***
Боль под ребрами заставила резко открыть глаза и подпрыгнуть. Ещё немного сонно мужчина уставился на Крюка, на лице которого была написано волнение. — вставай груда костей и принимайся за работу. Рыкнул он и поспешно ушел с комнаты. Какое-то время Румпель тупо сидел смотря в пол, а уж потом проверив на месте ли ребро с трудом встал. «Глупый сон» недовольно подумал он и похромал в ванну. Он даже немного испугался, увидев в отражении совершено иное лицо. Но тут весь ворох воспоминаний грохнулся на его голову. Тяжелое чувство тоски охватило его, огромными, холодными лапами и сжало его шею. Ноги сегодня болели ещё хлеще, чем вчера, от чего настроение упало ниже некуда. После ванны мужчина притащил себя обратно и обнаружил на кровати стопку одежды. Довольно свободную и в коричневых цветах: свитер, брюки и обувь похожая на тапочки. Не без труда одевшись Румпельштильцхен стал напротив зеркала. Впалые голубые глаза с каким-то пониманием смотрели на него. Компанией была пыль, которую надобно было вытереть, да тяжелое туманные мысли. Они вспоминали далёкое прошлое, наверное Крюк этого и хотел. Чтоб великий Темный вспомнил каким жалким нищим он был ранее. Но тут шум четырех ног, вошедших в квартиру смели всё. — тут все так же красиво, только почище стало. Всё равно не понимаю, зачем пирату такие кружева. Голос Бэя, Голд только уловив его кинулся к выходу. Его сын стоял и осматривал то, что уже не раз видел, но каждый раз удивлялся. Увидев почти перед собой мужчину с посохом он сначала шумно вздохнул и отошёл. А потом понял, что это совершенно не тот, за кого он сначала его принял. Да и, что его отцу делать у Крюка? — прости, что не предупредил. Это Авда, он живёт у меня и помогает так сказать, по хозяйству. Легко сказал мужчина, будто это было правдой. — приятно познакомится, я Нил. Он протянул ему руку и бледная кисть аккуратно её пожала, словно боясь, что она вот-вот исчезнет. — а, и он немой. Уточнил Килиан проходя в ванну. Бэй кивнул и пошел следом, оставив мужчину с черной копной волос смотреть ему вслед. Сначала ему не верилось, но видя Бэя перед собой и смотря ему в глаза он невольно дрожал, изнутри. В его глазах не было привычного отвращения, не было привычной торопливости поскорее уйти подальше. Он смотрел на него просто как на обычного человека, с каплей сочувствия его травмам. Опомнившись он похромал обратно к своему «предназначению». Туман в голове рассеялся, его место заняли более твердые мысли. При нем, Килиан его просто так не ударит, значит есть шанс сбежать или хоть по лбу ему дать. Вскоре двое мужчин расселись за столом, а Румпель, точнее Авда подавал им разнообразную еду. Что ни секунда, то голубые глаза смотрят на Нила. — спасибо. Теперь можешь приступить готовить комнату Нилу. Вторая по коридору, если ты не забыл. Килиан немного улыбнулся ему, хотя в глазах стояло все то же пренебрежение. «Теперь мне негде спать, прекрасно» недовольно подумал Румпель. За этот год Бэя он вообще не видел, и вот, он так рядом, что можно его обнять, но одновременно так далеко. «Так было всегда, с тех самых пор, как я стал Тёмным» мелькнуло в его голове, когда он вошёл в комнату. И с удивлением понял, что Крюк ещё ночью стёр все следы его прибывания тут. Осталось только протереть пыль, да перестелить постель. Голоса с кухни были слышны только отдаленно, поэтому понять о чем шла беседа было невозможно. «Может он только по отношению ко мне такой? Глупость, он подставил Бэя и угрожает мне тем, что навредит ему». Сжав зубы, чтобы не забрызгать протираемый подоконник бранью, мужчина поднял глаза к окну. Внизу стоял Танни и смотрел куда-то на дом, видимо глазами кого-то ища. На улице шел мелкий дождь, но судя по парню простоял он под ним долго. «И чего он тут застыл, как статуя?» Задался вопросом Голд, уставившись на него. «Живущий там, что, коллекционирует калек?» Подумал парень тогда, рассматривая появившегося в окне хромого, больше похожего на живой труп. — ой, извините, не заметил. Голос пробудили Румпеля и он всем телом вздрогнул от боли в ноге, после того, как на нее наступили, и уставился на мужчину. Точнее на Бэя, что с неловкостью ответил тем же, раскладывая вещи. — всё в порядке? Он уже было хотел ответить, но просто часто закивал и похромал прочь, точнее потащил себя благодаря посоху. — стойте-стойте, лучше сядете, я же вижу, что вам плохо. Взволнованно сказал Бэй, аккуратно сажая мужчину на кровать. Авда до боли напоминал ему отца, такого так дорогого сердцу, каким он был до кинжала.***
