And the Oscar Goes to...

Мэнди избегает Микки на следующий день, сосредотачиваясь на своей работе, бросая лишь несколько взглядов в его направлении. Ну, несколько взглядов каждые пять минут. Примерно за полчаса до обеда он хлопает рукой по столу. ‒ Что? ‒ Ничего! ‒ Чушь собачья, Мэнди. Ну же. ‒ Я просто хочу знать, что произошло. Я видела кадры с вами по телевизору. Вы отлично смотрелись. Я имею в виду, вы выглядели как пара. ‒ Да, хорошо, но это не так. ‒ Он потирает затылок и пытается сосредоточиться на заявке на грант (1), над которой работает. Даже с пожертвованием Йена, центры будут в тяжелом положении, особенно в первый год, поэтому любые деньги, которые он может заполучить, не будут лишними, и всё равно их будет недостаточно. Он терпеть не может писать заявки на грант, потому что всё это херня. Люди будут жертвовать на то, на что они хотят пожертвовать. Им насрать, что предлагают Микки и Мэнди, или кому они предлагают. Тот факт, что речь идет о кучке хулиганов из трущоб, у которых есть смелость быть геями, лесбиянками, трансвеститами, бисексуалами или кем-то ещё, чего нет в двухградационной системе, как будто у них есть какой-то грёбаный выбор, означает, что Микки ведёт тяжёлую битву. Но это та же самая битва, которая спасла ему жизнь, поэтому он не собирается сдаваться. Мэнди напевает себе под нос и пролистывает несколько запросов, которые она пытается заполнить из своего списка. ‒ Что насчёт Йена? Микки хмурится ещё больше, глядя на свой компьютер. Он не хотел огрызаться на Мэнди, но ничего не мог с собой поделать. Сейчас Йен ‒ больная тема. Боль синих яиц (2). ‒ А что насчёт Йена? ‒ Ну, он делает пожертвование в 50 тысяч, верно? Ну, оплата тебе за оказанные услуги. ‒ Я не грёбаная шлюха, ‒ моментально резко огрызается Микки. ‒ Я знаю. – Она успокаивает, но он знает, что она не шутит. ‒ Я знаю. Но если он готов сделать такое большое пожертвование … что ж, а если мы устроим гала-вечеринку? Это увеличило бы огласку его фильма, сделало бы хорошую рекламу в прессе и дало бы нам некоторое количество серьёзных денег. Она смотрит на него и пожимает плечами. ‒ Я имею в виду, не помешает спросить его, верно? Ты тоже должен что-то из этого извлечь. ‒ Понятия не имею. ‒ Я позвоню его агенту. ‒ Она держит визитку, которая лежала на столе Микки. ‒ Закину удочку. ‒ Мэнди … ‒ Доверься мне. ‒ Она поднимает палец, чтобы успокоить его, и он в ответ поднимает средний палец. Её губы подёргиваются в улыбке, но она такая деловая по телефону. Микки встаёт из-за стола и идёт в маленькую кухню в задней части офиса. Его мозг, благодаря часу злой и разочарованной дрочки и паре часов прерывистого сна, в значительной степени превратился в кашу, так что он нуждается в кофе. В крепком кофе. Чтоб аж ложка стояла. ‒ Эй, Мик! Налей мне чашку. ‒ Наливай свой чёртов кофе сама, сука. ‒ Он наливает им обоим по чашке, приправляя свою двумя ложками сахара, а Мэнди ‒ порцией сливок с каким-то причудливым ароматом, от чего её кофе становится грязно-коричневым и на кухне начинает пахнуть, как в какой-то грёбаной новомодной кофейне. ‒ Пахнет дерьмом. Он возвращается в кабинет, а Йен сидит на краю стола. ‒ Эй. ‒ Ты знаешь, что тебе не нужно вручную доставлять электронные письма, не так ли? ‒ Я был в этом районе. ‒ Чушь собачья. ‒ Был! ‒ Микки приподнимает бровь и пожимает плечами. ‒ Ладно, не был. Микки ухмыляется и проходит мимо Йена