***
Далёкие верхушки гигантских деревьев безмятежно покачивались от порывов ветра, двоясь в глазах. Тёмно-синее небо начинало светлеть – над лесом занимался рассвет. «Сколько я так валяюсь?» Как-то раньше и в голову не приходила мысль, что доведётся вот так вот лежать в луже собственной крови и ждать неясно чего. Совсем зарекаться, конечно, не стоило: даже мирная городская жизнь могла преподнести весьма неожиданные сюрпризы – и преподносила неоднократно. Порой друзья полушутливо спрашивали: мол, как ты ещё стоишь на ногах, с таким-то вагоном историй, одна прохладнее другой? Просто до сих пор везло. Очень везло. Даже думать не хотелось, сколько раз смерть молча проходила мимо, неодобрительно качая головой. Живи, мол, дальше, что с тебя взять, нет мозгов. И отчего-то именно сейчас вспоминаются руки, оттаскивающие от края: куда лезешь, упадёшь же!.. думаешь, у тебя есть крылья?.. Да, есть. Теперь есть, дружище. Их порвали, правда. Опять. Со второй попытки удаётся перевернуться на живот – и тут же свернуться в дрожащий клубочек, тяжело дыша, стараясь не завыть от боли. По спине всё ещё течёт кровь, липкая и горячая – отнюдь не холодная, как у рептилий. Левое крыло не просто разорвано – отрезано наполовину, а его остатки судорожно дёргаются, больше похожие сейчас на густо перепачканную цветную тряпку. От удара Немезис удалось уйти лишь в самое крайнее мгновение – когда лезвие врезалось в несущую кость, сломав ту, как спицу зонтика. Соскользнувшим клинком задело и туловище: через левый бок шёл внушительный и всё ещё кровоточащий разрез. Одного взгляда на вскрытые, судорожно сокращающиеся мышцы хватило, чтобы замутило ещё больше. Пришлось вцепиться зубами в подвернувшуюся ветку – плотно-плотно, чтобы не завыть от боли. Дерьмо. Полное дерьмо. А ведь в тумане где-то поблизости шныряет гребаная кошка, чующая запах чужой крови. Шерхан тебя не видит, но чувствует – ты где-то здесь. И ты знаешь, что с тобой будет, когда эти прятки закончатся. Так ли тебе хотелось не умирать сразу, а, Бланк? В глазах плывёт от подступающих слёз. На адреналине удалось убраться достаточно далеко: после того прыжка был ещё один. И снова перо. И ещё один отчаянный рывок, когда сжимаешь оставшуюся волю в кулак, в затянутую в грасп четырёхпалую ладонь – и с усилием выталкиваешь себя вперёд. А потом силы кончаются, и ты больше не можешь двигаться дальше. Ты даже не знаешь, в ту ли сторону движешься: отсюда не узнать привычную карту, смотря на неё не сверху, из-под электронных небес, а из мокрой от росы травы. Йеро поднимается на одном локте и оставшемся крыле. Кинжал врезается в залитую кровью землю. Надо собраться с силами, сделать ещё один прыжок, в неизвестность по ту сторону тумана. Один невероятно длинный прыжок… По ту сторону которого оказывается крутой склон, резко уходящий вниз, будто бы проваливаясь в колодец. Хрустят шипастые ветки, в тело врезаются острые мелкие камешки, обдирая и без того разодранную шкуру. Падение кажется бесконечным, но вот, наконец, оно заканчивается. Больше пошевелиться не удаётся. Такое ощущение, будто сломаны рёбра. Вдох. Выдох. Где-то рядом шумит вода. Вдох. Выдох. Так тяжело дышать, и в голове нарастает болезненный шум. Вдох. Выдох. Рядом раздаётся глухой звук, похожий на хлопок, а за ним – чужие шаги по мелководью. Сейчас их найдут – и всё. Конец. Вдох. Выдох.Немногим ранее
[Команде] Bash › Хорошая игра! – Это пиздец, а не игра, – отозвался Теург хмуро. Лежать на респе его великану было ещё добрую минуту. Не многим лучше дела обстояли у Хеликса, но ввиду частых смертей и оттого не очень высокого уровня, прохлаждаться инициатору было не столь долго. – Мне килл-стрик сбили. – Тебе в любом случае бы его сбили, кэп, – заметил Фриз. – В тебя же практически всё влетело. – И то правда, – увы, досадный факт пришлось признать. – Но могли бы ещё Шерхана забрать, если бы кто-то не кидал свои долбаные хлопушки. Ещё могли бы разменяться один в четверых, а не два в троих, если бы этот же кто-то не влез. Так, Хел? Ты там воды в рот набрал или что-то другое? Хеликс что-то невнятно пробухтел в ответ, но его заглушил громко заржавший Баш: – Наш огненный петух наглотался… воды! – Завали уже, блядь, хлебало! – Хел взвинтился столь же моментально, сколь и ожидаемо. – Я делаю, что могу! – О, ну я вижу, – тон Баша моментально переменился, став приторно-ироничным. – Молодец, стараешься. Совет хочешь? Голову не поднимай. Теург раздражённо потёр переносицу, слушая вновь разразившуюся перепалку. Начистоту говоря, ему и самому хотелось высказаться, и в гораздо более грубой форме – накипело. Но приходилось сдерживаться, хотя сил терпеть это уже не было никаких: луз-стрик в двадцать матчей, вся эта неделя – такое кого хочешь деморализует. Конечно, проблема была не только в Хеликсе. Начистоту говоря, тот всегда был слабым игроком, умудрялся тупить и в других играх, пусть там это раздражало не столь сильно. Просто последнее время не так шло всё, что только могло идти не так, и ощутимый разрыв в скилле лишь подливал масла в огонь, как и полная непредсказуемость игрового поведения. У него там полный рандом в голове или что? Боты – и те сознательнее себя ведут… – Да ладно вам, всё не так уж и плохо, могло быть и хуже, – встрял Фриз. – Виз вон вообще на тоненького ушла, семнадцать хп. При еле тысяче хит-поинтов полного здоровья, сносящихся с одного крита. В любом случае, это было очевидно ниже пяти процентов – состояние «при смерти», блокирующее самостоятельную регенерацию. Чудесно, что тут ещё сказать, хоть добивай не глядя! Теург поискал взглядом по мини-карте союзный маркер. Ничего не нашёл: по всей видимости, Виз в промежутках между перемещениями отсиживалась в «шаге» и не давала даже обзора на мини-карте. Пришлось искать уже по обычной карте, шаря взглядом по кустам и деревьям на юго-западном краю Разлома в поисках видимого только союзникам маркера «шага», но тот, похоже, был то ли перекрыт псевдо-инвизом от кустов, то ли прозаично сливался с текстурами и моделями окружения. Когда же это читерство уже пофиксят? – Виз, что у тебя там? – окликнул капитан. – А, ну да. Конечно же, отключённый микрофон. В ответ на вопрос на карте безмолвно расплылось голубоватое пятнышко пинга, показывая местоположение Йеро – в кустах на краю Разлома. После, два пинга подряд подсветили ближайший телепорт, на северном перевале. Путевой камень буквально только что ушёл на откат: через него ушёл ретировавшийся с замеса первым Вендиго. Волчара раскастовался и свалил, как и положено саппорту, быстро смекнувшему, что он тут ничего не решает и вообще пора драть когти. Инугами же вышел из боя более традиционным путём. Он просто развернулся и ушёл, его даже догонять не стали. Царский эскейп. Следующий пинг подсветил второй путевой камень: тот находился слишком далеко, на центральной линии. И, куда ни сунься, везде придётся выйти на открытую, хорошо просматриваемую местность. Разве только прожать всё, что есть, чтобы дотянуться до своей территории – и надеяться, что никто не сунется следом. Потому что могут. – Я помогу, – раздаётся сиплый голос инициатора: Хеликс только вернулся с респа. – Виз, я сейчас подойду с горной, на шестьдесят градусов, – красный круг пинга пару раз расплылся на краю разлома, где-то промеж центральной и боковой линий, – иди на меня, о’кей? Голубой пинг утвердительно расплылся в ответ, намечая траекторию. – Вы там оба ебанулись или как? – ядовито поинтересовался Теург. – Хотим опять на пару сфидить? Ноль реакции, только вспыхнул красным телепорт на центральной линии. – Хеликс… – поздно, конечно же. Фигурка огненного птицезмея появилась у путевого камня вблизи разрушенной вышки, после чего уверенно направилась через горы в обход к Разлому. Из кустов с того берега навстречу полетел, собираясь, фокус. Прыжок. Ещё один – уже с пера. И в конце – рывок с граспа. Виз хватило пролететь над рекой до союзного берега и замереть меж скал, в потенциально непросматриваемой зоне. Все скиллы дракошки были на откате. Маны не было вообще, здоровья тоже. – Да чтоб тебя, Хел… – вполголоса процедил капитан, сдерживаясь, чтобы не закончить фразу, от души пожелав тиммейту всего самого наилучшего. Он обещал больше не говорить такие вещи. Вот только терпение медленно, но верно подходило к концу. До респауна великана оставалось ещё долгих десять секунд, произойти за которые могло буквально что угодно.***
Мутило просто страшно. В прошлый раз такие чудесные ощущения были с глубокого перепоя – под тяжёлое «вот же птица перепел!» и попытки привести «это бесчувственное бревно» обратно в чувство. Несмотря на наидерьмовейший опыт, вспоминать это всегда было смешно. Недовольный бубнёж над ухом, возмущённые восклицания «сколько можно жрать!» и до дури крепкий запах сигарет – боже, ну чья б корова-то мычала насчёт дурных привычек! Да и обвинения тогда звучали столь нелепо, что их просто невозможно было воспринимать всерьёз. Разве что про бесчувственность немного царапнуло. Буквально те же слова звучали накануне совсем в другом контексте – и они уже были совсем не смешными. Куда-то волокут. Ноги… нет, задние лапы, хвост и обмякшее крыло волокутся по земле, периодически за что-то цепляясь. Всё ещё больно, но боль чувствуется приглушённо, из острой превратившаяся в ноющую тупую. Над ухом слышен голос, такой знакомый, но вместе с тем совершенно неузнаваемый. Не разобрать ни слова – их смысл ускользает от сознания, не способного сконцентрироваться. Йеро чувствует себя мало чем лучше, что-то бессвязно бормочет, впав в полудрёму. Да и собственное сознание не отстаёт в генерации бреда: всё ещё чудятся стены чужой полуторки, привкус крепких сигарет и блики экрана – единственного освещения в квартире. Укачивает. Хочется уткнуться в чужое плечо – и так и задремать. Пусть. Потом вместе посмеются… поймёт… всегда понимал. Всегда понимал, как трудно не сойти с ума здесь, на земле. Несколько кадров словно выпали из реальности, потонув в густом вязком мареве. Быть может, это были целые минуты, а то и часы. Лучше не стало. Просто теперь мир перестал двигаться, замерев на поверхности. Что-то несильно похлопало по щеке, заставив с трудом приоткрыть глаза. Ещё не до конца оклемавшееся, сознание всё ещё ожидало увидеть обшарпанный потолок; сидящего рядом друга, докуривающего очередную сигарету; родную реальность, хоть скучную и временами паршивую, но безопасную и столь желанную сейчас. Щипало глаза, веки слипались от натёкшей и засохшей крови. Нависший силуэт расплывался и двоился, но серо-рыжих пятен на качающемся зеленовато-сером фоне хватило, чтобы признать Зак’Кхана. Всё ещё здесь, под чужим небом… – Ау? – голос Зака звучал обеспокоенно и напряжённо, неожиданно сиплый и тихий. – Живём? «Хилимся, живём…» – мелькнула глупая мысль. Мелькнула и потонула в подступившей тошноте. – Кха… – Йеро закашлялась на полуслове, пытаясь проглотить