Возвращение Румпельштильцхена

Со временем Голд кое-как, да реабилитировался, точнее находился только в долгом процессе. Но теперь он хотя бы мог свободно сидеть и медленно ходить по стеночке. А это уже огромный прогресс, долгое время ребра и боль в спине даже этого не позволяли. В больнице было тихо и спокойно, размеренная жизнь, плоховатое питание три раза в день и никаких людей. За исключением медсестер, врача, Килиана и Танни. Но все они ходили довольно редко. Как-то этот чудак принес ему целую стопку книг, там было много стихов. И от нечего делать  приходилось читать и их, а от того, что большинство из них он уже перечитал по сотне раз интересней было читать в слух. - у вас неплохо получается. Раздался женский голос с прохода и Румпельштильцхен невольно подпрыгнул. Девушка хихикнула и подошла к кровати мужчины. Тот выгнул бровь, захлопнув книгу. - руку, нужно поставить вам капельницу. Мило улыбнулась она. - опять? Да сколько можно, у меня от них давление скачет. Недовольно сказал Румпель, но всё-таки протянул руку. Не сказать, что он больно хотел оставаться в больнице, но тут было так спокойно, все было известно наперед. Он любил знать все заранее, контролировать ситуацию, но в таком состоянии он не имел никакой власти. - может, вам принести ножницы? Подключая капельницу спросила она с интересом осматривала больного. Его волосы спускались уже чуть ниже плеч, обычно мужчины ненавидят длинные волосы. - нет, меня всё устраивает. Фыркнул в ответ больной, он уже привык к своему образу и был не намерен его менять. В конце-концов это Он, а не кто-то ещё. Сегодня был странно хороший день, на полу плясали дырчатые от занавесок лучи, на небе плыли редкие пушистые облака. На улице было удивительно не шумно, а в воздухе летало умиротворение. С большим трудом Голд встал с кровати, шатаясь и чертыхаясь он шел по стенке опираясь на трость. Спустя столько времени, столько месяцев он наконец встал на ноги. И несмотря на хмурое и сосредоточенное лицо внутри он ликовал, он все таки может ходить! Опершись на подоконник он с улыбкой уставился в окно. И шокировался, увидев там Крюка и Бейлфайра, они держались за руки и мило разговаривали. Румпель ещё долго не мог поверить увиденному, особенно объятьям и держанием да руки. "Что это за, нежности? Какого черта!?" Он тяжело вздохнул и закрыв руками лицо провел вниз, как бы пытаясь убрать с глаз, то, что только что увидел. Но вот из разума выбросить это было невозможно. "Неужели это ублюдок специально тут стал? Чтоб показать мне это. Не может быть, что это случайность! Да какая разница, все плохо!" Уивер с трудом сел на свою койку, а затем и лег. Спина и ноги ужасно болели, сейчас Темный чувствовал себя как никогда старым, от чего на душе становилось тоскливо. Как будто вся его жизнь была бессмысленна, в итоге которой ничего не получилось. Так же у разбитого корыта, как и в начале, а на душе такая, пустота. Мужчина долго так лежал, слушал очередной вой сирены скорой помощи, и пытался переварить реальность, что снова его настигала. Тогда у него по крайней мере был сын, что его любил. После позднего завтрака, от небольшой аварии на кухне, эта реальность уже пришла к нему. Позвякивая цепями и ухмыляясь, стуча небольшими платформами на сапогах она вошла в комнату и по хозяйски оглянулась. - хорошее местечко, крокодил. Хмыкнул он сновая туда-сюда. - поиздеваться явился? Оскалил зубы Румпельштильцхен. - ты кое-что забыл. Лихо развернулся Крюк, а глаза блестели так, что видно их было даже Голду почти на другом конце комнаты. Может это показатель зла внутри человека? Как с тем зеркалом Белль? - кто я тебе? Вопрос был резким как пуля, мужчина сначала растерялся такому вопросу. Будь он сказал не таким самодовольным и корыстным тоном, он бы заставил намного больше задуматься. - ох, как ты мог забыть старче? Забыть о контракте всей своей жизни!! Наигранно выдал Крюк, направив руки в небо. - хозяин. Задушенно рыкнул калека и отвернулся. "Чего он опять добивается? На какой черт эта показушность? Актеришка" Сейчас он просто