i'm on fire

      — Привет, сосед! — улыбнулась я, когда Стив показался из-за двери. На стук он отреагировал не так уж и быстро. Занят, наверное. И, надеюсь, в одиночестве. Я пропустила, не наведались ли к нему гости, — крутилась на кухне, — и вот теперь не хотелось бы его отвлекать. Хотя если у него там гостья, причем одна, незамужняя и привлекательная, то я готова им чечетку станцевать, только бы не оставлять их наедине.       После дня рождения садиста Роджерса мало что изменилось, несмотря на то, что я готова поспорить на миллион, что чувствовала прикосновение его языка к моей шее. Ладно, миллиона на моем счету нет, а вот тактильная память меня еще никогда не подводила. Да и это случалось со мной не впервые, в общем, ошибиться я не могла.       Пусть мои кексы не произвели фурор, а вызвали лишь панику, и то у Стива, все-таки он мог бы сменить свое равнодушие на милость. Если на страсть, вообще идеально. Но, увы, он так же холоден, как и прежде, а я голодна. И моя диета мне не нравится: я поглощаю слишком много сахара, а вот Роджерса не получила ни крошки. Он часом не гей? Это объяснило бы многое. Но только не тот самый момент на крыше. Логике он не поддается.       Как и мой разговор с Баки. Спрашивать напрямую я не рискнула, и пока не решилась наведаться в бар Барнса. Но если такой темп развития наших отношений сохранится и дальше, шаферу для свадьбы придется обзавестись ходунками и таблетками для укрепления памяти, чтобы не забыть, по какому поводу он поднимает бокал с друзьями. Роджерс не бережет не только меня, он не заботится обо всех! Видимо, его волнуют лишь котята в беде.       — Здравствуй, — кивнул он. — Что-то случилось?       Облепившая его торс второй кожей влажная светло-серая футболка явно была настроена против меня, иначе какого черта тогда она вцепилась, вжалась, врезалась намертво в эти стальные мышцы и так старательно повторяла их умопомрачительный рельеф?       Задержав дыхание на пару секунд, я попыталась не утратить связь с реальностью. Это просто соседский визит, паршиво выйдет, если я грохнусь в обморок от переизбытка чувств прямо сейчас. Хотя испытание задницей Роджерса я выдержала стойко. Заслужила медаль, или что-нибудь более нематериальное, но не менее приятное. Поцелуй? Нет? Объятия? Я уже даже не заикаюсь о сексе!       — У тебя случайно не найдется немного сахара? В кои-то веки захотелось выпить чаю, а сахарница пустая.       — Да, сейчас посмотрю, — кивнул Стив. — Проходи.       Развернувшись, он направился вглубь квартиры, а я, изо всех сил зажмурившись, переступила через порог. Зацеплюсь за что-нибудь, споткнусь, убьюсь — будет он виноват. В нашем случае я всего лишь невинная жертва. Знал бы кто, какие порой меня посещают мысли, расхохотался бы мне в лицо.       — А чай у тебя есть?.. — робко продолжила я. — Если честно в моем распоряжении только кипяток. И кексы, — заслышав это страшное слово, будто я завела речь о реально существующем подкроватном монстре, Роджерс высунулся из кухни и встревожено уставился на меня. Я же не ребенок со спичками в руках! Я усвоила урок, и теперь не оставляю плиту без присмотра. Кстати, а я точно выключила чайник, когда пошла к нему?.. — Я их купила. Не приготовила. С готовкой я завязала надолго.       — Не ставь на себе крест, — отмахнулся Стив.       Ну ты же его на мне поставил! Пребывая в безысходном положении который день я отчаялась настолько, что вчера флиртовала с системщиком, разбиравшимся с моим рабочим роутером. Новенького, пришедшего к нам на летнюю стажировку, звали Питер Паркер, и он жутко смущался, а еще трижды ударился макушкой о крышку моего стола, когда проверял какой-то там кабель и одновременно, заикаясь, болтал со мной.       С первого же мгновения я посчитала его чересчур очаровательным для меня, потом вообще подверглась нападкам со стороны совести, и закончилось все тем, что я, угостив его кофе, целый вечер потом корила себя за это. А все потому, что я в тупике, меня загнал туда бессердечный Роджерс. Будь он пиратом, мог бы позаимствовать это словосочетание для своего ужасающего морского имени.       