Бетти Снейп и Чужая Душа

             

1998

      От перечня предъявляемых Снейпу обвинений Гермионе подурнело. Заседание проводилось под статусом закрытого, но народу в зале собралось, как на публичной казни; Гермиона обвела взглядом забитые зрителями трибуны в поисках дружественного лица, но Шарпа среди присутствующих не было. Зато Снейпа Гермионе было видно отлично: он сидел, прикованный к креслу в самом центре зала, и отчаянно пытался испепелить её взглядом. — Свидетель защиты, пройдите к трибуне для дачи показаний! Судья — приземистый мужчина в годах — сурово глядел на Гермиону из-под кустистых бровей, будто заведомо ожидая подвоха в её действиях. Кингсли, сидящий по правую руку от него старался выглядеть беспристрастно, словно это не он час назад украдкой успокаивал Гермиону в коридоре, уверяя, что Гарри ни о чём не знает, а члены Визенгамота настроены дружелюбно и не ставят перед собой однозначной цели засадить Снейпа в Азкабан. По крайней мере, пожизненно. Поскальзываясь на вычищенных до блеска мраморных ступеньках, Гермиона спустилась в зал и заняла место за трибуной. Подоспевший молодой аврор, охранявший Снейпа, не очень аккуратно ткнул палочкой ей куда-то в шею. — Представьтесь! — каркнул судья, сложив перед собой ладони, скрытые кружевными манжетами по самые кончики пальцев. Гермиона нервно вздохнула и положила бумаги на стойку перед собой. Буквы плыли перед глазами. Комиссия терпеливо ждала, а Снейп немигающе смотрел куда-то перед собой. — Гермиона Джин Грейнджер, сэр, — под действием Соноруса, её голос стал громким, но уверенности в нём не прибавилось. — Обязуетесь ли вы, Гермиона Джин Грейнджер, говорить правду и только правду перед лицом Закона и его представителей в лице судебного совета Визенгамота? — Да, сэр. — В таком случае, перейдём к делу. Однако, прежде, чем вы начнете, я, с вашего позволения, хотел бы кое-что уточнить. — Я готова ответить на любые вопросы, сэр. Судья сделал небольшую паузу, опустив глаза в протокол заседания, громко причмокнул и чуть подался вперёд. — Я осведомлён о ваших заслугах, мисс Грейнджер, включая неоценимый вклад в нашу победу над Тёмным Лордом. Однако, мне не дают покоя некоторые детали. Насколько мне известно, подсудимый являлся вашим преподавателем в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс? — Да, сэр. Профессор Снейп пять лет вёл у меня зельеварение, после чего взял на себя обязанности преподавателя по Защите от Темных искусств. — Хорошо, — кивнул судья, — как бы вы могли прокомментировать данное обстоятельство? Гермиона нахмурилась: — Я не совсем поняла ваш вопрос, сэр. — Сформулирую по-иному, — судья сделал очередную паузу, будто растягивая удовольствие от её замешательства. — Скажите, мисс Грейнджер, пытался ли профессор Снейп сагитировать своих студентов принять идеологию, идущую вразрез с устоявшейся идеологией нашего магического сообщества? Или, скажем, саботировать утвержденную Министерством учебную программу, привлекая студентов к неприемлемым испытаниям и практикам ради собственного удовольствия или достижения определённых целей? Лицо Снейпа оставалось неподвижным. Гермиона в очередной раз подивилась его мужеству: она, услышав столь гнусную клевету в свой адрес, точно взорвалась бы от возмущения. — Нет, сэр, — категорично ответила она, выпрямив спину, — и если вы хотите узнать, не пытался ли профессор Снейп переманить нас на сторону Волдеморта, мой ответ будет однозначным: нет, не пытался. При упоминании злосчастного имени, кто-то на трибуне испуганно охнул. По залу прошелся тревожный шепоток. Поправив воротник, сдавивший массивную шею, судья продолжил: — В таком случае, мисс Грейнджер, мне не совсем понятны ваши мотивы. Почему именно вы вызвались защищать своего бывшего преподавателя? Простите, коллеги, за подобное отступление, — он сделал