Город на краю ночи

— Нарушаем! — раздался тихий голос. Кастор остановился. Край его лачуги уже был виден в зарослях виноградной лозы. — Как? Чего? Я не… — Повязка где? — невысокий жандарм деревянной дубинкой указал на левое предплечье Кастора. — Я же не выхожу за Третью Линию! — нахмурился Кастор. — Живёшь, а законов не знаешь. С начала месяца в Третьей Линии всем предписано носить повязки. Пойдём. Штраф тебе выпишу, — приятным миролюбивым голосом объявил жандарм. — Но вот же мой дом! У меня там повязка. Я просто… — А нарушать нельзя… — покачал головой жандарм, беря Кастора под локоток. — Нельзя нарушать. Непорядок! — Но я же почти дошёл до дома! — Да мы быстренько! А куда тебе торопиться? Работаешь? — Ну я так… Подрабатываю в трактире… И ещё тренировки у меня в кулачной школе… — Вот какой ты молодец! Вот ещё бы про повязочку не забывал — вообще цены бы тебе не было! В жандармерии было тихо, скучно, и всё везде наглухо перекрыто стальными дверями. В пыльном кабинете сидел ещё один жандарм, усатый, и что-то печатал на машинке. — Так! — усаживаясь за стол, крякнул невысокий жандарм. — С первого числа этого месяца закон изменился. Где у нас умная книга? Так… Вздохнув, Кастор сел на стул. Ничего интересного в кабинете не было. Только висел цветной портрет Самого Выдающегося Мужчины, у которого член был тридцать шесть сантиметров, и его считали третьей реинкарнацией Приапа. — Так. Вот. Книга… Вот тут всё написано… Так… Где? Закон номер… Да где же?! А! Вот! — И жандарм стал неспешно читать мелкие строчки. — В Первой Линии у моря живут мужчины от восемнадцати до двадцати пяти лет, имея размер члена от двадцати сантиметров и более. И более! Ясно? Во Второй Линии живут мужчины возрастом от двадцати шести до тридцати девяти лет и с размером достоинства от шестнадцати до девятнадцати сантиметров. И им всем повязки носить не нужно. Однако! — Жандарм назидательно поднял палец кверху, указывая зачем-то на засиженный мухами ленивый вентилятор. — Повязки обязательно носить всем, кто живёт в Третьей Линии! Ты же в Третьей Линии живёшь, правильно? Вот! Третья Линия. Тут живут все мужчины старше сорока лет или с достоинством менее шестнадцати сантиметров. Ме-не-е! А так же импотенты, мужчины с ожирением, инвалиды… И всякая тому подобная, никому не нужная публика. Ну и самки, конечно… Так-с. У тебя какой размер? Кастор засопел. Щёки его побагровели. — Заглянем в другую умную книгу! Так-с. Кастор, сын Пелея. Четырнадцать сантиметров — твоё? Твоё! Где повязка? Нет повязки! Значит, штрафик! — Жандарм достал бланки. — А у тебя же старший брат ещё есть? — перестав стучать клавишами, спросил усатый жандарм. — Жирный ещё такой. Да? Ну! Я же помню. — Так… Значит, двадцать пять монет. Вот тут и вот тут подпиши. И вот тут напиши: «Согласен. Не оспариваю». — И протянул Кастору большой зеленоватый бланк. Усатый, закончив печатать, вытащил из машинки листок, дунул на него и положил в папку. Потянулся, хрустнул суставами, подошёл и взглянул в учётную книгу размеров. — Слышь! — хрумкнув яблоком, обратился усатый к Кастору. — Дак если у твоего бати такой роскошный болт промеж ног — восемнадцать сантиметров цельных, то чего он тут-то делает? Ему же во Второй Линии полагается жить, с таким-то прибором! А? — Выгнали его оттуда за пьянку… — буркнул Кастор, расписываясь. — За пьянку выгнали, — кивнул невысокий. — А-а-а! — жуя с открытым ртом, закивал усатый. — За это самое, значит. Значит, болт-то большой, да толку с него мало! — И расхохотался. — Подписал? А теперь вот ещё… Это три монеты за повязку. Вот, подпиши бланк. — Невысокий долго рылся в сейфе, ища нужную повязку. — Вот она! На самом дне! Повязка была красная, с большим белым кругом посередине, в котором красовалась чёрная единица и четвёрка. — Вот так! — собственноручно завязывая повязку на рубахе Кастора, сопел невысокий жандарм. — Всё же для вас… для людей… делается. Для удобства. Чтобы человек сразу видел, кто ты такой и стоит ли с тобой общаться. Посмотрел на твои параметры и увидел. И сразу понял — нужен ли ты ему или нет. Удобно? Удобно! Порядок везде должен быть! — Всё? — спросил измученный Кастор, складывая в карман две квитанции. — Всё. Иди. Вот теперь иди, — улыбнулся жандарм. — Хотя, постой-ка! А парень-то есть у тебя? По огненному виску Кастора скользнула капля холодного пота. — Найди себе парня, а то, знаешь… Взрослый уже пацанчик и без парня… Это… знаешь ли… навевает мысли нехорошие… Пообещай, что найдёшь в ближайшее время. Я к вам загляну, проверю. Когда Кастор вышел вон из жандармерии, день уже начался и было жарко.