к своему столу, по пути ставя кофе Мэнди. Он садится, любуясь шириной спины Йена. ‒ И что? ‒ Что? Невинность была одной из сильных сторон Йена, когда дело доходило до актёрской игры, но в реальной жизни это неубедительно. ‒ Почему ты здесь? ‒ Я подумал, мы могли бы пообедать. ‒ За исключением того, что я занят делами. ‒ Последнее слово Микки произносит многозначительно. ‒ Боюсь, я не могу просто так уйти, когда захочу. ‒ А как насчёт обеденного перерыва? ‒ Йен смотрит на Микки через плечо и ухмыляется. ‒ Назови время. ‒ Обычно я ухожу около трёх. ‒ Отлично. ‒ Йен соскальзывает со стола и садится на один из стульев у двери. Он хватает один из журналов, которые они разбросали по столу, и закидывает ногу на ногу. Микки подходит к нему и стоит, уперев руки в бока. ‒ Какого чёрта ты делаешь? Йен смотрит на него и улыбается. ‒ Жду. ‒ Чего на хрен? Улыбка Йена становится шире. ‒ Трёх часов. ‒ Разве тебе не надо снимать какой-нибудь грёбаный фильм? ‒ Первая читка завтра. Съемки начнутся в конце следующей недели. Ты должен как-нибудь прийти и посмотреть, как мы снимаем. Испытать всю прелесть волшебства. ‒ Нет, спасибо. Я в порядке и так. ‒ Я имею в виду магию кино. ‒ Йен поднимает брови и оглядывает Микки с головы до ног. ‒ Это не та магия, которую мы с тобой творим. ‒ Прекрати это дерьмо. Здесь некого дурачить. ‒ Микки? У тебя есть приличная одежда? ‒ Спрашивает Мэнди, закрывая трубку рукой. ‒ Извини, что задала такой глупый вопрос. Тебе нужна хорошая одежда. Мы собираемся поужинать с агентом Йена. ‒ Какого хрена нам это делать? ‒ Чтобы поговорить о гала-вечеринке. Йен выпрямляется и выглядит заинтересованным. – Какая гала-вечеринка? ‒ Та, которую ты устраиваешь для сбора денег для наших центров. ‒ Это очень великодушно с моей стороны. ‒ Он хватает Микки за запястье и тянет к себе на колени. ‒ Но, что угодно для моего жениха, верно? ‒ Тело Микки реагирует, но он следует своим инстинктам «бей или беги», а не своему либидо, и сильно ударяет Йена в живот. Улыбка Йена не дрогнула. Вместо этого он наклоняется и крепко целует Микки в щёку. ‒ Это отличная идея, ‒ говорит Мэнди, направляя жёсткий взгляд на Микки, когда он слезает с коленей Йена. ‒ Мы можем использовать премьеру фильма, чтобы сосредоточиться вокруг него, и это хорошая реклама для всех. Мы с Кевином всё спланировали. Мы закончим всё сегодня вечером. ‒ Когда же это будет? У нас разве есть время, чтобы сделать что-то подобное? Мэнди пренебрежительно машет рукой. ‒ Уйма времени. Четыре месяца, да? Так... ‒ Погоди. Подожди минутку. Что? Четыре месяца? ‒ Микки смотрит на Йена широко раскрытыми глазами. ‒ Ты никогда не говорил, что это продлится четыре грёбаных месяца. ‒ Кевин должен был сказать тебе. ‒ Йен пожимает плечами, но его глаза насторожены. ‒ Я имею в виду, что у меня не может быть жениха, который появляется из ниоткуда и исчезает через пару недель. ‒ Четыре грёбаных месяца? ‒ Это проблема? ‒ Он переводит взгляд с Мэнди на Микки. ‒ Кевин не обсуждал всё это с тобой? Ты уверен? ‒ Да, я абсолютно уверен, что он не упомянул об этом. ‒ О. Микки медленно выдыхает, наблюдая за множеством эмоций, пробегающих по лицу Йена. Он слишком хорошо знает многие из них. ‒ Четыре месяца. ‒ Он жуёт нижнюю губу, скорее для того, чтобы дать себе время сказать это, а не для того, чтобы создать какое-то напряжение. ‒ Я думаю, ты не можешь искать кого-то другого сейчас. Йен