стоящий в горле ком. В ушах зазвенело, а через несколько судорожных «глотков» вырвало кровью на траву. Обильно и не один раз. После пятого или шестого в голове немного прояснилось. Союзник заботливо придерживал и успокаивающе гладил за «ушами». Йеро недовольно попыталась отпихнуть руку целым крылом, но тут же уныло обмякла на чужих коленях, уткнувшись мордой в землю. Во рту стоял противный привкус крови и желчи, всё ещё капающих на траву. По крайней мере, дышать стало легче, а в голове перестало шуметь. Даже стал различимым запах гари, похоже, давно въевшейся в шкуру тролля. Что ж, стоило признать: сигареты пахли хоть и на редкость дерьмово, но однозначно лучше. Шумели под порывистым ветром деревья, колышущиеся ветки отбрасывали на траву движущийся узор из теней и света. Вокруг были сплошные кусты и огромные булыжники, а сразу над деревьями вверх уходили отвесные стены ущелья. Где-то в высоте пролетали, хлопая крыльями и перекрикиваясь, птицы – местные обитатели, столь незаметные, что забываешь об их существовании. Глаза закрывались сами собой. Шевелиться не хотелось, да и не было сил. Судя по ощущениям и звукам, Зак отволок Йеро в сторону и теперь пытался снять с неё мешающую экипировку. Залитые засохшей кровью ремешки приклеились к шкуре, отходили тяжело и болезненно, сдирая чешую, цепляясь за раны. Приходилось терпеть, шипя от каждого движения. Во всяком случае, это было не настолько больно, как, находясь на грани смерти, ползти через чужой лес. – Капец тебя, конечно, порвали, – пробухтел Зак, отстёгивая подрезанный наплечный ремень, под которым красовалась огромная резаная брешь на половину бока. Помог перевернуться на спину и распластать остатки крыла. – Места живого же нет! – Могло быть… и хуже… – слова из себя приходилось буквально выталкивать. – Да куда уж тут хуже! Едрить, у тебя ещё и ребро треснуло! В поле зрения вновь появилась физиономия тролля, уже более чёткая, чем несколько минут назад. На лицо спадали выбившиеся из хвоста свалявшиеся рыжие волосы, из-за которых не сразу стало видно, что ожогов на серой коже существенно прибавилось. И не только на лице: буквально всё тело было в уродливых беловатых пятнах, а через всю шею наискосок к предыдущему шёл новый шрам. – У меня тут ещё мазь осталась, – сообщил Зак хмуро. Зубами откупорил флакон. – Будет больно, придётся потерпеть. Хотя тебе сейчас, по ходу, должно быть по боку мороз… Это было чертовски больно, будто на открытое мясо спиртом плеснули. Несмотря на все попытки, сдержать крик не удалось. Из глаз как искры брызнули, травмированное крыло конвульсивно задёргалось. Боль прошивала насквозь, иглами пробивая тело. В груди заколотилось с удвоенной силой, глухими ударами отдаваясь в голове; дыхание непроизвольно участилось, став рваным и тяжёлым. Пришлось вцепиться лапой в первое, что подвернулось – ища опору, невольно царапая когтями чужие руки, втирающие целебную мазь. Зак перехватил затянутую в грасп лапу, крепко и ободряюще сжав пальцы, заглядывая в глаза: – Тише-тише, не дёргайся ты так! Я знаю, что делаю, не первый раз, – он кивнул на свернувшуюся в траве Майю. – Спроси её, если не веришь. – Охотно верю… – дышать всё ещё тяжело, жмёт в груди. Пульсация от чужого граспа отдаётся в ладонь. – Чёрт… как же больно… – А ты что хочешь? Тебя же чуть надвое не разрезали. – Перед этим… – невнятно шепчет Бланк, путаясь в словах, пытаясь вспомнить, что было наяву, а что нет, – ещё Нокс… добавил. – Балда ты потому что, – Зак разжимает ладонь, – тебе надо было сразу сваливать, нечего там было делать уже. – Вот кто бы говорил, Х… Зак… сам-то остался… Закрыть глаза, проваливаясь куда-то на самую границу между дрянным сном и не менее дурной явью. Бланк уже даже не пытается сопротивляться, нет сил. Да и смысла отказываться от помощи тоже нет. Добираться до Источника собственными силами в таком состоянии всё равно не светит, да и рядом с троллем было ощущение хоть иллюзорной, но безопасности. Вроде и понимаешь, что вряд ли безнадёжно отставший даже от тебя в невидимом, но ощущаемом уровне союзник – слабая защита. Но всё равно уже не так боишься чудовищ с той стороны Разлома. За мучительной резью приходит терпкий холод, ледяной немотой растекаясь по телу, унося с собой боль, оставляя только ощущение чужих рук, продолжающих обрабатывать медленно зарастающие раны. Тролль продолжает что-то бухтеть вполголоса, втирая мазь, заматывая раны какими-то тряпками и перехватывая ремнями экипировки. Забавно. Он же не саппорт. А вести себя пытается всё ещё именно так… Интересно, как это выглядит на экране? Хотя, нетрудно догадаться: один игрок применяет на другого из инвентаря туннельную хилку, дожидаясь, пока здоровье союзника восстановится до сколько-то приемлемого состояния. Наверняка оба сидящих за клавиатурой игрока даже не подозревают, что их тиммейт – вероятно, уже бывший тиммейт, – лежит сейчас в собственной крови. Под чужим облачным небом, с сидящим рядом рыжим троллем – и тот помогает так, словно они знакомы не полнедели, но, по меньшей мере, полжизни. А рядом в траве свернулось кольцами фантастическое существо – не то змея, не то птица с четырьмя золотистыми крыльями. Абсурдная фантазия. Красивая и с тем вместе мучительная. Нереальная и, тем не менее, настоящая. Словно внезапно воплотившийся театр мысленного взгляда – как в те далёкие времена, когда они всей компанией по ролям отыгрывали придуманных героев, балансируя на тонкой