Золотые цепи

***

            — Тэхен~и, почему ты скрываешь от меня ваш с Джином разговор? Что-то случилось? — как бы Тэ не старался перевести тему разговора, Чонгук все равно возвращался к ней, не давая старшему продыху.       Парни приняли душ и благоухающие одним и тем же гелем, отмытые до скрипа, после душного аэропорта, лежали на постели, любуясь заходящим солнцем.             — Нет, все хорошо. Мы просто обменялись парой фраз, — вновь увильнул от ответа Тэхен, — не ищи того, чего нет.       Чонгук неверяще с прищуром посмотрел на Риналя, но решил не доводить до ссоры. Сейчас они могли заняться, чем-то более интересным…             — Тэхеееен, — мяукнул Гук, подползая к Тэхену и утыкаясь прохладным носом в сгиб шеи парня.       Тэхен улыбнулся, слегка отклоняясь и позволяя любимому оставлять россыпь быстрых лёгких поцелуев на своей коже. Глаза прикрываются сами собой, а мысли рассеиваются лёгкой дымкой, уступая место удовольствию. Едва ощутимому, немного щекотному, но безумно приятному. Чонгук осторожно подхватывает Тэ за подбородок и поворачивает его расслабленное лицо к себе, мягко касаясь полуоткрытых губ. Тэхен втягивает воздух через нос, с шумом выдыхая и отдаётся во власть ласкающих его губ.       Чонгук и сам наслаждается, даря ласки Риналю, покорно следующему за его поцелуем, неторопливо обхватывает поочерёдно то верхнюю, то нижнюю губу, аккуратно прикусывает, оттягивает. Трогает самым кончиком языка, обводит контуры нежных лепестков, прежде чем двинуться чуть дальше, легонько поиграть с чужим кончиком языка, скользнуть глубже, обвить, соединяя губы и переплетая языки.       Риналь улыбается в поцелуй, запускает пальцы в волосы Джамиля, слегка массирует кожу головы, придвигается ближе, углубляет поцелуй и дышит глубоко и неровно. Такие робкие, но откровенные поцелуи будоражат и волнуют. Чонгуку нравится проделывать подобное с Тэ, зная, как старший любит подобное. Чон, не отрываясь от Тэхена, перекидывает ногу и садится на чужие бедра лицом к лицу. Руки спускаются по груди, обводят её, касается сосков через тонкую ткань хлопковой домашней рубашки. Тэхен дёргается от неожиданности захлебнувшись воздухом, которого и так катастрофически мало.       Чонгук сегодня не такой, как обычно. Вроде бы все так же, как всегда, но в его глазах и движениях совсем не чувствуется уступчивости, напротив, Гуки напористый и властный. Это пугает и интригует одновременно. Пуговица за пуговицей выныривают из петель, а Чон склоняется ниже, вновь целуя шею, спускаясь к ключицам, выводя узоры мокрым острым языком, прикусывает кожу под кадыком, который вздрагивает, когда Тэхен судорожно сглатывает. Губы Чона целуют широкую грудь, оставляя влажные следы, которые разгоняют мурашки от соприкосновения с прохладным воздухом в комнате.       Руки Риналя привычно ложатся на слегка выпяченные от неудобной позы ягодицы младшего, но Джамиль отрывается от своего занятия и коварно улыбнувшись, отрицательно качает головой, смотря в потемневшие глаза Тэхена. Тэ хочет спросить, что не так, но его снова целуют, на этот раз страстно, неприкрыто откровенно, пошло и жадно. Слова застревают в горле сбитые тихим стоном, а его руки оказываются поднятыми над головой. Чонгук вновь смотрит в его глаза, развратно облизывается, прижимая тэхеновы кисти к спинке кровати. Тэхен не сопротивляется, принимая правила игры, ничего не говорит, даже когда Гук тянется за поясом халата и связывает Риналя, привязывая его руки к прутьям кровати.       