***
Война еще не окончена. Однако это не мешало Люку объявить, что мир пришел в галактику, или, по крайней мере, в те системы и на те планеты, где они останавливались на своем пути. Люк весьма кстати вспомнил одно из любимых высказываний дяди Оуэна и тети Беру (то самое, от которого он в детстве стонал) и теперь использовал его в качестве своей стратегии в борьбе с безумием, «гордо» именуемым Войнами Клонов. А звучало оно так: «Если долго говорить себе что-то и верить, что это правда, это и в самом деле станет таковой». (Конечно, его тетя и дядя говорили это, чтобы намекнуть, что выполнять работу по дому тоже бывает весело, но Люк всегда хорошо умел интерпретировать слова в свою пользу). Война закончилась, потому что Люк так решил, и Вейдер с ним полностью согласен. Удивительно, чего можно достичь, просто в это поверив. К тому же у Вейдера и Люка была хорошая выработанная система. Сначала прилетал Вейдер и брал под свой контроль любой сепаратистский флот, в который он мог проникнуть, а в силу того, что он был ужасающим высоким ситхом с красным световым мечом, это было нетрудно. А затем Вейдер взламывал их систему и перепрограммировал стольких дроидов, скольких мог, и взрывал остальных. После этого ситх связывался с 501-м или с любыми другими республиканскими войсками, находящимися поблизости, если их обычные офицеры-джедаи отсутствовали (в конце концов, Орден не резиновый), и вместе они объявляли мир в тех секторах, где доселе проходили военные действия. Лично Вейдер не любил в этом признаваться, но где бы он ни играл в сепаратистского ситха (конкретно от этого его каждый раз мутило, и Кикс часто пытается прописать ему что-то от тошноты), ему и в самом деле нравилось проводить время с простыми боевыми дроидами. Нет, он хотел бы их ненавидеть… В конце концов, ненависть приходила к нему легко. Но даже при всех их ограниченной программе и коротких жизнях, у этих дроидов, как оказалось, тоже есть свои зачатки индивидуального характера и отдаленные личностные черты. А еще они смешные, и ,может, они и неорганические, но Вейдер начал думать, что и они тоже заслуживали лучшего, чем та судьба, что им уготована. Местных планетарных лидеров их кампания, мягко говоря, немного сбивала с толку, а те, кто был насильственно захвачен сепаратистами и без того были ошеломлены безмерно, не уставали перешептываться: — Темный не убивает нас… — — …Дроиды сложили оружие и теперь восстанавливают наши дома и помогают сажать урожай… — …Темный и джедай хотят одолжить несколько спидеров, чтобы поучаствовать в гонках… — …Что вообще происходит? А те главы планет, которые объединились с сепаратистами по моральным соображениям, считали Люка (продукт его татуинского воспитания и лет, проведенных с Альянсом повстанцев, не иначе) гораздо более сочувствующим слушателем и даже соглашались с ним сотрудничать, осознавая, что он понимал их проблемы. Действительно понимал — не закрывал глаза на коррупцию в Республике. Более того, он обещал связаться с заслуживающими доверия людьми и реально помочь им, а так же призывал их продолжать настаивать на реформах. Когда они забеспокоились, что сепаратисты вернутся и вновь принесут войну к их порогу, Люк решил обратится за помощью к лидеру нейтральных систем — герцогине Сатин Крайз. (— Откуда ты знаешь, что герцогиня захочет нам помочь? — спросил отца Люк, когда тот внес предложение обратится к этой женщине, когда они думали, как поступить и как решить проблемы бывших союзников сепаратистов. — Она печально известная пацифистка, которая даже перед лицом угрозы собственной жизни ни за что не примет участие в войне, хотя она может выслушать правильного джедая, — с легким сарказмом сказал Вейдер. Люк скрестил руки на груди и, подняв бровь, выразительно сказал: — И кто же этот правильный джедай? — Оби-Вану иногда удавалось переспорить ее. В большинстве других случаев она одерживала верх, — насмешливо ответил Вейдер, а затем иронично добавил: — Они любили друг друга, и Оби-Ван даже говорил, что он покинул бы Орден, чтобы жениться на ней, если бы она попросила. Сначала