грани между реальностью и выдумкой. Переписываясь сначала на допотопных форумах, потом в тредах соцсетей. Одной ногой на земле, другой – в облаках. Видя друг друга сквозь призмы своих масок-аватаров, не скрывающих лиц – ведь нечего скрывать, всё распахнуто, всё наяву… Когда их грёза превратилась в кошмар? – Ну что, ты как? – вопрос вырывает из полудрёмы. – Как отбивная из дракона. – Дракон, – Зак’Кхан смешно пыхтит, еле сдерживая хохот. – Да какой из тебя дракон! – Сказочный. Сказочный, ага. Только не дракон, а кое-кто другой. Идеальная характеристика, а самое главное – абсолютно верная. Кэп наверняка бы именно так и сказал, узнав, где сейчас пропадает их мидер. Теург эту характеристику лепил буквально ко всем, кто не заслуживал более крепкого определения. Вниманием не обошли никого – даже Виз пару раз достался почётный статус «сказочного долбоёба». Просто сказочная… команда! Морда расплывается в кривой болезненной улыбке. Как же хочется обратно к ним… – Муха ты разноцветная, – продолжает ехидничать Зак’Кхан, – а не дракон. – Ага, муха, – Бланк невольно усмехается. – Цеце. Вот унесу тебя и съем. Рыжий ржёт в голос: – Уже пытались! Оседлаю. – Сброшу где-нибудь в скалах. – Ну попробуй, успехов тебе там! – тролль откровенно пакостно ухмыляется. – Кстати, что насчёт пари? Я поймал. Уходит несколько долгих секунд, чтобы понять, о чём он. Доходит, с задержкой. – Вот же чёрт! – из горла вырывается смешок, переходящий в уже неконтролируемый истеричный смех. – Читер! Это нечестно! Становится легче. Сильно легче. По спине и крыльям растекается блаженное онемение, и наконец-то можно отдышаться. Они с Йеро лежат, уткнувшись мордой в траву, изредка отвечая на весёлые поддёвки Зак’Кхана. Эта словесная перепалка начинает нравиться, тем более что она отвлекает от ещё не до конца угасшей боли. Черта между личностями игрока и персонажа размывается, делая их единым целым – как будто они всегда им и были, одной ногой стоящие на границе двух миров, между грёзой и кошмаром, между недосягаемой Высью и бесконечной Бездной. Здесь. – Ладно-ладно! Уела, – тролль весело смеётся, потрепав за «ухом» и тут же отдёрнув пальцы от щёлкнувших рядом зубов. – Только не дёргайся, а то раны снова открыться могут. Сейчас оклемаешься и пойдём. Я помогу, до форпоста точно доберёмся, а там, глядишь, и помощь подоспеет. Мир вокруг такой настоящий, такой реальный, что кажется сейчас более осязаемым, чем привычная действительность. Как смывалась черта между тобой и персонажем, так отходило на задний план и осознание того факта, что ты в игре. Что это просто чей-то матч, и ты в нём – лишь ожившая фигурка на виртуальной доске, игрушка в чьих-то руках. Где-то в горной высоте раздаются хлопки птичьих крыльев. Бланк вздрагивает. В этот миг вновь чудятся захлопывающиеся створки кошмара, о которые можно разбить и руки, и сознание – но не вырваться. Театр марионеток. На деревянных подмостках, посреди фанерных декораций насквозь фальшивой сцены, и ты одна из кукол, которых дёргают за нитки незримые игроки. Ненастоящие, вы не можете чувствовать боль, ваш голос – чужой, он лишь оповещает, что лайфбар стремительно сокращается… А тем временем невыносимая агония рвёт в ошмётки, когтями, клинками и магией – скажи, что из этого хуже! – впиваясь в тело. Тем временем вы живые, вы здесь и сейчас. – …хей, мотылёк! – раздаётся рядом. Бланк поворачивает голову, переводя взгляд с неба на тролля. Тот щурится на целый глаз. Забавное земное создание – с точки зрения Йеро. Всего лишь очередная фигурка на доске – с точки зрения игрока. Кто-то столь же реальный сейчас. – Ты меня вообще слушаешь? – Неа, я изучаю трансцендентную действительность, – это вырывается непроизвольно, прежде чем Бланк прикусывает язык, вспомнив, с кем говорит. – Какую-какую? – конечно же, он не знает. Да и откуда ему? – Неважно, – отмахивается Бланк, – ты всё равно не поймёшь. – Почему? – с интересом продолжает допытываться тролль. – Потому что трансцендентный – это выходящий за пределы понимания. – И твоего тоже? – И моего тоже. Чувство острого дежа-вю, режущего уши. – И как ты её тогда изучаешь? – Зак подвисает, так же смешно и забавно. – Никак, – из горла вырывается смешок. – Я же её не понимаю! – Так, я не понял… – Ага, вот и я о том же. Ладно, давай двигать отсюда, пока нас не нашёл… кто-нибудь, – стиснув зубы, Бланк переворачивается на живот и пытается подняться. Тут же натыкается на подставленное плечо, помогающее пусть нетвёрдо, но встать. Всё ещё даёт о себе знать слабость, держаться даже на четырёх лапах сложно. Одно утешает – почти не болят бок и крыло, только приглушённо ноет, как под местной анестезией. Несколько неловких шагов – и снова приходится опереться на чужие плечи. И лишь сейчас сообразить, что тролль и правда меньше по габаритам, просто на это не обращаешь особого внимания, стоя на ногах. Как не обращаешь внимания и на собственную наготу – в конце концов, ты же бесполый дракон, какая тебе разница. Это только человеку внутри немного неуютно, скорее по привычке, да и то больше от ощущения собственной беззащитности: ведь это тело хоть и крупнее человеческого, но не менее, если не более хрупкое. И даже сила крыльев обманчива: одна удар – и ты камнем летишь вниз. Зак кивает в сторону восходящей тропинки, ведущей прочь со дна расщелины: – Нам наверх. Бланк поднимает взгляд, с сомнением разглядывая предстоящий подъём. Путь, не внушающий ни малейшего