i'm on fire

      — Смейся-смейся, — проворчала я — едва завидев меня, Баки прыснул и никак не мог успокоиться, — женщины, доведенные до отчаяния, способны на многое, если не на все.       И предела саморазрушения я достигла из-за его дружка, между прочим!       Сам Стив, наряженный Капитаном Америка, покинул меня практически сразу — только мы миновали очередь из желающих попасть на хэллоуинскую вечеринку в бар Барнса. Их рвение можно было легко объяснить — здесь собрались буквально все. Без шуток. Я уже и Старка успела повстречать в костюме какой-то железяки — он в офисе еще не показывался после медового месяца, зато сюда заявился чуть ли не под открытие.       И его, естественно, я планировала избегать. Как и системщика Питера Паркера, с которым по глупости и все от того же отчаяния флиртовала, лишь много позже узнав, что он сын Пеппер от первого брака. А шутки о премии за девственность непробиваемой ледышки Стива были еще свежи в моей памяти, вот я и посчитала, что безопаснее держаться в стороне от всей их семейки в полном составе.       Пока сосед, напомнивший мне, как ужасен чувственный голод, избегал меня.       Самое паршивое, что я и претензии выдвинуть ему не могла: ни за то, что ничего не предпринимал, когда я постановила, что следующий шаг за ним; ни за своеобразный побег. В городе произошло несколько крупных пожаров, и Роджерс был занят на работе, и даже сейчас рвался обсудить все детали произошедшего с коллегами — и Сэм, и Скотт, и еще пара парней из его бригады — все пришли в бар повеселиться. Лишив меня возможности покапризничать и повести себя эгоистично. Будто эта моя способность когда-либо проявлялась со Стивом…       Приступ хохота Баки компенсировал коктейлем за счет заведения — проворно передвигаясь за стойкой, пританцовывая порой, если сложно было разминуться с тремя другими барменами, не испытывая дискомфорта от тесной черной косухи с выкрашенным серебристой краской рукавом, он вдохновенно смешивал ингредиенты в шейкере; превратились они после всех его манипуляций в ядовито-зеленую мутную жидкость, в которой он утопил сахарный череп.       На вкус это адское месиво показалось мне несколько приторным, но отказываться от него я не стала.       — Разъясни мне свое заявление, солнце. Ты и правда готова на все? Ой, или мне стоит величать тебя киской сегодня?       Скривившись от прилетевшей в мой адрес издевки, я горделиво поправила ободок с кошачьими ушами из искусственного меха. Да, я сделала это. И нет, я понятия не имею, чем руководствовалась в выборе костюма. Мыслями, что Роджерса реально заводят котята?       Вообще образ сексуальной кошечки оригинальностью не отличался — он, несомненно, входит в топ самых примитивных и популярных перевоплощений на Хэллоуин. Но я преследовала крайне характерную и равнодушную цель, тут все куда сложнее, чем банальное отсутствие фантазии.       И я прогадала. Тот самый огонек в глазах Стива не вспыхнул. Никакой не вспыхнул, если совсем уж прислушаться к моей реалистично-пессимистичной половине. Ему просто было плевать. Получается, капитан пожарной части Стив Роджерс действительно лобызает чужие шеи просто так. Я практически растеряла надежду.       — Без разницы, — отмахнулась я, прикусив зубами соломинку.       — Никаких подвижек?       Баки быстро сообразил, в чем причина моего отвратительного настроения.       — Нет, что ты. Это я просто уставшая и злая от круглосуточного секса без перерывов на перекур. Мы и сейчас им занимаемся, видишь?! Разве его бывшие вели себя иначе?       — Ну, знаешь, да. Он никогда еще так не тянул. Это что-то странное, — нахмурился он.       — Ничего странного в этом нет, — простонала я, смирившись с участью неудовлетворенной неудачницы, — просто я ему не нравлюсь, вот и все. Мы ошиблись: ты и я. Не бывать тебе шафером на нашей свадьбе.       Не то чтобы я грезила о ней постоянно, но та фраза Баки прочно засела у меня в голове.       — Вот еще, — фыркнул Барнс, — я поговорю с ним.       — Не смей! — твердо приказала я, залпом опустошив бокал. Его содержимое волной зеленой лавы, прокатившись по горлу и внутренностям, погасло в желудке не сразу. А показался приторным коктейльчик… Вот и с Роджерсом так — я рассчитывала, что он легкая сладкая добыча, и в итоге растратила весь запал, так ничего и не добившись. Какой позор, какой провал. Мое чувство собственного достоинства, обложившись одноразовыми платочками, тихонько заливалось слезами в углу. — И вообще, это ты во всем виноват.       