Как сотворить любовь из пустоты...

Чонгук По дороге на работу я мог только самодовольно улыбаться. От осознания того, что дома меня будет ждать Чимин, предстоящий день казался чуть более терпимым. Или совершенно невыносимым — ведь весь день я, скорее всего, буду думать только обо всем том, что хочу сделать со своим омегой за два миллиона. Ну, и еще о том, что он будет делать со мной. Даже сама эта мысль, промелькнувшая в моей голове за какую-то миллисекунду, заставила снова почувствовать неудобную твердость, которая, казалось, решила навсегда поселиться у меня в штанах. Но я деловой человек, и дела важнее удовольствий. Поэтому, как только мой личный водитель открыл дверцу машины и я вышел на дорожку, ведущую к вращающимся стеклянным дверям моего второго дома, улыбка слетела с моих губ. В здание империи Чон я вошел с каменным лицом. В офисе меня считали крутым альфачом. Работники, служившие там еще при отце, были поражены, когда его неформальный сын превратился в беспощадного расчетливого дельца. Мир бизнеса — холодная, жестокая штука. Чтобы остаться на плаву, ты должен всегда быть настороже и помнить: стоит хоть раз дать слабину — и твои яйца принесут тебе на тарелке. Меня встретил Хосок, единственный человек, которому я мог доверять. Чон Хосок за несколько лет стал моей правой рукой, моим личным ассистентом. Если у меня и был друг, так это он. Хосок и его муж Тэхен ежеминутно заботились обо мне. Если он прикрывал мой тыл в офисе, то Тэ занимался тем, что происходило за его стенами. Он отвечал за дом, следил за прислугой и за моими расходами. Я был ему благодарен — ведь мне самому не приходилось об этом беспокоиться. Работу прислуги он устроил так, что они расходились до того, как я возвращался домой. Кроме этого, он занимался покупками и следил за тем, чтобы я всегда выглядел на должном уровне — и для работы, и для удовольствий. Короче говоря, ангел-хранитель. Тэхен вне офиса так же превосходно со всем справлялся, как Хосок в офисе. Вместе они работали как один единый механизм. Мне бы хотелось думать, что я тоже приложил руку к их воссоединению. В конце концов, из-за того, что они ежедневно заботились обо мне, их дорожки пересекались довольно часто. Несмотря на все различия, они дополняли друг друга. Хосок, высокий южанин, был спокойным, но несмотря на это всегда светился, как солнце, неторопливый человек, но очень энергичный и никогда не появлялся на людях без своих любимых непонятных солнечных очков, он их носил даже в непогоду и каждый раз новые. Где он только берет их? А еще эти разноцветные, вязанные, маленькие сумочки, вроде бы альфа, а носит такую милоту… Тэхен, маленький живчик, вечно болтал без умолку и, кажется, ни разу не надел одну и ту же вещь дважды. Нет, конечно, я за такими тонкостями не следил — он сама как-то упомянул об этом в одной из бесконечных тирад, которые я обычно старался пропускать мимо ушей. Хосок и Тэхен, как инь и ян, неминуемо должны были оказаться вместе. — Хо, — приветствовал я его, когда мы шли вместе к моему личному лифту. Да, у меня есть личный лифт. Для меня невыносимо заходить в жестяную коробку вместе с другими людьми — они обычно кашляют, чихают и пользуются одеколонами., а я очень чувствителен к запахам. Хосок, вставив ключ в замок, открыл передо мной дверь. Я вошел и, опустив портфель на пол, сел на красный бархатный диванчик у внутренней стенки. Потолок и стены в лифте были зеркальными, чтобы зрительно увеличивать пространство. Чем больше, тем лучше. — Как прошло? — спросил он, нажав кнопку сорокового этажа и заняв место на другом конце дивана. Я уже довольно долго не имел постоянной пары, и Тэ без устали пытался меня свести с женщинами или парнями-омегами, которые, по его мнению, были меня достойны. Однажды я не выдержал и, чтобы остудить его пыл, «признался», что в Лос-Анджелесе познакомился с одним парнем и теперь тайно с ним встречаюсь. Он купился и перестал мнить себя свахой. Зато начал буквально следить за мной, чтобы познакомиться с моей загадочной пассией. Обычно мне было достаточно бросить на кого-то взгляд, и человек понимал, что нужно оставить меня в покое. Но с Тэ этот номер не проходил: мои методы устрашения на него не действовали. Я предупредил его, что собираюсь пригласить домой моего парня — чтобы объяснить появление парня после похода в «Красный Дракон». Он появился, и, значит, мое приглашение «было принято». — Он согласился, — ответил я. — Вчера купил для него билет на самолет и сказал, чтобы не брал с собой много вещей. Сейчас он