Люк недоверчиво смотрел на него, а потом довольно улыбнулся, и хитро спросил: — Тааак… Говоришь Оби-Ван Кеноби, генерал Войн клонов, влюблен в герцогиню-пацифистку? Хмм. В тот момент Вейдер ощутил в душе трепет темного удовольствия и неуместное желание злобно захихикать, ведь его мягкосердечный сын, без сомнения, теперь всерьез займется сватанием Кеноби, который, как пить дать, утонет из-за этого в отчаянии и смущении. Месть сладка. — Как только ты убедишь ее, что наша цель — остановить войну, а не сражаться и не победить в ней, она и более тысячи систем станут союзниками нашего дела, — уверенно сказал Вейдер, и на том они и порешили.) Сначала герцогиня не хотела принимать Люка всерьез, но когда ему все же удалось убедить ее, что он действительно добивался лишь мира независимо от позиции Республики или Ордена, она уже куда более заинтересовано отнеслась к предложению о сотрудничестве. А потом и вовсе была вынуждена признать, что финансово Лига нейтральных систем находилась на грани краха. Намеренное отстранение Лиги от галактической торговли гильдиями и федерациями, которые получали убойную выручку, работая по обеим сторонам фронта, приводило к тому, что все больше и больше нейтральных систем оказазывались втянутыми в войну. Хотели они того, или нет. Но Люк уверил ее, что он может помочь деньгами, если она окажет ему политическую поддержку и продемонстрирует готовность торговать вне рамок договора с Федерацией. К счастью, герцогиня достаточно умна, чтобы не спрашивать, откуда у него деньги, и Люк этому рад. Особенно тому, что сделка все же заключена и их цель по спасению галактики обрела не только военную подоплеку, но и политическую помощь. А вот Торговая федерация, Банковские кланы, Корпоративные гильдии и все, им подобные, внезапно обнаружили, что все их ценности исчезли. Выросший на Татуине Люк знал, что кражи денег у хаттов могли спасти жизни, как бы опасно это ни было, а воровство у Империи было необходимостью, так что… — …зачем взрывать их тайники и прочие ценные вещи, если мы можем все забрать и продать, чтобы получить прибыль? — настойчиво сказал Люк Вейдеру, который тут же запротестовал против идеи сына, твердо увереный, что кража способствует лишь беззаконию. Но в какой-то момент он понял, что не может найти контраргументов, и посвятил свою команду хакеров в план. Герцогиня права, как и его сын: мир и покой в галактике — дорогое удовольствие. К тому же, грабить военных спекулянтов, чтобы накормить бедных и профинансировать мир, не такая уж и плохая идея.***
Мир пришел во Внешнее кольцо. Лига нейтральных систем герцогини Сатин каким-то образом получила спасательный круг в виде таинственного капитала. Торговля стала процветать без контроля или участия Федерации и без необходимости прибегать к услугам черного рынка, а люди начали думать, что им не нужны ни сепаратисты, ни Республика. Верховный канцлер Палпатин просто не мог этого допустить, поэтому тут же послал сенатора Падме Амидалу в эпицентр событий, уверенный, что с ее искренним желанием мира и ее лояльностью к Республике он сможет раскрыть личность нового игрока, нарушающего его тщательно построенные планы. И как только он узнает, кто стоит за этими мирными переговорами, он сможет повесить на них безвременную и внезапную смерть Амидалы. Вейдер, едва получив намек, что Падме направляется к ним, перешел в скрытный режим. (А у него есть скрытный режим. Нет, заткнитесь, он у него есть, и все тут! То, что в нем семь футов роста, а характерное дыхание слышно за милю, вовсе не означает, что он не может стать незаметным). Он по-прежнему охранял Люка, но теперь издалека, ибо ему было невыносимо видеть ее и еще более невыносима мысль, что она увидит его. После всего, что случилось, после всего, что он сделал… Он никогда больше не планировал с ней встречаться, не желая еще больше навредить. Как себе, так и ей. Она жива, и это все, чем он заслуживал довольствоваться. (Да и этого не заслужил).***
