Назад из будущего: Эпизод VI. Войны клонов

Встреча с герцогиней Мандалора прошла лучше, чем ожидал Люк. После всего, что отец рассказывал ему о ней и своих с ней разговорах, он был готов к нокдауну в виде затянутой философской борьбы от одного предположения, что какие-то клоны будут жить на ее планете. Но после встречи с ним и 99-м на Мандалоре, узнав о необходимости найти место для размещения инкубаторов, заполненных все еще созревающими детьми-клонами, чтобы они могли жить свободной жизнью, а не жизнью в военном рабстве, Сатин Крайз увидела в этом возможность поспособствовать делу мира. Она не позволит кадетам или солдатам устроить в своей системе основную базу (они были обучены, как солдаты, и ничего больше не знали), но согласится разместить на своей планете инкубаторы с еще не рожденными клонами. Она даже с теплотой предположила, что на Мандалоре найдутся люди, которые будут счастливы принять детей в свои любящие семьи, как только они родятся. — Прошу прощения, герцогиня, но у малышей уже есть семья, которая их любит. Мы, братья, будем воспитывать их. Мы сами о них позаботимся, — серьезно сказал 99-й. Герцогиня понимающе кивнула. — Очень хорошо, мы организуем место, где можно будет безопасно поместить инкубаторы, а вы, 99-й, можете остаться с ними, если вы и другие выбранные вами братья готовы исполнять роли исключительно воспитателей и опекунов. Но выбирайте осторожно; Мандалор не потерпит солдат, оккупирующих его земли, и неважно, какова на то причина. 99 беспокойно заерзал и посмотрел на Люка, который ободряюще улыбнулся ему и жестом предложил ему ответить. — Мы солдаты, мэм. Мы больше ничего не знаем. Нас для этого разводят. Я знаю, что выгляжу так себе, — сказал он, самокритично пожимая плечами, — но я тоже солдат. Я не хочу вводить вас в заблуждение. Я буду сражаться, чтобы защитить своих братьев, если понадобится, так что если это проблема для вас, то нам лучше поговорить об этом сейчас. Сатин откинулась на спинку стула и долгое время серьезно обдумывала его слова. — Я не сомневаюсь в вашей готовности защищать своих братьев, но Мандалор долго и упорно боролся, чтобы достичь мира. Воины и их обычаи здесь не приветствуются, — твердо заявила она. 99-й, казалось, заметно съежился от ее слов. — Однако, — продолжила она, смягчая тон, — наш пацифизм не означает, что мы беззащитны, как бы там некоторые люди о нас ни думали. Вы были честны с нами, а честность очень важна для нашего народа. Если вы и ваши товарищи-хранители обязуетесь защищаться, используя только те инструменты и нелетальное оружие, которое мы вам предоставим, и никакое другое, и выберете опекунов из числа тех, кто не видел сражений в войнах, то тогда Мандалор будет рад поприветствовать вас. 99-й просиял и кивнул в знак согласия. — Понятно, мэм. — Тогда мы пришли к соглашению, — с улыбкой провозгласила герцогиня. — Я надеюсь, что вы оба присоединитесь ко мне за обедом в качестве почетных гостей мира. Я была бы признательна за возможность более подробно обсудить ваши усилия по восстановлению и ваши будущие планы в отношении ВАР в мирное время. — Мы будем очень рады, герцогиня, — ответил Люк, принимая приглашение с поклоном, который 99-й быстро повторил. Сказать, что герцогиня была довольна, было бы преуменьшением. Ей нравилось работать именно с этим джедаем. Люк был приверженцем мира не только на словах, он действовал в соответствии с этой идеей. Хотя он не был пацифистом, он настаивал на скорейшем прекращении войны, независимо от решений Сената. — Замечательно, — сказала она, поднимаясь на ноги. — Это весьма освежающая перемена, — заметила она, выгнув бровь, — наслаждаться визитом джедаев, который не начинается и не заканчивается насилием. Я надеюсь, что это станет новой нормой для всех ваших будущих визитов на нашу планету. //////////////////////////////////////////////////////////// Несколько часов спустя, когда герцогиня Сатин обнаружила себя свисающей с крыши в попытке избежать очередного покушения на свою жизнь, она поняла ошибочность своих предыдущих слов. «Почему каждый раз, когда джедаи оказываются рядом со мной, я в конечном итоге почти умираю?» — молча кипела от злости Сатин, пытаясь удержаться за край крыши. Она ничего не видела, но герцогиня все еще слышала звуки борьбы на крыше и… и это был звук светового меча? Он использовал световой меч, чтобы избавиться от тех убийц из внешнего мира, которые притворялись Дозором Смерти? Она стиснула зубы. Он принес световой меч на ее планету! Да как он смеет? Когда она выбирается отсюда, она сделает с ним… что-нибудь! Это было так типично! Он дрался, пока она висела тут на краю! Ну, тогда она просто