вздыхает, и его плечи заметно расслабляются. ‒ Спасибо тебе. ‒ Полагаю, мне так же придется переехать к тебе в эти выходные. Мэнди задыхается, симулируя шок. ‒ До свадьбы? Микки, я понятия не имела, что ты такая распутная женщина. ‒ Иди на хрен. ‒ Микки показывает ей фак для верности. ‒ О, это не так. ‒ Йен улыбается Мэнди, а Микки направляет средний палец на Йена. ‒ Раздельные спальни. Микки наденет белое. ‒ Я собираюсь выбить из тебя всё дерьмо. Если кто и оденет белое, так это ты, придурок. ‒ Нет-нет. Микки прав. ‒ Мэнди кивает. ‒ Нет. На самом деле. Слоновая кость, я думаю. Это будет лучше с твоими волосами и тоном кожи. Микки слишком бледен, чтобы ему подошёл любой из этих вариантов. ‒ Разве у тебя нет работы, чтобы заняться ею? ‒ Губы Микки сжаты в тонкую линию, а брови почти достигают линии волос. ‒ Чертовски уверен, что есть. ‒ Да, сэр. ‒ Мэнди отдает честь, щёлкнув каблуками. ‒ Иди обедать со своей настоящей любовью. Я буду держать оборону. Микки рычит и смотрит на Йена. ‒ Отлично. Короткий обед. ‒ Абсолютно. Ни о чём другом и не мечтал. ‒ Йен поднимает руку в скаутском салюте и ухмыляется, как чёртов псих. Микки не может не закатить глаза. ‒ Может, пойдем куда-нибудь поблизости? ‒ Как угодно. Хорошо. ‒ Прекрасно. ‒ Йен хватает Микки за руку, держа её так крепко, что Микки не может вырваться. Он сжимает в ответ лишь до такой степени больно, чтобы просто предупредить, затем переплетает их пальцы. ‒ Неужели люди всё ещё держат друг друга за руки? Йен снова сжимает. ‒ Мы держимся. ‒ Я убью нахуй твоего агента. ‒ Йен смеётся и наклоняется, целуя Микки в щёку. Микки отталкивает его, хотя он не отстраняется далеко, рассматривая их соединённые руки. ‒ Перестань быть таким грёбаным геем. ‒ Ничего не могу поделать. Это происходит само собой. ‒ Микки разрывается между желанием стереть улыбку с лица Йена кулаком или поцеловать его. Любой из вариантов, вероятно, опасен. ‒ Есть хорошее место по близости? ‒ Что бы ты хотел поесть? Йен окидывает Микки взглядом. ‒ Я не привередлив. Удиви меня. Микки чувствует, как румянец окрашивает его кожу, и его член дёргается в ответ на горячий, преднамеренный взгляд Йена. У Микки возникает искушение пойти в какой-нибудь ресторан быстрого питания, но, к его счастью, Йен бы точно вписался. С таким же успехом он мог бы получить приличный обед, раз уж на то пошло. ‒ Ладно. Пойдём. ‒ Он пытается уйти, но Йен крепко держит его за руку. Он, блять, улыбается во весь рот, дерзкий ублюдок. Микки берёт его в закусочную, в которой дерьмовый сервис, но еда там удивительная. Он заказывает свою обычную картошку-фри с сыром и чили, с дополнительной порцией сыра и лука, и шоколадный молочный коктейль. Йен хмурится и наклоняет голову, как растерянный щенок. ‒ Это всё, чего ты хочешь? ‒ Да. ‒ Я имею в виду, я угощаю. ‒ Я могу позволить себе свой собственный грёбаный обед. Лицо Йена меняется, становится готовым к вызову. Он вздёргивает подбородок. ‒ Я плачу. Микки прищуривается, но замечает, что за ними наблюдает официантка, остальной обслуживающий персонал и повара. ‒ Я почти уверен, что теперь моя очередь, детка. ‒ Он ухмыляется прозвищу, но Йен, блядь, сияет. ‒ Нет. Ты заплатил, когда мы ходили в «Браун дерби» (3). Моя очередь. ‒ Он цепляется за лодыжку Микки. ‒ Я обещаю, что могу себе это позволить, так что закажи что угодно. Микки бросает на Йена взгляд, обещающий возмездие. ‒ Отлично. ‒ Он добавляет сэндвич с бифштексом, который, кажется, радует Йена до бесконечности. ‒ А как же Мэнди? Должны ли мы принести что-нибудь для неё? ‒ Наверное. Ей нравятся их клубные сэндвичи с дополнительным беконом. ‒ Окей. Тогда это, а потом я хочу сэндвич со стейком, картофельные шарики с беконом и сыром и клубничный коктейль. И пирог. Какой твой любимый пирог, Мик? ‒ Я не хочу пирог. ‒ Мы заберём его домой. На десерт. ‒ Он наклоняется вперёд со злой улыбкой, даже не глядя на официантку. ‒ Ну, после того, как я съем тебя на десерт. ‒ Господи Иисусе, Йен. ‒ Он знает, что его лицо горит. Официантка уходит с улыбкой, достаточно широкой, чтобы соперничать с улыбкой Йена. Микки понижает голос. ‒ Что, чёрт возьми, с тобой не так? ‒ Ничего. Просто играю роль. ‒ Говоря о нашей сексуальной жизни? ‒ Подразумевая. Кроме того, если бы это было реально, я бы трахал тебя каждую ночь по несколько раз. Помнишь? ‒ Я часто здесь обедаю. Я продолжу сюда ходить. Это моя жизнь, с которой ты здесь играешь. ‒ Мистер Галлагер? Йен улыбается официантке мегаваттной улыбкой, и она едва не роняет молочные коктейли. Она дрожащими руками ставит их на стол, а Йен берёт её за руку, чтобы поддержать. Как бы то ни было, несколько капель из коктейля Микки падают на стол, включая его взбитые сливки, которые являются лучшей чёртовой частью коктейля. ‒ Да? ‒ Я просто ... моя сестра большая поклонница. ‒ А вы ‒ нет? ‒ Йен дразнит. Микки закатывает глаза, когда официантка краснеет и становится еще более взволнованной. ‒ Я тоже. Конечно. Я просто ... Я знаю, что она вывернется на изнанку за автограф. ‒ Конечно. Я просто поддразниваю. ‒ Йен хватает край одной из салфеток в кармане её фартука и вытаскивает её, стараясь не касаться девушки. Микки уверен, что она всё равно упадёт в обморок. ‒ Для кого мне нужно подписать? ‒ Ронда. Микки смотрит на табличку с её именем и видит, что её зовут Ронда. Йен улыбается, не совсем самодовольно, но со знанием дела. Микки приподнимает брови и высвобождает лодыжку из ног Йена, скидывает один ботинок и скользит ногой между ног Йена, прижимая её свод к члену Йена. Йен втягивает воздух и замирает, прежде чем закончить свою подпись с размахом, который, как считает Микки, не является типичным для его подписи. Он опускает руку под стол и прикрывает ладонью ногу Микки, крепко прижимая её к себе. ‒ Вот так. ‒ С-спасибо. ‒ Конечно. ‒ Йен улыбается ей, и Микки удивляется, как ему удается казаться таким искренним. Может быть, так оно и есть. ‒ Как ты думаешь, мы могли бы предложить Микки ещё коктейль? Взбитые сливки ‒ его любимые. ‒ Йен говорит это совершенно невинно, но в его взгляде нет ничего невинного. Он проводит пальцем по взбитым сливкам на своем коктейле и протягивает его, рисуя сливками по нижней губе Микки. Микки тяжело дышит и облизывает нижнюю губу, прежде чем схватить палец Йена зубами и пососать его. Йен сильнее давит на ногу Микки, и Микки чувствует, как Йен твердеет, когда сосёт. Голос Йена становится хриплым, зрачки расширяются. ‒ Видишь? Ронда кивает, широко раскрыв глаза. ‒ Д-да. Микки понятия не имеет, что она делает, потому что не может отвести взгляд от Йена. Он скребёт зубами по пальцу Йена, затем откидывается назад, медленно отпуская его. Йен тяжело сглатывает и слегка сдвигается, не смещая ногу Микки. Микки улыбается и облизывает губы. ‒ Надеюсь, она передала наш заказ. Я чертовски