энтузиазма, тем более с одним крылом и буквально на буксире. Достаточно хоть небольшого, но реального опыта походов по куда менее высокогорной местности, чтобы оценить масштаб катастрофы. Фантазийные пейзажи чудесны ровно до тех пор, пока не пытаешься по ним подняться. – Ну что? – без энтузиазма интересуется Бланк. – Перо? – Ну да, перо. А куда деваться-то? Действительно. Придётся просто это пережить. Поддерживало лишь присутствие соратника, иначе бы давно уже можно было сложить крылья – и так и лечь умирать. С другой стороны, если бы не Зак, скорее всего, так и так бы умерли: добило бы если не кровотечение на «присмертных» пяти процентах здоровья, то что-нибудь ещё. Тролль что-то свистнул Майе, та ответила радостным криком и огненным змеем взмыла в воздух. – Прикроет сверху, – пояснил Зак’Кхан. – Можно было бы взять тебя на неё, но… Но игра тебе не позволит, вот почему. Ты в состоянии взять в ульту противника в разы тяжелее тебя, но ты не можешь поднять на себя союзника, даже из благих намерений. Хочется нервно расхохотаться, но приходится принять всё как есть, без объяснений. Игромеханика – она настигнет тебя даже здесь, ненавязчиво напоминая о себе из каждого угла, то самым неожиданным образом подтверждая, то грубо нарушая собственные же правила. Ты можешь убить противника пером – абсолютно безобидным в игре предметом! Ты можешь разбить кому-нибудь череп, просто швырнув его граспом об скалу! Ты можешь порезаться собственным оружием, и столкновение с землёй более чем ощутимо. Но союзник не может применять на тебя не предназначенные для этого скиллы. Но дружественный огонь всё ещё не наносит урона, только жжётся. Но… Осознание прошибает до холодной дрожи. Пять процентов. Состояние «при смерти». Они с Йеро – они же были «при смерти», в этом не оставалось сомнений. Зак мог перестраховаться, не спасать их, а просто добить, просто чтобы не отдать противнику, бродящему где-то поблизости. И это было бы правильно – с игромеханической точки зрения. И это было бы разумно – проще добить, чем отдавать опыт и деньги. Чем возиться с едва живым союзником на другом конце карты, проще дать тому отлежаться спокойно на респауне – и вернуться в бой с новыми силами. На этой стадии игры, когда респ ещё не растягивается на две минуты, способные стать решающими, это – лучший выбор, если уж ты оказался поблизости. Но игрок по ту сторону экрана почему-то решил иначе, не зная ничего и видя за радужным дракончиком не тебя – другого игрока. И это было… оправдано?***
– …ну а я что поделаю, если у кого-то мозгов нет! – раздражённо цедил Теург, прокликивая путь до горного массива, периодически прожимая перо, чтобы побыстрее добраться до места назначения. – И кнопки «А» для деная у нас, видимо, не существует, и… Баш, ты там далеко? Ага, вижу… ты там фетиш собрал, что ли? Ну чекни умбру тогда… – Агась, – отозвался саппорт. – Уже. Фигурка Вендиго пропала с мини-карты, уйдя в умбру. О местоположении можно было судить только по полупрозрачным очертаниям на основном экране: волчара нарезал круги по всему хайграунду, крутясь у самых высоких точек. Будь он летающим юнитом, было бы попроще – не пришлось бы обходить кучу препятствий и перепады ландшафта. – Тут весело, кэп… – Что там?.. – впрочем, оно и так видно: там, где проходил Вендиго, вспыхивали полупрозрачные очертания маяков. – Маяки повсюду. И птички, – и правда, над горным массивом мелькали, попадая в обзор саппорта, призрачные силуэты чужих подконтрольных юнитов. – Птички? А у Спирины уже пятнадцатый, что ли? Пара кликов, открыть табель. И правда, у грёбаной курицы – пятнадцатый уровень, а, значит, и первая кастомка. Что ещё хуже, у Немезис тоже был пятнадцатый, и вражеский керри явно не собирался останавливаться на достигнутом. Ноль смертей, девять киллов, сколько-то там ассистов. А тем временем у инугами – всё ещё четырнадцатый… – Фриз, тебе до пятнадцатого далеко? – Не очень. Пешек пофармить. Заодно катану сварю. – Давай, надо поднажать. Мы пиздец как проседаем… Вторым в табели Выси был уровень у Йеро – тоже четырнадцатый, с небольшим отрывом. Всего три смерти, столько же киллов – видимо, кого-то ультой сняло, – и вдвое больше ассистов. Неплохо для Виз, которая играет на этом персонаже хорошо если не в первый раз. Дальше шёл сам Йотун, просевший после последнего замеса, и уже после – Вендиго. Это нормально – саппорты практически всегда улетают вниз табеля, специфика роли такая. Что точно не было нормальным, так это то, что табель завершал Зак с несомненно вдохновляющим счётом в ноль-шесть. А тем временем портреты на интерфейсе сигнализировали о том, что вся вражеская команда в полном составе уже на ногах – и потенциально готова к новому бою.***
