Искушение невинностью

ГЛАВА III. СНОВА В САНТО-ДОМИНГО Впоследствии никто из команды не мог бы рассказать, что тогда произошло с Аделаидой. Тревога о судьбе родного города не покидала ее. Вильям плыл вместе с ней, и ничем не мог помочь своим краям, оставленным на милость дона Диего – а теперь, как она знала, ещё и получившего ее кольцо. Но назад дороги не было, и войти в гавань незамеченным «Властелин морей» – «Триумф» уже успел распрощаться с прежним именем – просто не мог. Лишь месяцем позже, когда после схваток с морскими чудищами, штормов и многочисленных перестрелок галеон вошёл в порт, чтобы подновиться и заодно дать команде отдохнуть, она разговорилась с матросом какого-то торгового судна. Корабль направлялся в ее город из Старого света. Впервые за долгое время Аделаида отправлялась в путь одна. Ее будут ждать, она знала, что вернётся скоро. Но во что мог превратиться ее край, которому пришлось испытать на себе и гнев за насмешку судьбы над «Триумфом», и неведомые силы магии, попавшей в руки злодея?.. ... и все-таки это был ее родной город, ее Санто-Доминго, где она провела столько беззаботных лет. Потом... она сама сейчас едва ли могла рассказать, как так вышло. Она не хотела становиться волшебницей, она даже не знала о существовании магии, считая все это суеверными выдумками, она не мечтала оказываться в обществе пиратской команды и сходиться в бою с вооруженными мужчинами, и уж тем более не хотела сражаться с живыми мертвецами. Она просто не хотела становиться женой человека, для которого превыше всего стоят собственные желания – со временем она смогла убедиться – даже превыше благоразумия. Пожелала бы она теперь вернуться в прошлое, если бы Диего де Очоа не привык распускать руки при первой встрече? Об этом Аделаида уже не задумывалась. Да и было ли время на это?.. Даже в самом опасном плавании, когда волны, бывало, поднимались до самой палубы, она не поводила бровью, чувствуя себя на корабле как дома, среди друзей. Но в глубине души всегда оставалось какое-то затаенное чувство тоски по родным местам. Ее город... совсем небольшой, небогатый, ничуть не блестящий – когда здесь впервые появился Диего, на его идеально выученных солдат смотрели как на диво – он принадлежал только ей, и никакие силы не могли заставить ее забыть о нем. Он остался таким же тихим, будто дожидался ее во сне, как сказочная заколдованная принцесса. И дождётся, обязательно дождётся, и никакой Диего ей не помешает. Она знает здесь каждую улицу – даже самую узкую – их ей показывал Вильям, тогда еще совсем мальчишка. Ему было тогда лет пятнадцать, а она уже считалась хорошей невестой, ей было целых семнадцать. Теперь это уже было так смешно... Аделаида медленно шла по родным местам, часто останавливаясь только для того, чтоб коснуться взглядом плюща, обвишего стену или руста с кирпичом, повыбитым еще в ее детстве. Бог весть, когда она снова увидит родной город. Только бы не стало хуже. Если бы она могла приглядывать за ним и в дороге... Морская жизнь не знает привязанности к насиженным местам. Не все ли равно, в какую гавань заходить? Девушка глубоко задумалась, остановившись у какого-то дома, заросшего диким виноградом. Какое это было удовольствие в детстве – дотянуться до ветки и нарвать мелких, ужасно кислых ягод. Рука девушки сама потянулась к грозди. Даже вкус с годами ни капельки не изменился... – Ma belle! Наконец-то я нашла Вас, – послышался откуда-то со стороны звонкий голос, а следом за ним к Аделаиде поспешила приблизиться его хозяйка – еще совсем молоденькая дама, словно сошедшая с картинки французского журнала. Солнце стояло совсем высоко, а она словно нарядилась для бала. Не по-будничному пышное платье было расшито так, что самый красивый павлин при дворе персидского султана должен был бы признать свое оперение слишком скромным