And the Oscar Goes to...

Рубашка чертовски сиреневая, и он вполне уверен, что это пиздец как по-гейски, хотя Мэнди уверяет его, что «светло-фиолетовый» достаточно мужественный, и он молча обдумывает смерть Мэнди, когда Йен входит и останавливается. — Ничего себе. Микки требуется секунда, чтобы понять, что это сказал Йен, потому что именно это мелькнуло у него в голове, когда он увидел самого Йена, одетого в серые брюки и темно-синюю рубашку, резко контрастирующую с ними. Вторая мысль Микки заключается в том, что независимо от того, насколько хорошо он выглядит, он хочет, чтобы Йен избавился от этой грёбаной одежды. Йен подходит и кладёт ладонь на челюсть Микки, наклоняясь. Он шепчет: «пресса снаружи», прежде чем поцеловать его. Микки не уверен, оправдание ли это, или Йен действительно настолько глуп, чтобы думать, что Микки будет жаловаться из-за языка Йена, медленно трахающего его рот. — Господи, вы двое. Снимите комнату. — Планировал это. — Йен смеётся, едва отстранившись. — Но кто-то настоял, чтобы мы пошли ужинать. — Ну, твоё либидо отойдёт на задний план. — Она хватает шаль и протягивает её Йену. — Он берёт её и держит открытой, чтобы она могла подойти, а он — обернуть шаль вокруг неё. — Почему геи всегда знают, как обращаться с девушками? — Я гей, — напоминает ей Микки, — и я, блять, понятия не имею. — Да, но ты в принципе идиот. Микки вскидывает средний палец. — Да с такой сестрой, как ты, неудивительно, что я не люблю цыпочек. — И всё женское население Земли поклоняется мне за это, чтобы ты знал. Йен смеётся, когда Микки ухмыляется и снова показывает ей фак. — Я тоже очень благодарен. — Или ты такая же засранец, как и она. — Да. — Йен подходит к Микки и обнимает его за талию. — Но у меня есть веские основания полагать, что ты очень любишь мою задницу. — Мы можем покончить с этим? — Микки закатывает глаза и кивает в сторону двери. Пальцы Йена трутся о бок Микки, когда он направляется к двери. Они набиваются в «Убер», несколько вспышек фотографов освещают сгущающиеся сумерки. Кевин ждёт их в ресторане, и Микки с Мэнди изо всех сил стараются не таращить глаза. — Ты уверен, что мы достаточно хорошо одеты для этого места? — Тихо спрашивает Мэнди. — Ты выглядишь прекрасно, — уверяет её Кевин, и Микки смотрит, как Мэнди краснеет. Чертовски краснеет. Микки прищуривается. Йен качает головой и кладёт руку на поясницу Микки, направляя его к столу. — Полегче, крутой парень. — Он садится рядом с ним, когда Кевин выдвигает стул для Мэнди. — Ты, блять, должно быть, шутишь, — ворчит Микки себе под нос. — Ты расстроен, что я не придержал твой стул? — Йен спрашивает с улыбкой. Ответная улыбка Микки яркая и абсолютно фальшивая. — Иди на хрен. — По-видимому, позже. — Йен проводит пальцами по затылку Микки, и тот вздрагивает в ответ. Йен сокращает дистанцию и утыкается носом в Микки чуть ниже уха. — Эй. — Ты чертовски невозможен. — Мм. — Чувак. Моя сестра прямо тут, блядь. — Микки отталкивает Йена без всякой реальной силы, и на его щеках появляется ярко-красный румянец. — Такой скромный. Кевин прочищает горло. — На самом деле это рабочий ужин, Йен. Йен театрально вздыхает и откидывается на спинку стула. — Окей. Окей. Я буду вести себя хорошо. Мэнди хмурит лоб. — Это важно, Йен. Для нас. Он выпрямляется, становится серьезным. — Я знаю. Я знаю, что это много значит для вас. Так что рассказывай. Мэнди смотрит на Микки. — Вперёд. — Что? — Микки качает головой, глядя на неё в замешательстве. — Если он собирается устроить приём, он должен знать, что происходит. Микки