Подъём даже до первого перевала дался нелегко, и то расстояние, которое в полёте можно было преодолеть всего за несколько минут, заняло полчаса. Они перебирались от точки до точки рывками, между откатами приходилось идти пешком. Ну как идти. Шёл Зак, волоча на себе перевязанную тушку. Живое крыло немного помогало облегчить тому ношу: всё же, несмотря на миниатюрные для дракона размеры и тонкие полые кости, Йеро весила очевидно больше невысокого и скорее жилистого тролля. А тот упрямо пёр вперёд и шутил – ничего, прорвёмся! Очередной рывок, они хлопаются на каменную землю. Дно ущелья уже где-то далеко внизу, в тумане, а путь наверх, такое чувство, что бесконечен: силуэты второго форпоста в седловине меж горами, казалось, не приблизились ни на йоту. – Передышка, – выдыхает Бланк, растягиваясь на камнях, уже нагретых взошедшим солнцем. Судя по положению светила над дрожащим горизонтом, утро медленно, но верно подходит к концу. – Я больше не могу, сил нет. – Не вопрос! – Зак устраивается рядом. – Дай пока твоё крыло посмотрю, – стёртые до мозолей пальцы прошлись по несущей кости у основания крыла. – Уже лучше, срастаться начало. Да с таким смехотворным регеном, как у Йеро, оно без хила будет срастаться целую вечность! В выси пролетают птицы, заставляя то и дело поднимать голову, напряжённо посматривая по сторонам. Незримое ощущение чьего-то присутствия напрягает, кажется, вот-вот – и на голову опять свалится если не вся вражеская компания, то как минимум гарпия. Или выглянет тигр из кустов, прилетит стрела из ниоткуда. Или внезапно из тумана возникнет сама Смерть в обличии Немезис. Но ничего не происходит. Только в далёкой выси парит, будто плывёт в знойном воздухе Майя. – Зак. – М? – Почему ты мне помогаешь? Зак улыбается и жмёт плечами так, будто причина – это нечто само собой разумеющееся. – Там, в лесу… ты зачем остался-то? Вы же с Майей могли уйти. Улыбка меняется, становится какой-то странной и жёсткой. Зак молча качает головой: не могли. В этот момент хочется постучаться сквозь экран, задать его игроку один простой вопрос: а ты сам бы так смог? Влететь в самый эпицентр агонизирующей реальности, туда, где тебя может убить буквально всё? Где больше нет разницы между небом и землёй, где всё смешалось, и камни падают вверх, а огонь горит вниз. Смог бы? Без причин, просто потому что. Просто потому что привык так играть. Просто потому что ты решил остаться с капитаном, и вы на пару вобрали в себя весь урон, прикрывая остальным отход. Скорее всего, без малейшего согласования. Скорее всего, тебя опять будет ждать поток ругани, потому что кэп ругается на всё, что идёт не по его плану, даже если этот план попросту невыполним или абсурден. И история матча, конечно же, любит сослагательное наклонение: а вот если бы да кабы! Ты знаешь, что это такое – оказаться здесь? Так хотелось бы сказать тебе об этом, жаль только, ты не услышишь. Возможно, больше никогда, ведь никто не знает, что будет, когда этот матч закончится. Но мы его доиграем. Должны доиграть до конца, каким бы тот ни оказался. Позади раздаётся тяжёлый удар об землю, заставляя вздрогнуть и вскинуть голову. Переполошившись, взлетают птицы – и те, что устроились на деревьях, и те, что пролетали над расщелиной. Становится темно: двух высотников накрывает здоровенная и очень знакомая тень. – Вот вы где! Йотун возник будто из ниоткуда, мохнато-каменной скалой нависнув над соратниками. Великан не сильно выделялся на фоне окружения – если не приглядываться, можно было запросто принять за густо поросший сероватым мхом здоровенный валун. С души как камень сбросили: в присутствии этой громады можно было не волноваться, что на них в самый неподходящий момент свалятся нежданные гости. – О, здорово, кэп! – Бланк отмахивается целым крылом, не сразу замечая, как разом напрягся Зак, как предупреждающе зашипела Майя. – А меня тут маленько… подрезали. – Пришпилили, как бабочку! – из теней буквально материализовалась фигура Вендиго, на ходу жующего какую-то птицу: белоснежная и подозрительно чистая для таких процедур, та медленно рассыпалась в искрящую крошку. Гремя волочащимися по камням цепями, волчара прошествовал рядом: – Атаман, докладываюсь: у нас тут шпиёны повсюду! И три маяка в умбре, только что сгрыз. Судя по столь внезапному появлению прямо из воздуха и болтающемуся на шее амулету из косточек, Вендиго собрал себе фетиш. Видимо-невидимо, чтобы ещё оперативнее сбегать из замеса в умбру, когда пахнет жареным. Сообщив важные новости, волчара хлопнулся на задницу и начал сосредоточенно чесать лапой за подгнившим ухом. По траве и соседним кустам медленно расползался иней. – И чего ты расселся, Вен? – хмуро поинтересовался Йотун. – Йеро на крыло надо поставить! Саппорт на миг замер, как ледяная статуя с наигранно-удивлённой мордой, но тут же расплылся в радушном оскале патологоанатома: – Ах да, у нас же тут пациент! – волчара оживился. – Работать с полутрупами – мой профиль, если вы понимаете, о чём я! Ответную улыбку пришлось буквально выдавливать: несмотря на доброжелательное отношение к немёртвому юмористу, знакомиться с его методами лечения как-то не особо улыбалось. Но деваться было особо некуда – переться через горы по земле в состоянии груза улыбалось ещё меньше. Оставалось надеяться, что это будет анабиоз, а не что-нибудь неожиданное. Бланк кидает взгляд на Зак’Кхана. Тролль хмуро, исподлобья смотрит в ответ. После чего с явной неохотой поднимается и отступает, подпуская Вендиго, тут же деловито закрутившегося вокруг: – Так, ща, лёд приложим, компресс сделаем, всё будет! Поверь старому охотнику, не один год по тундре шатался. Крыло и бок начали покрываться хрустящей ледяной корочкой, потихоньку распространяющейся на всё тело, утолщающейся, запаковывая в ледяной панцирь. – Анабиоз? – переспрашивает Бланк, чувствуя, как немеет тело. Вендиго ухмыляется во всю страшенную пасть: – Он самый! Пациенту нужен покой и уход! – Уход… врача подальше?.. – речь заплетается, говорить становится сложно, в сознании начинает медленно темнеть. Вендиго ржёт, явно оценив шутку. Его жуткая пасть маячит перед лицом. Увидишь такую наяву в паре сантиметров от себя – не одну кирпичную стену сделаешь. Но это – союзник, это – друг. И Бланк невольно смеётся, бессознательно протягивая практически онемевшие, покрытые льдом лапы, пытаясь ощупать чужие клыки – совсем не боясь, что кошмарные челюсти монстра сомкнутся. Вендиго охотно подставляется, позволяет уткнуться в поседевшую, покрытую колючим инеем шерсть. Ты не думаешь, что это чудовище, беспечно играющееся с тобой, как с бабочкой, может тебя сожрать. Ты просто принимаешь на веру то, что это – союзник. Что это – игра, и вы все знаете её правила. Ты даже не задумываешься, что может быть иначе, а если задумываешься – откидываешь эти мысли в сторону. Ведь дружественный огонь – не убивает, а если и добивает, то только из милосердия, так? Уже сквозь ледяной барьер полусна доносится: – Эй, ты! Отойдём-ка, брат, разговор есть. – …эй, Хел, – раздался в войсе сухой голос капитана. Судя по тону, Теург едва сдерживался, чтобы не перейти на ругань сразу. – Давай-ка кое-что проясним прямо сейчас, не отходя от кассы. Тут как раз кое-кого нет, зато есть ты… – Чего тебе от меня опять надо? – Хеликс тут же ощетинился. – Да ничего! Тебе уже там говорили, что будет, если ты продолжишь себя так вести?.. [Команде] WiZard: ну ребят, ну только не опять…***
Тон Зак’Кхану не понравился сразу, как и издевательское «брат». Не меньше сейчас напрягало и то, что великан намеренно шёл на несколько шагов позади. В родной деревне буквально все разборки с его, Зака, участием начинались точно так же, плюс-минус. Заканчивались, как правило, его разбитой мордой, реже удавалось подбить кого-нибудь из соплеменников в отместку. А наутро – найти подкинутые под дверь камни с выбитым на них «урод» и прочие несомненно приятные подарочки. Один такой до сих пор был в сумке. На память, так сказать. Чтобы не забывал – и не скучал. Чтобы и в мыслях не было вернуться, даже если ностальгия накроет или кому-нибудь взбредёт найти его за полмира и извиниться. Сюжет, прямо говоря, маловероятный, но мало ли. Жизнь ещё не такие фортеля откидывала. Урод, да. Не из того материала. Но прочнее вас, каменюк. Они отошли за скалы к обрыву – достаточно далеко, чтобы не мешать союзникам, но с тем достаточно близко, чтобы, случись что, успеть на помощь. – Ну что, валяй, выкладывай, – Зак’Кхан развернулся и сложил руки на груди, снизу вверх взирая на приближающегося Йотуна. – Чего тебе на этот раз, каменный ты наш? – У тебя с головой всё в порядке? А, ну прекрасно. И этот – в ту же степь. – Пока не жаловался, а что? Майя бесшумно спустилась на скалу рядом, внимательно уставившись на каменно-мохнатую громаду. Уловив бессловесный сигнал – не вмешивайся, всё в порядке – недовольно заворчала, но сложила крылья. Будет сложно удержать её, если что-то пойдёт не так: чувствует – силы не равны. Чувствует – Йотун хоть и союзник, но представляет угрозу. Чувствует – Зак лишь выглядит спокойным. Она не понимает слов, но все его эмоции – её эмоции тоже. Быть пожизненно связанными – сложно, но это – совсем небольшая плата за то, что у него есть. – А то, что ты ведёшь себя как сумасшедший, – проговорил великан, медленно надвигаясь неприступной стеной. – И я никак не могу понять, что у тебя на уме. – О, ну ты прям как мой батя, – не удержался Зак’Кхан, потирая всё ещё ноющий шрам на шее. – Скажи ещё что-нибудь, собери бинго! Рядом в землю врезался каменный кулак, вниз с обрыва полетели мелкие камни: – Хорош паясничать! Тебе ещё раз объяснить, что поле боя – не место для дурачества? – А тебе объяснить, – в тон ответил тролль, даже не шелохнувшись, издевательски-вопросительно замерев на середине движения, – чем «поле» отличается от «неба»? Или ты настолько привязан к земле, что не видишь разницы? – По крайней мере, я твёрдо стою на этой земле, – процедил Йотун. – Ну, знаешь, это твои проблемы, – развёл руками Зак, не прекращая скалиться в издевательской усмешке, – что ты на ней именно стоишь. Хотя можешь и полежать, никто не мешает. – Послушай сюда, недомерок!.. – …и если мы сейчас сольём этот сраный матч из-за тебя – больше ты с нами играть не будешь, понял? Не только в это дерьмо, а вообще ни во что, Хел, понял? – Ага, да, я это уже слышал сто раз! – Это – последний, уж поверь мне. Можешь потом сколько влезет выть и закатывать долбаную драму, как зимой, второй раз не прокатит. И мне будет совершенно наплевать, что там Бланк по этому поводу думает, ты заебал постоянно скрываться за чужой спиной!.. – Ой, да ради бога! – прерывает Хеликс. – Хочешь, прям сейчас позвоню, мнения спрошу? А, нет, пардон, там трубку не берут. – О, рили? И почему я не удивлён? Может, потому что с тобой даже Бланк разговаривать не хочет? – Так Бланк же у Хела в ЧС, – встревает Фриз. Спасибо, Фриз, мог бы и не напоминать. И без тебя тошно. – Уже нет. Да без разницы, всё равно не дозвониться… – Подождите. Бланк в ЧС? У Хела? – удивлению Теурга не было предела. – Не наоборот, не? Я что-то пропустил? – Да они опять там что-то не поделили, – поясняет Фриз. – Френдлисты у Хела чекни, если не веришь. Ещё и Бланк на дозвон целый вечер не отвечает. И снова спасибо тебе, Фриз, большое. – Ну ничёси у кого-то бомбануло, – ржёт Баш. – Хел, а как так-то? Тебе там что, правду наконец сказали? – Захлопнись уже. А ты, кэп, продолжай-продолжай, что ты там ещё мне высказать хотел? – ядом с голоса можно было стрелы смазывать. – Давай сразу все точки над i расставим, раз уж начали……в тысячный – и в стотысячный раз.