Теперь Риналь полностью в руках Чонгука и эта власть дурманит голову, смешиваясь с желанием. Чон чувствует себя почти всемогущим, но встряхивает густой чёлкой приходя в себя. Нельзя сейчас напугать Тэхена, иначе он никогда не простит Чонгука. Щёлкает бляшка ремня, а каштановая голова склоняется над втянувшимся животом зажимая зубами кожу, ощутимо, но не больно, не травмирующее, пока ловкие пальцы орудуют над замком и пуговицей брюк.       Тэхен наблюдает из-под полуопущенных ресниц, немного напрягая руки и натягивая путы, когда Чон сдвигается в сторону и выцеловывает его бока, спускается ниже, тянет за собой брюки и белье Риналя. Чонгук не приверженец подобных игр, но сейчас он волнующие силен и спокоен, по сравнению с Тэхеном, у которого сердце заходится от осознания своего положения. Смутные подозрения перетекают в понимание происходящего, когда Гук вопреки ожиданиям Тэ, не садиться на его член, а разводит ноги Риналя в стороны, любуясь нежной бархатной кожей и подрагивающим, уже твёрдым членом.             — Чонгук? — тихо окликает парня Тэ. — Что ты задумал?       Риналь сводит бедра вместе, от чего Чон недовольно хмурится, проводя ладонями от коленей вверх до самого паха, гладит гладкий лобок, но избегает касаться чужого члена. Тэхен закусывает губу, но упрямо сжимает колени сильнее.             — Тэхен~и, — Гук подтягивается выше, вновь касаясь губ любимого своими, — всё хорошо, расслабься.             — Нет! Нет, Джамиль, ты же знаешь, что я…       Тэ вынужден замолчать, вновь вовлечённый в поцелуй. Но он не согласен с планами Гука. Они это уже обсуждали и Тэхену казалось, что они друг друга поняли. Тэ больно кусает Чона за губу и тот отстраняется.             — Тэхен~и, пожалуйста, — жарко шепчет Гук, сдвигаясь к покрасневшему в момент уху, обхватывая мочку зубами, — позволь мне сделать тебе приятно. Позволь мне сегодня взять тебя.             — Не смей! — закричал Тэхен, дёргаясь и вырываясь, стараясь избежать жалящих поцелуев. — Я не могу… Не могу, Джамиль!!!       Чонгук на мгновение отстраняется, смотрит с болью и обидой, словно обиженный ребёнок, поджимает губы и отворачивается.             — Хорошо, прости меня. Я не буду делать ничего подобного против твоей воли.       Чонгук не смотрит на Тэ, развязывая его руки, высвобождая уже порядком затёкшие кисти, которые Тэхен тут же растирает, внимательно наблюдая за расстроенный Гуком. В комнате тут же повисает неловкое, тягостное молчание. Чонгук встаёт и все так же не глядя на Тэхена, поправляет одежду. Тэ не по себе от такого Джамиля, сердце сжимается. Но, как объяснить ему, что это сильнее него, что он просто не может отдаться? Почему тогда чувство вины гложет его?       Тэ борется с собой ещё несколько долгих минут, принимая окончательное решение. Чувство к Гуку пересиливает все его комплексы и стереотипы. Тэхен уверенно поднимается с постели, все так же одетый в одну расстёгнутую рубашку и приближается к Гуку, сосредоточенно смотрящему в окно. Тэхен подходит вплотную и обхватывает руками талию Чона, прижимаясь обнажённой грудью к напряжённой спине.             — Прости меня, малыш, — Тэ целует Гука в плечо, — я такой дурак!             — Нет, Риналь, — качает Чон головой, — это я дурак, и это я должен просить прощения, — младший разворачивается в кольце рук и прижимается к Тэхену. — Я не должен был тебя принуждать.             — Я хочу этого, — тихо шепчет Тэхен, приникая губами к виску, где вздымается синяя чёрточка вены, — Джамиль, ты слышишь?             — Не стоит, Риналь, — Чонгук возвращает поцелуй, оставляя его на ключице Тэхена, — не делай того, чего не хочешь.             — Глупый, — улыбается Риналь, — ну как я могу тебя не хотеть? Я хочу… Хочу, чтобы ты обнимал меня, целовал, ласкал… Хочу, чтобы ты вошёл в меня, сделал меня своим, любил меня долго и со вкусом.       Чонгук поднимает глаза, и внимательно смотрит на тёплую улыбку своего Тэхена.             — Хен. Ты такой…             — Какой? — смеётся Тэхен, поглаживая ладонью скулу Гука, слегка шершавой подушечкой пальца, и наслаждаясь мягкостью и гладкостью юношеской кожи.             — Мой самый любимый человек на этом свете, — выдыхает Чонгук, впиваясь в растянутые в улыбке губы.       Риналь отпускает себя, позволяя Гуку утянуть своё тело обратно на постель, и осторожно уложить на мягкий матрас. Тэхен слегка сгибает ноги в коленях и разводит их в стороны, закрывая глаза, и раскидывая руки увлажнившимися ладошками вверх.       Чонгук восхищённо осматривает любимого, такого трепетно-беззащитного и открытого перед ним. Руки слегка дрожат от волнения и предвкушения. Он ещё и сам не до конца уверен, что все происходит наяву. Тэхен красивый. Он не просто мужчина, он воплощение силы и нежности в одном человеке, сосредоточение надёжности и наивности, мудрости и робости. Тэхен имеет столько граней, что не поддаётся скорому решению, сложная математическая формула, над которой нужно корпеть, сложносочинённое предложение, требующее правильно расставленных знаков препинания. Тэхен его аксиома, не требующая доказательств, лишь нуждающаяся в восхищении и поклонении, произведение искусства, единственное в своём роде.             — Хен, — шепчет пересохшими губами Чонгук.       Тэхен открывает глаза и внимательно смотрит на младшего, а затем широко улыбается.             — Ты назвал меня хеном? — счастливо смеётся Риналь, от чего его немного отросшие волосы рассыпаются по постели, создавая ореол сверкающего в лучах заходящего солнца, смольного самоцвета.       Когда-то давно, мама рассказывала маленькому Гуки, об одном мифе. Всевышний дал людям светлый камень, который со временем стал чёрным, вобрав в себя все грехи человечества. На Востоке он считается святыней. Ему поклоняются и по сей день. Вот и Тэхен, словно это смольный самоцвет: греховный, но при этом чистый и наивный душой. Разве был у Чонгука, хоть один шанс не влюбиться в него? Конечно же, нет! Чонгук с рождения был обречён быть покорённым - этой красотой и внутренней мощью.             — Ты же мой хен, — слегка приподнимает уголки губ в ответной улыбке Гук, — мой любимый хен.       Слова не нужны, сейчас он покажет своему Риналю, насколько сильно нуждается в нем, каким может быть нежным и осторожным. Чонгук вновь миллиметр за миллиметром выцеловывает грудь Тэхена, иногда не сдержавшись, оставляя алые бутоны засосов, мгновенно расцветающих на чувствительной коже. Тэ часто дышит, сжимая пальцы в кулаки и разжимая. Чонгук тянется руками вверх и переплетает их пальцы. Это не очень удобно, зато так необходимо и правильно сейчас. Тэхену необходимо чувствовать Гука, ощущать его поддержку и заботу.       Чонгук устраивается между разведённых ног Риналя и долго любуется ровным длинным членом, увенчанным нежной, бордовой блестящей от выделения головкой, выглянувшей из крайней плоти. Невольно Чон облизывает губы, но приласкать достоинство Тэ не торопится. Он поднимается, садясь на пятки, и освободившиеся руки Тэхена тут же сжимают простынь, комкая в ладонях. Этот откровенный, изучающих взгляд пускает по венам жар, предвкушение колет иголками изнутри. Чон поднимает одну из длинных ног Тэхена и целует в ямку с внутренней стороны над стопой. Тэхен ахает и сильнее мнёт ткань, за которую цепляется, как за последнюю надежду не тронуться умом. Чонгук в очередной раз улыбается и поочерёдно целует каждый пальчик любимого, поднимается выше, осыпая подтянутую икру лёгкими поцелуями, добирается до колена, задержавшись губами. Тэхен мечется по постели, задушено стонет, кусает губы, но не позволяет себе молить о разрядке. В члене тянет, яички поджались, пульсация отдаётся даже в голове, но Риналь не смеет торопить своего мальчика, который так безгранично ценит его, отдавая всего себя полностью.       