Падме встречала многих джедаев за свою жизнь, но Люк был ей определенно незнаком и на первый взгляд показался ей… обычным. В нем не было ничего особенного. У него не было властного вида и подавляющей ауры, как у членов Высшего Совета Ордена. От него не исходило чувства опасности, и он не выглядел как готовый к бою воин, в отличие от Энакина. Он не командовал своими людьми торжественным голосом мудрого джедая. Скорее, Падме посчитала бы его обычным молодым человеком, зеленым и неопытным, если бы не его взгляд и речи. Он объявил мир в центре зоны военных действий, и люди поверили ему на слово, сложив оружие и начав восстанавливать свои дома и жизни. Он потребовал свободы и уважения для всех независимо от способа рождения, пола или вида, и он явно собирался бороться за это. И, опять же, люди ему верили. Так же он говорил о любви и заботе, о чувствах, которые испытывал к солдатам и отцу (джедай, у которого есть отец? Кстати, ей пока так и не удалось увидеть). И, что самое удивительное для джедая, он выражал свои эмоции открыто, без вины и стыда. Увидев это, Падме не могла не задаться вопросом, сможет ли Энакин так же открыто когда-либо говорить о своей любви к ней, при этом не чувствуя, что своими словами он предает Оби-Вана или Орден. К своему же удивлению, после весьма короткого отрезка времени с момента их встречи Падме без колебания решила поддержать Люка, отчего не могла дождаться того мига, когда юноша встретится с Энакином. Она была твердо уверена, что они поладят.***
Вейдер не занимался преследованием. Не занимался! Просто когда Падме отправилась отдыхать после того, как они с Люком поужинали вместе, Вейдер решил убедиться, что никакие покушения, похищения или взрывы не нарушат ее покой. Он просто прогуливался по саду, и наслаждался тихим вечером. Тот факт, что сейчас он был под ее окном, (открытым! Почему она не заперла его? Кто угодно мог попасть внутрь! Трипио уж точно не годился в защитники!) был чистым совпадением. Однако это было удобное место, и Люк мог присесть, когда он вышел на улицу, чтобы присоединиться к нему. Вейдер не рассказал Люку о его матери, но блондин уже и так знал. Просто чувствовал, что эта женщина была именно той, кто дала ему жизнь, хотя и не озвучивал это вслух. В темноте никто не видел, как Люк прислонился к плечу отца. В темноте никто не мог видеть Вейдера, прислонившегося к сыну в ответ.***
На первой встрече с сенатором Амидалой Люк был максимально серьезен. Сначала он не понял, что она его мать (Вейдер все еще не мог поделиться с ним деталями своего прошлого, кроме полупридушенного признания, что его мать была для него всей вселенной), но Люк не идиот. У него отличная интуиция, и он очень силен в Силе, и в течение нескольких минут после встречи с сенатором от Набу он сложил два и два. Поняв, кто она, Люк пришел в восторг. Она удивительна и красива; именно такой он и представлял свою мать. Люк отчаянно хотел произвести на нее впечатление, получить ее одобрение. Он стремился показать ей все, чего они достигли, пытаясь обеспечить мир в ранее раздираемых войной системах, но даже в своем рвении Люк не стал раскрывать ей все подробности о том, что произошло с клонами (чип, генетические манипуляции, способность некоторых из них использовать Силу, как и то, что он и его отец фактически похитили весь 501-й легион). Но он решительно заявил, что им будут предоставлены те же права, что и любому другому разумному. Они будут считаться свободными людьми. Вейдер стал тенью для них обоих и не совсем тайно расправлялся с любыми ловушками Палпатина, приготовленных с очевидной целью сорвать переговоры. — Что это за шум? Может, надо проверить? — спрашивает Падме Люка во время одной такой «расправы», когда земля под ними вздрогнула от далеких ударных волн. Но Люк спокоен и безмятежен, когда с мягкой улыбкой отвечал: — Нет, сенатор, все в порядке. Все меры безопасности под полным контролем моего отца. Давайте лучше вернемся к теме нашего разговора. Так что, вы говорите, может предложить нам Набу, чтобы гарантировать соблюдение гуманных прав клонов? Как вы думаете, получится ли у вас организовать мою встречу с верховным канцлером когда-нибудь в будущем?..***