по сравнению с ним, поверх перчаток нахально сверкали алмазные кольца, а высоко поднятую прическу перехватывала нить крупного, как садовый виноград, жемчуга. Аделаида тотчас узнала в ней свою знакомую с маскарада – разве такую забудешь? – Вы искали меня? – девушка сама не знала, рада ли она этой встрече, во всяком случае, уж точно удивлена. Зачем ее понадобилось разыскивать, тем более этой восхитительно легкомысленной барышне? Сейчас, когда она сама едва успела сойти с трапа? – Искала ли я Вас! – та патетично воздела руки к небу, – Когда губернатор сказал, что галеон был захвачен пиратами, я вспомнила потом, что не видела, как Вы уходили и не могла утешиться, я думала, они Вас похитили. – она и сейчас украдкой смахнула слезу и казалось, что переходить от слёз к смеху было для нее вообще так же естественно, как играть веером. – Когда мой жених со мной, я ничего не боюсь, – Аделаида решила не рассказывать всей правды, чтобы не озадачить неожиданную собеседницу. Которая, к тому же, имела какие-то виды на ее, кхм, супруга. – А он самый смелый человек на свете. Но в Санто-Доминго мы были несколько раз проездом, а сейчас я отправилась сюда за несколько дней, чтобы повидаться с друзьями, с которыми познакомились, когда были здесь в последний раз, и вот прогуливаюсь, осматриваю город. Кажется, звучало хотя бы немного правдоподобно. Но вряд ли для этой ветреной головки нужно слишком многое. – А со мной? – в голосе барышни заиграли обиженные нотки, – Разве мы не договаривались тогда, что будем дружить? Я вспоминала о Вас каждый день, и не надейтесь теперь, что так просто отпущу. Вы расскажете про Вашего жениха, как вы встретились, когда он признался Вам в любви, а я... – она на мгновенье задумалась, – а я расскажу Вам про прием у короля. Вы бывали когда-нибудь на королевских приемах? – Нет, я родилась в Новом свете. – сейчас, когда вокруг не было ни души, можно было не фантазировать про Италию, как тогда, но зато, похоже, у нее появился шанс узнать кое-что интересное. Да нет же, вовсе не о королях. А она, выходит, тоже прибыла издалека. Интересно, откуда? Барышня непринужденно болтала, как все, по-испански, но немного растягивала слова и как-то придыхала на некоторых словах. – И Вы видели короля с королевой? – Нет, он уже много лет как вдовец. Но какой скучный у него двор*, ma belle... никаких развлечений, ни опер, ни комедий, даже танцы бывают редко – отец говорил, что король очень постарел, а прежде было совсем не то. Они там даже не улыбаются, а один господин сказал мне, что молодой девушке надо быть скромнее. Если б Вы только знали, как меня убивает эта скука! Она манерно всхлипнула и смахнула слезу платком. Аделаида сама получила хорошее воспитание, но ее всегда влекло к естественному в человеке, а ее знакомая даже в наряде предпочитала все усложнить. Наверное, жизнь здесь кажется ей еще скучнее, если даже при дворе ей было не весело. Скучно не бывает только в море – когда ты чувствуешь движение каждой волны, конечно. Но разве расскажешь об этом постороннему человеку? – Зачем нам делать круг? Если пройти по тому переулку, будет гораздо быстрее, – прервав раздумья, Аделаида указала на короткий путь и уже с сомнением добавила, – Как Вы сами здесь оказались? Как будто из другого мира. – Как все, искала лучшей жизни. Наверное, это немного странно – мне очень нужно, чтобы мной восхищались или по крайней мере негодовали. Вот это последнее мне больше всего удаётся. – она хмыкнула, – Вы первая, кто предложил мне дружбу, Аделаида. Испанки все такие гордячки. – Но ведь Вы сами испанка. – и все-таки Аделаида готова была поклясться, что если ее знакомую хотели воспитать как благородную уроженку Мадрида, придется признать, что шедевра воспитательного искусства из нее не получилось. – Отец поспорил бы с Вами, он всегда считал меня