***
Мастер Йода очнулся. Он не ожидал этого, но тем не менее старый мастер чувствовал себя определенно живым. А он ведь был готов раствориться в Силе. Йода чувствовал, что смерть как никогда близко подошла к нему, и становилась все ближе, пока внезапно мастер Винду не решил оставить свой пост во Внешнем кольце, чтобы помочь исцелить его. Он почувствовал, как исцеляющая энергия Силы вливается в него, как вода вливается на выжженное поле. Она оживила его светом, не затуманенным Темной стороной. Старый джедай чувствовал тепло и сострадание, но также он чувствовал отдаленную тень темноты. Этого следовало ожидать, когда джедай действовал, поддаваясь своей привязанности, вместо того, чтобы отпускать подобные ощущения в Силу. Действия Мейса были явно вызваны привязанностью к нему, да такой сильной, какой Йода не ожидал ощутить от своего бывшего падавана. Исцеление с помощью Силы через связь между мастером и падаваном обычно ограничивалось теми временами, пока еще не было окончено обучение, пока мастер еще учил и направлял падавана. Йода не ожидал, что кто-то из его старых учеников, все еще живущих, преодолеет такой долгий путь только ради него или все еще будет поддерживать достаточно сильную учебную связь между ними, чтобы узнать, что он нуждается в лечении. То, что Мейс отправился в такой далекий путь, да еще и во время войны, говорило что в нем жил страх и недостаток веры в Силу. «Война явно повлияла на моего бывшего падавана больше, чем он сам признавал», — подумал Йода. Он должен был бы посоветовать Мейсу больше времени уделять медитации и отпустить свою привязанность. Но, когда Йода открыл глаза, рядом с ним не было ни лекаря, ни мастера Винду. Он увидел рядом с собой лишь коммандера Гри.***
Гри пережил несколько довольно странных дней. Его генерал чуть не умер, а затем появился еще один джедай с высоким темным телохранителем, чтобы вылечить его, прежде чем коммандер смог даже понять, с кем связаться, и при этом не вызвать галактическую панику новостью о том, что великий магистр Ордена Джедаев умирает. После исцеления Йоды этот Люк что-то сделал с помощью Силы, чтобы исправить какой-то генетический возрастной дефект, от которого страдали все клоны, а затем начал давать советы медикам, как безопасно удалить био-имплантационный ингибиторный чип, о котором никто из них даже не знал и который был в их головах. Медики: Пип и Квин, подтвердили, что дефект в их генах, равно как и чип, были реальны и оба были преднамеренными и могли потенциально скомпрометировать всю ВАР и сделать их уязвимыми для вражеского нападения! После излечения всего батальона выяснилось, что Кук был чувствителен к Силе, и джедай предложил обучить его. Обучить его брата-клона быть самым настоящим джедаем! Теперь, когда генерал Йода проснулся, Гри даже не представлял, как объяснить ему случившееся, но он был членом 41-го батальона, лучшим из лучших, поэтому он без колебаний доложил о том, что было, пока тот был без сознания.***
Йода был ошеломлен, его уши поднялись почти вертикально, пока он слушал события последних нескольких дней. Затем коммандер Гри еще больше его ошарашил, когда спросил: правда ли, что война заканчивается и знали ли джедаи о чипах в их головах. На что Йода лишь покачал головой. — Сначала нужно решить вопросов много важных, коммандер. Мастер Винду, поговорить я с ним должен. Где же он? — спросил он, желая знать, как другой мастер-джедай мог позволить этому случиться: джедай-изгой и ситх пришли и ушли, пока он был без сознания! Очевидно, что у них были серьезные проблемы с безопасностью, и падаван Тано не преувеличивала, когда сообщила, что у Вейдера и Люка были коды доступа разведки Республики и джедаев. Как они могли получить такую информацию? Гри был недоволен тем, что от него вот так отмахнулись. Он был хорошим солдатом. Он никогда не нарушал приказов. Он отдал Республике и своим командирам-джедаям все, что у него было. Но чипы и преднамеренный дефект, а теперь еще и факт, что клоны могут быть чувствительными к Силе, были слишком большой новостью, чтобы просто так проигнорировать ее. Обычно, когда он думал о таких вещах, Гри слышал внутренний голос, напоминающий ему, что хорошие солдаты следуют приказам, но на этот раз — на этот раз голоса не было. Он чувствовал внутри себя только нарастающее беспокойство. — Мастера Винду здесь нет, генерал, — коротко бросил Гри, смотря прямо перед собой. — Значит, кто-то из джедаев вылечил меня? Командующий этой базой, какой мастер сейчас? - хмуро спросил мастер Йода. — Молодой джедай по имени Люк исцелил вас, сэр. Он, Вейдер и другие солдаты-клоны, которые могли использовать Силу, исцелили всех на базе. После того, как вы впали в кому, любые другие джедаи здесь не появлялись, сэр, - отчеканил Гри, который все еще был недоволен, что от его вопросов вот так запросто отмахнулись будто он и его братья были... никем.***