смотрит на неё. — Он уже прочёл пресс-релиз. Как бы ещё они узнали об этом? — Вообще-то, — перебивает Кевин, — я читал пресс-релиз, и когда Йену пришла в голову эта идея, мы пытались понять, как заставить тебя сделать это. Это казалось беспроигрышным. Так что, на самом деле, Йен просто знает основы. Микки вздыхает. — Ты расскажи ему, Мэнди. — Не получится. Это твоё детище. — Она улыбается, и в этом нет ничего насмешливого. Микки ценит преданность Мэнди его мечте, которая почти так же сильна, как и его. — Продолжай. Микки терпеть не может разговаривать в присутствии людей, даже если это пара человек. Он ненавидит то, как они выжидающе смотрят на него, ненавидит то, как он чувствует себя фальшивкой. Йен улыбается ему, и улыбка кажется такой же искренней, как и у Мэнди. — Я хочу услышать об этом. Конечно, Йен грёбаный актер. — Прекрасно. — Он бросает на Мэнди грязный взгляд. — Сука. — Он делает глубокий вдох. — Ты знаешь, где мы выросли. На что это было похоже. Даже дети с поддерживающими семьями, если такие вообще были, кроме твоей, должны иметь дело с дерьмом. Мы не можем всех обманывать, имея поддельных девушек, чтобы не дать всем засранцам выбить из нас дерьмо. Мы все не можем суметь развить достаточно самосохранения, чтобы трахать девушек в качестве прикрытия. Мы не можем все прятаться, притворяясь гомофобами, как все вокруг. — Он делает глоток воды, стараясь ни на кого не смотреть, особенно на Йена. — Ты можешь трахаться или быть трахнутым в колонии для несовершеннолетних, но, я имею в виду, я бы не рекомендовал это как выбор по жизни. Кроме того, ты с такой же вероятностью будешь избит до полусмерти или изнасилован. Большинство парней там не совсем подходят в качестве бойфрендов, понимаешь? Я имею в виду, я не знаю, каково это для девушек. Может, лучше. Но это отстойно. Это было отстойно для меня. Там не было места, куда я мог бы пойти, не задаваясь вопросом, должен ли я, чёрт возьми, броситься с заброшенного здания. Безопасного места не было. Так вот, что я пытаюсь создать. — Как? Микки проходится через весь план и исследования для центра. Йен слушает и задаёт хорошие, вдумчивые вопросы. Микки чувствует, как Мэнди улыбается ему, и, хотя он знает, что это дерзко и красноречиво, он также знает, что это искренне. Что она гордится им. Йен наклонился вперед, внимательно слушая. Микки машет рукой Мэнди, чтобы она дала ему листок бумаги и ручку, записывая какие-то идеи, которые Йен выбрасывает. Учитывая то внимание, которое Микки и Йен уделяют Кевину и Менди, они могли бы и не существовать вовсе. Через минуту Микки понимает, что Кевин разговаривает с ним, указывая на официанта, который нетерпеливо смотрит на него, ожидая, когда Микки сделает заказ. Он выбирает первое, что попадает в меню — не имея понятия, что именно, но все это на французском, так что, чёрт возьми, не имеет значения, что он выбирает, он понятия не имеет, что это такое. Йен заказывает по-французски, потому что, конечно, он может, но потом отворачивается от официанта и возвращается к вопросу, который задавал Микки перед тем, как его прервали. Микки забывает о застенчивости, слишком увлечён проектом и начинает жестикулировать. Сам того не желая, он часто прикасается к Йену. Прикосновения отличаются от тех, которые у них были до сих пор. Они решительные, захватывающие и интенсивные, тёплые в совершенно другом смысле. Кевин и Мэнди разговаривают во время еды, выстраивая детали гала-вечера. Йен продолжает улыбаться Микки, и Микки определённо не думает о том, чтобы остаться с ним наедине, посмотреть, что