— папа стой, тебе же плохо. Мальчик подбежал и дёрнул Румпельштильцхена за плащ, от чего тот повернулся. Вид у него был мягко скажем, убитый, он с трудом стоял даже с посохом. Бейлфайр не хотел отпускать отца в таком состоянии на рынок. При одном взгляде на него, сердце обливалось кровью. Как же хотелось помочь ему, чтобы он просто отдохнул. Мужчина вымученно улыбнулся и, повернувшись к сыну положим одну руку ему на плече. — если я не продам пряжу, нам нечего будет есть. Спокойно сказал он, когда он обращался к Бэю, его голос становился ласковым и более тихим. Будто он все ещё говорил маленьким мальчиком. — но ты ели стоишь на ногах. Возмутился парнишка, а ответ, ещё крепче сжимая в руках кусочек плаща. — я физически не работаю, чего мне ели стоять? Со смешком сказал Румпель, желая уйти от распросов. — нет, я тебя таким не пущу. А пряжу я и сам могу подать! Решительно сказал мальчик, сильно оттягивая плащ отца, от чего тот волей не воле подался вперёд. — ты ещё слишком юный для этого. Возразил мужчина, но все-таки на кровать сел. — а тебя в деревне не любят, вот и пряжу твою мало кто покупает. А меня взрослые любят, у меня покупать будут. Сев рядом заявил Бейлфайр, с полной уверенностью в свои силы. «Им тебя жаль» с горем пополам подумал тогда будущий Тёмный оглядывая свои «хоромы». «Свиньи в хлеву живут лучше. Мила была права, никудышный из меня отец» — Бэй. С такого выдоха начинались все серьезные разговоры. — не надо. Вдруг изрёк мальчик, схватил корзинку пряжи и выскользнул на улицу. Он знал, что Румпель будет его отговаривать, читать нотации, но он хотел не этого. Сам Румпель на пару мгновений позабыв о боли в ноге, кинулся следом, но в пороге нога подкосилась, и он упал. Ещё месяц по деревне ходили слухи, что от такого труса и сын сбежал. Ирония в том, что у Бэя товар покупали гораздо лучше, ибо и правда та была хорошей, и мальчика жаль.***
С таким мутным воспоминанием Нил налил хромому воды. Тот вел себя очень, напугано? Смотрел на него такими глазами, словно боялся, что мужчина вот-вот его ударит. Заметив, что Бэю это явно не приятно, голубые глаза уставились в пол. — сильно болит? В некой растерянности спросил он, усаживаясь рядом. Авда кивнул, окидывая ноги презренным взглядом. — а вы умейте говорить знаками? Ну, как большинство немых. Румпель задумался, было бы неплохо хоть как-то с ним поговорить, хоть на какую-нибудь тему. Но увы и ах, говорит руками он просто-напросто, не умел. В жизни Темного это как-то, не требовалось. Он вздохнул и отрицательно кивнул. Нил многозначительно хмыкнул и удалился на кухню. В порыве любопытства Авда последовал за ним. — ты его бьешь? Разрезал тишину вопрос, направленный на Крюка. — с чего ты взял? Фыркнул тот в ответ. — он боится меня, словно я могу навредить ему в любую секунду. Да и весь он какой-то, забитый, больше похожий на труп. Судя по голосу Бэй был недоволен и немного растерян. — люди по-разному выглядят, в прошлом с ним плохо общались. Вот он и до сих пор от всего живого шарахается. Легко и буднично ответил пират, как будто объяснял это уже многим людям. — ну так, расскажи мне. Решительно сказал Бэйлфер и сел за стол. Тем не менее, Крюк не спешил со своим повествованием о героическом спасении Авды. Которой в это время, поняв, что никого рассказа не будет стек в ванну. Молчать в тряпочку было просто, он привык молчать и ехидно улыбался вместо ответов на вопросы. Тем не менее за этот год вышло в привычку тихо бранится. Сливать негатив в воздух помогало, будто ты излил душу кому-то, а не самому себе. Да и Крюк вел себя откровенно, плохо, причем в отношении обоих. Оба за день успели раз восемь упасть, пять из которых хорошенько так, ударится обо что-то. Два раза ошпарится о кипяток, шесть обжечься, набить себе синяков и много другого. Один раз Бэй разбил себе нос, но не заподозрил в своей «неуклюжести» пирата. Который и подстраивал все эти ловушки. Сидя на кресле напротив чайного столика Авда