Часть 2. Знакомство
28 июля 2019 г. в 14:47
Энрике трижды постучал и, дождавшись приглашения, вошел в кабинет отца.
— Уже собрался? Захвати с собой это, — дон Диего протянул сыну небольшую сумку с бумагами. — Передай Пабло. Пусть отчитается тебе о работе в этом месяце.
— Ты уверен, что это необходимо? Может быть, я займусь твоими делами по управлению городом, а ты совершишь инспекцию?
Юноша поморщился, подумав о том, что ему придется поехать на ненавистную ему плантацию. Обычно он старательно избегал этого, но в этом месяце в городе должен был состояться большой праздник, подготовкой которого был так занят его отец.
— Ты знаешь, что я не могу, Рике. К тому же, сколько можно говорить, тебе нужно учиться управлять плантацией без меня. Мне нужен наследник, который не только сохранит, но и приумножит богатства нашей семьи.
Губернатор махнул рукой, показывая, что разговор окончен. Энрике взял бумаги и вышел из кабинета отца. Чувствуя неотвратимый долг, зависший над юношей дамокловым мечом, он медленно шагал по коридору к выходу, с каждым шагом ненавидя себя все сильней. Остановившись перед небольшим столиком из красного дерева, он взял стакан и плеснул в него ром из стоявшего на серебряном подносе графина. Залпом опрокинув в себя терпкую жидкость, вернул стакан на поднос, на мгновение поймав свое отражение в отполированной серебряной поверхности.
Оливковая кожа, темные глаза с прямыми ресницами, черные волосы, которые спускались почти до самых плеч. Возможно, для своих двадцати лет Энрике выглядел бы слишком молодо и наивно, если бы не неправильно сросшийся после перелома нос и маленький шрам, пересекавший верхнюю губу, что придавали его образу некое подобие мужественности.
Решительно сжав кулаки, он направился к выходу из особняка, перед которым уже стояла запряженная лошадь, приведенная услужливым бронзовокожим юношей, который работал на конюшне. Благодарно кивнув ему, Энрике вскочил в седло. Он не любил ездить в коляске. Это было намного комфортнее, но на дорогу уходило бы больше времени, а до плантаций сахарного тростника, принадлежащий семье Сантьяго де Ньето, и так предстоит неблизкий путь. К тому же во время езды на лошади прекрасно можно было наслаждаться великолепными видами Санто-Доминго.
Почти все прибрежные территории покрыты тропическими лесами из красного и кампешевого дерева, которые насыщают воздух пряным сладковато-терпким ароматом. Природа — лучшее, что есть на этом проклятом острове. Возможно, кому-то он и казался раем — жарким климатом можно наслаждаться в тени увитой плющами веранды, попивая вино и закусывая его фруктами, в изобилии росшими на Санто-Доминго, но явно не тысячам невольников, которые трудятся здесь на плантациях сахарного тростника. Сотни и тысячи загубленных душ ради того, чтобы очередная партия сахара была загружена на корабль и отправлена в Европу.
За своими размышлениями и четкими и плавными движениями дорогого породистого скакуна, что несмотря на преодоленное им расстояние все еще выглядел свежим и полным сил, Энрике не заметил, как по обе стороны дороги от него начали мелькать зеленые плантации тростника, на которых работали люди. Стараясь не смотреть на темные изможденные фигуры, копающие канавы или механически рубящие плотные стебли, юный плантатор пришпорил лошадь, стараясь как можно быстрее добраться до места назначения.
На вытоптанной огромной поляне тесно ютились множество бараков, наспех сколоченных из досок и толстых палок или хрупких глиняных кирпичей. В отдалении от убогих конструкций, готовых развалиться от любого урагана, стояла одна основательная постройка из хорошо обтесанных крепких бревен. Направив лошадь по тропинке, ведущей к небольшому домику, Энрике с удовольствием окунулся в тень от растущих вдоль дороги пушистых кустарников. Остановившись у строения, рядом с которой стоял грозный охранник, сжимая в руке увесистую дубинку, Рике спрыгнул с лошади, вручил поводья замершему в поклоне мужчине и направился внутрь.