Стив, кстати, продолжал слоняться по кухне, заглядывая поочередно во все навесные шкафчики, а я топталась у входной двери, так и не решившись пройти дальше. Он, конечно, в гордом одиночестве, но какой в этом толк, если я не могу раздеться в гостиной и ждать его в развратной позе на диване, изнывая от вожделения? Роджерс в этом случае набросит мне на плечи плед, и обязательно осведомится, все ли у меня в порядке, даже не опустит взгляд. Что за помутнение на него нашло в тот вечер? Переизбыток сахара? Вот теперь я по-настоящему боюсь за себя.       В очередной раз переступив с ноги на ногу, я ударилась пяткой о коробку, придвинутую к стене: она была набита вещами, явно приготовленными на выброс. Не то чтобы моим излюбленным занятием всегда являлось копание в чужом мусоре — я же не частный детектив, — и от отчаяния я совсем свихнулась, но я зацепилась взглядом за уголок журнала с эмблемой пожарной части.       Потянув на него, я извлекла наружу ежегодный календарь, о котором девушки шептались, томно прижмурившись, и слагали легенды, передававшиеся из уст в уста. Да, снимков голых накачанных мужчин и в интернете полно, но отважно бросающиеся в самое пекло ради спасения жизней людей — или котят — всегда были на вес золота, потому что они настоящие. И обнаженные.       — Вот черт! — выругался Роджерс, заметив, что я держу в руках. Вообще, за ним, кажется, не водилась привычка браниться — если он и делал это, то исключительно глубоко в душе, являясь образцом прямо-таки стоического терпения. Хотя я все больше склоняюсь к мнению, что Капитан Сосулька, если не Антарктида, просто наслаждается, когда другие страдают. Я, например.       — Давай-ка проясним, пока я не открыла его: ты решил распрощаться с ним потому, что тебя для него не фотографировали или, наоборот, ты там есть?       Может, я и терзаюсь неудовлетворенным влечением к Стиву, но не ослепла же, и не утратила аппетит. В общем, вцепилась в этот календарь мертвой хваткой потных ладоней, и не планировала выпускать его из рук при любом ответе Роджерса. Даже если он выберет варварский вариант, и попытается его отобрать.       — Какая разница? Ему место на помойке.       — Да? А не расскажешь ли ты мне тогда часом ту историю про фондю?       Благослови Господь мою смекалку и Баки Барнса, подарившего мне такой беспроигрышный козырь!       Поджав губы, Стив коротко буркнул:       — Август.       — И что же там такого для меня припас мистер Август… — победно усмехнувшись, пропела я.       Открыв календарь на заветном месяце, я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Мне срочно нужна опора.       Тяжело вздохнув и охнув, я привалилась спиной к двери.       Мистер Август, прильнув боком к стволу дерева, бережно целовал в ушко рыжего котенка, очевидно одного из спасенных им когда-то на пожаре, но будь там даже тарантул на его ладони, я бы не отреагировала сейчас с привычной фобией. Ибо капитан пожарной части Стив Роджерс был одет лишь в комбинезон, лямки которого болтались внизу. Поэтому ничто, абсолютно ничто не прикрывало его обнаженный, маслом натертый для пущего блеска, торс от объектива фотографа и моего восхищенного взгляда.       Словно пытаясь обнаружить десять отличий на картинке из воскресного номера газеты, я попеременно пялилась то на Стива, то на его снимок, и могла только мычать. И неистово желать сорвать с него одежду к чертовой матери, а потом пересчитать все кубики его пресса языком. Если я не умру в процессе от перевозбуждения. В данный момент сложно разобраться, что мне грозит больше: обморок или оргазм. Учитывая непробиваемость Роджерса, чувствую, я обречена провести с этим календарем немало приятных минут наедине.       — Я… пойду… — с длиннющими паузами между словами промямлила я.       — А чай? — недоуменно спросил Стив. Если я вцепилась в календарь, как утопающий в спасательный круг, то он нервно сжимал в руках сахарницу и пару чайных пакетиков.       — Нет, теперь я хочу мартини.       Махнув ему на прощание, даже не обернувшись, я ринулась обратно к себе, без надежды восстановить сбившееся к чертям дыхание. Я не была готова к этому, оказалась слишком слаба. Вроде бы успокоилась немного после дня рождения Стива, а тут моя одержимость им подняла голову и приветливо улыбнулась, прежде чем заново запустила в меня когти.       Лихорадочно соображая, что делать, я отмела вариант с признанием Роджерсу — мерзлый капитан вряд ли поможет мне именно так, как я того хочу. Уверена, он давно уже понял, какое влияние имеет на меня, но продолжает изображать святую простоту и невинность. Вот только невинные люди не облизывают чужие шеи, Стив! Даже если на них есть помадка!       И, наверное, я ему нравлюсь. Если верить Баки. Правда, я мало его знаю, чтобы утверждать наверняка, что слова его — истина в последней инстанции. Что же остается? Свечи, вино и омут фантазий?       Прижимая к груди календарь, как спасенного из пожара котенка, я носилась по квартире в поисках зажигалки и бокала. А когда наконец создала необходимую атмосферу, то все желание хоть как-то помочь себе улетучилось. Роджерса это не заменит. Лишь раздразнит меня сильнее — захочется узнать, действительно ли он таков, как я представляла, а воображение мое работает крайне бурно.       В одном белье лежа на кровати, будто до этого я имела неудачное столкновение с грузовиком, — а удачные бывают, конечно же, — я чувствовала себя хуже обычного, а все из-за треклятого календаря. Надо было и правда позволить Стиву выбросить его. Но нет, я сунула нос, за что и поплатилась.       Я провела в такой позе несколько часов точно, даже вздремнуть успела, пока меня не разбудил звонок мамы. Переговорив с ней, я оделась, и решила заказать ужин. На холодильнике куча листовок из ближайших ресторанчиков, а я так голодна, что могу съесть Стива Роджерса целиком. Ну вот, опять.       От раздумий, стоит ли мне ограничиться исключительно пиццей или нет, меня отвлек стук в дверь. Я никого не ждала. Нет, втайне надеялась, что в одном знакомом мне капитане наконец взыграла совесть, не позволившая ему измываться и дальше над бедной страдающей девушкой, но я же не в сказке, и не в порно уж точно. Скорее, участница триллера с колоссальным сексуальным напряжением.       Неожиданно, но за дверью действительно оказался Стив. Может, мысли мои стали материальными, и на кухонном столе уже ожидает пицца, а еще сумочка, увиденная мною три дня назад в одном бутике? Увы.       Роджерс был облачен в парадную форму, и казался еще больше и строже, чем обычно. Весь такой внушительный, суровый, доминирующий одним только своим видом, одним спокойным, уверенным взглядом голубых глаз из-под полуопущенных ресниц.       — Не помешал? — участливо поинтересовался он, затем взглянул на мои руки. — Без мартини?       — Не сложилось, — пожала я плечами. Хорошо, что с календарем перестала обниматься, это было бы более неловко, чем обычно. Впрочем, если бы тогда я укусила его за задницу, это происшествие не смогла бы затмить еще долго, даже если бы очень постаралась. — Я громко топала, пока бродила по кухне, выбирая, что бы заказать на ужин?.. Или что?       — Думаю, этот вопрос лучше адресовать твоим соседям снизу.       — Ты прав, — смущенно улыбнулась я. Из-за него у меня отключается голова. А я ведь успешная, самодостаточная девушка. Без секса с желанным парнем. Это ли признак успеха?.. Точно не его залог. — Намечается бурный вечер?       Роджерс недоуменно нахмурился, через пару мгновений спохватился.       — А, ты о форме. Нет, я уже освободился. Был на праздновании — Сэма повысили в звании.       Если мне не изменяет память, Сэм — это еще один его коллега, и он присутствовал на дне рождения. Кажется, у него какое-то птичье прозвище, но я не уверена. Ни в чем не уверена. Кто там думает о других парнях, когда рядом такая катастрофа? Еще один повод безвозмездно напоить Паркера кофе.       — Что ж, это хорошо для Сэма.       — Согласен. Он заслужил это повышение. Но я зашел к тебе специально.       Наморщив лоб, я изумленно уставилась на Роджерса.       — Ты что-то хотел?       — Да.       Он попятился назад — к двери своей квартиры, — и небрежно скользнул пальцами по ряду металлических пуговиц на форменном пиджаке.       Задержавшись возле нижней, Стив проворным привычным движением расстегнул ее. Ну, фактически он уже дома, можно расслабиться. Или…       Какова вероятность, что он изнывает от перевозбуждения так же, как и я, а религия или моральные принципы не позволяют ему заняться самоудовлетворением, и сейчас мне предстоит выслушать мольбы о помощи? Нулевая, без сомнений.       — Стив, я не умею читать мысли, — прислонившись плечом к дверному косяку, скрестив руки на груди, проворчала я, поторапливая его.       Кивнув, он невозмутимо расправился с еще одной пуговицей. Сердце ощутимее затрепетало в груди.       — Я приглашен на одну свадьбу, она состоится через пару недель. Боюсь, намечается пышное, даже пафосное событие, и приглашение получила половина жителей Нью-Йорка. Но я близко знаком с женихом и невестой, потому затеряться в толпе не получится. И мне, — минус следующая пуговица, и пиджак на его животе распахнулся шире, являя мне пряжку его ремня с красно-синей звездой, — нужна пара.       Заворожено наблюдая, как постепенно и явно намеренно он подчиняет мою волю, я судорожно сглотнула, когда, и вовсе сняв расстегнутый пиджак, Стив потянулся к узлу галстука. Ловко порхая над ним пальцами, он ослабил его и оттянул немного. На этом можно бы остановиться, но Роджерс осознанно продолжил меня мучить, теперь выправив белоснежную накрахмаленную рубашку из брюк. Если он примется расстегивать ее, надеюсь, начнет не снизу, иначе я схлопочу сердечный приступ вот так, на ровном месте.       — С-свадьба? — запинаясь, спросила я. Баки упоминал о должности шафера. Надеюсь, женимся все-таки не мы со Стивом! Перед получением звания миссис Роджерс я бы хотела опробовать все, что мне предлагают. А пока он лишь раздевается передо мной, не краснея, не стесняясь, абсолютно невинно и равнодушно, и крайне хладнокровно, а я чувствую себя посетительницей элитного стриптиз-клуба, в котором запрещен любой контакт, будь то прикосновения или желание засунуть ему в трусы хрустящую купюру, или ладошку по-хозяйски. Только строгая дистанция. Учащенный пульс. Нарастающая, ноющая тяжесть внизу живота. И трясущиеся коленки.       — Да. Нат идет с Баки, Ванда с Эдвином, а я подумал о тебе…       Больше женских имен, Роджерс, больше! Это позволит мне восстановить самообладание и не наброситься на тебя прямо на лестничной площадке!       — Когда остальных девушек разобрали.       За это я удостоилась сразу двух оставшихся позади пуговиц ворота его рубашки. Благодаря календарю я прекрасно могла представить, что именно ожидает меня дальше. Во рту пересохло. Мне стало неимоверно жарко и душно. Он издевается надо мной.       — По правде сказать, — понизив голос до проникновенной хрипотцы, Роджерс заглянул мне в глаза, — я сразу подумал о тебе. А раз уж ты узнала мой постыдный августовский секрет…       — Я согласна, — пребывая в полуобморочном состоянии, ослабев окончательно, промямлила я.       — Отлично! — довольно улыбнулся он. — Я сообщу тебе точную дату и время. Спасибо!       Как ни в чем не бывало, Стив извлек из кармана ключи и, пожелав мне хорошего вечера, юркнул в свою квартиру. Это что, мать его, только что произошло?!       На негнущихся ногах вернувшись домой, я громко хлопнула дверью и мотнула головой. Наваждение не прошло. Меня использовали, нагло и бесцеремонно. А я совсем не протестовала.       Нет. Нужно пресечь это, а пока — немного прийти в себя. Ринувшись в спальню, на ходу сбрасывая одежду, я твердо вознамерилась разделаться с напряжением, и больше никогда, никогда вообще не позволять Стиву Роджерсу манипулировать мной! Сегодня в моих фантазиях он сделает это в последний раз!