– …а при всех это же повторить не хочешь? – Зак кивает головой в сторону. – Нарочно нарываешься, что ли? Ты мазохист или что? – Ты тупой или что? – внутри начинает закипать. – Я уже сказал: не успели бы мы свалить оттуда, ну никак. Ещё раз повторить, как для особо тугих? – А сейчас-то ты куда лезешь? А если бы мы вовремя не подошли? Вас бы обоих разорвали, и это была бы только твоя вина. – И что я, по-твоему, должен был делать? Сидеть и ждать, пока разорвут Йеро? – Да что ты к ней так привязался! Йеро – такой же боец, как и любой из нас, и прекрасно способна сама за себя постоять и без твоей помощи. Она – не твоя чёртова птица или что это у тебя за химера, а такое же разумное существо, как и мы. Про тебя не знаю, есть ли у тебя вообще разум – или у тебя там только ветер в башке! Держать себя в руках. Это место – не деревня, а этот каменный громила – не кто-то из сородичей, что бы там ни подкидывало утомлённое бесконечными смертями сознание. Держать себя в руках. – Я помогал. Она была ранена, я сделал, что мог, – отчеканил Зак. Ответ Йотуна прозвучал как оплеуха: – Лучшей помощью с твоей стороны было бы добить её там, а не вынуждать страдать дальше. – …да просто заебало уже! Сейчас, вот сейчас что ты делаешь? Зажми ты «А» и кликни на неё, в чём твоя проблема? В замесе что было? Ты нахера туда вообще влетел? – Я тебе, блядь, помогал! – Помогал он! Лучшей твоей помощью было бы не ходить с нами, а ещё лучше – забыть навсегда о существовании этой грёбаной игры! Ты всякий раз пикаешь всякую нахрен не нужную херню и фидишь по КД! Я одного не понимаю: как можно всегда быть настолько бесполезным, Хел?! – Конечно, конечно, это я бесполезен! И в говно-пике на прошлом кэп-моде, видимо, тоже я виноват, а не наш божественный капитан! – в сиплом голосе пробивается характерная срывающаяся дрожь. – И всегда во всём виноват исключительно я, а не кто-то другой, да! То-то вы и без меня пять матчей в ряд слили! Держать голос жёстким. Не подавать виду, что слова Теурга бьют по живому, летят как камни в спину. Не демонстрировать слабость – сожрут и не подавятся. Потому что здесь все – свои. Потому что больнее всего бьют те, кто тебя знает годами. Потому что они знают, куда бить – и бьют всерьёз. – Ты давай от темы не уходи! У тебя, блядь, сейчас счёт ноль-шесть! – У меня ещё ассисты есть, мудак ты ебаный! – У меня тоже есть! – радостно встревает Баш, но его никто не слышит: – Да всем насрать на твои ассисты, Хел! – Всем насрать на тебя! – взрывается Хеликс, срываясь на крик. [Команде] WiZard: гайз, вам там не надоело ещё?))) [Команде] Bash: тсс, Виз, не слышишь, что ли [Команде] Bash: у них очень важный мужской разговор! Разговор чем дальше заходил, тем абсурднее становился. Зак’Кхан вообще перестал понимать, что от него требуют, и просто отвечал наобум, первое, что в голову придёт. – Спустись уже на землю! – и вот что на это сказать?.. – Так я и так на ней. Сообщаю: здесь скучно! – он демонстративно пнул подвернувшийся под ногу камень, и тот, радостно клацая, полетел вниз по склону, закончив свой путь за обрывом. Через мгновение сильный тычок отправил на ту самую землю. Майя предупреждающе зашипела, расправив крылья, но Йотун не обратил ни малейшего внимания на разозлившегося птицезмея. – Ты грёбаный идиот! Мы сдаём позиции из-за тебя и твоих дебильных выходок! – О, да правда, что ли? – заржал Зак, садясь и вытирая разбитую неудачным приземлением скулу. Поднял взгляд, зло смотря на нависшего над ним гиганта единственным глазом: – А случаем не из-за того, что это ты не можешь ничего сделать с нагадившими на тебя птицами?.. – …а ты дохнешь от одного прокаста Спирины! – А нахрена твой каст там вообще сдался? Ты же мне просто помешал до неё добраться! – Я вообще в Нокса кинул, ульту сбить! – Ага, и фидишь в итоге Немезис, браво! Боже, Хел! Да прекрати выть и признай уже, что ты – просто феноменально бесполезный кусок дерьма, и ничерта не пытаешься с этим сделать! Секундная тишина, после которой голос инициатора звучит неожиданно тихо и хрипло: – Всё сказал? – Да, и ещё… – Замечательно. Катись. Выключить скайп. Надо будет – в игровом войсе прекрасно услышат. Успокоить дрожь в трясущихся руках, сжавшихся на столе. Сглотнуть подступивший к горлу ком. Не хватало ещё только разреветься. Дерьмо. Не вечер, а одно сплошное дерьмо, и рядом всё так же молчит мобильный телефон. Глаза возвращаются к экрану, руки ложатся на клавиатуру. Успокойся и играй, как всегда играл. Взгляд цепляется за шестерёнку в углу экрана – всего несколько нажатий, чтобы уйти и больше не возвращаться. Но нет. Ты этого не сделаешь, ты не сбежишь, трусливо поджав хвост. Ты останешься здесь, на этой Арене……ты всё ещё хочешь остаться?