***
Через полчаса тряски на верблюдах, небольшой караван прибыл к месту стоянки бедуинов. Вся процессия остановилась в нескольких метрах от импровизированной деревни, в то время как Али, отправился на встречу с местным шейхом, чтобы получить позволения, остановиться у них на отдых. - Кажется, мы попали на сватовство, - убирая ткань от лица, широко улыбнулся Тэхен, наблюдая, как одна из девушек суетится у огромного костра. - С чего ты взял? - удивлённо спросил Чонгук, так же открывая лицо. - Джамиль, я живу здесь с самого раннего детства и не впервые приезжаю в подобное место, знаю традиции. Посмотри на неё, ей сегодня предстоит обслужить всех присутствующих в лагере мужчин, накормив их ужином, - Риналь кивнул в сторону худенькой, темноволосой девчушки, что-то усердно помешивающей в огромном чане. - Может быть она дежурная по кухне? - предположил Чонгук. - Может. Заключим пари? - просто предложил Тэ. - Что скажешь? - В целом я не против, но каков выигрыш? - оживился Чон. - Давай на желание? - протянул для пожатия руку Тэхен. - Если выиграешь ты, то я выполняю твоё желание, а если я, то ты моё, идёт? - По рукам, - Чон с силой тряхнул тёплую ладонь Тэхена. Хотя Чонгук понимал, что его шансы равны нулю, но уж очень ему хотелось попытать удачу. - Господин, шейх Абильрахим, ждёт Вас в своём шатре, - Али оторвал их от продолжения разговора, склонив голову и жестом показав, куда им идти. Парни спешились, у Чонгука с непривычки это вышло не без труда, а затем пошли в указанном направлении. - Риналь, мальчик мой, как я рад тебя видеть! - худосочный мужчина, со впалыми щеками, весьма преклонного возраста с силой обнял улыбающегося ему Тэхена. - Как давно ты у нас не был! Кстати, ты вовремя, у нас сегодня обед семьи, если вы не против, то я приглашаю вас присоединиться к нам, - улыбнулся мужчина. Риналь слегка повернулся к сидящему чуть позади Гуку, и игриво поиграл бровями давая понять, что Чонгук теперь должен ему желание. Младший скептично закатил глаза, но мимический диалог пришлось прекратить, поскольку им предложили отдохнуть, пока их верблюды будут накормлены и напоены.***
- Вы с шейхом знакомы? - не удержался от вопроса Чонгук. Ему никак не давала покоя мысль, что Тэхен часто мог бывать здесь в одиночестве, ещё совсем юным парнем. Слишком ярые объятия бедуина взбесили младшего, ему хотелось подойти и сбросить чужие костлявые руки с мягкой линии талии Риналя. Конечно, логика крутила у виска, говоря, что до появления Чонгука у Тэхена и мыслей-то подобных в голове никогда не было, но все равно гремучая змея собственничества, шипела и не давала успокоиться. Тэхен же остановился и недоуменно посмотрел на парня рядом: - Я же говорил, что приезжаю сюда с детства. Шейх Абильрахим, троюродный брат отца, поэтому мы с братьями всегда были здесь частыми гостями. Пустыня закаляет, в ней нет места трусам и неженкам, поэтому я и люблю это место, тут я не просто младший сын и брат, которого все опекают, здесь я в первую очередь мужчина! - гордо произнёс Тэ. - Но и младшеньким я тоже люблю быть, - искренне рассмеялся Риналь. Чонгуку стало стыдно за свои мыслишки, которые сейчас казались настолько надуманными и высосанными из пальца, предварительно намазанными соком бред-травы, что он невольно покраснел и закусил губу, ругаясь про себя.***