Взлетев по ступенькам, юноша коротко стукнул в дверь и, не дожидаясь приглашения, вошел. За стеной тут же послышались быстрые шаги, и вскоре дверь, ведущая в небольшой кабинет, распахнулась.
— Дон Энрике!
Весьма немолодой, но подтянутый мужчина в идеально белоснежном жилете поверх рубашки поклонился, приветствуя господина.
— Здравствуй, Пабло. Отец не смог приехать, поэтому сегодня инспекцию проведу я.
— Конечно. Я ждал вас еще пару часов назад, поэтому все готово.
Управляющий подошел к столу и вынул из ящика стопку бумаг. Энрике взял одну из тетрадей и открыл единственную страницу, которая его сейчас интересовала.
— Ого, смертность существенно снизилась, — удивленно произнес он, еще раз перепроверяя цифры.
Управляющий коротко улыбнулся и поклонился, гордый тем, что господин отметил это крупное достижение.
— Стараемся, дон Энрике…
Захлопнув тетрадь, Рике сложил всю стопку бумаг в сумку, взамен доставая те, что попросил передать отец.
— Я просмотрю все позже. Пока займитесь этим.
Мужчина понятливо кивнул, принимая документы и присел за стол. Потом удивленно посмотрел на господина.
— То есть мне не сопровождать вас при осмотре плантации?
— Нет. Отложим осмотр до следующего раза. У меня нет на это времени, — отмахнулся Энрике.
На самом деле он просто не желал больше находиться в этом месте, а тем более инспектировать его и все больше погружаться в ужасный быт плантации. Рике казалось, что его мутит просто от того, что его ноги ходят по этой земле, а легкие дышат этим воздухом. Все здесь пропитано атмосферой страданий и тяжелого бесчеловечного труда.
Обменявшись с управляющим любезностями, Энрике покинул его. Обратно спускаясь по ступеням и отвязывая своего скакуна, внимание наследника привлекла стройная фигура мужчины с небольшим чемоданчиком. Он явно направлялся к управляющему, но не был похож ни на одного из надсмотрщиков, каждого из которых в свое время Энрике пришлось запоминать в лицо.
Не вскакивая в седло, юноша направился вперед, ведя лошадь под уздцы. По мере приближения к незнакомцу, ему удавалось рассмотреть его все лучше. Его темная рубашка из дешевой домотканой материи прекрасно подчеркивала фигуру, но объяснялось это скорее природным изяществом мужчины, нежели искусством его портного. Ботинки были тщательно вычищены, но изрядно потрепаны и побиты. На голове незнакомца была надета черная шляпа без ленты или пера, которую он снял и поклонился, заметив пристальное внимание к себе. Поравнявшись с ним, Энрике приветственно кивнул. Загорелое открытое лицо мужчины казалось ему смутно знакомым, но тем не менее, он был уверен, что этот человек не работает на плантации и никогда не был гостем в их поместье.
— Дон Энрике, — мужчина вновь надел шляпу.
— Добрый день, сеньор, — поприветствовал Рике неизвестного. — Не сочтите за грубость, но я не могу вспомнить, где мы встречались.
Незнакомец усмехнулся и поднял голову.
— Хозяину следует знать свою собственность.
— Что? Собственность? — опешил Энрике.
В его голове не укладывалось, как этот статный и изящный мужчина, прекрасно владевший испанским языком, может быть чьей-то собственностью. Несмотря на простой внешний вид, явно указывающий на не лучшее финансовое положение своего владельца, этот человек походил больше на господина, нежели слугу.
— Позвольте представиться: меня зовут Сальвадор Эррера, и моя цена — сорок реалов. Именно вы настояли на моей покупке.
Энрике замер, вспоминая последнюю ярмарку живого товара, проходившую пару месяцев назад, и раба-испанца, который почему-то заинтересовал его. Вглядываясь в лицо Сальвадора, он все больше и больше узнавал в этом человеке измученного и иссушенного морским ветром невольника, только помолодевшего лет на десять. На гладком лице не было даже намека на щетину, оно посвежело, а темные глаза засверкали ярче, словно кто-то стер с них мутную пелену. И только черные волосы, выглядывающие из-под шляпы, сохранили на себе отпечаток пережитых событий в виде слишком рано посеребрившихся волосков.