голоден. ‒ Да. ‒ Йен кивает и легонько проводит пальцами по ноге Микки. Глаза Микки закрываются, и его член твердеет. ‒ Мы могли бы взять его на вынос. ‒ И отказаться от всей этой атмосферы? ‒ Вот ваш молочный коктейль. ‒ Руки Ронды всё ещё трясутся, и Микки выхватывает его у неё, прежде чем его постигнет та же участь, что и предыдущий. ‒ Спасибо. ‒ Микки берёт вишенку сверху, проводит ею по взбитым сливкам и засовывает себе в рот. Глаза Йена такие чертовски горячие. Микки хочет опуститься на колени и отсосать Йену, окрасить член Йена вишнёвым соком. Он выдёргивает стебель и жуёт вишню, затем облизывает пальцы. Голос Йена грубый, горячий. ‒ Ты намочишь их все вот так, прежде чем откроешь себя? ‒ Высосу их как следует. ‒ У Микки перехватывает дыхание, как и у Йена. ‒ Три из них. Двух недостаточно. ‒ Господи, ‒ рычит Йен себе под нос. Его грудь быстро поднимается и опускается. Его пенис твердый под ногой Микки, и он чувствует пульсацию. ‒ Мне нужно побыть с тобой наедине. ‒ Йен облизывает губы и с трудом сглатывает. ‒ Поедем со мной домой. Пусть Мэнди управляет офисом. ‒ Он сильнее давит на ногу Микки, толкая её. ‒ Хочу смотреть на тебя. Смотреть, как ты готовишься ко мне. ‒ Вот, держите! ‒ Ронда и ещё одна официантка подходят, раздавая их заказы с тарелок, которыми они балансируют. ‒ Просто дайте нам знать, если вам ещё что-нибудь понадобится, ‒ говорит другая девушка, поставив пакет с сэндвичем Мэнди с другой стороны стола, её грудь покачивается подозрительно близко с Йеном. ‒ Благодарю вас, дамы. ‒ Кажется, Йен вот-вот попросит их всё упаковать с собой, так что Микки копается в картофеле-фри с чили и убирает ногу. Ситуация с Йеном слишком быстро накаляется, так что Микки сосредотачивается на еде, отводя глаза. Йен издаёт разочарованный звук, прежде чем переключиться на свой собственный обед. Хотя, он не сдается полностью, скользя ногой по ноге Микки. Независимо от того, насколько Микки пытается сдвинуть их в сторону, глупые длинные ноги Йена, кажется, контролируют ситуацию. ‒ Это вкусно, ‒ признается Йен, протягивая руку, чтобы украсть картошку Микки. ‒ Эй! ‒ Что? ‒ Йен смотрит на Микки, снова пытаясь изобразить невинность. ‒ Ты действительно отстой в этом, ты знаешь. ‒ Микки хватает один из картофельных шариков Йена и зачерпывает им сыр, убедившись, что он хорошо покрыт, прежде чем съесть его, посасывая каждый палец и выпуская их с чмокающим влажным хлопком. Глаза Йена достаточно горячие, чтобы обжечься, зрачки широкие, тёмные и опасные. ‒ Это честная игра, Галлагер. И я не валяю дурака там, где замешана картошка фри. ‒ Я узнаю что-то новое о тебе каждый день. ‒ Йен протягивает руку и ловит Микки за руку, переплетая их пальцы. Он готовит еще один картофельный шарик, словно он последний, и кормит Микки, дожидаясь, пока Микки закончит жевать, чтобы позволить ему сосать пальцы, что Микки и делает, не задумываясь. ‒ Мне это нравится. ‒ Его голос тише и мягче. ‒ Я люблю тебя. Микки чувствует, как по его шее и лицу поднимается жар. ‒ Я же говорил тебе не говорить такого дерьма на публике. ‒ Ничего не могу поделать. ‒ Йен крепче сжимает их руки и притягивает ближе, целуя тыльную сторону ладони Микки. Он смотрит Микки прямо в глаза, в них ясно читается вызов. Микки приподнимает бровь, затем встаёт, наклоняется над столом и медленно и тщательно целует Йена. Он больше ощущает, нежели слышит звук, который издаёт