Энакин и Оби-Ван не осмеливаются обсуждать сообщение Асоки ни по одному из обычных каналов. Единственной реакцией, которую они получают от Совета по этому вопросу, становится извещение мастера Винду: доклад держать в секрете, пока Совет не сможет лично встретиться и проверить истинность этого послания. Помимо этого мастер Винду отправляет всех членов Совета на фронт, чтобы незаметно начать расследование, а также отключить и удалить чипы из стольких клонов, скольких возможно, просто на всякий случай. Энакину не нужно подтверждение мастера Винду. Он доверяет своему падавану и тут же идет поговорить с Уортом, медиком 212-го полка. Энакин также делится содержимым послания от Асоки с Падме и просит её: — Не говори Оби-Вану, что я показал тебе это. Падме обещает держать это в секрете и читает послание, и глаза становятся все шире и шире с каждым прочитанным словом его содержимого. Чуть позже Оби-Ван отводит Падме в сторону, как только ему удается более-менее успокоить Энакина. Оби-Ван позволяет ей прочитать копию сообщения Асоки и просит её: — Не говори никому, что я показал тебе это. Падме серьезно кивает, стараясь не улыбаться. Но Оби-Ван, должно быть, что-то чувствует, поэтому вздыхает и закрывает лицо руками. — Энакин уже показал тебе, не так ли? — стонет он. ////////////////////////////////////////////////////////////////////////////// Энакин разбирает свой звездный истребитель где-то в четвертый раз за последний год, когда Оби-Ван наконец выслеживает его. Он скрещивает руки на груди и ждет, когда Энакин выберется из-под корабля. Оби-Ван все ждет и ждет. Энакин не выходит. Наконец потеряв терпение, Оби-Ван садится на корточки и заглядывает под корпус. — Энакин, — зовет он. Энакин по-прежнему сосредоточен на особенно сложной детали инженерной мысли, которой он поглощен. Оби-Ван вздыхает; он должен был догадаться. Его бывший падаван глубоко погружен в свою версию медитации и исключительно сосредоточен на одной физической задаче, блокируя все остальное. Оби-Ван полагает, что он должен бы радоваться, что Энакин пытается успокоиться после своего панического приступа, который накрыл его, как только он прочитал сообщение Асоки, но ему нужно поговорить с Энакином, и он знает из своего долгого опыта, что его выход из медитативного состояния может занять часы. Он протягивает руку и легонько толкает Энакина в ногу. — Энакин, нам нужно поговорить. — Хм? — мычит Энакин, не нарушая своей концентрации. — Вернись на несколько минут, ну же, — умоляет Оби-Ван. — У меня есть новости об Асоке. Как будто его окатили холодной водой, Энакин резко дергается и почти ударяется головой о корпус. Он быстро моргает, а затем поворачивается, чтобы увидеть, что Оби-Ван блокирует источник его света. — Асока? — спрашивает он. Оби-Ван протягивает руку, чтобы помочь Энакину выбраться из-под своего корабля. Энакин садится и проводит жирной рукой по волосам, не обращая внимания на беспорядок, который устраивает. — Асока? — снова говорит он. Оби-Ван тихонько цокает и протягивает руку, чтобы остановить Энакина от дальнейшего размазывания масла по всему лицу в его все еще полубессознательном состоянии. Он никогда не видел, чтобы другой джедай, даже мастер Йода, так глубоко уходил в Силу, как его бывший падаван, но после стольких лет вместе он знает, как привести Энакина в чувство. — Мы получили сообщение от мастера Куна и 104-го. Она прибыла к ним на борт и привезла доказательства, подтверждающие ее отчет. Он скоро встретится с нами. Энакин делает несколько глубоких вдохов и кивает. — Она в безопасности. Хорошо, это хорошо, — он резко поднимает голову. — Что насчет моих людей? Что насчет 501-го? — Мы еще ничего не слышали от них. Мастер Пло не вдавался в детали из соображений безопасности. И кстати, говоря о безопасности. Во-первых, я думал, что мастер Винду очень ясно дал понять, что о послании Асоки никто не должен знать… — А я и не рассказывал! — горячо