Разум затуманивается сильнее, когда расслабленный влажный язык скользит по внутренней стороне бедра и замирает возле паха. Риналь дёргается, когда прохладное дуновение касается воспалённой головки. Чонгук неторопливо дует ещё раз, наслаждаясь эффектом, а потом обхватывает яички губами, втягивая в рот и играя с ними кончиком своего языка. Тэ захлёбывается воздухом, задыхается так, что в груди все ломит. На лбу выступила испарина, а грудь вздымается от тяжёлого дыхания. Гуку нравится! Нравится такой Тэхен, нравится быть ведущим, нравится ощущение вельветовой кожи в своём рту. Стеснения нет, а собственный член давит, нуждается в облегчении. Гук невольно охватывает его через ткань домашних штанов, которые Тэ купил ему ещё в первые дни их соединения. Этого мало, но Гук не торопится доставить себе разрядку, он потерпит, сначала Тэхен, а он подождёт.       Чонгук выпускает яички и проходится полуоткрытыми губами вдоль ствола, гладит языком уздечку, а Тэ громко вскрикивает и пытается сдвинуть ноги, но лежащий между ними Гук не даёт этого сделать, он ладонью прижимает Тэхена к постели и накрывает истекающую предэкулянтом головку припухшими губами. Слегка сжимает зубами, когда двигается выше и вылизывает дырочку на самом кончике. Второй рукой он вновь подхватывает яички Риналя, мягко массируя их и перекатывая в своей ладони.             — Чонгукиии, - воет Тэхен, которого пополам сгибает от невыносимых ощущений, от тянущего в паху желания, от такого сумасбродного Чонгука.       Младший не отвечает, насаживаясь головой почти до середины и неспешно двигает головой. Всё тело Тэ покрыто испариной, влажные капли поблескивают, словно бисерины росы на свежем цветке. Чонгук любуется исказившемся от напряжения лицом, а потом опускается ниже, расслабляя горло, пока не упирается носом в привычно гладко выбритый лобок. Дышать носом тяжело, но это мелочи, главное то, как с хрипом Тэхен выстанывает его имя, то, как несколько влажных порядок прилипли ко лбу, а простыни вокруг почти содраны и небрежно смяты.       Ведомый инстинктами, Риналь подбрасывает бедра вверх и закатывает глаза, когда Чонгук возмущённо мычит, а по стволу Тэ разбегаются вибрации. Это невыносимо, слишком жарко, до дурноты хорошо, так с любовью. Гук сжимает горло, и Тэхена накрывает лавиной. Его бьёт мелкой дрожью, тело не слушается, голос сел. А Чонгук только переполняется счастьем до самых краёв сосуда своей души. Он плавно насаживается, затем отстраняется, и вновь погружает в пламенный влажный рот чужое естество. Тэхен дёргается и не в силах больше терпеть, изливается, цепляясь за плечи Гука, впивается коготками, оставляя царапины.       Чонгук медленно отстраняется, с пошлым звуком выпуская член Тэхена. Нависает над ним, приоткрывая губы и проводя языком, демонстративно сглатывает вновь облизнувшись. Риналь тяжело дыша, заворожённо наблюдает за действиями Джамиля, а потом обхватывает его лицо и жадно целует, вылизывает небо и язык, чувствуя привкус самого себя и это так откровенно, что Тэ даже не верится в реальность происходящего. Чонгук напоследок целует Тэхена в уголок губ и вновь соскальзывает вниз. Тэхен в недоумении, но не смеет говорить хоть что-то, продолжая безропотно отдаваться Чонгуку. Неужели он вновь хочет сделать то, что только что сделал? Вопреки ожиданиям член Тэхена снова приподнимается, но Гук, любовно проведя по нему рукой, чмокает головку и подхватывает Тэхена под колени, вздёргивая задом к верху.             — Что ты… Оооох, — Тэхен забывает все слова, когда к его заветному местечку прижимаются тёплые губы, а затем мажет мокрый язык. — Нет! Джамиль! Не надо, это же грязно!       