ещё Йен может сделать своими руками. Внезапно Йен вздрагивает. Микки краем глаза замечает это и оглядывается. Глаза Йена закрыты, рука Джейсона лежит на затылке Йена, обманчиво легкая, но Микки видит, как побелели его пальцы. — Привет, Йен. Кевин. Голос Кевина ледяной, глаза на руке Джейсона. — Джейсон. Какой сюрприз. — Не хочешь убрать руку? — Микки старается говорить спокойно. — Или мне нужно сломать каждую из 27 костей в ней? — У тебя есть свой личный питбуль, да? — Джейсон отпускает Йена, и Микки видит красные отметины, которые он оставляет после себя. — От чего ты защищаешься, любимый? — Защита? Микки ухмыляется. — Не позволяй Голливуду одурачить тебя. Ты можешь забрать парня из Саут-Сайда, но он всё равно надерёт твою гнилую задницу. — Только не мой Йен. — Он протягивает руку, чтобы снова коснуться Йена. Йен вскидывает руку и хватает Джейсона за запястье. — Я не твой Йен. — Он с вызовом смотрит на Джейсона. — Я тебе никто. Джейсон приподнимает бровь и натянуто улыбается. — Серьёзно? — Совершенно. Микки смотрит на Йена и улыбается. Что-то личное и гордое в его улыбке. Микки знает, как трудно противостоять кому-то, особенно тому, кто, по-твоему, имеет над тобой власть. Он проводит двумя пальцами по колену Йена, когда тот отпускает руку Джейсона. Джейсон движется, чтобы коснуться Йена снова, и Микки встаёт на ноги, сгибая руку Джейсона назад. — Прикоснись к нему ещё раз, и у нас будет судебный запрет на твою задницу так быстро и жестко, что ты подумаешь, что тебя трахают разными способами. Уверен, что твои родители хотят сына сталкера примерно так же, как и педика, а? Хотя и то, и другое было бы намного хуже, не так ли? Джейсон ухмыляется Микки. — Может быть, это мне нужен судебный запрет. — В любом случае, ты будешь держать свою задницу подальше от Йена, не так ли, сука? Йен протягивает руку и осторожно отводит руку Микки от Джейсона. — Пойдем домой, Мик. — Да. — Он смотрит на Мэнди и Кевина. — Вы в порядке? Мэнди кивает. — Да. Потому что ты не можешь отнять у девушки южную сторону в любом случае. Микки проходит мимо Джейсона, берёт Йена за руку и притягивает к себе, прежде чем обхватить его за талию. — Пошли. У нас десерт дома, помнишь? Смех Йена слегка дрожит, но он хорошо это скрывает. — Я так и не взял пирог. Микки понижает голос, он горячий и грязный, но достаточно громкий, чтобы быть услышанным. — Не тот десерт, о котором я говорю. Они выходят на тротуар. Микки игнорирует прессу, сосредоточившись на Йене и держа его так крепко, что дрожь Йена не заметна. Йен наклоняет голову, дыша Микки в щёку. — Эй. Спасибо тебе. — Эй, Галлагер. Твоя публика смотрит. — Он улыбается и поворачивает голову, наклоняя её так, чтобы Йен мог поцеловать его. Поцелуй медленный, тёплый и лёгкий, хотя Микки знает, что у него под кожей горячее напряжение, и он представляет, что у Йена тоже. Микки скользит рукой к затылку Йена, удерживая их вместе, вдыхая друг друга, пока камердинер не прочищает горло. Микки отстраняется, рот Йена припухший от натиска. — Чёрт, ты отлично смотришься. — Выгляжу лучше с меньшим количеством одежды. Микки широко улыбается. — Я знаю. Я видел «Бесконечные шоссе». — Это было искусство. — Это было мягкое порно и материал чтобы дрочить, блять, до Чикаго. — Микки видит, как толпится пресса, слышит, как они начинают кричать громче. — Увидимся снова. Йен игриво подталкивает Микки к машине. Он более расслаблен, и улыбка Микки становится ещё шире. — Садись в машину, и я устрою тебе приватный показ. Микки забирается внутрь, прижимая своею