Майская стужа

- Приехали. Джорно нехотя отлепляется и оглядывается. Набережная? - Спасибо. - Пожалуйста. Обращайся. Зачем они здесь? Можно уйти прямо сейчас, причем в любую сторону, но уходить не хочется вообще. Отойдя к перилам, Джованна перегибается через них и смотрит на тяжёлую весеннюю воду. Льда уже давно нет, но оттуда все еще веет холодом, и он чувствует озноб. - Держи. – Гвидо протягивает ему свою куртку. – Ну, давай, весь дрожишь от холода. - Я не замерз, просто… - Что «просто»? Просто ты рядом? Просто меня чуть не изнасиловали? Проще взять, чем объяснить, почему не взял. – Ладно, давай. Джорно одевается, чувствуя, что косуха немного широка ему в плечах, глубоко вдыхает, пытаясь ощутить знакомый запах… К его сожалению, пахнет только новой кожей и табаком. Миста бесцеремонно залазит в карман вообще-то своей куртки за зажигалкой и сигаретами, достает одну, собираясь закурить. Джорно морщится. Совсем чуть-чуть, слишком поздно замечая свою реакцию. Но незажженная сигарета летит вниз. То, что Миста при этом придвинулся ближе, слегка касаясь его плеча своим, было еще лучше. Хотя, казалось бы, что тут такого – коснуться плечом своей собственной шмотки. Но становится теплей и озноб отступает. На что надеешься? Пристрастия не изменить, сам столько раз пытался. Ведь видел все сам, Миста любит женщин, женщины любят его, а Джорно… это просто дурацкая шутка, что ж тут теперь. Но в голове всплывало, как горячо они целовались, как скользили по голой коже друг друга, как Миста смотрел на него, как обнимал... Такое не сыграть. - Как ты вообще там оказался? Шел за мной? - Да… и нет. Покурить вышел. И хотел убедиться, что нормально сядешь в такси и уедешь. Ты же зачем-то пошел пешком, а эти придурки так на тебя посмотрели… не хорошо. - Я не девчонка, чтобы меня провожать. - Да уж заметил. И даже проверил. - Кстати, - Джорно повернул к нему лицо, отрывая взгляд от мелких волн внизу. - Тебя там в баре никто не ждет? - Точно! – Гвидо шлепнул себя по лбу. – Похоже, теперь она мне не даст. Он совершенно не выглядел расстроенным, улыбался искренне и широко, сверкая карими глазами на Джорно. Он даже использовал шутку как предлог для мягкого толчка своим плечом в его плечо. На его лице больше нет помады. Это мелочь, но это приятная мелочь. - Я тебя и правда испачкал. – Миста протягивает руку и пытается вытереть следы помады со щеки Джорно. И тут… пошло все к черту. Пусть это шутка, пусть эксперимент, пусть он потом опять исчезнет. Слишком хочется и так нужно получить хоть немного его любви сегодня. Или даже иллюзии любви. Секс на одну ночь, поцелуи на одно утро – он уже на все согласен. Джованна наклоняет голову и зажимает ладонь Гвидо между щекой и плечом. Смотрит в его черные глаза - ну же, сделай что-нибудь. Миста усмехается и делает. Медленно берет его лицо в свои ладони и целует. Джорно ждет, что это будет такая же безумная жадная ласка, как обычно. Гвидо ведь всегда такой – старается испробовать как можно больше и как можно быстрей, словно еще чуть-чуть - его оттолкнут и врежут по морде. Словно уверен: если дать партнеру хоть один шанс сказать «нет» – он обязательно откажет. Но сейчас он нежен и медленен, мягко скользит своими губами и языком по его приоткрытым губам, не спеша ворваться внутрь. Как будто сейчас не хочет торопиться, как будто сейчас все серьезно. Это новый Миста, Джорно еще не знал его таким, но ему это нравится. Сейчас именно он более нетерпелив, сжимая руками талию Гвидо, притягивая его к себе. Миста отстраняется первым, разлепляя их губы, но соприкасая их лбы, поглаживая большими пальцами кожу Джорно. - Я узнал, кто твой отец. – Он говорит это тихо, но четко, отвечая на невысказанный вопрос, почему он пропал так внезапно. - Вау. Ты из-за этого занес меня в черный список? - Это что-то новенькое. Впервые в жизни Джорно кто-то, узнав, что он сын Дио Брандо, не стал излишне услужлив, а разорвал все связи с ним. - Нет. Я выкинул телефон. Прямо с горы черт-те куда. Иначе я все равно бы тебе написал. - Зачем? Можно же все восстановить в любом салоне… - Это была не моя симка. - Как? Зачем? - Я не инструктор по лыжам. Ну вот совсем не инструктор по лыжам, это было прикрытие. И пользоваться симкой, оформленной на мое имя, было нельзя. Надо было схорониться, и Бруно придумал лыжный курорт. Балаклаву и очки можно носить вообще везде, все вокруг веселые и пьяные, и само место подходило мне. Он сказал, что впервые в жизни уверен, что я тут высижу, сколько надо. - Бруно тебе кто? – Джорно ощущал руки под курткой, чувствовал, как Гвидо сильней прижимается к нему. Похоже, теперь уже мерзнет он. Надо уйти от воды. - Мой начальник. Ревнуешь? - Да, конечно, уже прям извелся весь. Но чем тебе помешал мой отец? Я не предлагал тебе стать другом семьи. - Это… Джорно… Блин, да как сказать-то? Когда ты рядом, когда касаешься меня, или смотришь на меня… Да даже когда не смотришь на меня - я вижу, что нравлюсь тебе. И ты такой… такой… я ведь знаю, точно знаю, что не надо подходить к тебе, но как к тебе не подойти? А когда ты далеко, и я выясняю, кто ты… Ты ведь можешь просто пальчиком своим наманикюренным указать на кого