Тэ трепыхается, стараясь выкарабкаться и отстраниться, но жёсткая хватка не даёт ему этого сделать. Чонгук поднимает голову и серьёзно смотрит на ужаснувшегося Тэ.             — Хен, расслабься! Ты весь мой, до последнего миллиметра! Все в тебе любимо мной, ты не грязный, — Гук хмурится. — Ты просто не можешь быть грязным, любовь моя! Не думай об этом, не думай ни о чем, просто почувствуй меня!       Эти слова магическим образом подействовали на сжавшегося Риналя, и он отступил, вновь опускаясь на спину и громко сглатывая.             — Вот так мой хороший, — шепчет Чонгук, — мой славный, мой великолепный, мой желанный, — между слов Чон целует ягодицы, постепенно сдвигаясь к заветному туго сжатому колечку мышц. Дырочка Тэхена нежно розовая, маленькая, словно цветок гвоздики, окружённая складочками мышц, инстинктивно скручивающихся ещё плотнее.       Гук улыбается перед тем, как вновь коснуться этого бутончика языком, обвести каждую складочку, чмокнуть звонко и вновь облизать, ненавязчиво и нежно. Это чистое удовольствие видеть, как постепенно наливается вожделением член, который лишь недавно так щедро отдал ему свой нектар. Тэхен очень чувствительный и чувственный. Чем больше времени они проводят вместе, тем отзывчивей его тело реагирует на прикосновения Чонгука. Младший медленно водит расслабленным языком вокруг входа в тело Тэхена, спускается ниже пройдясь до самых яичек, прикусывает едва ощутимо ягодицы и вновь кружит по сморщенному колечку, уже поблескивающему от его слюны. Тэхен мычит что-то неразборчивое, а волоски на его теле встают дыбом, когда Чон приставляет палец и аккуратно массирует напряжённые мышцы.       Гук готовился, он знает, что это место требует особенно нежного обращения, и поэтому все его движения максимально пропитаны заботой и нежностью. Сам он испытал дикую боль, от первого проникновения, несмотря на то, что Тэ старался его растянуть и быть осторожным. Нет, Гук не жаловался, ему было хорошо с Тэхеном, а со временем болезненные ощущения совсем исчезли, но он хотел учесть свой опыт, чтобы не допустить подобного с Риналем.       Тэхену казалось, что он не в этой комнате, не в этом мире и не на этой планете, все вокруг плыло, новые ощущения накрывали огромными приливами, пальцы на ногах поджались, а когда палец Гука, сопровождаемый его неугомонным языком плавно вошёл в его тело, то он вскрикнул и с силой сжал свой член, пульсирующий в руке.             — Господи, Джамиль… — хватая воздух пересохшими губами, шептал Тэхен.       А Гук, продолжая вылизывать и целовать всего Тэхена, погрузил палец по самое основание и немного двинул им вперёд и назад, прислушиваясь к реакции чужого тела, никаких признаков боли и младший позволил себе немного пошевелиться, он выцеловывал половинки Тэхена неторопливо двигая рукой, входить стало легче, расслабленные складочки уже не сдавливали так сильно. Чон вынул палец, почти полностью оставляя только самый кончик и следующим одним плавным движением, ввинтил уже два, одновременно приподнимаясь и сжимая губами головку члена, виднеющуюся из сжатого тэхенова кулака. Тэ ахает с хрипотцой и убирает руку, отпускает своё достоинство, позволяя Джамилю ласкать себя и спереди, и сзади. Его ладонь ложится на каштановый затылок и чуть надавливает, намекая на желание, чтобы Чон взял его член глубже в рот. Гук хмыкает и насаживается по основание, ощупывая пальцами вокруг и ища заветный комочек мышц.       