эрекцию, чтобы попытаться держать её под контролем. Кажется, это не помогает, особенно когда Йен скользит рядом с ним. Вспышки гаснут, и Йен поворачивается, просовывая руку между бёдер Микки и целуя его. Микки стонет, когда пальцы Йена касаются его члена, и он задыхается в рот Йена. — С-совершенно уверен, что пресса не заглядывает мне между ног. — Никогда нельзя быть слишком уверенным. — Ладонь Йена надавливает на изгиб члена Микки, и она ощущается так чертовски лучше, чем его собственная. Особенно учитывая, насколько тоньше материал его брюк по сравнению с джинсами, которые он обычно носит. — Боже, — Йен задыхается. — Я хочу трахнуть тебя. — Христос. — Микки сдается, забираясь Йену на колени. Он обнимает Йена за плечи, положив руку ему на затылок. Он жадно целует его, ловя язык Йена и посасывая его. Йен вытаскивает рубашку Микки из брюк и скользит руками по спине Микки, проводя пальцами по позвоночнику. Микки прижимается к нему, его грудь на одном уровне с грудью Йена. — Ты нужен мне дома. Нужен голым. Сейчас, — стонет Йен, — ебать. Мир внезапно расширяется от одного только Йена, чтобы включить в себя водителя, когда двигатель ревёт. Микки должен сосредоточиться, чтобы разобрать слова, его мозг затуманен желанием. — Итак, куда мы едем? Йен кладет голову Микки на грудь. Микки соскальзывает с коленей Йена, когда Йен сообщает водителю адрес. Йен хмурится, когда Микки перемещается, но ничего не говорит. — Кстати, твой бывший — задница. — Микки откидывает голову назад и поворачивает её к Йену. — Рад, что твой вкус улучшился. — Значительно улучшился. Микки делает несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, чтобы не оседлать Йена в машине. Они добираются до Йена, и Микки выскальзывает из машины. Йен следует за ним и подходит сзади, хватая Микки за бёдра, растирая круги по бокам. Йен толкает Микки к двери, протягивая руку, чтобы открыть её. — Господи, Галлагер. — Микки прижимается к члену Йена. — Это всё было твоё в фильме, не так ли? Никаких спецэффектов. — Даже не капли компьютерной графики, — Йен смеется, — 100% натуральный. Наконец дверь открывается, и Йен впускает Микки внутрь. Он поворачивает Микки и толкает его к стене, хватая за запястья Микки и прижимая их над головой. Он утыкается носом в челюсть Микки, затем кусает его за горло. Микки грубо стонет, когда Йен сосёт, втянув кожу в рот. — Чёрт, я хочу пометить тебя. Бьюсь об заклад, на тебе так просто поставить синяк, тёмный и великолепный. — Йен облизывает пятно, потом снова кусает. — Черный, синий, и фиолетовый и чертовски белая кожа. Бёдра Микки качаются вперед, а рот Йена опускается ниже, покусывая, посасывая и облизывая свой путь вниз. Голова Микки откидывается назад, и он пытается разорвать хватку Йена на запястьях, но это движение просто заставляет Йена усилить его хватку. — Б-блять. Губы Йена соприкасаются с плечом и шеей Микки, зубы впиваются в кожу. Микки всхлипывает, бёдра дергаются, нуждаясь в контакте, нуждаясь в трении. — Не двигайся. — Йен бормочет хриплым голосом. Он отпускает одно из запястий Микки и проводит своей рукой вдоль руки Микки. Микки делает вдох, потом выдох, дыхание вырывается из него. Йен проводит пальцем по воротнику Микки, пока не добирается до галстука. — Использую это, чтобы удержать тебя. — Н-не собираюсь д-двигаться. Йен развязывает галстук, позволяя ему повиснуть на шее Микки. Он медленно расстёгивает пуговицы, не забывая скользить пальцами по коже Микки, когда он обнажает её. В конце концов все пуговицы расстёгнуты, и у Микки мурашки по коже. Йен кладёт