злил его, действовал на нервы, чтобы увидеть гнев, который так презирал. - как хорошо, что ты не помер. В развалочку пират подошёл к койке больного и бухнулся так, что та заскрипела. У Уивера насчёт этого были двойственные чувства, он понимал, что это был самый лучший раз, когда он мог бы покинуть этот мир, в котором его ненавидят. Но с другой-вечный ад это меньшее, что его привлекало. Он до сих пор ему снился, приобретая всё новые и новые ужасающие формы. - у меня ещё много планов. Хмыкнул Килиан сжимая руку мужчины немного выше кисти, где обычно находятся оковы, где собственно она и была, невидимая. Он вздрогнул и заскрипел зубами, каким же отвратительно беспомощным он себя чувствовал, и как же это бесило. - куда ещё хуже? Рыкнул он, повернувшись. В синих морях заблестели рубины, это внушало изрядный страх, который упрямец не хотел показывать. - я влюблю в себя твоего сына. После долгого молчания выдал пират наигранно пожав плечами, таким лёгким тоном, будто решил купить щенка. Сначала Уивер чуть не задохнулся от возмущения, а потом слегка успокоившись вкрадчиво произнес: - ты насколько меня ненавидишь? - помнишь тот раз, когда я пил с Бэем? Так вот, когда я начал к нему приставать, был абсолютно трезв. Кажется он был вполне доволен реакцией заклятого врага, этот шок, растерянность и злость. А главное, эта смешная беспомощность. - ах ты сволочь! Ублюдышь. Прошипел мужчина, сжимая кусок простыни, от злости его лицо искривилось, а руки дрожали от напряжения. - ублюдок, это просто так тебе не останется, я найду, я найду. Всё повышал голос он, со стороны его легко можно было принять за сумасшедшего. - ты совсем не изменился корокодил. Наоборот сказал тише Крюк, своим обыденно лихим, но коварным голосом. В таком таилось гораздо больше, чем в разгневанных криках Темного. Бездна, скрытая под видом нормы и самообладания. - ты всё всегда решал либо силой, либо мерзопакостной хитростью. Но ты не Тёмный, ты жалкий старикашка, смирись с этой  мыслью чудовище. Смирись, что ты больше не сможешь убивать, не можешь обречь своего врага на пытки и страдания. А так хочется да? Только, даже будь у тебя сила, мне плевать. Терять нечего, а смерти я, в отличие от тебя не страшусь. Хочешь ведь пустить мне кровь? Да монстр? Хочешь бить меня этой тростью, пока как отцу Белль не сломаешь ногу и не проломишь череп? Его лицо медленно приближалось к лицу, к уху Голда, спесь которого резко смешалась со страхом. И тут пират резко вскакивает, кидаться к трости и отдает её ему. - давай! Бей меня! Как угодно куда угодно! Ты же хочешь, хочешь убить и навредить всему, что на твоём пути, всему, что тебе не по нраву! Он раскинул руки, декольте рубашки практически показывало грудь. На лице играла веселая, наполненная адреналином ухмылка. Румпельштильцхен смотрел на него с шоком, сжав обеими руками трость, как будто биту. По телу пробежалась холодные мурашки и тело обдал озноб. - Бей меня я сказал! Уже закричал Крюк приказным и яростным тоном. От которого калека подпрыгнул и прижал спасительную палку к груди. - Бей я сказал! Руки в перстнях потянули его и заставили встать, невольно опершись на стену. Спесь так и играла в глазах, а ещё ярость, неимоверная, бесконечная, её было больше чем моря, а оно уже бурлило и кипятилось. Только вот, почему-то Великий Темный дрожал, в полном недоумении и ужасе, глаза выкатились от шока, а руки, как в большинстве стрессовых ситуациях сжимали трость до бела. Он зажмуриться и размахнувшись зарядил по плечу пирата. - нет, смотри! Смотри как ты меня бьешь! Ты же этого хочешь, хочешь расцарапать мне глотку. Бей! А тон был истеричным, громким и злобным, неужели работники больницы этого не слышали? Хотя ,наверняка они это игнорировали, или просто были в другом корпусе. Недавно привезли нового больного, свежая кровь текла по операционному столу. Голд отрывисто задышал и трясся всем телом, такой ужас он испытывал только в тот бой на кухне. - Бей, как бил тех кто тебе не нравится в деревне! Бей так, как ты бил отца Белль, бей так как пытал Пиноккио! Бей так, как бил того, кто оказался рядом с твоей возлюбленной когда та была Лейси!  