спасет себя сама, а затем скажет ему пару ласковых!.. Он протянул руку и с помощью Силы поднял Сатин обратно на крышу. Как только она встала и оказалась в безопасности, то без лишних раздумий влепила ему звонкую пощечину. — ОБИ-ВАН КЕНОБИ! КАК ТЫ ПОСМЕЛ ПРОНЕСТИ СЮДА СВОЕ ОРУЖИЕ?.. Покрасневший Люк уставился на нее, удивленно моргая от ее неожиданного удара. — О, черт возьми ! — сказала она прежде, чем смогла остановить себя. Она закрыла рот обеими руками, совершенно смущенная. Люк поднял руку, чтобы осторожно потрогать свою щеку, по которой она ударила его. — Я должна извиниться перед вами, — поспешно сказала она. — Люк, мне так жаль! Я думала, то есть, я слышала… Ее руки задрожали, потянулись к нему, потом опустились и потянулись вновь. Люк не смог удержаться и расхохотался. — Это не смешно, — возмутилась она. — Это совсем не смешно! Ты… ты принес световой меч на!.. Даже согнувшись пополам от смеха, Люк все же сумел поднять свое оружие к ее глазам. Это был оглушающий посох, сильно модифицированный, но шум, который он издавал при активации, подозрительно напоминал световой меч. Сатин открыла и тут же закрыла рот. — Я… я… — задушенно пробормотала она. Она не знала, что сказать, ее лицо покраснело от смущения. Люк слабо махнул рукой, пытаясь отдышаться. — Не беспокойтесь, герцогиня. Я считаю, что быть принятым за Оби-Вана Кеноби — это большой комплимент. Я знаю его с самого детства. — Я ударила тебя, — сказала она. — Сильно больно? Я… — Нет-нет, я в порядке, — с улыбкой заверил ее Люк, присаживаясь на край крыши. — А теперь не могли бы вы сказать мне, часто ли ваши встречи с Оби-Ваном заканчиваются в опасной близости от смерти? — спросил он с притворной серьезностью. — Не часто, а всегда, — простонала она, тяжело опускаясь рядом с ним. — Для человека, который является послом мира он, кажется, полон решимости бороться и прорубать свой путь через абсолютно любую ситуацию. Все конфликты он решает только с помощью грубой силы. И все называют его Переговорщиком! Он самый жестокий предполагаемый хранитель мира, которого я когда-либо встречала. Знаешь, в последний раз, когда он был здесь, он… Люк не удержался и снова расхохотался. — Ну, правда! — обиженно сказала Сатин. — Едва ли над этим можно смеяться. Ты не знаешь, какой он! — О, но что-то я о нем знаю, — ответил Люк. — Он скрытный… — Да! — согласилась она с видимым облегчением, оттого что нашелся еще один человек, понимавший ее. — Да, это именно так. — …вечно все переворачивает, никогда не говорит всей правды… — Постоянно! — …а еще он тайно покупал мне подержанные детали для скайхоппера, — доверительно сообщил ей Люк, с явной симпатией вспоминая прошлое. — И когда я попадал в неприятности с головорезами хаттов, он всегда спасал меня от них. Он дружил со всеми крупными животными, которых мог найти. Он даже давал им имена! Он был первым человеком, который рассказал мне о Силе и кое-что о моем отце, хотя это и не было полностью правдой, — грустно сказал Люк и посмотрел на свою руку в перчатке. — Я злился на него, — тихо признался он. — Он кое-что скрывал от меня, но… он также пожертвовал тем немногим, что у него было, чтобы сохранить мою жизнь и безопасность. — Тогда почему он не понимает, что поступает неправильно? — настойчиво спросила она его, жестикулируя руками, чтобы подчеркнуть сказанное. — Почему он сражается в этой ужасной бессмысленной войне? Почему он не видит, что это делает с ним и его Орденом? Почему он не может остановиться и не увидеть, что есть и другие варианты? — Я думаю, что рано или поздно так и произойдет, — мягко возразил Люк. — Я думаю, как только он узнает, что есть другой выбор, он перестанет бороться. Война подходит к концу, во многом благодаря вам. Когда все это закончится, я думаю, что многое изменится, включая его самого. Сатин фыркнула: — Для этого потребуется чудо, — решительно заявила она, вставая и отряхивая пыль с одежды. «Чудо уже произошло», — хотел сказать ей Люк, но вместо этого он просто встал и предложил ей руку: — Верьте и надейтесь, герцогиня. //////////////////////////////////////////////////////////////////// Узнав, что она беременна, Падме была наполовину напугана и наполовину обрадована. Она знала, что Энакин будет в восторге. (Она надеялась, что рождение ребенка все-таки помешает ему взять под опеку весь 501-й, когда война закончится. Это была маленькая надежда, но все же она существовала). И война останавливалась. Теперь это был только вопрос времени. Сатин держала ее в курсе работы Люка с Лигой нейтральных систем. Она и другие сенаторы-лоялисты неустанно продолжали призывать к миру и, наконец, добились прогресса. Несмотря