протирал стаканы, и слушал разговор своего сына и самодовольного ублюдка. Периодически переводя на них взгляд. Нет, в их разговоре не было ничего плохого. Одна мысль о их дружбе уже, по сути была плохой. «Интересно, когда они успели?» спросил он сам себя и понял, что за своими Оферами он совершенно перестал обращать внимания на окружающий мир. Он не думал, что они могут представлять какую-то опасность, в чём был не прав. Он тяжко вздохнул и чуть не подавился воздухом, увидев как пират по-братски приобнимет Бэя. — перенеси Рома Авда. Скомандовал Крюк. Понесло чем-то не добрым, но противится он не стал. С трудом встав он направился на кухню. Но рома не принес, вылил и показал, что больше не осталось. Пирату это очень не понравилось, сначала Авда возрадовался, но тут же упал духом, ибо было найдено вино. Покрутив перед его носом бутылку Килиан жёстко отправил его к себе. Хорошенько так ударив в спину. Сидя как на иголках, уже на чужой постели мужчина не находил себе места, и всё прислушивался. «Он что-то с ним сделает, что-то плохое». Тогда-то Румпель впервые решил потренироваться в тихом передвижении. Туда-сюда, влево-вправо, тяжело опираясь на посох, громыхая костями и стуча посохом. Из гостиной доносились веселые голоса, со всех сил прислушиваясь он старался идти как можно тише. Прогресс был сомнительный, когда ноги загудели мужчина рухнул на кровать. Сомнения насчёт возможности бесшумного передвижения, били по мозгам саркастичными цитатами Крюка. Раздражённо фыркнув он сел, и взор голубых очей упал на вещи Бэя. А потом переполз на фотографию, спокойно лежащую на комоде. Естественно он взял ее и начал рассматривать. Это было что-то, по типу семейного фото. Посередине приподняв стоял сам Бэй, положив руки на плечи довольного Генри. Рядом стояла Эмма и Реджина и даже Крюк. О Румпельштильцхене и речи не могло быть, разве он, часть семьи? «Он такой взрослый, уже сам отец» на сердце стало раздирающе грустно. Боль сползала по душе, как кот со штор. «Сам виноват, ты никогда не был ему семьёй» и всё-таки это ублюдок прав, и от этого ещё более тошно. Но от душевных терзаний отвлекла какая-то суматоха в зале. Мужчина тут же подскочил и положил фотографию на место. Опираясь в большинстве своем на стену Авда напрягся и прислушался. — Килиан, что ты т-творишь?! Уф, прекрати! Слегка пьяный голос врезался шипом в сознание. — С-слезь с меня! Килиан! Теперь это был уже крик, тело Румпеля сковало напряжение и страх за Бэя. Холодный пот катился на плечи, а стук сердца отзывался гулом в ушах. Но когда крики повторились его как молнией ударило, сжав всего себя в кулак мужчина буквально сорвался на бег. Перед ним открылась очень сомнительная сцена, Крюк был решительно настроен сделать с Нилом тоже, что и с ним не так давно. Он выглядел напуганным и растерянным, в связи с добротным количеством выпитого алкоголя. А по силе старый пират во многом превосходил Бэя, поэтому шансов вырваться у него было конечно больше чем у Румпеля, но не достаточно. Не долго думая Румпель как следует размахнулся и со всей силы ударил пирата по голове посохом. Только когда Крюк упал с дивана и Бэя, до него дошло, что он сделал. И он ни чуть не пожалел, упал рядом с сыном и неуклюжими знаками спросил, в порядке ли он. — спасибо, ничего страшного. Выдохом ответил он натягивая обратно все, что успел с него содрать пират. — сильно огрел, надеюсь сотрясения не будет. Устало сказал Нил укладывая мужчину на диван и подавая Авде посох. В его голове промелькнуло воспоминание о том, как когда-то отец кинулся тушить пожарик, позабыв он боли в ноге. — как ваша нога? Побеспокоился он, но мужчина подобно ему показал, что все хорошо. Решив не растягивать тяжелое молчание, и не сидеть рядом с этим насильником Авда показал ему на кухню. На самом деле у обоих было не все хорошо, но негоже жаловался неизвестным людям. Через каких-то пять минут хромой делал чай, а Нил с задумчивым выражением лица смотрел то на него, то в зал. Удивительно, двое знакомых и родных людей носят маски пред друг другом! Причем большую часть жизни, один решительно говорил, что он чудовище, другой, что более хладнокровен чем есть на самом деле. Если тебя не приняли люди, подумай, принял ли ты себя сам?