Ошарашено вытаращившись на меня, Баки, наморщив лоб, протянул:       — Я-я-я-я?..       — Мистер Я буду шафером на вашей свадьбе, — едко перекривляла его я.       — Солнце, если после этого ты приобрела свадебное платье и заказала зал, я тут ни при чем.       Его весьма поверхностное оправдание меня не успокоило.       — Да какое там платье… Ты вселил в меня надежду. Вместе с недоумением, конечно. Потом эта история про фондю. Разве всем ты ее рассказывал?       — Черт! Это хуже всего, — выругался он. — Что я могу для тебя сделать? Клянусь, я считал, у вас все в порядке…       Глянув из-за плеча на Стива, словно позабывшего о моем существовании, хотя в данный момент я была подлинным котенком, нуждающимся в спасителе и хорошем сексе с ним, я покачала головой.       — Ничего не нужно.       Это конец. Я сдалась. Вот так просто. И я устала.       Я вполне могла бы пойти на очередное безумство, не сжигать дотла клуб его друга, конечно, но повременить слегка с правом следующего хода и, не знаю, станцевать на стойке что ли. Чему Баки был бы только рад, как и подвыпившая публика, а в сестринстве я и не такое вытворяла порой, но какой в этом толк?       Прочувствовать на себе холодный или полный осуждения взгляд Стива, и в который раз разойтись по домам ни с чем? Такими финалами я сыта по горло.       Я верила, что интересна ему, что это игра, и ее завершение принесет удовлетворение и множество наслаждений, но она оказалась мне не по зубам, как и капитан Чертов Айсберг.       — Слушай, это не мое дело и решать тебе, но не сдавайся на полпути, не стоит, — склонившись над стойкой, шепнул Баки, поставив передо мной стопку рома.       — Я привлекательная девушка…       — Согласен, — вставил он.       — И я легко могу найти более расторопного и отзывчивого кавалера, а не этого… — язык не поворачивался обозвать Стива садистом при его друге, хотя я считала именно так.       — Можешь. Прямо здесь и сейчас. Но второго Стиви ты не отыщешь.       — О, второго Стиви я и искать не стану! — уязвленно поморщилась я. С самого начала он казался сказочным и безупречным. Но характер парней с такими идеальными задницами далек от совершенства, я давненько не вспоминала об этой непреложной истине. — Я бы для него… для него даже на стойке станцевала, если бы знала, что это выведет его из себя, что вызовет хоть какую-нибудь эмоцию и реакцию, — про эрекцию я смолчала.       — А давай, — поразмыслив секунду, выдал Барнс.       — Что?       — Моя стойка в твоем распоряжении. Это должно встряхнуть его, а то он вправду заигрался в недотрогу.       Сомнения были не такими уж и сильными, как и голос разума, — почему бы и нет? В Хэллоуин мир сходит с ума, предамся безумию и я. Уйду красиво и эффектно. Что уйду — я уже знала наверняка.       Отправив в себя еще и ром, я бездумно ринулась в пасть спящему мертвым сном льву.       Естественно, мне было адски страшно взбираться на стойку, привлекать всеобщее внимание, игнорировать столько откровенных взглядов ради одного-единственного — я с университетских дней не творила ничего подобного. Но стоило Стиву повернуться ко мне, неуверенность улетучилась.       Осторожно выхаживая на высоких каблуках по лаковому, кое-где влажному от пролитого пива, подиуму, заставленному бокалами, рюмками и пиалами с орешками, стараясь избегать парней, норовивших в наглую сунуть голову мне под юбку, я постепенно смелела — ритм зазвучавшего с моим выходом трека побуждал двигаться игриво, томно и соблазнительно.       Поздно вспомнив, что помимо Роджерса и всех этих голодных, как и я, зрителей здесь присутствует еще и мой босс, я немного стушевалась, и концовка моего импровизированного выступления получилась скомканной — до кульминации не дошло. Правда, после озвученного Старком пути продвижения по карьерной лестнице, он последний, кого мне следовало стесняться.       Увы, Стив оправдал все мои ожидания — на его гладковыбритом лице, застывшем в серьезной безэмоциональной гримасе, не дрогнул ни единый мускул. Когда музыка стихла, а присутствующие разразились бурными аплодисментами и похотливым улюлюканьем, я была окончательно похоронена под грузом угрызений совести, не терзавшей меня с момента безжалостного и беспричинного сожжения кексов.       