Возвращение Румпельштильцхена

Ветер несёт запах сена, лошадей и  ромашек, что совсем недавно начали цвести. Он сидит на траве, разглядывая ныне цветущую поляну и мечтательно улыбается. В руках перебирает недоделанный венок, на нем свободная рубашка с повязанной ниже шее лентой. И вот наконец она: в сером платье с коричневым волнистым узором, пышные волосы, как всегда, распущенны, а глаза блестят на солнце. Он почти давиться воздухом от нахлынувшего восторга. — О Мила,  как же я рад-встаёт и бросается в тёплые объятья. Она вздыхает, чуть выше кисти сияет синяк. — что случилось? — он хмуриться и с волнение заглядывает в её зелёные глаза. — помнишь Грега? Он все ещё сильно зол, что я ему отказала. Неугомонный балбес- Само собой у нее поджимается нижняя губа, это бывает когда Мила обиженна или в горе. — ну-ну милая, он просто пустоголовый болван, ты его никак не достойна. Рано или поздно он от тебя отстанет,  главное держись подаль. Девушка вздыхает и кладёт голову ему на плече. — все никак не пойму, чем я так им не угодила? Парни только и дело, что пристают и если взаимно не отвечаю-травят. А другие девушки поддерживают и только  хихикают, змеи. Чтоб им худо было. — не надо так Мила, ты выше подобного. Нам просто не везёт на людей- парень заботливо улыбнулся. Он ещё не был так худ, скулы не были так заметны на лице, а в глазах не отпечаталась усталость. — ну хоть с тобой мне повезло- она улыбается в ответ и Румпель робко её целует. Он не такой, как другие, он тихий и робкий, его улыбка искренна, он не говорит с ней как с простушкой, с высока. Он милый и добрый, он дарит ей цветы, оставляет перед порогом подарочки и вплетает в волосы цветы. Она любит только его. Она не такая, как другие, без сплетен и усмешек, без игры в жертву, она не отворачивает голову перед сироткой в простой одежде. Она приносит ему теплое молоко и книги, на которые денег ему не хватает, она учит его танцевать, она дерзкая и весёлая, приятная и умная. Которая сама может постоять за себя и ничего не стесняется. Он любит только её. Румельштильцхена постоянно дразнили, никто особо не горел с ним дружить. А тем более встречаться. Милу никто не любит, слишком упрямая и дерзка, почему-то  никого не достойная. Их как будто свела судьба. — эхей! Какой ты медленный Румпель! — смеялась она бегая  с ним по лесу. Она была быстрая,  он же наоборот. Но когда они встречались то падали в траву и стискивали друг друга в объятьях. И в этой задушевной теплоте рассматривали облака и ветви деревьев. А иногда в ночных прогулках искали созвездия. Порой даже соревновались кто больше знает. Хотя по большему счету девяносто семь процентов они придумали. Ведь мало книг было в то время, а буквы со временем забывались. В то время как другие пары ходили на сеновал, они плели  венки и делились насущими проблемами. У них были разные взгляды, но похожие недуги. Да они часто ссорились, но быстро отходила и вновь брались за руки. То был вечер, почти ночь, на улице было холодно и безоблачно. По ухабам и упавший деревьям, через овраги и глубокие лужи она шла к домику старых ткачих. Немногие вообще знали, что он тут есть. Собственно, это было только в пользу живущим в нем. На глаза попадались мотыльки и сверчки, странно большие улитки и волосатые пауки. Внимание её больше всего привлёк огромный мотылек, серый, с чёрным узором на крыльях. Он игриво кружился вокруг деревьев и пней, то взмывал в небо, то прятался в дуплах. Мила остановилась смотря за диким танцем как заворожённая «Вот бы и мне быть такой, свободной,  ни от чего не зависящей. И пусть я бы прожила недолго, зато как!» Выйдя из мыслей она вздохнула и продолжила свой путь. В доме были потушены свечи и она робко постучала в окно. Ответа конечно же не последовало «Вот я дура» припомнить она и распахнула оконце. На кровати под ним спал Румпельштильхен. — эй-эй, проснись же! — шёпотом сказала она, парень вздрогнул и уставился на неё полусонными глазами. — сюда давай- скомандовал она. В полном замешательстве парень вылез и тихонько прикрыл окно. — что случилось? — голос все ещё хрипел после сна. — я больше так не могу, от этого всего воротит, понимаешь? Я уже видеть не могу эту деревню! Это все так надоело, я ухожу. — куда? — сон как рукой сняло, юноша очень удивился и подошёл к Миле. — куда угодно, в