Когда Падме вернулась на Корусант и сообщила Сенату, что действительно наступил мир, война окончена, первое же внесенное ею предложение после этого касалось нового законопроекта о правах клонов, чьим куратором она намерена выступать. Верховному канцлеру в этот момент пришлось притворяться, что он счастлив, и в то же время он отчаянно пытаться придумать как использовать это в своих интересах хотя не был уверен, как это сделать. Все его планы зависели от войны, но теперь, когда по всей галактике стали расходиться истории о том, как люди, готовые вцепиться друг другу в глотки (или грудные клетки и их эквиваленты, в зависимости от их вида) еще всего-то несколько недель назад, теперь складывали оружие и отказывались сражаться. Его собственных «союзников» с каждой минутой становилось все меньше, а его планы убить Амидалу снова были сорваны. Так же сплетни о том, что Вентресс исчезла, тревожили его разум, ведь постоянный приток Темной Стороны Силы из-за массовой резни галактических масштабов превращался в жалкий ручеек. Палпатин снова начал чувствовать себя на все те годы, указанные в его биометрии. И хотя он продолжал изображать добродушное выражение лица, слушая Падме Наббери, у него внутри бушевала буря. А женщина тем временем продолжала публично хвалить джедаев и благодарить их рыцаря, который обратился к Лиге нейтральных систем, закончил войну и теперь работал над реконструкцией и восстановлением галактики.***
Узнав о новостях во время заседания Совета, Оби-Ван озадаченно посмотрел на Йоду и Мейса. Реконструкция? Какая реконструкция? Какой джедай смог заключить мир с сепаратистами? И что насчет восстановления мира? На какие деньги? И еще этот странный отчет, который недавно передал Совету мастер Фисто. Отчет, в котором говорилось о неизвестном джедае, работающем с ситхом… Неужто сенатор об этом джедае и говорила? А новости с линии фронта от измученных рыцарей и мастеров, которые возвращались с Внешнего кольца, и сообщали, что им просто не нужно воевать… Что насчет них?.. Совет не знал что и думать. Как о многочисленных отчетах, так и о новостях, которые поведала галактике Падме Амидала. — Никому об этом не расскажем мы, — наконец сказал Йода. — В смятении Сила. Уже не просто туманом сокрыта, а бушует, как буря, она. Расследованием этого займемся мы. По предложению канцлера Совет приказал Энакину (который сходил с ума на Корусанте с тех самых пор, как его отозвали из Умбары) отправиться с сенатором и Оби-Ваном на Мандалор, чтобы проверить слухи о реконструкции и об участии в этом Лиги. Канцлер так же настоял, чтобы миссия осталась тайной, и Совет согласился, уверенно считая, что эта так называемая реконструкция, вероятно, являлась лишь заговором сепаратистов, чтобы застать Республику врасплох.***
Вентресс наслаждалась жизнью. Она не знала, что вообще может наслаждаться жизнью. В конце концов Асажж была злой, отчаянной и сражающейся с самим мирозданием так долго, что даже не осознавала, что может просто получать удовольствие от жизни, пока Люк не улыбнулся и не спросил, весело ли ей. Она чуть не огрызнулась в ответ (это напомнило ей об обмене колкостями с Кеноби), но вовремя спохватилась и поняла, что он действительно хотел знать это. Весело ли ей. Он хотел, чтобы ей было хорошо. И когда она оглядела по сторонам, то понимала, что именно это вообщем-то и чувствовала. Удовольствие и веселье. Она наслаждалась и каждой минутой уничтожения дела Дуку и его мастера, и обучением всевозможным новым силовым техникам, о которых прежде даже не слышала. К тому же, от нее ничего не требовали. Ей не нужно было пресмыкаться перед каким-то темным мастером или бездумно подчиняться какому-то святому Совету. Она больше не боялась получить удар в спину. Нет, у Вейдера хватило бы наглости сделать это, если бы он захотел, но он явно был не заинтересован. По крайней мере пока. Люка, казалось, это вообще не волновало. Как, в общем-то, и ее искупление. Да и осуждения от него она не чувствовала, поэтому она могла просто… наслаждаться жизнью. Сначала она думала, что это какая-то уловка, трюк или