уже у меня. — Что? Это же прекрасно! — Он хлопнул меня по плечу, поздравляя с таким важным шагом. — Да, и теперь я немного на взводе, — улыбнулся я (и это была чистая правда). «Немного» — это мягко сказано. Остальную часть пути мы провели, беседуя о пустяках. Хосок никогда не совал нос в мои дела, разве что под нажимом Тэ, угрожавшем лишить его секса, если он не попытается что-нибудь выудить из меня. Время от времени я подбрасывал ему кость, надеясь уберечь от немилости, но он никогда не давил на меня. Сегодня был как раз такой случай. Он знал, что омега есть, но я еще не рассказал ни ему, ни Тэ, кто он. Хосок напомнил: Тэхен собирался заехать ко мне после обеда — заняться покупками и дать указания прислуге. Это меня встревожило. Мы с Чимином не обсудили ничего: ни что будем рассказывать моим знакомым, ни хочет ли он, чтобы я называл им его настоящее имя. Прислуга, конечно, с расспросами не полезет, но Тэ — совсем другое дело. Выйдя из лифта, я повернул к своему кабинету в западном углу, по дороге вежливо кивая подчиненным. Рабочее место Хосока находилось прямо напротив моего. Во всех внешних помещениях имелись огромные окна от пола до потолка, красные ковры и белые стены с зелеными элементами в декоре — все в цветовой гамме алого лотоса. Закрыв за собой дверь, я бросился к столу и схватил телефон, торопясь позвонить домой. Мне обязательно нужно было поговорить с Чимином, чтобы он не ляпнул лишнего, когда налетит ураган Тэ. Этот маленький лис начнет разнюхивать, сделает выводы, и тайна нашего соглашения перестанет быть тайной, прежде чем я успею моргнуть. Вообще-то я должен был заранее все это продумать, еще до того, как решил купить омегу. Дома никто не отвечал. Оно и понятно. Чимин, наверное, не хотел подходить к чужому телефону, и я под дорогим костюмом начал потеть, представляя, чем может обернуться появление Ви у меня дома. Подхватив портфель, я в панике ринулся к двери. Пробегая мимо стола Хо, позвонил водителю, кстати его имя Ханель, велел ему разворачиваться и ехать за мной. Хо окликнул меня, прежде чем я успел выбежать: — Звонил Намджун, просил ему перезвонить, если ты сегодня к нему собираешься заехать! Ким Намджун — мой дядя, он доктор. — Черт, совсем забыл об этом. Позвоню ему с мобильного. Не знаю, когда вернусь, нужно срочно заняться делами, — бросил я, открывая дверь и выходя в коридор. Вы решили, что Чимин высосал из меня весь мозг вчера ночью? Не знаю, может, так оно и было. И опять эти чертовы узкие брюки… — Чон! — крикнул Дэв из противоположного конца коридора, где находился его кабинет. — Какого черта? Я, вздохнув, повернулся к нему. Рука моя сжалась в кулак, готовый заново сломать его нос, если он начнет меня доставать. Большую часть времени нам удавалось не попадаться друг другу на глаза, но из-за того, что мы оставались деловыми партнерами, совершенно избегать друг друга было невозможно. — Что? — сквозь зубы процедил я. — Десять процентов нашей прибыли за прошлый квартал ушли на благотворительность! — Он помахал передо мной квартальным отчетом, как будто я его еще не видел. — И что? — Мы согласились на пять процентов. — Мне надоело говорить об одном и том же каждый раз, когда я появляюсь на работе. — У меня не было желания разговаривать на эту тему. Правда, у меня его никогда не было. — При нынешнем экономическом упадке благотворительные общества нуждаются в нашей помощи как никогда. Мы получаем огромные налоговые льготы. Многие клиенты обращаются к нам именно из-за того, что мы занимаемся благотворительностью. Неужели и после этого тебе не ясно, что жертвовать деньги не только правильно, но и выгодно? К тому же денег у нас более чем достаточно и ты знаешь об этом. Только теперь я заметил, что сотрудники отвлеклись от работы и наблюдают за представлением. Но подобное происходило не в первый раз и, вероятно, не в последний. Разумеется, Дэв решил воспользоваться тем, что у нас появилась аудитория. — Тогда, может быть, ты продашь мне немного своих акций, а деньги отдашь на благотворительность? — Его лицо расплылось в довольной улыбке, он развернулся и направился в свой конец здания. Так же как я мечтал заполучить его акции, он хотел выманить у меня мои. Мы оба были достаточно упрямы для того, чтобы победил кто-то один. Его вызывающее поведение перед сотрудниками и то, что на самом деле ему было наплевать на мечту моего папы, вызвали у меня острое желание выбить ублюдку все зубы. Но еще в детстве я узнал, что злом зла не исправишь, к тому же действительно нужно было