Когда подушечки пальцев Чонгука надавили на нужную точку, Тэхен громко вскрикнул, распахивая глаза. Ощущение пламени чужого рта на члене и давления на простату сзади, довели его до вполне реального сумасшествия. Но Чонгук был сегодня просто умопомрачительный, свободной рукой он нажал под мошонкой и круговыми движениями массировал простату снаружи, одновременно с тем, как гладит её изнутри. Тэхену даже показалось, что на секунду он потерял сознание. Маленькие колющие искры расползались снизу вверх до самой макушки, где казалось бы, даже волосы встали дыбом от такого кайфа. Разве может, что-то неприличное и пошлое, быть настолько невероятным и замечательным? И откуда его Джамиль, знает подобные приёмы?       Но времени на размышления ему не дали, поскольку в его попку уже проталкивались три пальца. Гук все также вылизывал член Тэхена, что немного отвлекало, но все равно было дискомфортно. Не больно, но и неприятно. Риналь понимал, что это необходимость, поэтому прикусив губу, позволил Гуку проделать подобное. Чон заметил, как притих Тэхен, приподнял глаза, и увидел сведённые к переносице брови и закушенную губу. Так не пойдёт. Младший убрал пальцы и вновь припал губами к приоткрытому входу, осторожно проникая в него языком и пройдясь по кругу. Тэ тут же отреагировав, потянулся к нему руками, но только и мог, что хватать своими длинными пальцами воздух возле макушки Гука, сжимаясь и гортанно вскрикивая.       С трудом, мучительно медленно Гук ввёл-таки пальцы внутрь и неторопливо ими задвигал. Он с восторгом наблюдал, как растягивается колечко ануса, превращаясь в гладкий немного неровный круг. Тэхена вновь заколотило в неконтролируемых судорогах, но на это раз, Чон сжал основание его члена, не позволяя любимому кончить. Мучительный стон, который издал Тэхен, пилой проехался по нервам, но Гук, спустивший в свои штаны, ещё в тот момент, когда в его рот брызнула горячая сперма Тэхена, сейчас был намерен дойти до конца.             - Джамиль... Хватит... войди уже в меня, - взмолился Тэхен, - умоляю, дай мне кончить! Сделай хоть что-то, я сейчас умру, Джамиль!       Это стало той точкой не возврата, которая вырвала с корнем все опасения и всю сдержанность младшего. Гук с пошлым хлюпом извлёк неудобно сложенные пальцы и встал с кровати. Тэхен приоткрыл тяжёлые веки, почувствовав опустошение и одиночество, когда остался без ласковых рук и губ Чонгука. Гук стянул с себя влажные спереди штаны, под которыми, как всегда, ничего не было и, обойдя кровать, достал из тумбочки пузырёк смазки, бросив его на постель в ногах Тэ. Слегка приподнял безвольного Тэхена, избавляя его от влажной от пота рубашки.       Тэхен судорожно вздохнул, когда прохладный гель обильно и любовно был намазан на его промежность. Попутно были обласканы и яички, и сам член. Смазка упрощала скольжение и прикосновения были ещё более приятными. Риналь уже без стеснения развёл ноги ещё шире, предоставляя Гуку свободный доступ. Чонгук обворожительно улыбнулся и, не сдержавшись, ещё раз лизнул Тэ между половинок, прежде чем заботливо смазать приоткрытый вход в любимое тело.       Часть смазки Гук так же нанёс на свой налитый свинцом пенис, который от долгожданной ласки затанцевал в руке хозяина. Тэхен опустил глаза на стоящего между его ног Чонгука и судорожно выдохнул:             - Джамиль, разве ЭТО - он глазами указал на вздыбленный член с темно бордовой, сверкающей от увлажнителя головкой, - сможет в меня убраться?       Чонгук не выдержал и громко засмеялся, запрокинув голову.             - Любимый, – отсмеявшись, с улыбкой ответил Гук, - но твой же в меня убрался. Не правда ли?       Тэ на мгновение задумался, а потом покраснел, закрывая лицо руками. Боже, как стыдно. Что за глупости он несёт? Совсем разум потерял под этими ласками.       