два полупоклона по сторонам, — но мой сын учился у профессора Снейпа, и, судя по его словам, подсудимый не из тех людей, кого можно защищать из чистого альтруизма. — Протестую, — впервые за время заседания подал голос Кингсли, — это субъективная оценка, которая не имеет никакого отношения к материалам дела. Северус Снейп предстал перед судом по обвинению в военных и политических преступлениях, а не за плохое отношение к ученикам. Кто-то из присяжных хмыкнул. Судья примирительно поднял руки: — Ваш протест принимается, Кингсли, однако, я не мог не упомянуть возможное пагубное влияние, которое бывший Пожиратель Смерти мог оказать на своих студентов в ходе процесса обучения. Присяжные вновь зашептались. — Однако, не будем отвлекаться, — судья хлопнул в ладоши, будто собрался отведать Рождественского пирога, — скажите, мисс Грейнджер, есть ли у вас какие-то веские основания настаивать на невиновности подсудимого? Впервые с начала процесса Снейп издал неопределенный звук: что-то между скептическим хмыканьем и стоном отчаяния. Гермиона нервно сглотнула. — Я могу с полной уверенностью утверждать, сэр, — она изо всех сил старалась сохранять спокойствие и уверенность в голосе, — что профессор Снейп всегда действовал в интересах Ордена Феникса. — И на чём же основано ваше утверждение, мисс? Гермиона подняла кипу бумаг. — Вот здесь, сэр, есть свидетельские показания преподавателей и студентов Хогвартса, в которых отчётливо говорится, что профессор Снейп всеми силами оберегал студентов, будучи директором школы. Услужливо подоспевший секретарь передал бумаги судье и тот, бегло ознакомившись с изложенными на трёх листах показаниями, лишь разочарованно вздохнул: — И это всё? Мисс Грейнджер, нас не волнует, оставлял ли Снейп студентов чистить котлы после уроков, как ранее мудро отметил Кингсли. Нас волнует, действовал ли он по приказу Темного Лорда, когда убивал наших соратников, включая Альбуса Дамблдора. Гермиона растерянно посмотрела на Снейпа: по его лицу было видно, что он всё-таки предпочёл бы поцелуй дементора её жалким потугам защитить его честь и совесть. — Это не всё, сэр, — набрав в грудь столько воздуха, сколько вмещалось в лёгкие, продолжила Гермиона. — Находясь на посту директора, профессор Снейп оказал Гарри Поттеру неоценимую помощь в уничтожении крестражей… — Так почему же мистер Гарри Поттер не явился сюда самолично? Простите, мисс Грейнджер, но пока что ваши слова не звучат хоть сколько-нибудь убедительно. Гермиона ещё раз окинула взглядом зал в наивной надежде увидеть материализовавшегося из ниоткуда Шарпа. — Также я бы хотела ссылаться на показания ещё одной важной для дела фигуры, но… — Но — что, мисс Грейнджер? Судья терял терпение. Под десятками воззрившихся на нее недружелюбных глаз, Гермионе показалось, что её личность интересует присяжных даже больше, чем сам подсудимый. Она оглянулась на Снейпа: тот смотрел на неё в упор и всем своим требовал прекратить этот фарс, но Гермиона Грейнджер не была бы славным представителем дома Годрика Гриффиндора, если бы сдалась на полпути. — К сожалению, сэр… — К сожалению, мисс Грейнджер, — безжалостным тоном перебил судья, — мне кажется, что у вашей так называемой защиты нет ни оснований, ни убедительных аргументов. Меня удивляет, что соратница знаменитого Гарри Поттера, смогла позволить себе с такой наглостью… Дверь в зал распахнулась с таким грохотом, что некоторые из присяжных в испуге повскакивали с мест. Гермиона резко обернулась; аврор, стоявший между ней и Снейпом, инстинктивно выхватил палочку, направляя её в сторону выхода. — Прошу меня извинить! Работа целителя, понимаете ли, не предполагает стабильного графика: сколько планы ни строй — всё равно в самый неподходящий момент приволокут какого-нибудь безногого! Широко шагая, к центру зала приближался Шарп. Он