обе руки на живот Микки, раздвигая его рубашку, прежде чем перейти к плечам и натянуть рубашку на них. Микки закрывает глаза, у него перехватывает дыхание, когда Йен снимает с него рубашку. Руки Йена скользят вниз и останавливаются на груди Микки, большие пальцы потирают соски. Микки вздрагивает всем телом, и Йен хрипло смеётся. — Блядь, такой отзывчивый. Боже. — Он наклоняет голову и проводит языком по соску. Спина Микки выгибается, плечи упираются в стену. Его руки болят, член болит. — Й-Йен. Пожалуйста. Блять. — Пожалуйста? — Пожалуйста, — Микки знает, что умоляет, но его это не волнует. — Просто… Я хочу… нужно… — Я знаю, что тебе нужно. Тебе нужно всё, что я дам тебе. Микки слишком хорошо узнает тон Йена. Он слегка качает головой, стряхивая пелену с глаз. Его руки хватают руки Йена, чтобы остановить его. — Что? — Ты возьмёшь то, что я тебе дам, не так ли? — Вот уж, блядь, нет, — Микки отталкивает Йена. — Мы закончили. — Что? — Йен моргает, отступая назад, явно смущенный. — Мне нужно всё, что ты мне дашь? — Микки чувствует себя так, словно на него вылили ведро ледяной воды. — Нахуй всё это дерьмо. — О чем ты говоришь? — Никто, кроме меня, не решает, чего я хочу и что мне нужно. Если только ты не планируешь выбить из меня дерьмо и заставить меня. — Я бы не стал… Я не… — Йен выглядит совершенно потерянным. — О чём ты говоришь? — Где комната для гостей? — Микки хватает свою рубашку и натягивает её обратно. Что-то тяжёлое, тёмное и знакомое поселилось в его животе, и он делает несколько шагов, чтобы увеличить расстояние между ними. — Уверен, мне стоит остаться там сегодня ночью. Йен качает головой. — Я не пытался… Я бы не стал. Я имею в виду, я… это не так… — Перестань. — Микки отводит взгляд и хмурится. — Просто скажи мне, где комната. — По коридору налево. Микки игнорирует замешательство и боль в голосе Йена. Он не имеет на это права. — Отлично. Спокойной. — Микки… — Смотри. — Он потирает переносицу и выдыхает. — У тебя от него куча дерьма в голове. Я понимаю. Но я — не он, и я уверен, что, чёрт возьми, ты тоже, хорошо? Мой отец провел большую часть моей жизни, пытаясь сказать мне, что мне нравится, чего я хочу, кем я должен быть. Это мой багаж. Мое дерьмо, от которого я не могу избавиться. Джейсон, по-видимому, твой, и ясно, что они не совместимы. Это не твоя вина. И не моя. — Он был… и все остальные другие парни с тех пор, они думали, что я должен быть таким. Я не хочу быть похожим на него. — Это временно, — Микки жестикулирует между ними, — ты и я. — Я это знаю. — Так что, возможно, мы должны держать это исключительно в поле зрения общественности. Всё поведение Йена меняется, он застывает, возводя стены вокруг себя. — Ты этого хочешь? — Это к лучшему. Йен кивает, стиснув зубы. — Прекрасно. — Кроме того, ты платишь мне за это, а у меня нет никакого желания быть чьей-то сучкой. Даже твоей. — Как насчёт того, чтобы я вызвал тебе такси, и ты провёл ночь дома? — Голос Йена такой же напряжённый, как и его челюсть, глаза потемнели и сузились. — Это отлично, — Микки стискивает зубы, — мы всё это прекращаем? — Ты думаешь, секс с тобой стоит того, чтобы проиграть прессе, стоит пройденного пути, который я получаю от тебя? Стоит моего унижения? Не льсти себе, блядь. — Поверь мне, я чертовски знаю, что всё это мне не льстит. Йен достаёт телефон и пролистывает контакты, прежде чем позвонить, его голос напряжённый. Микки стягивает галстук с воротника и засовывает его в карман, проходя мимо Йена, чтобы выйти на улицу. Это начинает граничить с грёбаной привычкой.