— Но почему вы тогда здесь? — На секунду в голову Энрике пришла совершенно сумасшедшая мысль о том, что его отец освободил ссыльного испанца.
Глаза Сальвадора прищурились, а черты лица заострились. Он колко ответил:
— Спешу заверить ваше превосходительство, что я не отлыниваю от работы и не пытаюсь бежать. У меня есть разрешение господина губернатора на ведение врачебной деятельности среди работников плантации. И сейчас я направляюсь к дону Пабло, чтобы вручить ему список необходимых мне для работы лекарств. Я удовлетворил ваше любопытство?
— Врачебной деятельности?
— До того, как попасть на этот чудный остров, я имел честь быть доктором, а господин губернатор узнал об этом и позволил мне и дальше лечить людей. Именно благодаря этому решению я и смог избежать той ужасной участи, которой подверглись все те, кто вместе со мной прибыл сюда на том корабле. Думаю, мне нужно поблагодарить вас за то, что вы настояли на моей покупке. Не думаю, что сложись все иначе, я смог бы и дальше пользоваться знаниями, полученными за годы моей врачебной практики, и жить в условиях относительной свободы.
Сальвадор отвесил легкий поклон. Его голос действительно звучал благодарно, а лицо выражало смирение, однако Энрике почувствовал тонкую издевку в его словах. То, как он вел себя, вовсе не говорило о благодарности или уважении. Скорее о том, что Сальвадор считал Рике гораздо глупее себя.
— По правде сказать, я удивлен, что вы все еще живы. Вы весьма дерзки для раба.
Энрике тотчас пожалел о произнесенных им словах, как только они слетели с его губ. В них он почувствовал отголоски своего отца, который ставил себя на много ступеней выше всех тех, кто работал на него. Ему не составляло труда каждый день напоминать прислуге, что все они находятся в его полной и безграничной власти. Юный наследник ожидал очередной колкости в ответ на свою грубость, однако доктор спокойно кивнул.
— Тут я с вами согласен, дон Энрике. Могу сказать точно, что если бы не мое привилегированное положение, то мой труп давно бы уже гнил в земле.
Он говорил об этом как о неизбежности, ничуть не показывая волнения или страха. Рике вспомнил выражение лица невольника, когда дон Диего обсуждал его покупку с торговцем — отстраненное и безразличное. Так же он говорил и о своей возможной смерти.
Лошадь, которую юноша держал за поводья, мотнула головой и потянулась к голове Сальвадора. Прежде чем Рике остановил ее, она мягко коснулась толстыми горячими губами его волос, шумно выдохнув в полуприкрытое шляпой ухо. Сальвадор мягко улыбнулся и отвел голову скакуна, мимоходом потрепав его по холке.
— Прекрасное животное. В людях редко можно встретить ту преданность и понимание, которыми готовы делиться с вами лошади.
Переложив небольшой чемоданчик из одной руки в другую, доктор поклонился, на этот раз не снимая шляпы.
— Прошу прощения, но не думаю, что я могу заставлять ждать господина управляющего. Хорошего дня.
Не дожидаясь, пока Рике ответит ему, Сальвадор продолжил свой путь. Юноша смотрел вслед доктору, чувствуя непонятный интерес и… восхищение этим человеком. Ему казалось, что он ведет себя гораздо достойнее всех тех, кого называют господами на этом острове. Какая история привела его на Санто-Доминго?
Внезапно Сальвадор, отошедший на пару десятков метров, обернулся к нему:
— Дон Энрике, не хочу казаться грубым или невежливым, — Рике хмыкнул, прекрасно понимая, что мужчине абсолютно все равно насколько грубым он может показаться, — но я хотел спросить, не больна ли сеньорита Марита? Она хотела навестить меня еще несколько дней назад, но ее все еще нет.
Энрике нахмурился, не понимая, о чем идет речь. Насколько он знал, Мими запрещено было появляться на плантации, да и отец никогда не брал ее с собой. Отрицательно махнув головой в ответ на странный вопрос, Рике вскочил в седло и направил лошадь в противоположную от домика управляющего сторону.