торопиться. Чтобы успокоиться, я медленно досчитал про себя до десяти и заставил свои ноги двинуться в противоположном направлении. С ним я разберусь позже, если будет нужно. Спустившись на лифте, я вышел на улицу. К счастью, Ханель уже ждал меня. В Сеуле в час пик на дорогах обычно пробка на пробке, но моему водителю волшебным образом удавалось маневрировать и на лимузине. Чимин Боже… ты… мой! Никогда, никогда еще я не испытывал такого офигенного наслаждения! То, что он вытворял пальцами, его соблазнительные взгляды из-под длинных пушистых ресниц как будто загипнотизировали меня и мое тело, заставив подчиняться каждой команде. Грязные словечки, которые он шептал, вызвали у меня желание дать ему по морде и одновременно отдаться этим похотливым губам. Я даже не хочу упоминать о его языке и о том, что он делал им с моими сосками. Клянусь, мне показалось, будто он впал в экстаз и разговаривал на каком-то беззвучном неведомом наречии. Он не произнес ни звука, но я почувствовал это. Он — живое воплощение зла, бессмертный сын дьявола. Я был обречен, обречен с первой минуты. Я ощущал, как последние остатки веры, еще сохранившиеся во мне, он высасывал из моей души, превращая меня в грешника. Я летел в ад, надеясь, что там меня встретят его руки. Испытав оргазм, я еще долго сидел в джакузи, предаваясь блаженству. Кожа постепенно сморщивалась, вода остывала. Он, собираясь на работу, ходил из спальни в ванную. Сначала в одних боксерах почистил зубы, потом исчез в спальне и снова появился в широких черных брюках, сидевших низко на бедрах и подчеркивавших восхитительный треугольник живота. Ремень болтался не застегнутый, он еще не надел рубашку и ходил босиком. Я как завороженный наблюдал за движением мускулов у него на спине, когда он подошел к зеркалу, выдавил себе на ладонь немного геля и провел пальцами по волосам. Потом, взглянув на меня, подмигнул, а когда взял в руки дезодорант, его губы растянула полуулыбка. Это выглядело кадрами из порно-фильма. Мне жутко захотелось зарыться носом в его подмышки. От него веяло уверенностью, и это вызывало у меня желание облизать его с ног до головы. А потом, может быть, обсосать каждый палец у него на ногах и руках. Какая-то часть меня радовалась его уходу, но моя внутренняя шлюха умоляла, чтобы я упросил его остаться, вернуться и снова показать нам тот фокус, который он уже продемонстрировал этими порнографическими пальцами. Вот так и родился новый я. Чтобы произвести его на свет, хватило моего первого оргазма. Одного-единственного… Замечательно. Лишь после того, как Чон крикнул, что ушел, и за ним закрылась дверь, я наконец заставил себя вылезти из купели греха. Мои сумки стояли у двери. Наверное, это Чон принес их, решил я. Одевшись и снова почувствовав себя скромником, я решил не сидеть в спальне, а пойти поискать что-нибудь съедобное. Вчера вечером о еде я и думать не мог, так нервничал. В доме стояла жутковатая тишина, но, учитывая его размеры, здесь было на удивление тепло и уютно. Я медленно прошел по коридору к лестнице, с волнением осматриваясь по сторонам. Помещение было украшено со вкусом. На белых стенах висели большие картины, которые, судя по виду, стоили дороже, чем мой отец зарабатывал за год на единственной в Пусане фабрике. Полы устилали красные ковры. Большинство дверей в другие комнаты были закрытыми, но я не открывал их. И есть хотел, и знал — за два предстоящих года все равно все увижу. Как только я спустился по лестнице, от жутковатой тишины не осталось и следа. Внизу я увидел с десяток омег и бет в серых униформах, суетившихся подобно колонии муравьев, которые задались целью навести идеальный порядок. Активность разом прекратилась, стоило им почуять мое присутствие. Все глаза обратились на меня. — Э-э-э… Привет, — сказал я. Вперед вышла маленькая плотная женщина, улыбающаяся во весь рот. — Прошу прощения, мистер, мы не хотели вас беспокоить. Если желаете, можем прийти позже. — Она махнула остальным женщинам, и те начали собираться. — Нет, нет, не нужно, — сказал я, кажется, несколько громче, чем было необходимо. — То есть, я… Вы нисколько не мешаете. Просто занимайтесь своим делом, а я постараюсь не мешать вам. Дама снова повернулась ко мне с той же самой улыбкой: — Мы недолго. Я нахмурился. — Можете не спешить. Она слегка поклонилась, что показалось мне странным, и снова отвернулась, но я остановил ее: — А не могли бы вы показать, где кухня? Она указала на длинный коридор. — Туда и через столовую. Поблагодарив ее, я отправился в столовую, не