испытание, но Сила уверенно шептала ей, что Люк говорил правду. Дуку планировал предать ее, потому что Сидиус был ксенофобом, фанатиком, женоненавистником и помешанным на власти скрагом! Она становилась слишком сильной, слишком могущественной, и Дуку планировал избавиться от нее, как от мусора, чтобы сохранить положение. Поэтому возможность предать их до того, как они убьют ее, и оставить сепаратистов на произвол судьбы, было словно бальзам на душу. Вентресс также радовалась новым возможностям, которые предоставлял ей союз с Вейдером и Люком. Она испытывала глубокое удовлетворение, доводя до слез дружков Торговой Федерации, уничтожая и грабя их корабли. Она любила притворяться, что покоряет системы, только для того, чтобы сдаться и объявить о перемирии в ту самую минуту, когда Люк прибывал с республиканским флотом. Ей даже нравилось***
Гривус думал, что этот маленький джедай — легкая добыча. Вентресс предупреждала его о джедаях, но, как и ожидалось, Гривусу он был не ровня. Маленький и тщедушный, его световой меч едва ли был достоин стать одним из его многочисленных трофеев. Но потом джедай вдруг перешел в наступление, и Гривус понял, что тот собирается убить его. Противник не планировал брать его в плен, но это не было и убийством из мести. Никакого скрытого гнева, который заставлял бы его совершать ошибки в своих ходах. Никаких причудливых взмахов световым мечом. Этот джедай просто хотел его смерти. Внезапно две его конечности оказались на земле, и, о, смотрите, еще одна, и это что, клон с одним из его трофейных световых мечей? Нет, подождите!..***
Когда на Умбаре наконец кончилась зачистка, Асока вместе с двумя ее подразделениями старалась догнать мастера и его 501-й легион. Вместе с солдатами она целыми днями прыгала от системы к системе в попытках догнать их, но когда они пересекли Среднее и Внешнее кольцо, те продолжали отказываться отвечать даже на зашифрованные сообщения. Наконец, она нашла их на какой-то планете в разгаре… «операций по поддержанию мира»! Коммандер Эппо предоставил ей отчет, когда она вышла на орбиту. Люк на земле помогал местным жителям и ждал, когда его отец закончит взрывать остальную часть сепаратистской базы, непригодной для использования жителями. Вентресс решала вопрос об уничтожении флота в открытом космосе. Прочитав отчет коммандера, Асока поняла, что тот бессмысленный, поэтому она взяла боевой корабль, нескольких верных ей людей и направилась к поверхности планеты. Как назло, она приземлилась как раз в тот момент, когда Люк закончил с Гривусом, чтобы юноша спокойно вручил ей голову и руки генерала на блюдечке (образно выражаясь). (Вейдер к ним еще только пробивался, и он был весьма, весьма расстроен тем, что его сыну пришлось столкнуться с Гривусом в одиночку. Поэтому он вымещал подпорченное настроение на всех, кто вставал на пути, о чем свидетельствовали сильные взрывы вдалеке, становящиеся все ближе и ближе). Люк, и три его ученика-клона, вместе с остальными солдатами отделались лишь синяками и ссадинами, но самое главное — никто не умер. Вот что хорошо. После приветствия новоприбывшей Люк вернулся к останкам вражеского генерала и, подняв с земли световые мечи Гривуса, подошел к своим ученикам и отдал оружие Пятерне, Качку и Болтуну. Асока не знала, что с этим делать. Она привыкла попадать в самую гущу событий, но ничто из того, что она видела раньше, не готовило ее к тому, что она видела сейчас. Она столкнулась с джедаем, которого никогда раньше не встречала. Она не знала этого Люка, одетого в черное, лишенного доспехов… (…к постоянному отчаянию солдат, не говоря уже об его отце. — Мне не нужны доспехи, отец, — упрямо настаивал Люк, вскинув подбородок, и сложив руки на груди. — Не спорь со мной. Надень их сейчас же или я сам их на тебя одену! — каждый раз громко возражал Вейдер, копируя позу сына и мысленно задаваясь вопросом, было бы воспитание Люка, не лиши его Кеноби такой возможности, похоже на это. Нет, юноша подчинялся, и в конце концов облачался в доспехи, но постоянно таинственным образом терял свою броню везде, где