отрицает Энакин. Оби-Ван смотрит на него Взглядом, который ясно показывает, что ему известно о его лжи. — Ну, а если и рассказал, то ты явно сделал то же самое, и не отрицай этого! — упрямо огрызается он. — Кроме того, сенатор Амидала рассказала нам о джедае-изгое и ситхе. Она умеет хранить секреты. Пойманный врасплох, Оби-Ван решает больше не спорить об этом вопросе. — …а во-вторых, мы уже говорили об этом, Энакин. Если ты намерен заниматься медитацией, то главный стыковочный отсек — не самое безопасное место для этого. Ты слишком глубоко погружаешься в Силу, — мягко упрекает он. — Тебе следует медитировать в каюте. — Это не работает, если у меня не заняты руки, — пробормотал Энакин свою знакомую жалобу, — и из вежливости к твоим деликатным чувствам, я не принес ни один из проектов в твою комнату, раз уж ты ею столь великодушно поделился. Оби-Ван с нежным раздражением качает головой. — Всегда готов оправдаться, — тихо говорит он, поднимаясь на ноги. Энакин тоже вскакивает и внезапно пошатывается, заставляя своего бывшего мастера в тревоге подхватить его. — Энакин? — озабоченно спрашивает он. — Я в порядке, — настаивает Энакин, отмахиваясь от него, но Оби-Ван его так просто не отпускает. — Сколько ты спишь в последнее время? — Даже не знаю. А сколько стимуляторов ты принял на этой неделе? — язвительно возражает Энакин, но усталость в его голосе остается различимой. Оби-Ван не утруждает себя ответом. Энакин может догадаться самостоятельно, так как он, вероятно, тоже взял приличную долю. Несмотря на то, что безумный темп войны замедляется, это были два долгих года, и все еще оставались битвы, которые нужно было вести, и системы, которые нужно было освободить. Дни и недели начали сливаться воедино. — У нас есть еще несколько часов до прибытия 104-го. Я думаю, что короткий сон пойдет нам обоим на пользу. /////////////////////////////////////////////////////////////////////// Когда Энакин наконец встречается со своим падаваном, он делает все возможное, чтобы сначала поговорить с ней наедине, пока Оби-Ван занят. Оби-Ван тоже очень хочет участвовать в их разговоре, но мастер Пло требует его внимания, и Энакин использует это, чтобы оттащить Асоку в сторону. Асока пытается кратко рассказать своему учителю, что с ней произошло за последние несколько недель, и понимает, что, когда она рассказывает обо всем вслух, это звучит весьма невероятно. Она почти рада, что мастера Оби-Вана и мастера Пло нет рядом и она может говорить свободно. Мастер Асоки — человек многих талантов, но соблюдение кодекса не является одним из них. Он может учить ее кодексу, повторять те же самые слова, которые Оби-Ван часто должен напоминать самому Энакину, но она не настолько слепа, чтобы не понимать, что стиль обучения Энакина очень похож на «делай, как я говорю, а не так, как я делаю», особенно когда речь заходит о кодексе. (Она знает, что Энакин не ожидает, что она будет придерживаться других стандартов, нежели он сам. Нет, он лишь пытается сделать так, чтобы ей не пришлось бороться за свое место в Ордене, как ему самому. Она прекрасно знает, что Совет всегда наблюдает за ее учителем, следит за каждым его шагом и критикует каждый его выбор так, как они не критикуют ни одного из других знакомых ей джедаев Ордена. Асока до сих пор не знает, чем ее мастер заслужил такое отношение. Еще до того, как ее назначили его падаваном, до нее доходили слухи о нем. Теперь, после почти двух лет совместной жизни, хотя она многого и не знает о его прошлом, она точно знает, что он пытается защитить ее от осуждения и вреда. Вместо того, чтобы расстроиться из-за учительского недоверия, как это обычно бывает, она внезапно видит ситуацию в новом свете. Он защищает ее, не потому что думает, что она не может сама о себе позаботиться, а потому что заботится (любовь, это любовь, — что-то шепчет в глубине ее сознания), и старается показать это, как умеет.) Энакин внимательно слушает ее рассказ, а затем задает ей самые важные для него вопросы: с ней все в порядке? С Рексом и его людьми все в порядке? Война действительно закончится? Асока отвечает «да» на все три вопроса, а затем она задает вопрос, который Рекс просил ее задать: — Вы поможете им, мастер? Как она и ожидала, он отвечает без паузы и колебаний: — Конечно, падаван. Просто покажи мне, как. //////////////////////////////////////////////////////////////////////////////////