Город на краю ночи

На разминке в кулачной школе Кастор с остальными парнями бегал вокруг ринга. Тренер стоял в середине и вещал: — Вы знаете моё отношение к нынешним мужским союзам! Дерьмо это всё сопливое, а не союзы! Раньше мужчины были мужчинами! Воинами! В первую очередь они были побратимами, братьями. Мужская любовь была величественна и прекрасна! А сейчас всё выродилось до приторного флирта! Раньше оба партнёра были сильны и равны, были уважаемыми людьми с характером, а сейчас мужики садят к себе на коленки смазливых парнишек, смакуют их тощие, ничтожные тела и ещё имеют наглость называть эту розовую дрянь «мужской любовью»! Меня тошнит от этого всего! И поэтому я хочу в первую очередь воспитать в вас мужчин! Крепких телом и душой! Мужчин, которые никогда не опустятся до слащавых ухаживаний, ревности и прочих скандалов… Кастор нареза́л круги вокруг ринга. Капли пота падали на маты. Бегущий впереди кудрявый Марий вдруг повернул голову и подмигнул ему. Сердце Кастора испугалось, он покраснел ещё сильнее и больше уже не поднимал глаз. — Кулаки… Кулаки — это только видимая часть вашей тренировки! Кулачная школа — это прежде всего кузница характера! Я хочу, чтобы вы вошли во взрослую жизнь достойно! Вели себя достойно… И выбрали себе достойного друга! Золотоволосый Валентин вдруг пошёл на обгон и мимоходом ущипнул Кастора за задницу. — Сука! — прошептал Кастор, затормозился, поправляя штаны, и тут же сзади на него налетел Марций. — Не тупи, девчонка! — огрызнулся Марций, чуть не упав. — Ну чего там опять? — гаркнул тренер. — Стройтесь на разминку, давайте! Когда делали наклоны, стоящий позади Кастора гадкий Оливер незаметно подошёл поближе, чтобы при очередном наклоне Кастор упёрся задом ему в пах. — Ты что?! — шикнул Кастор, подпрыгивая. — Мой «мужчина»! — играя бровями, объявил Оливер, и задние ряды предательски захихикали. «Ну всё! — подумал Кастор. — Если уж начали донимать, то будут лезть до последнего. Ничего не поделаешь, придётся перетерпеть». В конце тренировки тренер сказал: — А сейчас, в эти последние минуты, изо всех сил колотите грушу! Бейте её непрерывно, что есть мочи, до самого конца! «Я не грушу буду колотить, а отца!» — злорадно подумал Кастор, примеряясь к мешку с песком. Потом измочаленный Кастор сидел в углу на скамье и слой за слоем разматывал с кулаков бинты. Весёлая гурьба учеников валила в душевую. — Пойдём, Кас, потрёшь мне спинку, — на бегу крикнул Руфус. Кастор сидел молча. — Бомба! — Северин, на ходу стащив с себя трусы, скомкал их и метко швырнул прямо в лицо Кастору, к всеобщему ликованию. — Овца! — вспыхнул Кастор, закидывая трусы куда подальше. — Кастор! — вдруг навалился на него сверху Оливер. — Ну пойдём! Ну чего ты? Сделаешь мне массаж. А потом я тебе. — Свали! — шипел Кастор, вырываясь из его крепких объятий. — Да он боится явить миру свои великие четырнадцать сантиметров! — во всеуслышание крикнул Юлиан, и все засмеялись. Тут Янус с победоносным криком пробежал в душевую, таща на плече чьё-то — Кастор не разглядел лица — голое тело. Толпа иссякла. Кастор остался один на скамейке. Слышался только шум горячей воды, и вскрики, и смех. Последний слой бинтов отошёл вместе с прилипшими кусочками кожи с костяшек. Кастор поморщился. Ранки на сбитых костяшках не успевали заживать. Когда Кастор решил, что в душевых никого не осталось, он быстренько оголился и юркнул в крайнюю кабинку. Зажал рот рукой. Замер. В соседней кабинке было почему-то сразу четыре ноги, и слышались нетерпеливые, всё ускоряющиеся шлепки. Кастор затаился, слушая изнывающее сердце. — Как тебе моя задница? — жарко прошептал первый голос. — Класс! — ответил второй голос, такой же сладко-запыхавшийся. — А как тебе мой член? — Обалденный! Слышно было, как любовники слились в страстном поцелуе. «Животные!» — ядовито подумал Кастор. Тот голос, что спрашивал про задницу, вдруг тонко и жалобно застонал, словно заплакал, а второй голос начал рычать. Шлепки смолкли. — Офигенно! — еле живя, выдохнул блондин Рикс, вываливаясь из кабинки и подходя к умывальникам. С нестерпимо пылающим лицом, Кастор подглядывал в щёлку. — Слушай, а что не так с этим Кастором? — промывая под краном член, спросил Оливер. — Дурак! — отмахнулся Рикс, подмывая задницу. — Пойдём домой через Сосновую гору? — Я хотел к сапожнику зайти… — Ну пошли вместе зайдём, а потом домой через гору. — А зачем так? Так же дольше получится? А-а-а-а! — вдруг с ухмылкой догадался Оливер. — Ты вот о чём! Ненасытная дырка! — Хочу ещё разик перед домом. В кустиках. А потом ещё вечером. На смотровой площадке. Ты же пойдёшь? — обнял его Рикс. — А ты его приласкаешь ротиком? Они обнялись и смеясь вышли из душевой. — Уроды! — тяжело прошептал Кастор, включая душ. Смыв пот, он подошёл к зеркалу и сказал своему отражению: — Ты урод. Внешне и внутренне. С ничтожным членом и развратной страстью. А ещё прыщи эти! Ещё старые не сошли, а уже новые лезут. Да и что говорить, урод он и есть урод! Если бы они знали про меня всё… Какой я на самом деле… Лучше даже не думать об этом! Он нервно мазанул ладонью по запотевшему зеркалу и пошёл одеваться.