на то, что Республика продолжала тонуть в долгах и меры жесткой экономии принимались налево и направо, так или иначе, все больше и больше систем, ранее находившихся в постоянной осаде и гражданской войне, теперь складывали оружие. В обмен эти системы получали от Лиги право на свободную торговлю, средства на восстановление и поддержку. Теперь у Падме был повод для путешествий из системы в систему вместе со своим мужем и Оби-Ваном: она исследовала успехи Лиги по оказанию помощи под видом поиска информации о Вейдере и Люке для верховного канцлера.) Энакин обнял ее с такой заботой, когда она рассказала ему эту новость, а потом, в типичной для Энакина манере, он начал волноваться. Она уже обратилась к врачу? Разве нет определенных продуктов, которые будущие матери должны есть или не есть? Витамины! Принимает ли она витамины? А как насчет воды? Засмеявшись, Падме остановила поток его вопросов и сказала, что она как-нибудь справится, и напомнила ему, что у них еще есть несколько месяцев до родов. Энакина это не успокоило. Женщины умирают при родах, продолжал настаивать он, что еще раз заставило Падме улыбнуться, потому что так говорили лишь во Внешнем Кольце. В конце концов, здесь была Республика. Еще немного, и Энакин обратится к суевериям, чтобы малыш родился здоровым! Он спросил, не против ли она, если он попросит Уорта, медика из 212-го, осмотреть ее прямо сейчас. Может быть, ему удастся придумать причину, по которой она могла бы отправиться на борт «Сумерек», где он перепрограммирует мед-дроида специально для ухода за ней. Она напомнила ему, что он вряд ли мог бы отправить ее на осмотр, потому что они планировали держать все в секрете, особенно находясь на флагмане Оби-Вана, «Переговорщике». Затем Падме спросила, не хочет ли он поговорить о том, что они собираются делать, когда родится ребенок. Но Энакин лишь отмахнулся от всех мыслей о будущем. Он продолжал упорно настаивать на проверке. Она не была уверена, почему ее здоровье так беспокоило его, но она смягчилась. К счастью, он настоял, чтобы она предоставила ему возможность позаботиться о ней так, как ей было нужно. И в последующие месяцы она приняла участие в целой серии случайных и тайных мероприятий, во время которых Падме осматривали авторитетные медики различных видов в очень убогих клиниках, созданных во временных лагерях или бедных районах на полудюжине различных миров. Энакин присоединялся к ней, если у него появлялась такая возможность (это случалось все меньше и меньше по прошествии времени). Он часто приходил прямо с поля боя с оставшимися сепаратистскими силами или пиратами или с кем бы генералы-джедаи ни сражались в тот день. Хотя он не мог прийти на многие встречи во втором триместре, он все еще каким-то образом умудрялся организовывать ей встречи с врачами. Все, что ей нужно было сделать, — это показать фрагмент джапора, который он дал ей много лет назад, и ее тут же обслуживали, не задавая при этом никаких вопросов. Как ее муж смог добиться приличной медицинской помощи через сеть, казалось бы, случайных врачей по всей галактике, которые все знали символ Татуина, Падме понять не могла, но каким-то образом он это сделал. Должно быть, это просто еще одна его джедайская способность, наконец решила она и перестала морочить себе голову этим вопросом. Когда ему удавалось посещать эти встречи с ней, Энакин приносил с собой инфопланшет и делал записи. Он наблюдал, слушал и записывал с предельным вниманием, что они обнаружили, что у них будет не один ребенок, а два, что теперь Падме нужно добавить фолиевую кислоту в свою диету, что Падме нужно было больше отдыхать, и всю прочую информацию, которую им сообщали врачи о предстоящем рождении их детей и последующем родительстве. Падме не была полностью уверена, что Энакин действительно понимал, что совет медика Мон Каламари о давлении воды на легкие новорожденных младенцев был мало применим для их вида. И она беспокоилась, что ее муж не осознавал, что не было особой нужды инвестировать в светильники широкого спектра света над кроваткой, как предложил сулласткий медик. Энакин просто нежно похлопал ее по ладони, когда она попыталась сказать ему об этом, и продолжил делать заметки. Тем не менее, она нашла предложение Вуки о детской перевязи полезным (даже если она и не планировала вешать детей на ветки деревьев). Энакин уже подарил ей несколько таких, сделанных из красивых узорчатых тканей. Она находила его заботу и внимание очаровательными, но также это безмерно раздражало. Неужели он не понимал, что женщины каждый день рожают детей как на Набу, так и на Корусканте безо всяких проблем? О чем он вообще так беспокоился?