сомневаясь, что прислуга начнет обсуждать меня, как только скроюсь из виду. Я не винил их, ведь сам, наверное, вел бы себя точно так же. Я оказался в огромной столовой со столом посредине, за которым могло уместиться, наверное, человек пятьдесят. Ну ладно… Может, я слегка преувеличил. В дальнем конце столовой я увидел дверь и, был уверен, что, если открою ее, попаду в какой-нибудь древний туннель с ловушками и жуткими насекомыми. К счастью, за дверью была всего лишь кухня. Не совсем уверен, что это можно назвать кухней. Такое слово вряд ли подходит для центра по приготовлению пищи, вроде ресторанного, который оказался передо мной. Все вокруг сверкало нержавеющей сталью, здесь было стерильнее, чем в ведре с хлоркой. Оглядевшись, я нашел кладовую для продуктов, размером, наверное, с этаж моего дома. Боже, никогда в жизни я не видел столько высококалорийных продуктов вместе. Похоже, мистер Огромный-чудо-член-Чон, он же король Пальце-трах, любил сладенькое. Пританцовывая, я схватил пачку подушечек какао, какой-то шоколадный сироп и вернулся в кухню. Холодильник, как и следовало ожидать, оказался гигантских размеров. Но можете себе представить мое разочарование, когда я открыл одну его дверцу и увидел просто полки с продуктами! Взяв коробку с молоком, я вернулся в свое укрытие, высыпал в миску подушечки, потом, облизываясь в предвкушении, залил их молоком, и вся вкуснятина сделалась шоколадной. Молока я налил немного, чтобы не разлить, хотя в недрах кухни наверняка пряталась какая-нибудь волшебная фея, вызывающая целую команду, которая прибежит невесть откуда, быстренько все уберут и так же стремительно вернутся в свое мрачное подземелье. Да, воображение у меня разыгралось не на шутку, но в таком огромном месте это было объяснимо. Во время прошлой экспедиции с миской я установил точное местонахождение стаканов. Схватив один из них, налил чудовищную порцию шоколадного сиропа. Клянусь, в этот миг я услышал, как где-то в глубинах сознания заплакал мой стоматолог. Потом пришло время начинать новые поиски. Нужно было найти ложку. Хотя, черт возьми, я бы обошелся и пластиковой ложечкой. Ого, вот же они! В первом же выдвинутом ящике меня ждал Джек-пот. И очень хорошо, потому что я не люблю раскисшие подушечки. Вернув молоко и сироп в холодильник, а коробку с остатками подушечек в кладовую, я направился к двери. И тут зазвонил телефон. Обведя взглядом кухню, я заметил аппарат, висевший на стене рядом с плитой, но снимать трубку не собирался. Во-первых, потому что это означало возвращение с моих сладких небес на землю, а во-вторых, потому что понятия не имел, кто мог звонить, я ведь был не у себя дома. К тому же как мне объяснять, кто я такой или почему отвечаю по телефону Чона? «Алло. Здрасьте. Я девственник, за которого господин Чон отвалил два лимона зеленых, чтобы удовлетворять свои самые грязные фантазии. Вот только вчера он отымел меня в рот, но это было уже после того, как я чуть не откусил его дружка, и до того, как сегодня с утра он пальцем оттрахал меня до беспамятства. Его сейчас нет дома, но я могу передать, что вы звонили…» Нет уж, такого разговора не будет. Не обращая внимания на беспрерывные звонки, я сел за стол. Однако надоедливый трезвон напомнил мне, что я должен позвонить Юнги и рассказать, как все прошло. Свой мобильник я засунул между вещей, понадеявшись, что тот, кто купит меня, не станет его забирать и запрещать мне общаться с внешним миром. Гук ни слова об этом не сказал, поэтому я решил: ничего страшного не произойдет. Хотя его запреты мне были до лампочки, большой и яркой. Я продал ему свое тело, а не право оставаться человеком. Покончив с завтраком, я сполоснул тарелки, поставил их в посудомоечную машину и встал, чувствуя себя идиотом. Я не имел ни малейшего представления, чем заниматься остаток дня. Можно было бы сходить наверх, найти мобильник и позвонить другу, но я только что съел просто чудовищно огромную порцию подушечек какао, и такой поход представлялся мне довольно утомительным. Проведя невероятную мозговую атаку, я понял, что мне нужно, — я решила найти телевизор и посмотреть очередную серию «Маури». После, как мне показалось, бесконечных блужданий по дому, когда я уже начал жалеть, что не рассыпал по пути хлебные крошки, чтобы найти дорогу обратно, мне наконец удалось обнаружить комнату, явно предназначенную для отдыха. Здесь за милю несло тестостероном: игровые приставки, столы для аэрохоккея, громадная аудиосистема и небольшой подиум для танцев, кресла, как в кинотеатре, и