***

Кафешка «Шалун» была низеньким белым зданием с плоской крышей и голубыми ставнями. Столики стояли прямо на улице, под пальмами. Сонно мигали гирлянды. Отец постоянно приходил сюда за виноградной водкой, и Кастору приходилось отрабатывать за родителя. Но ему это даже нравилось. Всё лучше, чем дома сидеть. Да к тому же здесь можно было вкусно поесть и выпить вина. Хозяин «Шалуна», толстый Бонифаций — Боня — любил Кастора, да и вообще всех молоденьких мальчиков. Почти все места были заняты. Парни пили вино и пиво. Молчаливый Антонин готовил шашлычки на мангале. При такой жаре у мангала был жгучий ад, но Антонину было нормально. Распиливая ствол вишни, Кастор поглядывал на посетителей. Вишня была твёрдая, словно стальная, вся пропитанная сладким нектаром, по которому бегали крошечные муравьи. Брутус с красными глазами похмелялся ледяным пивом. Фабиан сидел на коленях у Викуса — они встретились совсем недавно, влюбились и теперь всегда и везде были вместе. Распилив на бруски всю ветку, Кастор собрал поленья и отнёс их к мангалу. «Съем, пожалуй, лапши с курицей да выпью креплёного вина. Очень уж жрать охота!» — подумал Кастор и вдруг вспомнил, что ему сегодня нельзя есть до первой звезды. — Сходи за водой, малыш! — ласково попросил Бонифаций, усердно обмахиваясь веером. Затащив бидон в тачку, Кастор покатил её вниз по улице к колонке. Душное солнце уже заваливалось за горы. До первых звёзд терпеть оставалось недолго. — Вот! Нашёл! Сегодня! — Победоносно размахивая газетой, в кафе забежал Вик. — Вот! Уже совсем чуть-чуть! Пару часов! Дай пива маленькую, запыхался! Выпив маленький бокальчик ледяного пива, Вик начал громко читать статью всем присутствующим: — Сегодня состоится бракосочетание господина Гектора и Валентина! Валентину сегодня исполняется восемнадцать лет, и как только он станет совершеннолетним, они распишутся в Главном Храме! Церемонию могут посетить все желающие. После церемонии в храме новобрачные продолжат праздновать на яхте господина Гектора, куда будут приглашены только друзья и близкие. — Мда-а-а… — задумчиво протянул Брутус. — Яхта-а-а… Ну а что же? С такими-то возможностями! — Так. И вот их параметры! Слушайте! Господин Гектор. Двадцать три года. Рост метр восемьдесят девять, вес девяносто, бицепс сорок четыре с половиной, грудь сто двадцать пять, талия девяносто пять! Волосы светлые, глаза голубые. Член. Член — двадцать два! А у Валентина… Так… Что-то не особо тут про него… Восемнадцать лет ему, волосы тоже светлые, глаза карие, а член девятнадцать. Во как! — Я уже потёк, как представил эти прекрасные члены! — мечтательно улыбнулся Лукиан у стойки. — Хорош Гектор, да не в наш сектор! — экспромтом выдал Брутус и хрипло рассмеялся. — А вы бы пошли? — спросил Фабиан, сидя на коленях у Викуса. — Пошли бы, так кто же нас туда позовёт? — грустно улыбнулся Бонифаций. — Такие, как мы, там никому не нужны. Всё? Принёс? — увидел он Кастора. — Ну садись, отдохни. Кастор сел на поленницу рядом с начальником. — Опять прыщи у тебя пошли. Сиди смирно! — Боня достал пузырек мази. — Не надо… — сам не понимая зачем, мотнул головой Кастор. — Не брыкайся, дурачок!   И, взяв Кастора за подбородок, начал смазывать прыщи вокруг рта. — На яхте-то, поди, салют будет, — мечтательно ахнул Фабиан. — Вот бы посмотреть! — Ну если они за Старый Бастион не заплывут, значит, увидим отсюда, — икнул Брутус. В томном душном небе появилась первая звезда. Бонифаций всласть рассматривал мальчишеское лицо Кастора. Тёмно-каштановые волосы, загорелую кожу, чётко очерченный худой подбородок. И карие, почти чёрные, глаза. — Если ничего больше не нужно — пойду я домой. Устал я… — попросился Кастор. — Иди. Отдыхай. Радость моя. Иди с миром. И Кастор пошёл домой.