француженкой. Француженкой. Так вот откуда у нее этот мягкий акцент – пикантный, как мог бы сказать мужчина. И вот откуда это самоуверенное легкомыслие. И все-таки неудивительно, что она чувствует себя одинокой, с таким-то характером. Может быть, поэтому ей так хочется стать доньей де Очоа? Чтоб ей восхищались и задерживали взгляд. Что же, Диего так же честолюбив, и навряд ли не заметил пташку с таким редким оперением. Еще не так давно этого было бы достаточно, чтобы при встрече перейти на другую сторону улицы, но вместе с магией Аделаида обрела и то чувство, которое позволяет встать на чужое место и научиться прощать маленькие недостатки. Инес говорила с деланным равнодушием и в то же время страстно желала произвести на нее хорошее впечатление. – Я слышала, что у француженок самые изысканные манеры, а Вас, наверное, все принимали за принцессу. – по-настоящему честолюбивая особа приняла бы комплимент как должное, и Аделаиде уже было любопытно узнать, верно ли она подумала. В ответ та слегка покраснела. – Что Вы, до принцесс и герцогинь мне далеко, я только маркиза, к тому же, не из самых родовитых. Это здесь меня так рассматривали. – Инес тронула веером плечо собеседницы, и голос у нее снова приобрел тот бархатный тон, похожий на вкус вина, которому так трудно было отказать, – Остановитесь у меня, Аделаида, нам с Вами будет очень весело, я найду Вам самую просторную комнату, покажу Вам все свои украшения – а у меня есть, на что посмотреть – и чтобы не ходить по городу пешком, будем брать закрытый экипаж. Если бы она знала, кого так отчаянно зовёт к себе... эта мысль звучала так заманчиво, что Аделаида улыбнулась. Разве они могут подружиться по-настоящему? Чего она только не повидала к своим семнадцати годам – и лишающий надежды ужас, и горечь разлуки, и тьму, и свет, и предательство, и самопожертвование... о чём ей говорить со взбалмошной, избалованной кокеткой? Одни наряды на уме. Словно подтверждая ее опасения, край жемчужной нити отпустил прядь волос и змейкой соскользнул на плечо Инес. И всё-таки что-то удерживало Аделаиду от немедленного отказа. Она сможет узнать, что произошло в городе за все это время, а что поделывал ее супруг, не надо и спрашивать. А если ей так непременно хочется ее общества... Так сложилась её судьба – порой Аделаида сама хотела на время остаться в одиночестве, но как же редко выдавались такие минуты. И раньше она не боялась его. Но как можно заскучать, когда совсем рядом на полке стоит целая сокровищница и мудрости, и безрассудства? – Скажите, Инес, Вы любите чтение? Раньше я не засыпала без книги, и родители постоянно выговаривали мне, что я опять всю ночь читала. – Не люблю тишину. Я даже когда румянюсь, всегда что-то напеваю. Жить в Санто-Доминго, не любя тишины! Так и вправду недолго затосковать. Аделаида подумала еще с минуту и согласилась. Она сумела по-доброму договориться с ненашедшим приюта ни в том, ни в этом мире капитаном мертвецов, заставила считаться с собой всю команду «Моржа», так неужели не сумеет разговориться с такой же дворянкой, как она сама, едва ли не ровесницей? – Инес казалась старше её на несколько лет, но держалась слишком непосредственно для настоящей дамы. И к тому же... отчасти она приняла приглашение, чтобы ненадолго отвлечься от постоянных опасных приключений и (в глубине души она понимала это, иначе навряд ли бы согласилась последовать за барышней, которую знала лишь совсем немного) снова оказаться в том времени, когда корабли в ее жизни существовали только в книгах. Может быть, немного по-девичьи пооткровенничать, поболтать о какой-то чепухе – она уже и забыла, как это бывает. Инес сделала вид, что ни на что, кроме согласия, и не расчитывала, но одобрительно кивнула и указала на противоположную сторону берега. – Вот там, через мост – и еще вглубь города. Там будет такой