только мог. Она ограничивала его движения! Не его же в этом вина!.. Он вообще не мог понять, как в ней можно двигаться, а уж тем более драться. Правда солдаты все равно всегда находили и подбирали экипировку, поскольку знали, что Вейдер будет вновь требовать от сына надеть ее, как только закончит рекалибровку боевых дроидов в санитаров или в кого там еще он их, черт возьми, программировал…) …и вообще она нигде не могла найти своего мастера! Сам Люк был очень рад встретиться с учеником-джедаем (и надеялся, что эта встреча пройдет куда лучше, чем та, что у него была с мастером Фисто). Он, не колеблясь, поприветствовал ее и немедленно поинтересовался, считает ли она приемлемым повторное использование световых мечей Гривуса. — …Ну, знаете, чтобы Пятерня, Болтун и Качок могли начать уже свои полноценные тренировки. Хотя я не знаю точно, можно ли так поступать? Может это немного жутко и непочтительно? Но, с другой стороны, тут все еще бывают битвы, а световые мечи не падают с неба, как вода во время ливней, в конце-то концов. Так что… Что вы все же думаете? — серьезно спросил ее он, а Асока просто смотрела на клонов, а затем на Люка, а затем на клонов, а затем на взрывы позади Люка (Вейдер все еще неуклонно приближался), а затем вновь на Люка. — Что? — жалобно спросила она, уже совершенно ничего не понимая. — Коммандер Тано! — вдруг крикнул Рекс, появившись из неоткуда и спеша ей навстречу. — Рад вас видеть! — Рекс, — с облегчением выдохнула она, наконец-то видя знакомое лицо и немного успокаиваясь. — Что здесь происходит? Кто этот парень? Где мастер Скайуокер? Коммандер Эппо сказал что-то о… Подождите, это… это что, и впрямь Гривус? Он…? Он мертв? — Да, он мертв, сэр, — гордо сообщил он, подталкивая сапогом одну из многочисленных рук, валяющихся на земле. Пока Асока разговаривала с капитаном, Люк не тратил времени зря и знакомился с солдатами, путешествующими с Асокой, с интересом спрашивая, как их звали, а потом, посмотрев на Рекса, серьезно сказал: — Капитан. Нам нужно обследовать новоприбывших, исправить дефектный ген в их телах и как можно скорее извлечь чипы, чтобы они могли присоединиться к взводам, ответственным за восстановления планет, серьезно пострадавших в битвах. — О чем он говорит? — тут же резким шепотом требовательно спросила Асока Рекса. — О чипах и нашей генетике. Люк исправил все, что каминоанцы сделали с нами: чтобы мы старели быстрее, чем надо, и теперь Пятерня джедай! — воскликнул Джесси, подслушав ее и отвечая на вопрос вместо Рекса, и, повернув голову к вышеупомянотому собрату, азартно добавил: — Давай, Пятерня, покажи, на что ты способен! Другие клоны тут же одобрительно заулюлюкали, а Пятерня закрыл глаза, глубоко вздыхает, и поднял одну из рук Гривуса. Она парила в воздухе, нахально бросая вызов гравитации, пока ударная волна от очередного взрыва, вызванного Вейдером, не заставила его потерять концентрацию, и обернуться, как и всех остальных присутствующих, но Асока, обомлев от изумления, не сразу на это отреагировала, ведь… С каких это пор клоны стали чувствительными к Силе?! Она встряхнулась и попыталась взять ситуацию под контроль, как сделал бы ее мастер. — Ладно, просто подождите! Подождите секунду! Гривус мертв — это я понять могу, хотя и с трудом, и… и Пятерня, очевидно, теперь каким-то образом может использовать Силу, но мы можем разобраться со всем этим позже. Сейчас мы должны побеспокоиться о том, что на нас что-то движется, и это что-то, вероятно, попытается взорвать нас. Кого-нибудь это волнует? — негодующе воскликнула она, указав пальцем на несущуюся в их сторону черную тень, которую она наконец заметила. — Не о чем беспокоиться, коммандер, — спокойно заверяет ее Рекс. — Вейдер просто разбирается с оставшимся сепаратистами, чтобы местные жители наконец могли заниматься своими делами и забыть о войне, — тут капитан посмотрел на блондина и, нахмурившись, добавил: — Люк, сэр, я думаю, мы должны попросить Кикса наложить на ваши синяки пару бакта-пластырей прежде, чем ваш отец сюда доберется. (По личному мнению Рекса, безопасность Люка имела первостепенное значение, потому что рассерженный и паникующий Вейдер — это практически стихийное бедствие, а единственный, кто держит Вейдера в узде, помогает тому сосредоточиться на цели с абсолютной эффективностью и направляет его черную ярость в менее… убийственное русло — это Люк, хотя даже это меняется день ото дня. Однако Рекс умудряется справиться с ситуацией. Более того, он не уверен, почему, но одержимое поведение Вейдера, когда дело доходит до благополучия его сына, кажется смутно знакомым.) — Не о чем беспокоиться? Не о чем беспокоиться?!