выглядел эффектно: поношенный медицинский халат цвета переспелого лимона заменила тёмно-синяя мантия с серебристыми оборками на рукавах, а гладко зачёсанные назад седые волосы делали его похожим на представителя августейшего рода Малфоев. — Какого чёрта, Грейнджер? — прошипел взбешённый Снейп, но Гермиона лишь успокаивающе замотала головой: — Потом, сэр, — всё еще находясь под воздействием заклятия, она старалась говорить как можно тише, благо, внимание публики было занято новым фигурантом. — Кто впустил в зал постороннего? — взвизгнул судья, вставая с места. — Авроры! Аврор, всё это время державший Шарпа в зоне поражения, растерянно наблюдал, как тот, преодолев несколько низких ступенек, мягко шагнул в круг света, явно наслаждаясь произведённым эффектом. — Вы неплохо справились, мисс Грейнджер, — шепнул он, проходя мимо неё, и, приблизившись почти вплотную к трибуне судьи, широко расставил руки в ироничном полупоклоне: — Добрый вечер, уважаемые присяжные! Имя мое — профессор Фелониус Рэндалл Шарп, и я, как главный целитель Отдела Исследования Особо Сложных Темномагических Проклятий, в соответствии с пятой поправкой в постановлении о защите особо опасных военных преступников, имею право находиться в зале суда, не заявляя о себе, как о свидетеле. Кроме того, я один из немногих выживших, кто был полностью осведомлен о деятельности Северуса Снейпа в рядах Ордена Феникса. Повисло молчание. Выпучив глаза, судья переводил взгляд с Шарпа на Гермиону, после — на Снейпа, и обратно на целителя, явно пытаясь вспомнить какой-нибудь закон, опровергающий его слова. — Но что же вам мешало всё-таки заявить себя в качестве главного свидетеля? Абсолютно очевидно, что этой девчонке совершенно нечего… — Протестую, — раздражённо возразил Кингсли: он был осведомлён об участии Шарпа в процессе, хоть и не ожидал столь экстравагантного его появления, — я бы попросил вас избегать столь резких формулировок, господин судья. — Я могу с полной уверенностью утверждать, — Шарп, не обращая внимания на перепалку между министром и судьёй, обратился непосредственно к присяжным, — что Северус Снейп, находясь в крайне тяжёлом состоянии, не рассчитывал дожить до этого дня. И, что скрывать, мои личные прогнозы никак не противоречили его пессимистическому настрою. До недавнего времени инициатива мисс Грейнджер и мне казалась бессмысленной, однако, как непосредственный свидетель и участник процесса исцеления, я не мог не восхититься настойчивостью этой юной леди и остаться в стороне. Он повернулся к белому, как мел, Снейпу и на миг застыл, пристально глядя тому в глаза. Снейп ответил ему свирепой гримасой. — К сожалению, — разорвав зрительный контакт, продолжил Шарп, — я человек занятой, и не могу провести здесь целый день, в красках описывая подробности его недуга, поэтому… Не обращая внимания на возмущённый клёкот судьи, он без приглашения прошёл к трибуне, и с высоты своего немалого роста ловко закинул на неё потрепанную больничную карту Снейпа. — Здесь всё подробно расписано. Кроме того, чтобы не быть голословным, сразу поясню: незадолго до гибели Альбуса Дамблдора, Северус Снейп пытался исцелить его от древнего проклятия. Я лично консультировал его по этому вопросу и могу заявить, что подсудимый был крайне заинтересован в том, чтобы директор выжил, но сам Дамблдор, не был намерен жить долго и счастливо. Альбус лично попросил подсудимого приблизить его кончину. Итог их договорённости вам известен. Гермиона наблюдала за Шарпом, затаив дыхание: даже без Соноруса его голос громко и чётко разносился по всему залу, заставляя притихших присяжных внимать каждому слову. — Кроме того, — заложив руки за спину, Шарп принялся расхаживать вдоль трибуны, — не имея возможности варить зелья на посту директора, Северус Снейп регулярно наведывался ко мне в больницу с