Бей так, как ты убил Гарольда! Бей так, как убил тысячи людей, как бил уже и меня! Всё наступал Килиан, уже взяв мужчину за шиворот и тряся. - ты любишь бить, ты любишь убивать, ты любишь пытки и кровь. Чем ты не чудовище Румпельштильцхен? Даже твой внешний вид не людской. Резко отпустил он его и громко прошагал на выход, звук закрывающиеся двери громом ударил по ушам. Мужчина с грохотом упал на пол, впрочем, он этого не слышал, в ушах звенело и гудело с ужасной громкостью. Прошло два дня с той сцены, он лежал на койке, а пальцы бесконечно теребили краешек простыни. В это утро он долго не мог проснуться, и не от усталости. Ад никаких не хотел его отпускать, царапал ноги, вонзал когти в глаза. Ему сказали, если он будет так нервничать, то у него вполне может случиться инсульт. Но теперь он был как не тут, постоянно закрывал лицо, сжавшись в комок. Страх заковал его выдавливая слёзы. В конце-концов эти звуки были больше похожи именно на плачь. Но такое было редко. Он никак не мог переварить эти слова, эту правду. Ведь он же это осознавал "Я правда монстр, чудовище. Кто ещё может быть таким? Я сделал столько ужасного зла! Бедная Белль, о моя Белль, как мне тебя жаль, что ты встретила меня. Я столько зла принес в твою жизнь, превратил ее в кошмар, только за то, что ты полюбила меня. Как ты смогла? Я ведь чудовище, ублюдок, урод, негодяй, ты не достойна такого" Это была тихая истерика, паника, что сжигала его изнутри. Как большой червь, с каждым днём он отрывал куски всё больше и больше. Это продолжалось долго, в итоге ему стали давать сильное снотворное и успокоительно. Помогало, но ужасно сказывалось на здоровье. Ко всему прочему букету прекрасного, добавилась нездоровая бледность кожи.

***

Линолеум давно не сверкал и пыли появилось заметно больше. Теперь квартира не казалась такой роскошной. Впрочем, Крюк предпочитал сидеть у Бэя, с ним уютнее. Помимо него в квартире собирались и остальные: Реджина, Эмма и Генри. Некая поисковая группа, что случайно задержалась в Нью-Йорке подольше ,чем планировала. Генри и Эмма много времени проводили вместе, как будто пытаясь наверстать упущенное счастливые мгновенья. Реджине тоже было не скучно, много времени она была с ними, а в свободное пыталась найти источники магии за пределами Сторибрука. "Мало не много. Зная нашу жизнь, вполне возможно, что нам понадобиться магия извне" стратегически думала она. А в это время капитан Крюк и Бейлфайр проводили почти все свободное время вместе. Они могли бесконечно болтать о разном, заниматься чем угодно и делиться друг с другом всем. Не думайте, что Килиана не мучила совесть. Она натягивалась как нить и дрожала, при мысли о том, что Бэю может быть плохо от того, что его отцу было плохо от его рук. Да и самого Голда ему в той или иной степени было жалко, правда ровно до того момента, как он не вспоминал все его злодеяния. Чем больше они проводили времени вместе, тем ближе становились. Это была какая-то невидимая, непонятная нить, что крепко их связала. И они с удивлением поняли, что держатся за руки. "Всё это ради всех их, во имя умерших и разбитых, во имя Милы" думал каждый раз он. Каждый раз, как в голове назревало горячее чувство жажды. Обычный, слегка облачный день несёт в себе гораздо больше, чем кто бы мог подумать. - зачем? -Раздается растерянный вопрос, а бровь изгибаться в непонимании. - слушай, Крюк, думаешь я сам знаю? -Я просто волнуюсь, да, он плохой человек. Но когда-то был совершенно иным, и тот образ я никак не могу бросить. Он крепко связан с нынешним Голдом. - и, что? Решил пойти по стопам Белль, и простить ему все муки и спеси? -Хмыкнул пират, наводя себе некрепкий черный чай. Но не успевает мужчина ответить, как на кухню заходят Эмма и Реджина. Сейчас довольно ранее утро, потому Генри всё ещё спит. - что опять за обсуждения? -Вздыхает светловолосая, наливая себе стакан холодной воды. - да так, обсуждаем несчаного отца Бэя! -Взмахивает руками Килиан и делает большой глоток чая. - ты реально веришь, что он мог измениться?