2014
Субботнее утро Гермиона встретила в палисаднике на заднем дворе, пытаясь реанимировать засохшие без надлежащего ухода розы. Солнце, несмотря на ранний час, уже палило вовсю, предвещая жаркий засушливый день. Пожелтевшая лужайка всем своим безрадостным видом напоминала, что дождей в их городе не было уже давно, а садовый шланг иссох от старости и невостребованности где-то на заднем дворе. Утерев лоб жёсткой садовой рукавицей, Гермиона с остервенением метнула лопаточку в заросли колючего сорняка и выпрямилась, щурясь от яркого солнца. Когда-то давно она проводила здесь много времени, ухаживая за цветами. Северус, не видя в этом занятии никакой практической пользы, благополучно дистанцировался, а вот Бетти частенько помогала ей в меру своих беззубых возможностей. Но это было тогда. Сейчас, глядя на окружающую её разруху, Гермиона с грустью вспоминала палисадник в родительском доме. Её мама выращивала розы, нарциссы и множество других цветов, а папа, хоть и был в вопросах флористики полным профаном, никогда не отказывал ей в помощи. У них с Северусом всё было не так. У них вообще всё было не как у людей. — Не ожидал тебя здесь увидеть, — раздался хриплый голос за спиной. Гермиона обернулась: лёгок на помине, супруг стоял в нескольких метрах от неё, привалившись боком к персиковой стене дома, что так изысканно оттеняла его нежно-зелёное лицо. — А где мне ещё быть? — невозмутимо осведомилась Гермиона, подхватывая ржавую жестяную лейку. — Сидеть и караулить тебя в гостиной с воскресным пирогом в руках? — В саду ты появляешься ещё реже, чем у плиты, а в доме я тебя не нашёл. — Может, в таком случае, стоит иногда смотреть хоть чуточку дальше своего носа? — поравнявшись с ним, Гермиона посмотрела в его заплывшие глаза и фыркнула от резко ударившего в нос запаха перегара. Северус отлип от стены, передернул плечами от подувшего легкого ветерка, и принялся терпеливо ждать, когда Гермиона перестанет демонстративно набирать воду и направится обратно к своим многострадальным грядкам. — Если причина твоих выпадов кроется в нашем вчерашнем диалоге… Гермиона, не пытаясь больше держать марку, швырнула лейку на землю, расплескав всю воду, и со злостью ткнула пальцем Северусу в грудь. — Причина моих выпадов, Северус Снейп, кроется в том, что ты напиваешься до беспамятства и начинаешь нести какую-то несусветную чушь, пугая нашу дочь! Как будто ей и без того мало от тебя достаётся! Хочешь накрутить её ещё сильнее? Я застала её рыдающей в гостиной, пока ты спокойно отсыпался! Северус отклонился, болезненно морщась. — Прекрати визжать, как баньши. — А что? Перед людьми неудобно? Так здесь в радиусе двух миль никто не живёт! — Гермиона сложила ладони наподобие рупора и зычно прогромыхала: — Ни одного чёртова соседа! Или ты всерьёз рассчитываешь, что я с сочувствием приму твой похмельный синдром? Не дождавшись ответа, она зашагала обратно в палисадник и с утроенной злобой принялась выдирать опостылевшие сорняки. — Дети склонны драматизировать, — Северус сорвал сухую травинку и принялся её жевать. — Бетельгейзе — особенно. — Да неужели? — всплеснув руками, Гермиона выпрямилась так резко, что даже спину прострелило. — И что, позволь уточнить, она драматизировала? Что ты был настолько пьян, что она побоялась подниматься к себе в комнату? Или то, что ты пообещал нас бросить? Северус замер; травинка безвольно повисла на пересохшей губе. — Что ты сказала? — Ты слышал. Уже начал собирать чемоданы? — Оставь эту чушь, Гермиона, — Северус размашисто тряхнул головой, как вылезшая из воды собака. — Я не мог этого сказать. — Тем не менее, сказал, — Гермиона швырнула в сторону охапку вырванного с корнем репейника. — Не знаю, как это звучало в твоей формулировке, но явно очень убедительно. Северус замолчал, глядя куда-то в сторону. Спутанные волосы падали на лицо, и Гермионе, вновь склонившейся над кустом, оставалось лишь гадать, о чём он думает. — Так или иначе, я не собираюсь оправдываться за её подростковые фантазии, — раздался за спиной невозмутимый голос, и Гермиона с трудом поборола в себе желание швырнуть в мужа лопаточкой. — Отлично, продолжай напиваться до беспамятства и вести себя как последний мерзавец. — Прекрати потакать её истерикам. Если она не будет видеть во мне авторитет, я не смогу её защитить. Гермиона помедлила с ответом, снимая с рук испещрённые колючками рукавицы, откинула назад прилипшие ко лбу пряди и, подойдя