2014
Бетти открыла глаза, когда солнце начало слишком настойчиво светить в окно. Потянувшись и выпутав ногу из простыни, она села и уставилась в зеркало, висящее прямо напротив кровати. После событий вчерашнего вечера она долго не могла уснуть: было душно, она ворочалась от тревожных мыслей, периодически проваливаясь в тяжёлый сон, и под утро выглядела соответствующе. Нужно было срочно умыться, чтобы остаток дня не выглядеть, как жертва нападения пчелиного роя. Внизу было тихо. Бетти заглянула в гостиную, оттуда — на кухню, но никого не обнаружила. Она злилась на себя за то, что несмотря на обиду, не может перестать думать о вчерашних словах отца. В голову закралась тревожная мысль: вдруг он и вправду от них ушел? Но когда сердце от этой мысли уже начало тревожно колотиться, пропажа нашлась: стоило Бетти коснуться ручки двери в ванную, как та резко открылась; неловко перевалившись через порожек, Бетти уткнулась носом прямо в отцовскую грудь. Он одарил её фирменным взглядом — тем самым, от которого комары дохли на лету — мотнул головой, убирая с лица мокрые волосы и спокойно бросил: — Умывайся и иди в гостиную. Он выглядел куда хуже её самой и явно пребывал не в самом радужном положении духа, но, судя по расхлябанному виду, уходить не собирался. Бочком протиснувшись в ванную и наспех набрызгав на лицо холодной воды, чтобы немного прийти в себя, Бетти вернулась в коридор; там её встретила всклокоченная мама с садовыми перчатками в одной руке и смятым платком — в другой. В ответ на её вопросительный взгляд, Бетти лишь скосила глаза в сторону гостиной, где её уже поджидал растянувшийся на диване отец. — Ты что-то сказать хотел, пап? Присев в кресло — то самое, на котором ещё со вчерашнего вечера лежала смятая и влажная от слёз диванная подушка, — Бетти приготовилась слушать, но отец продолжал молчать, делая вид, что крайне заинтересован колонкой ежедневной газеты, сообщающей о снижении популяции саранчи в их округе на целых два процента. Бетти пожевала щёку изнутри, стараясь не выглядеть слишком взволнованной, и уставилась поверх отцовской головы на выстроенные на каминной полочке фотографии. На большинстве из них были запечатлены они с мамой, на паре — мамины родители, которых Бетти и знала-то исключительно по рассказам и этим фотографиям. И лишь на одной вместе с ними был запечатлён отец: кажется, мама тогда против воли затащила его в какое-то фотоателье и каким-то чудом уговорила на семейное фото. Его лицо на снимке вышло таким враждебно-кислым, что мама всерьёз задумывалась его заклеить, чтобы не пугать гостей. Только вот в гости к ним никто не ходил, фотография так и стояла на полке, а отец всё молчал, бегая глазами по строчкам, тем самым нервируя Бетти не на шутку. — Что опять тут происходит? Бетти взглянула на маму: она уже успела переодеться и теперь воинственно стояла между ними, словно рефери, ожидая объяснений. — Не шуми, — отец поморщился и махнул рукой в сторону единственного свободного кресла. — Сядь. Отложив газету, он сел, уперся локтями в колени, и, положив подбородок на сплетенные между собой пальцы, устремил пристальный взгляд на дочь. — Северус, — предупреждающе проговорила Гермиона, усаживаясь в последнее свободное кресло чуть поодаль от дивана, но он лишь отмахнулся: — Я ничего не делаю. Во сколько ты вчера вернулась домой, Бетельгейзе? Увидев, что мама предостерегающе качает головой, Бетти поняла, что лучше не врать, однако, быстро проанализировав ситуацию, попыталась выкрутиться: — Поздно. Но меня задержали в школе и… Брови отца поползли вверх; мама позади него замотала головой ещё яростнее. Бетти пораженчески вздохнула. — В общем, после уроков я разговорилась со своим новым одноклассником и не заметила, что опаздываю. — Что за новый одноклассник? - требовательно спросил отец. - Имя? — Мэйсон. Мэйсон Ньюман. — Давно он перевёлся? — Пару дней назад, вроде. — Почему ты ничего мне не сказала? — вклинилась мама. Голос её звучал встревоженно. Бетти нахмурилась, не понимая, к чему родители затеяли этот допрос. Раньше она всегда рассказывала маме о новых знакомых, но в последнее время домашняя обстановка не располагала к душевным беседам. — Не успела как-то. А разве это важно? Отец слишком уж многозначительно взглянул на маму; та выглядела подавленной. Бетти не могла взять в толк, почему известие о том, что в её классе всего-навсего появился новый мальчик, вызвало столь бурную реакцию. — Мы с матерью должны быть в курсе любых перемен в твоем окружении. — спокойно, но твёрдо произнёс отец. — Очень надеюсь, что хотя бы к этому ты отнесешься с надлежащей ответственностью, Бетельгейзе. — Но почему… — Бетти, не спорь, — проговорила мама, — папа прав: мы должны знать, где и с кем ты проводишь время. — Хорошо, - отмахнулась Бетти, отчаявшись добиться аргументированного объяснения. - Я пойду? Отец промолчал и, устало проведя по щекам, скрыл лицо в ладонях. — Иди, — тихо произнесла мама. Не задерживаясь ни на секунду, Бетти направилась к лестнице. Казалось, что поводок, на котором её держали родители, с каждым днём становился всё короче. — Бетельгейзе. Бетти резко остановилась и обернулась на приглушенный голос отца. Она не видела его лица, только спину, обтянутую мятой рубашкой, да спутавшиеся на затылке смолянисто-чёрные волосы. — Да? — Я никуда не уйду. Бетти коротко кивнула и, ничего не ответив, поспешила в свою комнату. Пускай обида на отца накрепко засела в сердце, страх быть брошенной самыми близкими людьми, был куда сильнее.1998