Чонгук навис над Тэхеном, упираясь руками по бокам и прикусил один из торчащих призывно сосков, заставляя Риналя напрочь позабыть обо всем, кроме любимого человека и изнуряющего желания, выкручивающего все суставы. Чон вновь сел на пятки, а потом и вовсе спустился на пол, уцепил Тэхена за щиколотки и потянул на край постели так, что его зад немного выступал вперёд, а потом вновь вставил в него пальцы, расслабляя звёздочку мышц. Тэхен вцепился в край матраса и выгнул шею. Крупная головка члена упёрлась в заветное отверстие, а потом лёгким движением бёдер, Гук вошёл в Тэхена.             - Хаааа, - простонал Чонгук, когда одна треть его члена была внутри обжигающего нутра.       Невыносимо медленно, по крошечным миллиметрам Гук продвигался глубже. Шелковистые стенки с трудом расступались, неохотно впуская в себя инородное тело. Спина Чонгука покрылась испариной, а зубы плотно сжались. На самом деле, ему сейчас хотелось ворваться в Риналя, двигаться жёстко, быстро, утолить свой голод, услышать стоны, стонать самому, не сдерживая себя, натягивать Тэ, трахать его со всей силы и страсти, что в нем бурлила. Но он не спешил. Тэхен сжимался вокруг него каждый раз, когда Гук двигал бёдрами и это было больно для обоих. Прошло не менее 10 минут, когда младший наконец прижался бёдрами к половинкам Тэхена.             - Какой же ты у меня красивый, - шептал Чонгук, стирая выступившие в уголках глаз Риналя слезы.       Тэхен смущённо закрывает глаза тыльной стороной ладоней, но Чонгук медленно склоняется и целует в середину сначала одну, а потом и другую открытую ладошку.             - Хен, не закрывай глаза. Смотри на меня, посмотри, как сильно ты проник в меня, как сильно я люблю тебя! Мы никогда не вернёмся назад! Ты для меня рассвет, начало нового дня и всего самого светлого, ты - мой свет, мой огонь, мой лёд, моё небо и земля... Ты - все для меня!       Тэхен медленно отрывает руки от лица, и смотрит на Чонгука широко открытыми глазами, настолько ясными и чистыми, что Чонгуку кажется, что он может ослепнуть от их света.             - Я так люблю тебя, Джамиль, так люблю... - всхлипывает Тэхен, но продолжить уже не может. Чонгук делает первый толчок, ещё не слишком глубокий и сильный, но Тэхена выгибает и он разводит ноги шире, вцепляясь пальцами в талию Гука.       Чонгуку немного больно от слишком тесного нутра Тэхена, но шелковистые стенки, так ласково трутся о его ствол, что ему едва удаётся балансировать на грани своего терпения. Он вновь замирает, и вновь начинает двигаться лишь тогда, когда Тэхен сам, качнув бёдрами, насаживается на его естество. Чонгук был бы рад не спешить, но ноги уже едва заметно вибрируют, и он слегка наклоняется вперёд, подставляя руки под колени Тэхена, складывая парня и прижимая колени к его груди. Тэхен дышит загнанно, тихо постанывая, дышит со свистом. Но чем глубже входит в него Чонгук, наполняя собой, тем громче звучит его голос, разрезая тишину номера и смешиваясь со звонкими шлепками двух обнажённых тел.       Чону стоять невыносимо трудно, да и Тэхен устал наверное, от подобной неудобно позы. Поэтому Гук резко выходит из Тэ, от чего растянутое розовое колечко судорожно сжимается, но все ещё не в состоянии полностью сомкнуться. Вот оно - самое совершенное зрелище в мире. Его хен полностью принадлежит ему. Весь, до последней крошки, до последнего волоска и вздоха. Чонгук ловким движением переворачивает Риналя на живот, и укладывает лицом вниз. Поза Тэ напоминает очаровательного лягушонка, но о подобном нет времени думать. В другой ситуации, Гук обязательно бы по-умилялся, но сейчас тянущее вожделения в паху не оставляет шансов. В таком положении Тэ полностью открыт для Чона и это слишком соблазнительное зрелище, чтобы оставаться в стороне.       