к мужу вплотную, с вызовом встретила его взгляд. — Ты пока что единственный, от кого её стоит защищать. Северус выпрямился. Глаза его опасно сверкнули. — Не смей произносить подобных слов. Я никогда не причиню ей вреда. — Ты уже это делаешь, Северус, — Гермиона в сердцах швырнула рукавицы на землю между ними. — Как мне убедить её в том, что ты не желаешь ей зла? Как мне, чёрт побери, доказать ей, что ты отталкиваешь и пугаешь её исключительно из-за огромной любви к ней? Северус выглядел так, будто она отвесила ему оплеуху. Не отводя от жены уничижающего взгляда, он медленно сплюнул в сторону, резко развернулся, и широким шагом пересёк лужайку, ступая по побегам дикого горошка. Когда раздался громкий треск входной двери, Гермиона тяжело вздохнула и вслед за перчатками и лопаточкой швырнула на землю сбившийся платок. Вырванные вместе с сорняком розы печально смотрели на неё сквозь колючий кустарник.1998
— Так что вам нужно, мисс Грейнджер? Гермиона прочистила горло. — Простите, я не вижу вашего бэйджа, но профессор Снейп, кажется, называл вас Рэнди… — Профессор Шарп, девочка моя. «Рэнди» меня называют разве что друзья и проститутки из Лютного. Почувствовав, как заполыхали уши, Гермиона поспешно отвела взгляд и несколько раз взмахнула ладонью, пытаясь разогнать витающий в воздухе густой табачный дым. Хозяина кабинета это ни капли не смутило; он продолжал смолить что есть мочи, вальяжно развалившись в кособоком кресле и пристально разглядывая свою посетительницу. — Забавно, — поднеся трубку ко рту пожал плечами заведующий отделением Исследования Особо Сложных Темномагических Проклятий, Фелониус Рэндал Шарп, — не думал, что героиню войны так легко смутить. — Простите за прямоту, профессор Шарп, но подобный тон беседы мне кажется не совсем уместным, — с достоинством произнесла Гермиона. — Я пришла поговорить по поводу профессора Снейпа. — Я весь внимание, мисс Грейнджер. — Это всё, что удалось собрать для защиты, — Гермиона положила перед ним скромную папочку с разномастными листами пергамента. — Здесь немного, поэтому я решила обратиться за помощью к вам. Целитель подтянул бумаги к себе, не отрывая от Гермионы оценивающего взгляда. Он словно намеренно неспешно взял в руки документы, быстро прошелся глазами по строчкам и, небрежно швырнув папку обратно на стол, резюмировал: — Обречено на провал. — Поэтому я здесь, — вздохнула Гермиона. — У меня есть несколько вопросов и я очень хотела бы задать их именно вам. — Вот как, — целитель хрипло кашлянул, выпуская изо рта очередное колечко дыма. — Очень любопытно послушать. — Профессор Снейп сказал, что вы состояли в Ордене Феникса. Гермиона пристально всмотрелась в его лицо наблюдая за рекацией; Шарп лишь сложил губы трубочкой, словно прикидывая, стоит ли вообще отвечать на столь внезапное утверждение. — Да, на моей биографии есть и такое тёмное пятно. — И вы знаете обо всём, чем профессор занимался, будучи на службе у Дамблдора. — Ближе к делу, Грейнджер, — нараспев поторопил Шарп, — пока что наш разговор больше напоминает интервью у чёртовой Скитер, которую я не ранее как сегодня утром выставил за дверь. — Она и к вам приходила? — с изумлением спросила Гермиона. — По всей видимости, вам уже известно, что её беседа с первоисточником не увенчалась успехом. — Да, — Гермиона кивнула, — профессор Снейп… — …в вашем присутствии становится на редкость словоохотлив, — завершил Шарп, смерив назойливую юную особу очередным пронзительным взглядом. — Впрочем, со Скитер Северус не был столь же любезен, так что Рита попыталась вытянуть подробности о его состоянии у меня. К счастью, я смог оперировать врачебной тайной, в противном случае, пришлось бы просто приложить её Конфундусом. Решительным рывком встав с кресла, Шарп подошёл к одному из белоснежных шкафчиков у дальней стены, и извлёк оттуда запечатанную бутылку. — Что касается моего членства в Ордене Феникса, я нахожу весьма странным, что Северус вообще затеял с вами этот разговор. Огневиски? Гермиона отрицательно мотнула головой: она на дух не переносила эту гадость. — Спасибо, сэр, воздержусь. — Придётся привыкать, — Шарп пожал плечами. — Магия и огневиски — две неотделимые составляющие нашей работы. Если вы когда-нибудь дослужитесь до должности целителя, то вспомните мои слова. — Значит, у меня в запасе ещё есть несколько лет, — Гермиона вежливо улыбнулась. Шарп, ни капли не расстроившись, лишь плеснул янтарной