— Ты серьёзно? На строчки мелкого рукописного текста опустилась густая тень, и Гермиона который раз подняла на Рона недовольный взгляд. — Я - серьёзно. А ты загораживаешь мне свет. Рон нехотя отошёл к противоположной стене. Свет от камина вновь упал на рукописи, и Гермиона вернулась к работе. — И ты вот просто так взяла и согласилась нянчить Снейпа, если его оправдают? Мы и так практически не видимся, а ты собираешься всё свободное время проводить с ним? — Не утрируй, Рон, - Гермиона почесала нос кончиком пера. - Я просто должна буду помогать ему с лечением. Если нам удастся поставить его на ноги, моя совесть будет чиста. Кроме того, это хорошая практика для меня, как целителя. — А, то есть он у тебя вместо подопытного кролика? — хмыкнул Рон и прислонился к тёплой кирпичной кладке. — Джинни, кстати, не считает его таким уж невиновным. То есть он, конечно, помогал Гарри и всё такое, но он делал это только из любви к его матери, верно? Неловко опрокинув чернильницу, Гермиона чертыхнулась, достала палочку и принялась очищать запачканные пергаменты; Рон же так и остался стоять столбом. — Не имеет значения, почему он это делал, — процедила Гермиона. — Главное, что благодаря ему мы смогли победить. Никто из нас не святой, Рональд. Мы тоже много чего наворотили во время войны. — Но Джинни и Невилл… — …возможно, остались в живых только благодаря ему. Вы с Гарри — одного поля ягоды, Рон: во всем видите только чёрное и белое! Уизли на минуту замолчал, обдумывая её слова. — Но, в любом случае, это не отменяет того, что Снейп всегда вёл себя, как полный придурок, — резюмировал он. Гермиона вздохнула и вновь опустилась в клетчатое кресло. — И за это он заслуживает поцелуя дементора или пожизненного заключения в Азкабане? Хватит нести чепуху, лучше помоги мне. Заседание уже завтра, а в одиночку я до утра буду всё это раскладывать. Рон отлип от стены и принялся скручивать пергаменты в тугие свитки. — Кстати, на Рождество приедет Чарли, - с натужной улыбкой сообщил Рон. - Мама, конечно, говорила ему остаться в Румынии, но он хочет поддержать её. Сама понимаешь, без Фреда будет совсем не то… Гермиона уставилась на пляшущие в камине огни. В свете последних событий предпраздничная возня казалась ей неуместной. Минувший год принёс им всем слишком много несчастий, и проводить его стоило разве что минутой молчания.2014
Гермиона Снейп мерила шагами пол гостиной, прижав к груди скрещенные ладони, будто пыталась наощупь определить частоту собственного сердцебиения. — Раньше она рассказывала мне обо всем, — запричитала она на очередном повороте. — Что ж, поздравляю: твоя величайшая стратегия, которую ты так рьяно продвигала, дала трещину. Гермиона недовольно посмотрела на мужа, который, наконец, прекратил разглядывать свои руки и удостоил её взглядом. — Я пытаюсь выстроить с ней доверительные отношения и это никакая не стратегия, — она опустилась в кресло, в котором пару минут назад сидела её дочь. — Но паниковать пока рано, в конце концов, это просто новый мальчик в классе. — Да, с которым наша дочь задерживается после уроков, чего раньше с ней никогда не случалось. — Она растёт, - Гермиона улыбнулась. - Скоро начнёт сбегать из дома и скрывать от нас ухажёров. Северус скривился. — Для неё это непозволительная роскошь. Ты знаешь, чем всё может закончиться. — Я знаю, Северус, правда, — подавшись вперёд, Гермиона взяла мужа за руку. — Но мы должны дать ей немного свободы. Она и так живет, как на цепи, и пока что даже не пытается бунтовать. К тому же, я уверена, этот мальчик проявляет к ней чисто дружеский интерес. Северус по-особенному выразительно взглянул на неё, и Гермиона не без веселья заметила, что он крайне смущён: она знала, что тема надвигающегося полового созревания дочери приводила его в неподдельный ужас. — Я не это имею в виду, — отрезал он, красноречиво вздыбив брови. — Ты знаешь, что мною движет не праздный интерес. Всё это делается для её же безопасности. — Я с этим разберусь, — заверила Гермиона, радуясь, что он, по крайней мере, не заводит свою шарманку про подчинение и беспрекословное послушание. — В конце концов, нет ничего страшного в том, что она нашла себе друга. В последнее время ей становится всё тяжелее находить с людьми общий язык. Северус лишь отрешённо кивнул. — И спасибо, что сказал ей, — добавила Гермиона. — Для неё это очень важно. — Я не сказал ничего такого, что не было бы правдой, — произнёс Северус, отводя взгляд. — Вчера был тяжелый день. Утром я был излишне резок с тобой. Мне не стоило… — Не надо, Северус, — мягко перебила Гермиона, качая головой — Я тоже была не права. Только, прошу, будь сдержаннее, хотя бы ради Бетти. Она уже не ребёнок и прекрасно видит, что наши отношения далеки от идеала, слышит наши постоянные ссоры. Она не видит твоей любви и спрашивает, люблю ли я тебя. Ей сложно это понять. Не усложняй всё и дальше. Северус в ответ лишь сильнее сжал её ладони.