В большом шатре, на расстеленных на полу множества небольших ковров сидели все мужчины племени. Все та же девушка, которая сновала возле чана, теперь носилась между шумной толпой сидящих, подкладывая в миски куски мяса. Чонгук настороженно откусил от огромного куска, а потом зажмурился. Это было вкусно, вопреки его ожиданиям: мясо было в меру приготовленным и таяло во рту, оставляя привкус специй. Чон, стараясь сдерживать свои первобытные порывы, с удовольствием уплетал пищу, с любопытством посматривая на все происходящее. Тэхен уже отложил свою тарелку и, наклонившись к его уху, начал рассказывать: - Несмотря на то, что это племя той же веры, что и мы, здесь не принято заставлять женщин выходить замуж, они вольны сами выбирать, кто станет их суженным. - Правда? Разве такое возможно? - недоумевал Чонгук. - Я всегда полагал, что уклад и устои кочевых племён гораздо жёстче, чем у обычных жителей городов. - Напротив, они более свободны и вольны жить так, как хотят, - ответил Тэ, а Чонгуку послышались в его голосе нотки горечи и зависти. Все время рядом с Риналем, Чон старался не думать о том, что время проходит слишком стремительно. Уже подходил к концу месяц его пребывания в этой стране, а значит осталось всего две недели, которые они проведут рядом. Эта чудесная сказка закончится, но Чонгук попробует придумать повод и найти причину, чтобы вернуться сюда, видеть Тэ как можно чаще, устроиться на работу в фирму отца на подработку, чтобы иметь возможность летать на переговоры и встречи. Он не может просто так отпустить того, кто имеет огромное количество граней, Чонгук же ещё не все их изучил! Но каждая из открывшихся ему сторон, только сильнее заставляет его трепетать от прикосновений, голоса и нежного взгляда. - Смотри, - прервал его мысли Риналь, - сейчас она даст ответ жениху. Тэхен оживившись, схватил Чона за руку, но тут же отдёрнул ее и отвернулся. Тэ не понравилось, что касаться Чонгука стало не просто естественно, а практически необходимо для него. Он, как сверхчувствительный радар, улавливал все нотки настроения младшего, стоило только его коснуться. Наваждение по имени Чон Чонгук, окончательно сорвало все заслонки и все моральные принципы Риналя. Стало абсолютно все равно, что он мужчина, что это аморально, грешно и противоестественно. Чонгук - лучшее, что имеет и имел в своей жизни Риналь, возможно, он глуп и не стоит так широко распахивать для него свою душу, но он должен признаться, хотя бы самому себе, что безумно влюбился в этого необычного парня, сводящего его разум с законного места и, заставляя совершать роковые ошибки, которые таковыми сейчас уже не казались. Быть с Чонгуком - правильно! Девушка, поднесла крепкому, невысокому парню с мягкими чертами лица, кружку с дымящейся жидкостью. Все, кто находился в шатре, замерли, включая Тэ и Гука. - Если чай окажется сладким, то она согласна, - шептал Риналь, склонившись к Чонгуку, - а если нет, то значит, отказала. В это время парень делает небольшой глоток и кажется, что публика не дышит вовсе. Спустя мгновение он грустно улыбается, отставляя напиток в сторону. - Она отказала ему! - неверующе бормочет Тэхен, прикрывая ладошкой рот. - Это на самом деле случается очень редко. - А вот если бы, это были я и ты, то я бы положил в твой чай столько сахара, чтобы ты оскомину заработал, - едва различимо говорит Чонгук, слегка откидываясь и задевая рукой бедро Тэхена. Слова медленно доходят до сознания Риналя, растекаясь там приятными волнами, затопляя все предрассудки и неуверенность. Тэхен посмотрел на Чонгука долгим, пронзительным взглядом, но ничего не ответив, покинул мероприятие.***