Первым, кто, растолкав людей, столпившихся у стойки, подоспел ко мне, был не Роджерс, и даже не Баки, а Квентин Бек, работающий со мной. Вот теперь это финиш.       Не удостоив отныне ненавистного мне соседа и парой слов на прощание, ведь от вожделения до ненависти расстояние еще короче, чем шаг, я позорно сбежала домой, перед этим умудрившись навлечь на несчастного Квентина гнев Старка — он в весьма красноречивой и недвусмысленной угрозе провел пальцем по шее, завидев нас вместе. Похоже, в мире остался лишь один человек, хранивший веру в наше с Роджерсом воссоединение, и им была не я.       Прежде чем мое уныние поставил на паузу стук в дверь, я успела выпить два бокала вина и намеревалась разделаться с третьим.       Его сменило удивление с напарником из желания удавиться хвостом, свисающим поверх моей юбки, — непрошеным ночным гостем оказался Стив. В своем темно-синем комбинезоне, располосованном серыми вставками, он имел просто колоссальное сходство с супергероем, да и являлся таковым, даже если в эмоциональном плане он полнейший импотент.       — Ты так быстро ушла, — сухо констатировал он, излучая недовольство. Это нечто новенькое среди его реакций на меня.       Я пожала плечами.       — Да, у меня были на то причины.       — Я видел.       — Ну, ты хотя бы признал это.       Не желая больше притворяться паинькой, я слегка оголила клыки, пусть и не вонзила их, как порывалась, в его мягкое место.       Вытянув губы в тонкую линию, в своей вовсе не напускной суровости Роджерс все равно был горяч сверх меры.       Даже приняв решение отказаться от всего, в непосредственной близости с ним я не могла не признать это, не могла сопротивляться тому влечению, что моментально одолело меня, подчинило себе. Я разом ослабела, утратила волю и превратилась в беспомощную мямлю, а все потому, что рядом был Стив Роджерс. Видимо, на языке комиксов он мой криптонит, то есть верная погибель.       Посчитав, что это недостаточно близко, Стив уверенно шагнул ко мне. Не попятившись и не отступив, я с вопросительной насмешкой уставилась на него. Неужели это и есть сдвижение с мертвой точки?       Спросить я так и не успела — вместо очередной скудной на честность реплики получила такой ошеломительно-властный поцелуй, что, опешив, не сразу ответила на него. Напор Роджерса был оглушающим, лишающим рассудка, подчиняющим себе. Я не могла ничего сделать, да и не хотела, только хваталась панически за его костюм, усиливая накатившее разом вожделение от ощущения под ладонями не поролоновых накладок, а его стальных мышц.       Стив прекратил терзать мои губы, лишь осознав, что мне не хватает воздуха. Отстранившись немного, воззрился на меня, полновластно любуясь, что сотворил со мной. Раскрасневшаяся, с непрекращающимся головокружением, я вцепилась намертво пальцами в ремни, перетягивающие его монументальный торс, и пыталась устоять на ногах, предательски подводивших меня дрожащими коленками. Даже самый первый в моей жизни поцелуй не произвел такого эффекта. Первый секс, естественно, тоже, да и первый испытанный оргазм. Все меркло рядом со Стивом Роджерсом, и воздержанием, которым он буквально свел меня с ума.       Но я по-прежнему не знала, что на него нашло. С чего вдруг он сменил безразличие на милость.       — Говорят, в Хэллоуин в людях пробуждается самое темное, — глубокомысленно изрек он.       И на что это был намек? На его неожиданную слабину или на мой танец, явно спровоцировавший его?       — Темное? Скорее, страстное, — глупо хихикнула я.       Стив вновь склонился ко мне, но на сей раз легонько куснул зубами мою нижнюю губу, приветствуя сорвавшийся следом вздох, подозрительно смахивающий на стон.       — Я спаситель котят и кексов, тебе все равно никто не поверит.       Ну, я ушам не верила точно.       А его потемневшим взглядом на меня будто взирал сам дьявол.       Затеявший следующий раунд — после крайне многообещающего начала продолжения я не дождалась — с кривой усмешкой пожелав мне спокойной ночи, Роджерс отправился восвояси. Я глянула напоследок на его удаляющуюся спину, которую могла бы царапать сегодня, если бы неприступный сосед сдался после многодневной осады, — бутафорский щит с белой звездой в центре смотрелся на ней едва ли не тарелкой для фрисби.       Что ж, либо Баки Барнс кое-что утаил о своем друге, либо он не знал того, что Стив поведал мне своими губами. В любом случае, я снова в игре.