мрачный, как склеп особняк, вот нам туда. У подножия моста стоял высокий гвардеец. Тот самый, что так подозрительно спросил у них приглашения на бал. Почувствовала ли Инес, что ее подруге эта встреча будет не слишком приятна, заговорил ли в ней нрав, или сам гвардеец был совсем не плох, но она ускорила шаг, мелкими шажками прошла мимо караульного, оглянулась, прижала веер к губам и улыбнулась, показав зубки, словом, времени, чтобы незаметно проскользнуть мимо бравого вояки, у Аделаиды было предостаточно. Но ещё несколько раз по дороге она замечала, что благовоспитанная чопорность не входила в число добродетелей её спутницы. – ... а когда галеон захватили, дон Диего остался и сражался с пиратами – один против всех, и потом, когда его стали теснить, он бросился в море, чтобы не оставаться в плену и... – Инес щебетала о подвигах губернатора с такими сияющими глазами, что Аделаиде стало даже жалко её разочаровывать, но молча терпеть, когда этот негодяй так позорно сбежал с ее кольцом, она не могла: – А что, если окажется, что Ваш дон Диего всё нагло наврал Вам? – Вот как? А это было бы очень похоже на него. – она улыбнулась своей мимолётной, чуть лукавой улыбкой, – Но я вижу, Вы знаете гораздо больше меня, это несправедливо. Прошу, расскажите мне всё, что знаете. Я ужасно люблю ставить мужчин в неловкое положение. Рассказать всю историю значило смешать все карты и поставить под угрозу своё инкогнито, но не рассказывать ничего было бы слишком великодушно по отношению к Диего. Разве её муженёк не любит хвалиться своими победами? А её новая подруга и без того слишком увлечена им. Будет неплохо немного поохладить её пыл. – О, Вы пропустили самое интересное. Вы видели, как Диего пригласил меня на танец, но ему показалось этого мало, и он решил покуситься на мою честь. – услышав последнее, Инес вспыхнула и захлопнула веер, – Я люблю другого и никогда не буду принадлежать ему. Он стал бороться со мной, но он плохо знает меня – я невеста военного и знаю, для чего нужна шпага. И вдруг раздались выстрелы. Я вырвалась, побежала на палубу, там уже завязался бой – а Ваш губернатор сбежал раньше, чем мы успели отвязать шлюпку – мой жених не хотел подвергать меня опасности, мы отстреливались вместе. Хороша же была храбрость дона Диего! На капризном личике молоденькой дамы мелькнула гримаса недовольства: – Он не представляет, как пожалеет о том, что врал мне. А Вы, значит, умеете стрелять? – Немножко. Вильям научил меня. – кажется, она не на шутку увлеклась, и даже пистолет в ее руках выглядел несовместимым с бальным платьем. В сущности, Аделаида была готова к тому, что их встреча может окончиться негодованием и бурным возмущением (с обеих сторон, разумеется), и до конца она не чувствовала себя спокойно в обществе Инес. Та не хотела отпускать ее и, по-видимому, не лукавила, когда жаловалась на одиночество, но после скитаний по морям, затерянным островам, кабакам и тавернам не так-то просто войти в великосветский салон и блистать остроумием. – Я немножко завидую Вам, Аделаида. – голос у нее опять стал терпким, приглушенным, то ли лёгкое сожаление, то ли сдержанная улыбка. – Но вот мы и дома. Здесь немного тоскливо, но Вы не бойтесь, скучать Вам я не позволю. Этот дом Аделаида знала, когда-то он принадлежал откупщику, потом тот куда-то делся, а дом остался – богатый, но безнадёжно устарелый и мрачноватый. Он был гораздо меньше губернаторского, и казался ужасно неприветливым, таким непохожим на место, где могла бы жить такая девушка, как Инес. Она на ходу погладила украшение на двери в виде львиной морды и заговорщически поманила гостью за собой. – Должно быть, ему не меньше ста лет. Вы вправду живёте здесь? – Ах, ma belle, Вы привыкнете!

***

* - Жалуясь на отсутствие развлечений, Инес говорит о дворе Людовика XIV в последний год его жизни