Чонгук приближается, и даже без помощи рук вновь медленно входит в вскрикнувшего Тэхена. Тело Тэ жадно втягивает в себя достоинство младшего, тут же надёжно обнимая собой. Чонгук стонет, утыкаясь между лопаток Тэхена и слизывает капельку пота. Риналь дёргается, насаживаясь глубже и тут же выстанывает протяжное "Чонгукаааа", потому что упругая головка скользит по заветному местечку, отчего из глаз буквально летят искры.             - Боже, - ошалело хрипит Тэхен, - ещё, Джамиль, ещё, прошу!       Чонгук от счастья захлёбывается воздухом и с оттяжкой, вновь таранит комочек нервов. Тэхен вгрызается в простыни зубами, его разрывает на части от подступающего наслаждения, а Гук шепчет в его влажную кожу на спине             - Хен... - толчок, - кончи для меня, хен, - толчок, ещё толчок, - ты такой сексуальный, такой чувственный, хен, - ещё несколько глубоких толчков, - такой волшебный. Можно я кончу в тебя, хен, пожалуйста?       Тэхен больше не может выносить все это, он громко всхлипывает и, разразившись слезами, кончает, орошая простынь под собой густой мощной струёй спермы. Чонгук ахает и до предела упираясь в Тэхена, изливается в него, омывая нежные стенки горячим семенем. Тэхен в его руках бьётся птицей, да и у Гука трясутся ноги, а в груди судорожно колотится сердце, словно вот-вот остановится. Комната кружится перед глазами, а Риналь плачет, продолжая вздрагивать, пока его окончательно не отпускает сокрушительное цунами оргазма. Он никогда в жизни не испытывал подобного, он словно разбился на миллионы кристаллов, а потом вновь воссоединился в целого человека.       Чонгук с трудом подхватывает Тэхена, предварительно перевернув его на спину, и укладывает на кровать в нормальное положение, мелко трясущуюся тушку своего ангела. Забирается к нему и прижимает старшего к себе, окутывая своими объятиями, ждёт, когда Риналь успокоится. Тэхен пытается скрыть свои слезы, но Чонгука не проведёшь, он сползает ниже, ложась лицом к лицу с Риналем и нежно трётся носом о кончик его носа, стирая подушечкой большого пальца крупные капли с пылающих щёк.             - Ты великолепен, Тэхени-хен, я самый счастливый человек на земле, ведь у меня есть такое сокровище, как ты! - Чона так переполняют эмоции, что он не может выразить их словами, ему не хватает словарного запаса, чтобы передать насколько он счастлив.       Тэхен не в силах ответить, он лишь смотрит влажными глазами, на дне которых плещется остаток пережитого удовольствия и облизывает слипшиеся сухие губы. Он впервые плакал от оргазма, молодой человек и представить не мог, что возможно подобное. Всё это благодаря его Гуку, его Джамилю, его мальчику. Тэ поднял подрагивающую руку и положил её на щёку Чонгука, ласково погладив, - "Интересно, мама и отец были так же счастливы вместе? Испытывали ли они нечто подобное, находясь рядом друг с другом?"             - Нет, это ты моё сокровище, Джамиль, - с трудом шевеля губами, пробормотал Тэхен, - мой бесценный, любимый человек.       Чонгук улыбается, смотря с такой любовью, что Риналю вновь хочется плакать, но он сдерживается.             - Давай немного отдохнём, а потом примем ванну, - вопросительно смотрит на Тэхена Гук и, получив в ответ согласный кивок, чмокает Тэ в нос.       Сил нет и Тэхен закрывает глаза, позволяя своему измученному наслаждением телу расслабиться. Такой лёгкости он давно не испытывал, будто он парит в небе, а не лежит на казённой кровати. Как же хочется, каждый день всей своей жизни провести рядом с Чонгуком в ИХ доме, в ИХ постели.       За окном уже глубока ночь: тёмная, густая, но какая-то уютная и мягкая. Кожу неприятно стягивает в тех местах, где было семя, но Тэхену сейчас ровным счётом плевать на это. Поглощающее чувство радости тлеет в груди, разносимое по венам мерным стуком двух сердец.