Йен, и, что неудивительно, его член твердеет ещё больше. Он засовывает язык, медленно трахая Йена в рот. Йен в конце концов отстраняется, его рот влажный. ‒ Теперь мы можем вернуться домой? ‒ У меня встреча через час. Йен стонет себе под нос. ‒ Ты, блять, меня убиваешь. ‒ Могу сделать то, что предложила Мэнди, и заставить тебя ждать свадьбы. ‒ Чёртово зло, ‒ дуется Йен. ‒ Это я. ‒ Микки снова опускается на свое место и слегка наклоняет голову в сторону стойки, где все официантки смотрят на них. ‒ Думаю, мы их убили. ‒ Возможно. Я знаю, что они чувствуют. ‒ Не знаю, Галлагер. Уверен, что у тебя всё ещё где-то перекачивается кровь. ‒ Микки ухмыляется и хватает свой бутерброд, покачивая бровями, глядя на Йена, когда он откусывает. Йен ухмыляется и возвращается к своему обеду. Он начинает говорить, будучи хорош в светской беседе или, по крайней мере, хорош в разговорах. Хотя он забавный, так что это не раздражает Микки, и он на самом деле обнаруживает, что много улыбается. Частично, причина в том, о чём говорит Йен, а частично – в самом факте присутствия Йена. Он такой же яркий, как и его волосы, умный и, казалось бы, постоянно в солнечном свете. Осталось ещё много еды, они оба слишком заняты разговорами, чтобы есть, когда звонит телефон Микки. Он смотрит на него и хмурится, прежде чем ответить. ‒ Что? ‒ Не знаю, придурок, ‒ шипит Мэнди. ‒ Может, тебе стоит быть здесь на этой чёртовой встрече. ‒ Дерьмо. ‒ Микки смеётся. Я буду через пятнадцать. ‒ На этот раз Мэнди рычит. ‒ Ладно, десять. Лейнер с ними. Ты мне должен. Так, блядь, помоги мне, он дотронется до моей задницы, и ты рискуешь потерять что-то важное. ‒ Твою любовь и привязанность? ‒ Возвращайся сюда. Сейчас же. Микки вешает трубку и встаёт, наклоняется и хватает Йена за рубашку, чтобы он мог притянуть его к себе, поцеловать крепко и быстро. ‒ Мне пора. ‒ Встретимся сегодня? ‒ Офис закрывается в семь. ‒ Он хватает еду для Мэнди. ‒ Забери меня. Если Мэнди не убьёт меня. ‒ Он уходит в офис прежде, чем Йен успевает что-либо сказать. Там три парня в костюмах, ни с одним из которых Микки не заинтересован иметь дело прямо сейчас. Мэнди обычно никогда не в настроении иметь с ними дело, особенно с Лейнером, но на самом деле у них нет выбора. Они довольно быстро работают над контрактами, хотя все трое хмурятся, когда Мэнди говорит что-то о том, чтобы их адвокат просмотрел его. Мэнди и Микки обмениваются взглядами, очевидно, есть что-то, что их адвокат действительно должен посмотреть. После того, как они ушли, – после того, как Мэнди намеренно не пожимает руку Лейнеру, – она открывает пакет со своим обедом. ‒ Дополнительный бекон? ‒ Дополнительный бекон. ‒ Если по твоей ухмылке можно что-то понять, то я думаю, что обед прошёл хорошо. Микки опускается за стол. ‒ Я не смогу провести с ним четыре месяца. ‒ Почему? Потому что ты хочешь переспать с ним? ‒ Потому что он милый, забавный и умный. ‒ И ты хочешь с ним переспать. ‒ Дерьмо. ‒ Микки закрывает лицо руками и склоняет голову. ‒ Так пиздецки сильно. ‒ И что? Кажется, он охотно идёт на сближение. Сделай это. ‒ Не могу. ‒ Почему, чёрт возьми, нет? Микки вздыхает и смотрит на неё. ‒ Потому что он платит мне за это. ‒ О. ‒ Мэнди хмурится, потом пожимает плечами. ‒ И что? Быть шлюхой ‒ долгая и славная традиция Голливуда. И в Саут-Сайде тоже. Микки фыркает от смеха. ‒ Не совсем то, что я хочу добавить в своё резюме. ‒ Ну тогда не бери деньги. Глядя на неё, Микки осторожно произносит: ‒ Пятьдесят. Тысяч. Долларов. ‒ О. Точно. Ну ... просто скажи ему, что тебе это не интересно. ‒ Уверен, я предоставил достаточно доказательств обратного. ‒ Иисус. Должно быть, это полный отстой, иметь член. Никакой личной жизни. ‒ Она съедает несколько кусочков сэндвича. ‒ Ладно, значит, Йен уезжает на место съемок на следующей неделе? Его не будет по крайней мере два месяца, верно? ‒ Гм. Уверена? ‒ Да. Так что, кроме некоторых возможных быстрых визитов, уже пройдет половина вашего времени. Микки хмурится. ‒ Откуда ты столько знаешь о его расписании? ‒ Я задаю вопросы вместо того, чтобы фантазировать о его члене. ‒ Она заканчивает обед и бросает пакет в мусорное ведро. ‒ Хотя, держу пари, это действительно хороший член. ‒ Она громко смеётся в лицо Микки. ‒ А теперь я куплю каждому из нас что-нибудь приятное на ужин ... это, судя по выражению твоего лица, то, о чём ты совершенно забыл, так как изголодался по сексу. ‒ Не забыл. ‒ Удивительно, что ты столько прожил дома. Ты дерьмовый лжец. ‒ Не тогда, когда я лгу и себе тоже. ‒ Он проводит рукой по волосам. ‒ Отлично. Вперед. Но ничего, блядь, гейского. ‒ Чёрт. Только я планировала взять с собой свой «Бедаззлер» (4). ***** (1) Грант ‒ безвозмездная субсидия предприятиям, организациям и физическим лицам в денежной или натуральной форме на различные цели с последующим отчётом об их использовании. Для получения гранта заявитель пишет подробный план, с указанием расходов и сроков, а также описывает свой вклад ‒ ту часть расходов, которые он возьмёт на себя или сможет получить из других источников. Заявки проходят этап рассмотрения в организации, выделяющей грант, и, часто, конкурс между заявками разных участников. Грантополучатель отчитывается о расходах, предоставляя чеки, отчёты и объективные результаты (научные работы, публикации, исследования, статистику). Как правило, это важная и большая часть работы над заявкой. (2) Боль синих яиц ‒ Blue-balls (синие шары/яйца) ‒ состояние мужчины, почти доведённого до оргазма. «Синие яйца» – довольно распространенная проблема для мужчины, который возбуждается, однако по той или иной причине не имеет возможности кончить. Источник неудобства – давление на стенки сосудов пениса и яичек. Вследствие прилива крови к половым органам во время сексуального возбуждения, мошонка иногда приобретает синеватый или фиолетовый цвет (отсюда и название «синие яйца»), а яички увеличиваются в полтора раза и даже больше. Напряжение мышц и сужение кровеносных сосудов снимается оргазмом. Однако если он не достигается, кровь медленно вытекает из ссуженных сосудов, причиняя дискомфорт. Поскольку Микки и Йен почти занялись сексом, когда их прервал телефонный звонок, то можно сказать, что Микки остался «с синими яйцами», т.е. с сильным возбуждением, не нашедшим выхода (не испытал оргазма). (3) «Браун дерби» – сеть ресторанов в Лос-Анджелесе. Первый и самый известный из них был сформирован как мужская шляпа дерби , знаковый образ, который стал синонимом Золотого Века Голливуда . Оригинальные рестораны Brown Derby закрылись в 1980-м. Национальная франчайзинговая программа Brown Derby возродила бренд в 21-м веке. (4) «Бедаззлер» (Bedazzler) – это пластиковое устройство, похожее на степлер, позволяющее добавить различные стразы и другие украшения к тканям и подобным материалам.