кожаные диваны, покерный стол, бар с напитками и самый большой из телевизоров, которые мне когда-либо доводилось видеть. «Интересно, — подумал я, — Чон когда-нибудь сидел здесь в классической позе, запустив руку в штаны? И кто-нибудь может объяснить, почему мне вдруг представилось, как моя рука прячется в его штанах?» Моя шлюха понимающе улыбнулась и кивнула в ответ. — Заткнись, не ты тут главная, дорогая, — пробормотал я своей новой подружке. Конечно, я понятия не имел, как включать этот чудовищный телевизор, однако мне удалось найти гигантский пульт дистанционного управления. Взяв его обеими руками, я уселся в одно из кресел и принялся изучать. На нем было несметное количество всяких кнопочек, и все без подписей. Ого, меня ждет немало веселых минут! Я закрыл глаза и наугад опустил палец на пульт, надеясь, что попаду на нужную кнопку. Тишина. Тогда я открыл один глаз и поводил им из стороны в сторону, обнаружив, что по стенам плывут световые пятна всех цветов радуги. Я посмотрел вверх и… Он в своей мужской берлоге держит зеркальный шар? Захихикав, я сделал вторую попытку. На этот раз голосом Эминнема взревела система объемного звучания, причем так громко, что мои барабанные перепонки не выдержали бы дольше пары минут. Нужно было поскорее выключить музыку, но, конечно же, глаза мои были закрыты, когда я нажимал на кнопку, и теперь я понятия не имел, на что жать. Как видно, это была не самая лучшая идея. Я принялся лихорадочно нажимать подряд все кнопки, чтобы прекратить это безумие, но сделал лишь еще хуже. Я не шучу, подиум для танцев начал вращаться, вокруг вспыхивали разноцветные огни, кресло подо мной вибрировало и делало мне массаж, а… Какого черта? Неужели этим же пультом включался и блендер? Еще одна кнопка, и наконец-таки включился телевизор. Отбросив пульт, я откинулся на спинку кресла. Хоть мои нервы были на взводе, массаж бы мне не повредил. — Мама, роди меня обратно! — завопил я во все горло, чтобы перекричать «Я не боюсь» какого-то смазливого паренька из дорамки. — Задолбал ты меня! А я боюсь! Очень боюсь! — Что здесь происходит? — раздался от двери чей-то крик. Я вытаращил глаза, сердце от неожиданности чуть не выскочило из груди. В дверях с обалделым видом стоял Чонгук. — Выключи это! — закричал я в ответ. Он прошел в комнату, поднял пульт и быстро нажал несколько кнопок. Наконец наступила благословенная тишина и мое кресло перестало меня лапать. Хотя это было совсем недурно, и мне даже захотелось, чтобы ту кнопку он забыл нажать. — Извини! — прокричал я, потому что мой мозг, судя по всему, еще не успел обработать тот факт, что теперь можно было говорить спокойно. — Извини. Я просто хотел посмотреть телевизор… — К этому нужно привыкнуть, — сказал он, кладя пульт на бар. — Почему ты вернулся? Ты же говорил, что будешь в шесть. — Да. Я раньше таким не занимался, поэтому просто забыл обсудить с тобой кое-какие детали, а сегодня придет Тэхен. Он, распахнув пиджак, поставил руки на пояс. Мне тут же захотелось укусить его за живот. Моя шлюханутая новообретенная подруга, предательница, явно завербовала мой мозг. — И прошу тебя, — продолжил он, дьявольски соблазнительный в своем черном шелковом галстуке, — не нужно играть с этими штуками, если не умеешь ими управлять. Мы ведь не хотим, чтобы произошла еще какая-нибудь неприятность, верно? Чонгук выразительно почесал через брюки свой чудо-молот, как будто успокаивал его, а мне захотелось взять его за супер-сексуальный галстук и задушить. — Это было так давно, — усмехнулся я. — Я уже и забыл. К тому же вчера ночью я целовал его, и тебе, насколько помню, понравилось. Я что, действительно это сказал? Мне тут же представилось, как он кончает у меня во рту. Господи, Минни! Тормози! Ты же ненавидишь его, помнишь? Его. Я ненавижу его, а не чудо-молот или чувственные длинные пальцы, которыми он сейчас барабанил по своим до невозможности сексуальным губам. — Иди на хрен! Ненавижу тебя! — выкрикнул я и тут же зажал рот рукой. Не потому что испугался, что оскорбил его, а потому что обычно не ругаюсь нехорошими словами. Еще обычно я не думаю о пальцах так, как думал несколько секунд назад. Я решил, что в моем временном помрачении виновата лошадиная доза сахара и шоколада. — О да, моему хрену придется поработать. — Чон двинулся ко мне. — И здорово поработать. Только не сейчас. Нам надо кое-что сделать. Идем. — Куда? Он схватил меня за руку, вырвал из кресла и потащил за собой из комнаты. — Я тебя отведу на встречу. — На какую встречу? Я ни с кем