просьбами выделить ему некоторое количество целебных мазей и зелий, чтобы лечить невинных детей, подвергшихся пыткам и издевательствам со стороны Пожирателей Смерти, являющихся на тот момент преподавателями Хогвартса. И, да, — он приложил ладонь к груди, — я клянусь, что все мои слова — правда, и тому подобное. Когда Шарп вновь склонил голову в знак завершения своей речи, присяжные будто вышли из оцепенения. Шёпот в зале возобновился, быстро превращаясь в беспрерывный гул; судья внимательно изучал карту Снейпа, вцепившись в неё так крепко, будто она могла сбежать. Воспользовавшись паузой, Шарп ободряюще подмигнул Гермионе. Она чуть заметно улыбнулась в ответ: хоть на первый взгляд целитель и мог показаться человеком грубым и заносчивым, его уверенность в себе и собственных словах не смогла не вызывать уважения. — Итак, вы утверждаете, что всё указанное в этих бумагах — правда? Шарп вновь обернулся к судье с самым невозмутимым видом. — Абсолютная. Также отмечу, что указанные симптомы и проявления требуют постоянного наблюдения и контроля, что идёт вразрез с условиями содержания в тюрьме Азкабан. Разумеется, вы всё ещё можете приговорить подсудимого к поцелую дементора, но я бы хотел ещё раз повторить сказанное мною ранее: Северус Снейп работал на благо Ордена Феникса, я говорю это как лицо, испытывающее крайнюю неприязнь к этой подпольной организации. Смерть Альбуса Дамблдора была спланирована самим Альбусом Дамблдором. Весь срок на посту директора Хогвартса, Северус Снейп провёл в попытках защитить детей от своих же коллег. А теперь скажите мне, господин судья: вы сами-то уверены в том, что подсудимый, учитывая его нынешнее состояние, заслуживает ещё больших мучений, чем ему уже довелось пережить? — Но как, чёрт побери, быть со всеми этими убийствами? — судья в сердцах хлопнул ладонью по столу. — Даже если допустить, что Дамблдора убили по его собственной просьбе, как быть с остальными? Взять, к примеру, Чарити Бербидж… — Бербидж была убита Волдемортом лично, — повысил голос Кингсли, впервые взглянув на судью в упор. — Но Снейп не препятствовал этому! — взвизгнул судья, вскакивая с места. — Как я могу оправдать человека, который и пальцем не пошевелил для того, чтобы спасти свою соратницу? И это далеко не единственный случай… — Была война, сэр, — ледяным голосом произнесла Гермиона; судья нервно дёрнулся, напрочь позабыв о её присутствии в зале, — каждый из нас пожертвовал многим. Каждый из нас о чём-то сожалеет. А вы выставляете виновным человека, во многом благодаря которому мы все сейчас находимся здесь. Целые и невредимые. Снейп закатил глаза. Шарп посмотрел на неё с таким умилением, будто она была младенцем, произнесшим свое первое слово. Судья вытер покрывшийся испариной лоб и бессильно опустился обратно в кресло. — Всё это очень противоречиво, и, разумеется, мне нужно узнать мнение коллег. Мистер Шарп… — Профессор, с вашего позволения. — Да-да, профессор, — судья рассеянно поморщился, небрежно взмахнув рукой, — допустим, суд сочтёт ваши доводы достаточно вескими, чтобы избрать более мягкую меру пресечения, или вовсе освободить подсудимого из-под стражи. Но вы утверждаете, что его недуг требует постоянного наблюдения и контроля. Учитывая то, что подсудимый находится в твёрдом уме и здравой памяти, вы не можете до конца дней держать его в Больнице Святого Мунго. — Разумеется, не могу, — согласился Шарп. — Но пожизненно контролировать его состояние любезно согласилась достопочтенная мисс Грейнджер. Гермиона побледнела. Выражение лица Снейпа вселяло опасение, что он вполне способен совершить смертоубийство прямо в зале суда, и необходимость защищать его отпадёт сама собой. — В таком случае, — судья упёрся ладонями в трибуну и вновь поднялся с места, — суду необходимо взять перерыв на обсуждение, чтобы вынести вердикт.