мире существует не только эта деревня- сложила руки та, после чего продолжила- ты со мной? — да ты с ума сошла? Прям так, неведомо куда с одним лишь рюкзаком?! — это все никак не укладывалось в его голове. Просто взять и уйти, как такое возможно? — будто тут мы живём не на птичьих правах! Или тебе так нужен этот захудалый домишка?! — да, да как так можно?! Как я могу бросить моих опекунш в конце то концов?! — до тебя же они как то жили, напиши записку! Они поймут. Пара стояла в молчанье. Решительная девушка в коралловый накидке и ошарашенный парень в ночном платье. Им было уже за двадцать. — нет, я не могу так. Это опасно и безрассудно! Вокруг столько опасностей, а ты бежишь  невесть куда! — он нахмурился, подобная идея ему ни чуть не прельщала. — Румпель пойми, я не хочу тухнуть в этой деревне всю жизнь,  я не могу тут больше жить! — Мила была в гневе, такое упрямство и тупое отрицание столь понятных для неё слов ужасно выводило из себя. — но тут можно жить! — развел он руками. — вот ты и живи тут, один! Не пойдёшь,  я пойду одна, а ты оставайся и прей дальше! Она круто развернулась и зашагала прочь, Румпельштильцхен от такого оробел.  Потерять её, такую особенную прямо сейчас. По правде она бы наверное и не ушла далеко,  кто знает как бы сложилась судьба. — стой! Мила подожди! — он кинулся ей вслед- как же ты одна… Девушка вздохнула, она хотела сказать что-то острое и ядовитое,  но не смогла. — как-нибудь смогу- прикусив нижнюю губу ответила она. — дай, дай я оденусь и соберусь, подожди меня. Для Румпеля это было трудное решение, покинуть столь родной и привычный дом. Бросить обычный распорядок дня, тетушек и идти невесть куда, где наверняка полно ужасов. Но и выбора толком не было, либо нет, либо да. И он был не готов потерять её. — у тебя нет баночки чернил? — через время спросил он, готовый писать записку. В горле стоял ком. «Как они только не проснулись?"мелькнуло у него. А ведь по правде говоря они и не спали. Всё слышали. Мила передала ему небольшую коробочку с тёмно-синей жидкостью, обмакнув перо он нескладно написал буквы прощания. Строчки три или четыре, писать было трудно. Положив его на столик, взяв свою сумку он навсегда выпрыгнул с окна в последний раз закрыв его. — спасибо, спасибо- выдавала Мила обняв его. На глаза накатить слезы, она не верила своему счастью. — эх, ну веди- обнял он её в ответ.

***

Машина ехала с дикой скоростью, как только за ними  не было вереницы из полицейских машин? Хотя скорее всего они просто не поспевали за этой адской колесницей. Двух пленников кидало то в одну стенку, то в другую. Они постоянно бились то об передние сиденья, то об потолок, то вообще падали. «Лишь бы мы не кого ни сбили» думал в это время Арчибальд пытаясь удержаться на месте. «Лишь бы не сдохнуть» думал Голд, в очередной раз ударившись челом об потолок машины. К тому же добавлялся едкий парфюм смешанный с сигаретным дымом, от которого было нечем дышат. И самое главное- пистолет. Урсула и так была зла из-за страха за свою целостность после подобных заездов, а тут они. Крюк был в бешенстве, наверняка не довези этих двух бездарей, пират бы живьём их сожрал. И вдруг кадиллак на полной скорости тормозит. Колдунья морская то успела зацепиться за сиденье,  чтоб не вылететь в окно, а вот их пленники нет. — сумасшедшая! Больная! Как-так можно?! Ты чуть нас не убила поганка! — возмущался она, приходя в себя. На лице Круэлы возникла ужасно довольная и лукавая улыбка. — меньше слов, пора действовать-выдала она, доставая из внутреннего кармана шубы коробочку сигарет. Не успел Румпельштильцхен прийти в себя и выдохнуть, как мощный удар пистолетом по голове вывел его из колеи. — да, да что вы такое делайте! Зачем, что вам надо?! — паника пожирала тело Хоппера изнутри и все больше холодила душу. Вот так, абсолютно неожиданно он попал в такой переплёт! А ведь просто погнался за играющим Понго, а потом нашёл того, кого уже второй год ищут. И всё, от смерти на волоске. — а ты бы меньше вякал, сверчок, пока по стеклу не размазали- медленно и игриво произнесла Круэла, потягивая беднягу за галстук, и выдыхая облако дыма прямо ему в лицо. А после, уже отпустив, без всякого предупреждения стартанула дальше. Урсула быстро полезла в сумочку и начала кому-то звонить. — всё, мы где надобно, почти