IV
21 июля 2019 г. в 10:00
День Эльзы включал в себя долгую прогулку с Иккингом и занятие с ним же. За две недели она очень привязалась к этому неугомонному мальчишке. Она была права: Анна и Иккинг правда похожи. Может, поэтому Иккинг был для Эльзы как младший брат.
Она поняла, почему у него не было друзей. Иккинг отличается от других детей. Он не хуже и не лучше, но он другой. Пока другие дети тренируются с деревянным оружием и мечтают о том, как убьют своего первого дракона, Иккинг охотится на троллей и рисует закаты — получается не очень, но он научится. Он особенный, но здесь, на Олухе, этого никто не видит. Даже его отец.
В один из вечеров Эльза и Иккинг возвращались с пляжа и столкнулись со Сморкалой, Рыбьеногом, Задиракой и Забиякой (кажется, она правильно запомнила их имена). И конечно, Астрид.
Их остановил низкий крупный мальчик.
— Мы не знакомы, кажется. Сморкала, — с ухмылкой представился он.
Им не нужно было знакомиться — Сморкала и без того ей не нравился. Она бросила быстрый взгляд на Иккинга: он смотрел на Хофферсон с тем детским восхищением, с которым он всегда на неё смотрел.
— Эльза, — не сразу ответила она.
— Красивое имя, — подходя ближе, сказал Сморкала. Эльзу передёрнуло. — Скажи, что ты делаешь с нашим бесполезным Иккингом?
Иккинг нахмурился, но ничего не сказал. Его большие глаза блестели от обиды и злости. У Эльзы появилось почти материнское желание защитить его.
— Единственный бесполезный здесь ты.
Она смотрит на их реакцию. Все в шоке. Все, кроме Астрид. Её надменный взгляд не изменился. Она смотрела на неё так, словно её, Эльзы, здесь быть не должно. Словно она — пустое место. И она права.
Эльза чувствовала, что больше не может держать свою стену равнодушия, и, не дожидаясь ответа, они вернулись домой.
Весь оставшийся вечер Иккинг был очень тихим. Эльза хотела поговорить с ним и не могла. Должно быть, она сидела в своей комнате слишком долго.
— Я тебя расстроила? — всё же спросила она, рассматривая его спокойное лицо. Он рисовал.
— Совсем нет, — Иккинг продолжал смотреть на рисунок. — Я благодарен тебе. Но... Я не должен был молчать. Я должен был ответить ему. Так делают сильные.
Эльза задумчиво наклонила голову и, продолжая рассматривать мягкие черты его лица, погладила его по коротким волосам — так её мама делает. Мальчик вздрогнул.
— Сила не в пустых словах, Иккинг. Сила в поступках. Молчание не значит, что ты слабый. Очень сложно простить обиду и не ввязываться в ссору.
Иккинг поднял на неё блестящие, полные растерянности глаза. Её рука остановилась на затылке.
— Но ты не молчала.
— Но я ничего не изменила. А ты можешь.
И он понял.
И это сблизило их ещё больше.
Она будет очень по нему скучать. Но будет ли он скучать по ней? По замкнутой девочке, в которой слишком много боли. Он необыкновенный. И они осознают это. Будет ли он помнить её тогда?
На следующий день он ответил на её вопрос.
Они занимались. Пытались заниматься. Иккинг совершенно не слушал её. Кусал щёку и смотрел на неё пустыми глазами. В первый раз.
— Ты совсем не слушаешь меня, — Эльза со вздохом закрыла тетрадь. — Что с тобой?
Мальчик уставился на свои согнутые колени. Рот сжат в прямую линию. Он молчал.
— Не хочу расставаться с тобой, — тихий голос, почти шёпот. — Хочу, чтобы ты осталась.
И её ледяные стены разбились. Она притянула его к себе и крепко обняла, поглаживая по волосам. Он был таким маленьким и таким родным в её руках. И на мгновение, всего на мгновение ей показалось, что она снова обнимает Анну.
— Я не могу. Ты знаешь, что не могу.
Иккинг уткнулся в её плечо и закрыл глаза. Эльза сосредоточилась на успокаивающем звуке его ровного дыхания. Её сердце разрывалось.
Третья неделя заканчивалась.