Как бы их не уговаривали, парни отказались оставаться на ночлег. Караван неспешно двинулся дальше, оставляя позади небольшую палаточную деревеньку. Солнце уже не палило так нещадно, а через полчаса путешествия они вышли к небольшому оазису, который смотрелся совершенно инородным на фоне песков. Небольшое озеро было окружено зарослями травы и несколькими пальмами, создающими спасительную тень в дневную жару. Разбить лагерь на ночлег, было решено здесь. В сопровождении каравана был не только Али, но и ещё несколько слуг, которые резво разбили шатёр для хозяина и по приказу Риналя, свои палатки они разместили на приличном расстоянии. Шатёр Тэхена был просто огромным, на его установку ушло достаточно много времени. Внутри можно было вполне встать в полный рост, не переживая, что заденешь макушкой потолок. На полу разместились мягкие ковры и подушки, а в углу были свёрнуты спальные мешки. Для освещения были установлено множество ночников, работающих от аккумуляторов. Кроме основного отсека, имелся ещё мини холл, отделённый, от так сказать жилой части палатки, плотными ткаными шторами. - Ну как тебе? - Риналь подошёл сзади к осматривающемуся вокруг Чонгуку, слегка касаясь его поясницы тёплой ладонью. - Ну теперь я понимаю, откуда такое количество тюков взялось на спинах бедных животных, - игриво улыбнулся Чонгук, - а вы господин Риналь, любите широкий размах. Тэхен рассмеялся, прикрывая широкую квадратную улыбку ладошкой. - Перестань, просто отец переживал, что нам будет тесно или не комфортно. Чонгук понимающие угукнул. Мысль о том, что они будут ночевать в одной палатке, щекотала где-то в подсознании, от чего улыбка отказывалась покидать лицо младшего. - Пойдём, немного ополоснёмся, - мягко коснувшись чужой руки, предложил Тэхен, - у меня такое чувство, что на мне, как минимум четыре слоя пыли. - А как мы это сделаем? - спросил Чонгук. - Ну, полноценной душевой не обещаю, но просто смыть дорожную грязь, вполне реально, - пожал он плечами. - О! Это было бы уже счастьем, - воодушевлённо закивал Чонгук.***
Ополоснулись они при помощи слуг, которые обливали парней, таская воду в кожаных курдюках из находящегося рядом водоёма. Прохладная вода дарила телу облегчение после многочасовой тряски на верблюдах. Не привыкший к такому перемещению Чонгук с трудом держался, чтобы не заснуть от усталости. Он не смел делать этого только потому, что рядом был Риналь, который выглядел так, словно, только что вышел из салона комфортабельного авто. Никогда бы Чон не признал перед ним свою слабость, это лишило бы его самоуважения и мужской гордости. Тэхен, в широкой свободной зелёной тунике, доходившей почти до щиколоток, смотрелся просто великолепно. Невольно Гук задумался о том, что Риналь для него ассоциируется с этим оазисом. Цветущий, свежий, наполненный жизнью, он как глоток свежего воздуха и живительной влаги, ворвался в пустыню жизни Чонгука, принося спасительное оживление. Чона поражало, насколько смело и открыто Риналь относится к жизни. Если бы младший имел такую возможность, то хотел бы посмотреть на жизнь глазами Тэ, который видит все её яркие краски, каждый тон или полутон, которые не видны затравленным бытом и общественными рамками людям, которые словно боятся наслаждаться каждым прожитым днём. В жизни каждого человека есть выбор: стакан либо на половину пуст, либо на половину полон. Для Риналя стакан всегда на половину полон, а пустая его часть - это лишь возможность залить его, чем-то новым и чистым. Он излучает свет, пропуская через себя каждую новую эмоцию, отдаваясь полностью всему, чем увлекается и интересуется.***