жидкости в низкий стакан и вновь уселся в шатающееся кожаное кресло. Гермионе, знакомой с больничной обстановкой с детства, эта картина показалась ужасающе гротескной. — Я знаю обо всём, чем он занимался с самых зелёных соплей, — неожиданно начал целитель, разглядывая острые грани стакана. — Я вёл у него Защиту от Темных Искусств. — Вы? — глаза Гермионы округлились. — Вы были преподавателем? — Как я и сказал секундой ранее, — сухо ответил Шарп, вздернув седые брови. — Но всего один год. — Но вы же целитель… — Мне нужна была работа, а Дамблдора устроил бы кто угодно, способный держать в руке палочку и стакан с тыквенным соком. Думаете, это бестолковый Гораций научил Северуса зельеварению? Потолок этого претенциозного бездаря — Феликс Фелицис, и то, лишь потому, что он сам питает к этому зелью недюжинную страсть. В силу своей твёрдолобости, он так и не смог разглядеть в Северусе его талантов. В отличие от меня. Гермиона заёрзала на стуле: ей показалось, что она узнала чуть больше, чем должно. К счастью, Шарп не стал развивать эту тему, лишь сдержанно поинтересовался: — Что ещё Северус вам рассказал? — Ничего. Только предупредил, что не допустит вашего участия в его защите. — В таком случае, какого чёрта вы сюда припёрлись? Гермиона, в очередной раз поразилась изяществу его формулировок. Она в жизни не встречала более красноречивого, в то же время, откровенно хамоватого человека. — Я пришла, потому что вы единственный, кто может повлиять на ход дела. Взгляд целителя, уже чуть замутнённый вторым к ряду стаканом огневиски, внезапно ожесточился. — Я уважаю мнение Северуса больше ваших глупых сантиментов, Мисс Грейнджер. И не пойду вразрез с его решением, если он не считает нужным привлекать меня к делу. Снейп не приемлет неоднозначности, и сомневаюсь, что он оставил вам простор для фантазии. — Неужели вы не считаете, что он заслуживает спасения? — А вы уверены, что пытаетесь его спасти? Висящая над столом перекосившаяся лампочка угрожающе затрещала. — Что вы имеете в виду? — осторожно спросила Гермиона, чувствуя тяжёлые волны магии, исходящие от волшебника напротив. — Вы уверены, что ему это нужно? — Естественно, он ведь дал согласие на свою защиту. — Как и любой человек, перед которым начинает маячить соблазнительная иллюзия выбора, чего Северус большую часть своей жизни был лишён. Почему вы так хотите его спасти? — Потому что он спас всех нас. — Наглая ложь, — Шарп одним глотком добил очередную порцию огневиски и отодвинул стакан в сторону. — Северус показывал мне фолианты Слизнорта. Я знаю, что вы ждёте от него помощи. — Это никак не влияет на моё желание защищать его, — когда Гермиона поняла, что не обязана оправдываться, было уже поздно отступать. — Благодаря ему, мы пережили войну. Он заслуживает того, чтобы его жертва была оценена по достоинству. — Какие громкие слова, — Шарп лениво похлопал в ладоши. — Жаль, что ваши речи про жертвы, честь и достоинство, разбиваются об один крошечный факт: Северус, несмотря на весь его безусловный героизм, был Пожирателем Смерти. Вы, по всей видимости, неглупая девушка и должны иметь хотя бы смутное представление о том, в чём заключались его обязанности на службе у Тёмного Лорда. Поэтому, позволю себе спросить: не слишком ли вы романтизируете образ своего бывшего профессора? Гермиона, стараясь не замечать, как неприятно сосёт под ложечкой, набрала в грудь побольше воздуха. — Разумеется, я представляю, что ему приходилось делать, чтобы сохранить доверие Волдеморта. Но своим вкладом в нашу победу он искупил это с лихвой. — Искупил? Хотите знать, какой ценой ему далась эта ваша победа, мисс Грейнджер? Не дожидаясь ответа, целитель достал из кармана замызганного больничного халата палочку и, лёгким движением открыв сейф, швырнул в собеседницу увесистой папкой. Чудом избежав попадания в голову, Гермиона взяла её в руки и откинула картонную обложку. Шарп с садистским удовольствием наблюдал, как сначала зеленеет, а потом бледнеет её лицо, сливаясь с белоснежной стеной за спиной, как начинают дрожать пальцы, всё медленнее переворачивая страницу за страницей. Спустя несколько мучительно долгих минут, Гермиона, будто в замедленной съёмке, подняла глаза от бумаг. — Сэр, это правда? — Перед вами официальный документ, Грейнджер; разумеется, это правда. То, что вы видели тогда — лишь верхушка айсберга. — Об этом ещё кто-нибудь знает? — Нет, и клянусь, если вы кому-нибудь