни к чему не обязывающим разговором все три часа поездки пролетели практически незаметно. Кроули высадил ангела у порога его дома и вышел следом, чтобы размять ноги (и ещё немного оттянуть момент прощания). Он закурил, прислонившись к капоту, и с напускным безразличием спросил: — Ну, чем планируешь заняться? — Не знаю. Пожалуй, подкорректирую текст проповеди на послезавтра, а потом сяду читать. Да, нужно ведь ещё прибраться, всё никак руки не доходят… А ты? — Буду валяться на диване и смотреть «Доктора Кто». — О, так ты тоже его смотришь? Я обожаю Доктора! Десятый великолепен, они подобрали просто чудесного актёра. — Не знаю, мне больше нравился Девятый, — закатил глаза Кроули. — Десятый слишком гиперактивный и самовлюблённый. Даже я бы сыграл лучше. — Не сомневаюсь, мой дорогой, — хитро прищурился ангел. — Вы с ним чем-то похожи. — Ничего подобного. — Нет, правда похожи! — Я не стану с тобой спорить только из-за того, что ты не в состоянии подобрать толковую аргументацию, потому что её не существует. — Боже… — В общем, если вдруг заскучаешь, заходи. — Хорошо, конечно. Спасибо тебе, Кроули, поездка вышла просто замечательной. Азирафаэль напоследок сжал его руку и ушёл к себе. — Да, просто охерительной, — вздохнул Кроули, доставая из портсигара вторую за последние десять минут сигарету. Настроение, ещё недавно поднявшееся до самых небес, теперь стремительно катилось куда-то в преисподнюю, но он даже не собирался анализировать своё состояние, а уж тем более выяснять причины, которые этому поспособствовали. Только сеанса психоанализа ему и не хватало.