не встречаюсь, — сказал я, пытаясь освободить руку. — Теперь встречаешься. Согласись, с моей стороны было бы очень безответственно не проверить тебя у врача перед тем, как распечатать твою маленькую дырочку. Я застыл на месте. — Ты собираешься отвезти меня к врачу? — спросил обиженно. — Я тебя не настолько хорошо знаю, чтобы верить всему, что ты о себе понарассказал. — Он грубо притянул меня к себе и сжал задницу. — Я покупал девственника и хочу убедиться, что получил то, за что заплатил. К тому же нужны противозачаточные таблетки, ведь я захочу почувствовать все, когда наконец попаду внутрь. У меня отвисла челюсть. — Закрой рот, Чимин. Если, конечно, не желаешь, чтобы я что-нибудь в него вставил, — сказал он, а потом поднял мой подбородок пальцами и с улыбкой отступил. Через пару минут я уже сидел напротив Чона в лимузине и мы ехали к гинекологу. Он закурил сигарету и выдул дым в сторону приоткрытого окна. В другой раз я бы уже раскричался, что не хочу травиться чужим дымом, но то, как его губы обхватили фильтр… От этого мне в голову полезли самые грязные мысли. — Можешь поцеловать меня, если хочешь, — сказал он, сделав еще одну затяжку. — Я здесь для твоего удовольствия не меньше, чем ты для моего. — Это, — добавил он, медленно поглаживая себя через штаны, — тоже для твоего удовольствия. Не нужно стесняться, если хочешь о чем-то попросить. Или что-то взять. Я, отвернувшись, смотрел в окно, пытаясь не обращать внимания на пульсацию кое-где ниже живота и жар в заду. Однако моя Супер-шлюшка уже начала пускать слюни от того, что подразумевали его слова. Уголком глаза я увидел — он отложил сигарету. — Давай-ка я тебе покажу, — сказал он. В мгновение ока Чон опустился на пол между сиденьями, резко раздвинул мне ноги и зарылся лицом у меня между бедрами. Потом взял меня за ягодицы и придвинул к себе, чтобы лучше приложиться. Я чуть не задохнулся от удивления, почувствовав сквозь плотную ткань джинсов его горячее дыхание, когда он начал орудовать ртом. Словно громом пораженный, я наблюдал за движениями его головы. Он поднял на меня глаза и показал, как лижет мой член своим длинным языком. Потом хитро улыбнулся, припал к месту прямо над пенисом и подмигнул. — О боже, — простонал я, а затем схватил Чона обеими руками за волосы и сунул его лицо себе между ног. Чонгук надавил сильнее. — М-м-м… Люблю омег, которые знают, чего хотят, Чимин. От того, как он проворковал мое имя, внутри у меня все содрогнулось, угрожая извержением, которое не снилось и вулкану Сент-Хеленс. Но потом мерзавец заставил меня отпустить его волосы и, в последний раз легонько поцеловав, поднял голову. — Это было… многообещающе. — Он вздохнул. — Как мне хочется увидеть тебя, когда одежда не будет мешать. Но, к сожалению, с этим придется подождать. Я задыхался, не в силах обуздать свою разгулявшуюся внутреннюю шлюху, однако этот мерзавец как ни в чем не бывало вернулся на свое место и поправил костюм с таким видом, будто его совершенно не тронуло то, что он сейчас со мной сделал. Он провел рукой по волосам, приводя их в порядок, а я в душе изо всех сил закричал от желания снова все растрепать. Открылась дверь, и показалось улыбающееся лицо Ханеля. Он вышел первым, потом протянул мне руку. Я принял ее, но только потому, что мне захотелось сдавить его пальцы так, чтобы он заорал не своим голосом. Так я и поступил, но он как будто не заметил этого. Гад! Из-за охватившей меня ярости неудовлетворенной шлюхи я даже не обратил внимания, что мы входили в какое-то медицинское учреждение. Гук проводил меня к стойке рисэпшн. Регистраторша приветствовала его с профессиональной вежливостью и сразу же принялась раздевать глазами, меня и не замечая. Да, я не имел на него никаких прав и ничего такого, но она-то этого не знала, и ее бесстыдный флирт жутко меня раздражал. Ее бы, наверное, ни капли не смутило, если бы я заявил, что его голова только что побывала у меня между ног. Бесстыжая потаскуха. Прежде чем моя внутренняя стервозность успела сорвать с ее век накладные ресницы, нас с мисс Шлюшкой ввели в осмотровой кабинет. Там медсестра-бета проверила у меня давление и температуру и, велев раздеваться, вручила одноразовую рубашку. Еще она дала мне какую-то анкету, сказав, что я должен заполнить ее, однако Чон забрал лист у меня из рук. — Мой дядя Намджун — хозяин клиники, — заявил он, когда медсестра вышла из кабинета, и начал заполнять мою анкету. — Он не гинеколог, и я не хочу, чтобы ты потом чувствовал себя рядом с ним неуютно. Осматривать тебя