Во время ужина, парни много говорили о своём путешествии, о бедуинах и их необычном образе жизни, о нравах и традициях, которые сильно отличались от привычных Востоку укладов. Тэхен устало откинулся на подушки, пытаясь найти удобное положение. Чонгук продвинулся ближе и аккуратно уложил чужую голову на свои колени, запуская руку в тёмные волосы, перебирая порядки и пропуская их между пальцами, время от времени накручивая и слегка оттягивая. Тэхен блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь массажем и тихим мелодичным голосом, разносящимся по пространству шатра и приятно успокаивающим. Риналю было неимоверно спокойно и уютно находиться рядом с Чонгуком, который давно оставил в покое его шевелюру и теперь подушечками пальцев обводил контуры дрожащих ресниц, проводя по спинке носа и очерчивая линию подбородка. Он многое отдал бы, чтобы каждый его вечер был таким же приятным, тихим и непринуждённым. Совершенно не имеет значения, где они, важно только то, что рядом с ним Чонгук, а там, где Чонгук, там и дом Риналя. Даже, если в следующей жизни ему предстоит гореть в адском пекле, эту он хочет прожить вместе с Гуком. Нет смысла скрывать от себя то, что он чувствует к Джамилю. Это не любопытство, не интерес, не временное увлечение. Чонгук гораздо глубже, теснее, он зацепился за каждую клетку, втёрся в каждую мысль, подпитал собой каждый вдох и движение. Он вплёлся в ДНК, заполняя собой каждую генетическую цепочку, словно давая возможность существовать, но только в рамках этих поглощающих эмоций. Больше всего в жизни, даже больше самой жизни, Риналь любит Чон Чонгука. Время, проведённое в ожидании Гука, а потом и вместе с ним, только шире открывало сознание, словно новорождённый щенок, который впервые разлепил свои слезящиеся глазки. - Риналь, - Чонгук склонился ниже, нависая над слегка улыбающимся своим мыслям брюнетом. Иголочки ресниц, отбрасывающие тень на бархатистую кожу щёк, слегка дрогнули и медленно открылись. Чонгук еле сдержал вздох восхищения: чуть приподнятые ровные брови, широко распахнутые глаза, поднятые на лицо Чона и едва разомкнувшиеся губы. Невинный ангел – вот, каким сейчас предстал Риналь перед Чонгуком. - Джамиль, - едва шевеля губами, прошептал Риналь. В груди младшего все замерло на мгновение, окутывая внутренности теплом, а затем забухало, словно пушечные залпы, с силой долбя по рёбрам и вроде бы даже, где-то в животе. Вдох... выдох... Чонгук задумывается лишь на одно мгновение, прежде чем склониться ещё ниже и неуклюже ткнуться в чужие губы. Тэхен делает глубокий вдох, словно вынырнув из ледяной воды шумно втянув воздух. Рука взлетает вверх и хватается за отросшие чонгуковы волосы, мягкими локонами спускающиеся на шею, притягивая его ближе и обхватывая мягкие уста, проходясь языком по самому краю дразня, но, не позволяя себе пойти дальше. - Ты меня с ума сводишь, - отрываясь от чужих губ и оставляя россыпь поцелуев на привлекательном лице, шепчет Чонгук, - потанцуй для меня... пожалуйста, - просит он, вновь приникая к губам Риналя, несколько раз мягко целуя. Тэхен не задаёт глупых вопросов, не спорит и не кокетничает. Он тепло улыбается и слегка оттолкнув Гука, стекает с его ног, садясь к нему спиной. Это ещё одно огромное отличие Тэ от женщин и в принципе, от других людей. Он загадка для Чонгука, сложный ребус, трудная головоломка, которую он хочет разгадывать неспешно, неторопливо, раз за разом, подбирая правильный ответ и вновь поражаясь его способности, быть непредсказуемым и притягательным. - Только если ты споёшь для меня, - игриво смотря через плечо, предлагает Тэхен, - я знаю, что у тебя это получится. Чонгук улыбается в ответ, усаживаясь по-турецки и настраиваясь. Он волнуется, как первоклассник на утреннике, где впервые придётся рассказывать стихи перед множеством оценивающий взрослых и детских глаз, боясь опозориться и сказать, что-то не то. Но ради того, чтобы вновь увидеть Риналя поглощённого танцем, он готов выполнить поставленное условие.