— повторила Асока, резко повышая голос. — Ситх! Может уже кто-нибудь расскажет мне, где мой мастер, и объяснит, какого черта здесь происходит?! И тут, как по команде, появился Вейдер: высокий, пылающий злобой и устрашающе выглядящий, отчего Асока чуть не проглотила свой язык, хотя гигант глядел только на сына, разъяренный тем, что Люк столкнулся с Гривусом без него (Гривуса, которого вообще не должно было быть здесь! Когда Вентресс вернется, он ее лично придушит! Руками.) Он тут же бросился к сыну, схватил его за плечи и осмотрел с головы до ног, при этом отрывисто спрашивая: — Ты ранен? Где Кикс? Почему тебя еще не осмотрели? — Отец, все в порядке. Все в порядке. Мы сами позаботились о Гривусе. Тебе не нужно было так торопиться, — успокаивающе сказал Люк, но при этом не мешая отцу себя осматривать, ибо прекрасно знал, что пока тот лично не убедится в его целости и сохранности, не угомонится. Наконец Вейдер оставил Люка на миг в покое, оглянулся назад, чтобы внимательнее посмотреть на остатки Гривуса. При виде груды металла, в которую превратился некогда бич галактики, в нем расцвела яростная гордость. «Мой сын победил этого сумасшедшего киборга, который… — гордо подумал Вейдер, а потом моргнул, хотя этого никто не увидел, и в ужасе закончил свою мысль: — …который убил десятки джедаев!» — Чем ты думал, когда решил с ним сражаться? Он мог убить тебя ! — тут же закричал он на Люка. — Но никого же не убили, отец, — с легким раздражение в голосе возразил Люк, и сложил руки на груди. — Мы все в порядке. Пятерня, Болтун, Качок и я справились с этим. И! Посмотри! У них теперь есть световые мечи! Теперь мы можем продвинуться в наших тренировках! Разве это не чудесно?.. Наконец, Асока не выдержала этого театра абсурда и схватила Рекса за руку. Ее мысли неслилсь со скоростью нескольких световых лет в минуту, ведь перед ней был… «…ситх. Очень, очень, очень большой и очень мощный ситх. Почему никто ничего не делает?! Он же похож на черную дыру тьмы, боли и… и огня. Где мой учитель? Почему здесь ситх? Кто-нибудь еще чувствует его? Чувствует это? Кто-нибудь? Кто-нибудь?!..» — лихорадочно думала она, не замечая, как ее пальцы побелели от того, как сильно она сдавила одетую в белую броню руку Рекса. Тут к ней подошел Качок и осторожно похлопал по плечу, явно пытаясь успокоить. — Я знаю, коммандер. Дикий и сумасшедший — это только верхушка айсберга, которым является Вейдер. Сколько урона он способен нанести — это просто отдельный вид исскуства. Он уничтожил больше дроидов, чем кто-либо еще, но не волнуйтесь! — начал говорить он, кажется, не понимая, что в его словах было мало утешения для бедной тогруты. — Неважно, что вы чувствуете через Силу, Вейдер на самом деле добряк, особенно, если дело касается его сына, — тут его глаза восторженно распахнулись, и он, резко сменив тему, воскликнул: — Эй, вы как думаете, мы сможем сами выбрать цвет светового меча? И кстати… Можно у меня их будет два, как у вас? Тут Асока почувствовала, что ей нужно срочно связаться с Оби-Ваном. Черт, ей надо срочно связаться с Энакином, где бы он ни был, и попросить о помощи (потому что его, конечно же, здесь нет), так как ей сейчас очень нужно немного сочувствия, и хоть один человек, способный здраво мыслить. Он нужен ей сейчас.***
Энакин застыл так внезапно, что Оби-Ван почти врезался в него, а потом обеспокоенно спросил: — В чем дело? Энакин просто передернул плечами и недоуменно ответил: — Ничего, просто почувствовал что-то… очень странное в Силе.