будет его коллега. Я кивнул, хотя все происходящее было крайне неприятно. — У тебя есть какие-нибудь проблемы со здоровьем, о которых им стоит знать? Я покачал головой, и он протянул мне анкету, чтобы я подписал. Когда я отдал ему бумагу, он помахал рукой, давая знак раздеваться, отвернулся и продолжил: — Я семье и друзьям сказал, что познакомился с тобой, когда летал в Лос-Анджелес. Они считают, что мы с тобой тайно встречались последние семь месяцев и мне наконец удалось уговорить тебя приехать в Сеул, чтобы мы жили вместе. Имени твоего я никому не называл, так что можешь сам решить, будем мы использовать твое настоящее имя или придумаем другое. — Раз ты уже вписал в эту анкету мое настоящее имя, думаю, его и будем использовать. — Я стащил с себя штаны, аккуратно сложил их и взял голубую одноразовую рубашку. Чон негромко выругался, должно быть, он не подумал об этом, когда заполнял анкету. — К тому же, если мы начнем хитрить, я наверняка запутаюсь и все испорчу. Кстати, спасибо. — За что? — За то, что придумал более или менее приличную историю и не выставил меня шлюхой. Хотя я она и есть, и мы оба это знаем. Тут он развернулся, сделал два широких шага в мою сторону и оказался так близко ко мне, что я почувствовал тепло, волнами исходившее от его тела. Приложив палец к моему подбородку, он поднял мое лицо так, чтобы я смотрел ему в глаза. — Я бы не назвал девственника шлюхой. Ответить я не смог — в дверь негромко постучали. Он отошел от меня и крикнул: — Входите! — Мой мальчик! — Жизнерадостный мужчина в белом халате бросился обнимать Чонгука. — Рад тебя видеть. Как поживаешь? — Живу помаленьку, — ответил Чон, искренне улыбаясь, и тоже обнял его. Доктор с извиняющимся видом повернулся ко мне: — Прошу прощения, предварительной записи не было, поэтому, боюсь, я не знаю вашего имени. — Чимин. Пак Чимин, — сказал я и вдруг страшно заинтересовался белыми кафельными плитами на полу под ногами. — Что ж, очень приятно познакомиться, господин Пак. — Он пожал мне руку и жестом пригласил сесть на смотровое кресло, а сам опустился на вращающийся стул передо мной. — Итак, чем мы можем вам помочь? — Чимину просто нужен общий осмотр, и он хочет узнать, что у вас есть для контрацепции, — ответил за меня Чонгук. — Понятно. Что ж, хочу предложить вам форму контрацепции, которую можно не бояться забыть в самый неподходящий момент. Это укол. Желаете попробовать? — спросил он с вежливой улыбкой. — М-м-м… — Я что-то такое читал, когда в последний раз ходил к своему доктору, но как-то не задумывался до сих пор, поэтому не знал, что ответить. — Действие каждого укола длится три месяца. Для многих моих пациентов еще одним преимуществом данного метода является то, что, как правило, течные циклы проходят легче или вовсе исчезают. Последние несколько лет этот способ становится довольно популярен. — Да, звучит неплохо, — ответил я, стыдливо кивнув. — Тогда начнем? — Его улыбка была искренней и успокаивающей. Чон обошел кресло и встал у изголовья. Я лег на спину и вставил ноги в «стремена». Конечно, раньше я уже бывал у гинеколога, но когда выставляешь все свои прелести напоказ перед совершенно незнакомым человеком, это напрягает. То есть гинекологи видят много всего, и ты, когда ложишься, начинаешь думать, а вдруг там отличаешься от всех остальных, может, у тебя что-то не так, какая-нибудь деформация, а ты и не знаешь. Прежде чем в моей голове пронеслись все эти мысли, он отклонился, похлопал меня по ноге и сказал, что закончил. — Ближайшие несколько дней можете чувствовать боль. Принимайте ибупрофен. В вашем случае возможно небольшое кровотечение, но в целом все будет хорошо. — Он, стянув с рук, выбросил перчатки. — Если почувствуете что-то необычное, обращайтесь. Его ассистент подошел ко мне, протер мне руку спиртом и сделал укол. — Я вас оставлю. Одевайтесь и можете идти, — сказал врач, направляясь к двери. —Рад был повидать тебя. — Я тоже. Спасибо, — ответил Чон и повернулся ко мне. — Схожу пока разберусь со счетом. Буду ждать тебя за дверью. Он вышел из кабинета следом за доктором и ассистентом, и я спрыгнул с кресла. И тут же об этом пожалел, почувствовав резкий удар боли. Оделся я быстро — уж очень хотелось как можно скорее убраться отсюда. Но когда открыл дверь, Чон уже ждал меня. — Все хорошо? — спросил он, вероятно, потому, что я держал руку на животе. — Чуть-чуть побаливает. Наверное, быстро пройдет — надо только вернуться домой и немного полежать. — Хорошо, — кивнул он, доставая зазвеневший мобильник. — И тебе