разболтаете, я не побрезгую заклинаниями, которые не относятся к запретным, но отнюдь не покажутся вам приятными. Гермиона опустила глаза, вновь и вновь вчитываясь в ужасающие строчки: »…таким образом, вместе с разрушительной Тёмной Магией, которой было наделено Существо, пациент перенял и часть темномагической Сущности, что фатально сказывается на его магическом и физическом состоянии. Поведение данной материи абсолютно непредсказуемо, требует постоянного наблюдения и купирования, в противном случае, Тёмная Магия, подобно паразиту, поглотит магическую силу пациента, что приведет к необратимым последствиям. В качестве экспериментального лечения рекомендуется ограничение естественных потоков магической энергии. Полному исцелению не подлежит, вероятность летального исхода — около 60%». — Вы сами-то хотели жить, будучи обречённой на подобное? — тихо спросил Шарп. Гермиона закусила губу, стараясь мыслить рационально. Ураган вопросов крутился в голове с такой бешеной скоростью, что кабинет перед глазами медленно поплыл. — Сэр, он что, больше не может колдовать? Шарп задумчиво почесал подбородок; казалось, он тщательно обдумывает каждое слово прежде, чем произнести его вслух. — Может, — наконец изрёк он, разглядывая свои аккуратно отстриженные ногти. — Зелья, которые я ему даю, блокируют большую часть магических потоков и у нас получается сдерживать их тёмномагическую составляющую, по крайней мере, большую её часть. Но если ничего не предпринимать, Северус станет опасен и для себя, и для окружающих. Отчасти, это напоминает ликантропию, только куда более тёмную её вариацию. Оборотень может сосуществовать со своей животной сущностью, в то время как Северуса эта дрянь будет постепенно пытаться извести, подчинить или даже убить. Я не могу сказать ничего конкретного, но одно знаю точно — Том Реддл был тем ещё извращенцем. Симптомы проявляются хаотично, приступы случаются внезапно и предугадать их невозможно. Представляете, что его ждёт вне стен этой больницы? Сам варить себе зелья он не сможет. В Азкабане ему не место — он разнесёт его к чертям и нанесёт ещё больший вред себе и окружающим. Неизвестно, сколько он вообще для него самым гуманным исходом. И он это прекрасно осознаёт. Гермиона неосторожно смяла десятки раз перечитанный лист. Собственные проблемы показались настолько ничтожными, что от стыда хотелось сгореть. — Не портьте мои документы, Грейнджер, — надменно произнёс Шарп. — Хотя вряд ли престарелые идиоты из Визенгамота поймут, что там написано, поэтому придётся объяснять всё на пальцах. Если бы Шарп не был так убийственно серьёзен, его слова можно было бы принять за шутку — хотя бы потому, что большинство членов Визенгамота были едва старше его самого. Но союзник в лице авторитетного специалиста значительно увеличивал шансы Снейпа на освобождение. — Спасибо вам. На лице Шарпа промелькнула мимолётная эмоция, природу которой Гермионе определить не удалось: что-то среднее между ироничным пренебрежением и дружелюбной улыбкой. — Не разбрасывайтесь словами благодарности, мисс Грейнджер, у нас с вами еще ни коня ни воза. Не знаю, какие намерения вами двигали, но вы спасли его тогда, в Визжащей Хижине, и я помню, с каким лицом вы встретили меня после операции. Я согласен, что парень не заслуживает такого конца. И я помогу вам, если вы пообещаете, что не бросите Северуса, когда он покинет зал суда. За стенами этой больницы ему придётся столкнуться с трудностями, которые даже он будет не в силах вынести в одиночку. И хорошенько подумайте, прежде чем давать своё согласие. — Можно ещё один вопрос, сэр? — Валяйте. — Почему вы не помогали нам во время войны? Простите, но я совершенно вас не помню. — Если вы так уверены в этом, не буду утверждать обратного, — Шарп многозначительно огладил рукой свою густую бороду. — В конце концов, я всего лишь старый колдомедик. Гермиона, хоть и посчитала его ответ весьма расплывчатым, лишь кротко кивнула в ответ. — Я удовлетворил ваше любопытство, мисс Грейнджер? — Да, сэр. — Итак, вы даёте мне слово, что в случае успеха нашей с вами кампании, Северус не останется один? Они с секунду смотрели друг другу в глаза — ледяные голубые против солнечных карих. — Да, сэр. Шарп удовлетворённо кивнул и хлопнул ладонью по папке. — Вот и славно. Но учтите, Грейнджер: я не даю никаких гарантий. Вы не понаслышке знаете, что уничтожить чужую душу нетрудно — а вот спасти её куда сложнее.