- Проглатывая кипяток продолжает он. - с одной стороны это вполне разумно. Тут, без магии и влияния тьмы и зла нет. Философски заключает Реджина, что находится в поисках печенья или какого-нибудь другого перекуса. Утром тут всегда так, а потом до ночи, пустота. - а в Сторибруке?- Двадцать восемь лет он не был божьим одуванчиком, даже без магии. Протягивая пачку овсяного печенья говорит пират и садиться. Реджина кривиться, не то что она хотела, но лучше чем ничего. - формально, там был иной человек. Сам посуди, памяти нет, значит нет воспоминаний ни о магии, но о своей жизни в образе Темного. И конечно же нет воспоминаний до этого, жизни обычного Румпельштильцхена. Оно скорее складывается, образуя более гуманный образ всё того же Темного. - то есть, ты считаешь, что без магии он может вернуться в свою изначальную ипостасью?- Выдержав паузу спросила Свон, под рассеянный взгляд Нила. - а ещё, что Голд вообще иной человек? -Звучит фантастично. Появился на кухне Генри, делая деловое выражение лица. - технически, да. Добавила женщина и резко распрямившись решила все таки поесть нормально. А надежда Нила все больше загорелась, он все больше верил в то, что его любимый отец, "Тот" может вернуться. А как это бесило пирата! Всеми силами он хотел показать ему, напомнить, что его отец чудовище и не более. Вспоминал прошлое, рассказывал о случаях, о том же несчастном Гарольде. Это работало, но не настолько. Этот огромный внутренний стержень, его было не так-то просто сломать. "Что ещё должен сделать Крокодил, чтобы он наконец понял?" Даже факт того, что Румпельштильцхен убил его мать, и какую-никакую, но жену. К стати, прекрасную женщину. Его не останавливал, что это за родовая упрямость? Почему с этими, с этими, а какими?.. - а какая у него фамилия? Вдруг спросил он, с очень задумчивым вращением лица. - у Голда? -Подняла бровь Реджина, уже нашедшая где-то непонятный женский журнал. - у Румпельштильцхена. Заключил он и сел рядом, топтаться на одном месте было уже невмочь. - у нас нет фамилии. У простых крестьян их воприоре нет. А Штильцхен это и не фамилия, а часть его имени, что периодически используется как фамилия. Хотя ей не является. Объяснил Нил, уже наливая чай. В своих размышлениях Крюку казалось, что всё вокруг идёт слишком быстро. - и как его родителям пришло в голову так его назвать?- Подняв глаза к небу спросила Эмма, у нее самой долгое время не получалось произнести имя Тёмного без ошибок. - у него нет родителей, точнее был отец, но он его бросил когда папа, был совсем малышом. А уж кто дал такое имя мне неизвестно. Свон сильно удивилась на пару секунд застыв, кому как не ей было хорошо знакомо это чувство одиночества. Кто как не она знала каково это, быть сиротой. - туго ему пришлось. Покачала головой она и встала из-за стола. Оказываться они так мало знают про Голда, про это чудовище которое столько лет практически ненавидели. - и, что? Тут все, кроме Генри сироты. Видишь хоть одного злодея, пренебрегающего чужими жизнями и чувствами? Фыркнул он сложив руки. И на пару мгновений мелькнуло чувство стыда "А разве я, герой?" Подумал он, но мысль быстро ушла сама собой. Хотя ведь, все можно оправдать? Темный внушал себе, что делает всё правильно, что так и надо. Килиан говорил, что несёт возмездие ради всех жертв его самовнушений. Ну, а кто уж тут более благороднен, решать уже не нам. - так, ты всё ещё не нашла никакого его намека? Кроме того пятна крови на стене год назад? Как такое может быть, ума не приложу. Он не мог сам уйти, вот никак, он чертов наркоман магии. Значит с ним что-то случилось. Опять толкнул речь Бэй, будучи взволнованным от таких разговор. Эти разглагольствования были частым явлением в "убежище" поисковой группы, и частенько они заканчивались ссорой Нила с Крюком. Вообще и Эмма, и Реджина были на стороне второго. Но только ради самого Бэя и Генри, да-да, ведь Голд был его дедушкой и он почему-то нормально, а нему относился. Только ради них было всё это.