привезли, жди. «Всё это явно, чтоб уничтожить Голда, а теперь и меня заодно. Конечно он плохой человек, но это уже слишком. Опускаться туда же, а то и ниже!» Арчи был согласен, что Голд, конечно, далеко не самая приятная личность, но он не был чудовищем. И сейчас вспоминая множество  плохих  моментов он старался найти хорошие, попутно прижимая его к себе, ибо такими темпами эта поездка могла бы стать для Румпеля последней. Вспомнить удавалось довольно мало, Тёмного он лично не знал, настоящего, как говорил Нил «того самого»  Румпельштильцхена тоже,  только Голда. На мнение о нем очень повлиял тот сеанс терапии, хотя скорее маг ему попросту выговорился. Но тогда сверчок  точно понял- он живой человек, а не монстр. И тут все размышления как будто снесло энергетической волной. Голова сильно заболела, а безумно ведущая вдруг стала ехать намного аккуратней и тише. Они близко к месту назначения. Мужчина слегка подскочил и попытался хоть что-то разглядеть за тучной шубой, что собственно всё и загораживала. И это получилось. «Дело явно плохо » он закусил губу и уставился на Голда. Тут вдруг машину обдало волной, как бывает после взрыва, они вжались в сидения и глотали воздух ртом. Наконец Арчибальд смог разглядеть пейзаж, что доныне закрывала шуба и лицо ведьмы. Они в Сторибурке. Мелкают знакомые дома и знаки, деревья и улицы, с дикой скоростью всё будто кружится в анархии. Поворот за поворотом, ухмылка за смешком. «Что-то задумали, и я кажется понимаю. Голд тут Темный, но зачем Крюку его магия? Кинжал, кинжалом можно управлять магом. Он собирается сотворить ужасные вещи. Его руками.» Таким уж он был по натуре, советь на ножках, обострённое чувство справедливости, глупо и наивно, но теперь он был твердо намерен как-то помешать сию действу. Резко чертов кадиллак остановился, Круэла словно в отдышке откинулась на сиденье. Урсула суетливо закопашилась в сумке. Этот небольшой застой помог собраться с мыслями, во всяком случае хотя бы собрать их в кучу. Он внимательно следил за каждым их действием. — даже не думай бежать, подстрелим с большим удовольствием. Ты особо не нужен, а удовольствия в кончине много-напомнила сумасшедшая и обе женщины вышли из машины. Около виска оказалось холодное дуло пистолета, что сдалека выглядел намного меньше и не так жутко холодил душу. Ведьма потащила его в большой дом из красного дерева, следом с ними Круэла тащила Голда, почти волоча по асфальту. Воздух был холодным, по телу пробежалась мурашки, пахло дождем и сыростью. «Неужели никто из местных нас не заметил? Ведь такая примечательная, новая в городе машина» Дом изнутри был довольно крашен, картины, резная мебель и огромное количество книг. «Это же его старый дом» выдохнул сверчок оглядываясь. Их тащили в подвал, сердце пробрала дрожь. Джимини понимал, что он ненужный свидетель и не имеет никакой ценности. Его вообще могут убить прямо в пороге подвала и похоронить на заднем дворе, и до поры до времени никто ничего не узнает. Паника начала все больше и больше захлёстывать разум. Он был психологом, потому конечно старался себя успокоить, что что, а паника это всегда плохо. Но когда ты находишься в очевидной опасности с каждой минутой это становится всё труднее. Голд начинал приходить в себя, под тусклый свет их связали и заперли. Оставалось только гадать что будет дальше. Мрачный, холодный подвал с белыми стенами и полом. Мужчина сразу понял, что кричать бесполезно и глупо, не зря же рот оставили открытым. — эй, вы как? — спросил взволнованный голос непонятно откуда, слишком далеко он был. И тут на него уставился тот самый бренный якобы нищий, седые волосы пучками стояли на голове, а голубые глаза внимательно изучали саму душу. — ну как, чувствуешь себя, поживей? Такой наплыв энергии да? — Зосо мерзко ухмылялся, как в тот самый день своей долгожданной кончины. И правда, тело перестало болеть и ломать, вся болезненность ушла. Румпельштильхен чувствовал себя богом, он мог свернуть горы и уничтожить города одним взмахом руки. Власть и сила пульсировало в нем теплой, гордой рекой. Но тут вспомнился сон, сон в котором он своими руками убивал все, что только движется. Мигом накатил ужас, что он сейчас может это сделать, может убить кого-то, повторить то что видел. И только появилась мысль, которая шла на перекор