доброе утро, Тэ. Давай там закругляйся у меня. Я еду домой со своим гостем и хочу побыть с ним без посторонних… Да, Тэ, это он. — Чон закатил глаза, взял меня за локоть и повел из здания к автомобилю. — Он сейчас не готов с кем-то встречаться. Может, через пару дней. Позвони Хо, скажи, что я буду в офисе через час. Спасибо. Закончив разговор, он сел рядом и положил руку мне на плечо. — Тэ занимается всеми моими неслужебными делами и заведует хозяйством. Он добрая душа, но иногда с ним бывает трудно. От него утаить наш маленький секрет будет сложнее всего, так что держи ушки на макушке. Это хитрая бестия. Я кивнул, и он уложил мою голову себе на грудь. Возможно, это был слишком интимный жест. В конце концов, мы впервые встретились только вчера вечером, но, вспомнив, до какой степени близости уже успели дойти, я решил, что сейчас не происходит ничего недозволенного. Мы ехали молча. Я слушал, как бьется его сердце и, наверное, впервые обратил внимание на то, как он пахнет. Я узнал запах его мыла и утреннего дезодоранта, но ощутил и другой аромат, более отчетливый и… неповторимый. Его пальцы гладили мои волосы, я закрыл глаза и просто наслаждался тишиной и его нежной лаской. Движения казались настолько успокаивающими, что будь мне чуть-чуть удобнее, я бы, наверное, уснул. Домой мы добрались как-то слишком быстро. Чон первым вышел из машины и снова подал мне руку, не дожидаясь, пока подойдет водитель. Я сгорбился — к этому времени боль сделалась сильнее. — Черт, что с тобой? — заволновался Гук. — Все хорошо. Просто резануло немного, — ответил я, стараясь говорить как можно увереннее. Не хотелось, чтобы он считал меня большим ребенком, который не может немного потерпеть. Вдруг Чон подхватил меня на руки и понес, как жениха, в дом через парадную дверь, которую уже успел открыть Ханель. Я попытался уговорить его поставить меня, но он и слушать не хотел. Со мной на руках Чонгук поднялся по лестнице и добрался до спальни. Там, откинув одеяло, осторожно положил на кровать, потом укрыл и убежал. — На, вот, выпей, — сказал он, когда вернулся, протягивая две таблетки и стакан воды. Я послушно проглотил лекарство, он забрал у меня стакан и поставил на столик рядом с кроватью. — Ты как, выдержишь, если я вернусь на работу? — спросил он с неприкрытой тревогой в голосе. — Со мной все будет хорошо. Мне просто нужно немного поспать, — сказал я, сдерживая зевок. — Отправляйся. Все равно не смогу расслабиться, пока ты здесь. — Эй, это обидно, — рассмеялся он, приложив руку к груди. — Рад, что ты не меняешься. Уверен, скоро поправишься и сможешь снова попытаться откусить мой член. — Он наклонился, поцеловал меня в губы и встал. — У тебя мобильный телефон есть? — Да. Он там, в сумке. А что? Ты же не собираешься у меня его отнимать? — спросил я, испугавшись, что он это сделает. — Нет, конечно, если ты мне не дашь повода, — сказал он и взял сумку. Потом протянул ее мне. Решив, что ему нужен мой телефон, я достал мобильник и отдал ему. Он нажал несколько кнопок и вернул мне. Тут начал звонить его телефон. Чонгук вытащил его из внутреннего кармана и выключил. — Я ввел тебе свой номер, и теперь у меня есть твой. Всегда носи телефон с собой. Не только для безопасности. Меня очень расстроит, если ты заставишь ждать, когда понадобишься. — Он спрятал свой телефон. — Если что-то будет нужно, сразу звони. Я серьезно. Хоть он и старался говорить строго, в его интонациях я почувствовал искреннюю заботу. Закатив глаза, я насмешливо кивнул, просто потому, что мне нравилось его доставать, а потом повернулся спиной. — Иди уже. От одного твоего вида у меня все внутри болит. И я не обманывал. Только болело все потому, что он был до одури красив, я жутко хотел сесть на него верхом, но не мог. И вот что странно: я никогда никому не лизал между ног, и никогда никто не делал такого со мной. Так почему ни с того ни с сего у меня появились подобные фантазии? Безумие какое-то… Клянусь, это только из-за того, что он непередаваемо красив. — Ну ладно, — кивнул он так, словно не поверил ни одному моему слову. — Увидимся вечером. Когда за ним мягко закрылась дверь, я поуютнее устроился на подушке Чона, снова и снова вдыхая его запах. Какая-то часть моего существа радовалась, что от меня ничего не требуется, по крайней мере, до конца дня, но надо признать, что крепнущая внутренняя мини-шлюха пришла в страшное уныние из-за того, что останется без очередной встречи с королем Пальце-трахом. С этой мыслью, тлеющей где-то в глубине сознания, я заснул.»