угодно, и тебе это человека не просто приведут – неееет, тебе его разденут, подкрасят, подбреют, вставят розу в зубы, а захочешь - так и в задницу, перевяжут бантиком и доставят прямо в постель. Так на кой я тебе? Поиграться? Он вырывается. Ерошит свои волосы руками, отходит от воды и садится на скамейку. Хлопает себя по бедрам, ища сигареты, но потом вспоминает где они, реакцию на них, и затихает, смотря в землю. Джорно несколько в шоке. Схорониться? В его понимании Миста был очень легким - даже легковесным, способным жить лишь одним днем, без цели, но и без цепей. Он считал Гвидо таким простым и понятным для себя, что внезапно обнаруженная тайная и по-настоящему темная сторона… ничего не меняла? Неожиданно. Джорно еще раз все взвесил: да, он правильно понял, Миста – преступник, и это ничего не меняло. Конечно, это был серьезный удар по его самолюбию и его уверенности в своей способности читать людей, но и только. Ох, ты ж черт… Он идет к Гвидо и садится к нему на колени, обхватывая его бедра своими. Берет лицо за подбородок и поднимает выше, заставляя смотреть в глаза. - Он до сих пор не признал меня. Официально, я имею в виду. Кажется, он меня стыдится. Нет, я не жалуюсь – глупо жаловаться на человека, за счет которого живешь. Но я не золотой мальчик, если ты об этом. - Вау… Тут надо сказать, что я сожалею. Но проблема в том, что я рад. Это нормально? Прежде чем ответить, Джорно смотрит в его лицо несколько секунд, любуясь крупными чертами, смуглой кожей, пухлыми темными губами, длинными ресницами вокруг карих глаз. Как же я в тебя вляпался. Как же мне теперь выбраться. - Это не важно. Он целует его сам, на этот раз контролируя скорость, ритм, глубину. И Гвидо подчиняется. Он уже немного замерз, это чувствуется, и они все крепче и крепче вжимаются друг в друга, поцелуй становится все более грязным и мокрым. Джорно чувствует его эрекцию своей, дышит чаще и даже начинает нагреваться. Все просто чудесно, пока Миста не снимает его с себя, заставляя лечь спиной на скамейку. Джорно чувствует, что ему расстегивают ремень. - Ты чего, тут же люди! - Да ну! Где тут люди? Вижу только двух пьяных похотливых животных. - Ты пьян? – Джованна чувствует, что он вообще-то уже совершенно трезв… только голова кружится немного, и руки трясутся. Но это не алкоголь, это все Миста. - Да. Но как гнать со мной пьяным под сотню на мотоцикле – ты «за». А вот отсасывать у тебя внезапно можно только трезвым. Отсасы… что? Джорно зарделся. Только от этих слов у него в животе свернулся тугой узел, и, когда Миста оголил ровно настолько, насколько было необходимо, то увидел уже полностью вставший член. Джорно остро чувствует свою беззащитность и полное отсутствие контроля над ситуацией. Он ожидает от Мисты пошлой шутки, или ядовитой насмешки, в общем, он ожидает услышать что угодно, кроме того, что слышит: - Как давно я этого хотел, ты даже не представляешь. Я не представляю? Это ты не представляешь, сколько раз я об этом мечтал. И не только об этоооо… мммм… Гвидо совсем не дразнится, захватывая в горячую влажность своего рта как можно больше. То ли ему и правда не терпелось, то ли к нему вернулась его обычная жадность - в любом случае это было неожиданно. Неожиданно и приятно. Гвидо берет его так, что становится совершенно ясно – Джорно не первый его эксперимент. Может, Джорно зря пытался определить его ориентацию, как склонность к какому-то одному полу? Может, Миста – это просто Миста, и он трахает все, что движется? С этим еще предстоит научиться жить, но сейчас… мягкий, но сильный обхват губ, дразнящий язык… Джованне хочется толкнуться во все это еще сильней – но смуглые руки на его бедрах блокируют любые попытки проявить инициативу. Кажется, Миста просто трахает все, и даже не важно, двигается оно или лежит спокойно. Или старается лежать спокойно. Его руки зарылись в волосы Гвидо – он не пытался управлять, нет, он совершенно беспорядочно гладил, сжимал и дергал. Он слышит громкие стоны и внезапно понимает, что эти звуки вырываются из его рта, отчего краснеет еще больше, но совершенно не может сдержаться. Джорно действительно чувствует себя похотливым животным, не контролирующим собственное тело. Когда он приближается к своему оргазму, то даже не пытается предупредить Мисту. Во-первых, Гвидо опытней его и наверняка все понимает лучше Джорно. А, во-вторых, черт, он просто хочет кончить ему в рот… хотя решать, как именно он кончит – да и кончит ли вообще - будет Миста. За особенно громким стоном следует долгий хрип, и с этими звуками он достигает пика своего удовольствия, пика своих желаний, сквозь пелену наслаждения чувствуя, что Гвидо не отстраняется. Как же хорошооооо… - Ну ты громкий. - Гвидо белозубо улыбается и, щелкая резинкой, возвращает боксеры Джорно на место, вызывая недовольное шипение, но одновременно с этим… да, он проглотил. Совершенно не понятно, почему это доставляет ему такое удовольствие, это просто не может быть связано с физиологией, это совершенно не логично… А, впрочем, ему только что на набережной сделал минет преступник, час назад чуть не заваливший девчонку в баре прям при всех – какая, к черту, логика?