темной магии, как та тут же сжалась в его венах и выпустила шипы. Давила и металась в нем, каждым движением разрывая на кусочки. Она шипела, начала и извивалась, шептала на уши и наводила туман на разум. — ты можешь все, ты бог, ты Великий Темный, подчинись и встань! Она кричала в из самого черепа, сидела в его разуме и шевелилась как зловредная опухоль. Будто кто-то залез в тебя и пытается управлять, а на любое неподчинение мутила разум и порабащала всё в организме. И чем больше проходило времени, тем более эффективно она устанавливала свои позиции. Необъятная энергия билась в ребра, веревки с треском разлетелись в клочьия, ах как же приятно было стоять на обоих ногах. Мысли мешаются в кашу и становится твоими, и уже ты хочешь то, чего всего минуту назад хотела магия. Но из равновесия вывело его лицо. Доктор Хоппер был связан, а на лице был страх и непонимание. Он уже успел увериться в то что Голд и правда нечто не людское, настолько странно это выглядело со стороны. Обратно метнулись чувства, что он испытал к нему вроде не так давно. Благодарность в которой мужчина чуть не развалился, когда сверчок был решительно настроен ему помочь. За просто так, зная что он чудовище. Два человека в одном теле рвали разум, Румпель застыл глядя на него. Определенно нам нужно чувствовать себя слабыми, иначе от чувства своего превосходства и силы мы совсем потеряем голову. Мы перестанем к чему-либо стремится кроме большей власти. Нам нужно бояться, иначе мы перестанем быть людьми, мы будем намерены свернуть горы и забудем о всем человеческом. Это станет не нужно, мы будем отчаянно бороться с другом другом и всем миром. В основе множества всего лежит слабость, лежать страх и робость, без этого мы не сможем быть милосердны, добры и открыты. Только сейчас да него дошла эта истинна и Темный застыл как ошпаренный. — мистер Голд? — тихо окликнул его рыжеволосый. — да, да тебе помочь? — кое-как смог выдать он присаживаясь на одно колено и развязывая путы. И тут магия сомкнулась на нем шипастым ошейником, пронзила горло, руки, душу и разум изнутри, как внутреннее кровоизлияние. Уивер со скрежетом зубов схватился за голову. Всё его существо как будто сжало одной могущественной рукой. Сжало до хруста костей, до того что нервы начинают лопаться, а кровь кипеть в венах. Со всех сторон магия окутывала и сжимала его, не имея возможности поработить, ведь это уже сделал кто-то другой. Её это злило, она не хотела подчиниться, она хотела владеть и крушить. Магия штука такая, очень непростая и проблематичная. Что светлая, что темная, разница больно небольшая. Только первая была более податлива, она сливалась со своим владельцем становясь органичной частью его. В отличие от темной, что владела своим «хозяином», внушала ему свои мысли и желания, заставляя его принимать их за свои. Связывала, а сама пряталась за спиной, как коварный кукловод. — о боже, что с вами?! Мистер Голд! — голос бедняги дрожал, он не совсем понимал и абсолютно не знал сущность происходящего с Румпелем. Который сейчас в отличие от него, отчётливо понимал природу всего своего существования, что он не может быть собой, только частью черного льва, быть его пищей, вместилищем паразита. И нет никакой речи о нормальной жизни, о ничем человеческом. От гнева он бился о стены, царапал себя животно желая избавится от боли и оков, от понимания всего. Вскоре мужчина успокоился, магия приняла факт того что, она она не может быть его хозяйкой и с любопытством ждала дальнейшего исхода событий. В тишине летали зыбкие мысли, полные страха и ненависти, злобы и непонимания. А время бежало удивительно быстро. Румпельштильхен чувствовал как хозяин с каждым шагом приближался все ближе к этому сырому убежищу. Несомненно он узнал свой подвал, припомнил что редко тут бывал и обычно хранил вино или сломанные вещи. Но это сейчас не имела никакого значения. Арчибальд гадал о сущности магии, ведь он практически ничего о ней не знал. И тут вдруг Темный подскочил, распрямил спину и шагнул к двери. Что уже через пару секунду открылась и в дверном проёме появился пират. Они долго смотрели друг на друга, никакой ухмылки, никаких издевательств. Только холодный расчёт в голубых глазах. — Темный, я повелеваю тебе, убей его! — вдруг поднял пред собой кинжал Киллиан и указал на Хоппера.