Unbreakable

Америка знал, что придётся говорить кодовым языком, если он хочет, чтобы Россия понял, что происходит. Он просто не знал, что сказать. Как всё начать? Как он должен выразить то, что происходит? Как должен использовать аварийный шифр, который учил для этой ситуации? Всех стран учили этому коду в юном возрасте, но до сих пор ни одна страна не нуждалась в нём. — Так что же привело тебя в Америку? — Альфред пригласил своего «новообрётенного» друга в джакузи вместе с ним. Он подмигнул русскому, давая понять, что собирается начать использовать код, но агенту секретной службы это, вероятно, просто показалось кокетливым. — Я приехал навестить тётю Грету, — ответил Брагинский с лёгкой улыбкой. — Она болеет и довольно долго. Боюсь, что скоро она не проснётся. — Как жаль, — вздохнул юноша. — Плохо, когда происходят такие вещи, — он нахмурился, а затем улыбнулся своему приятелю по джакузи. — Скажи, ты когда-нибудь был у Статуи Свободы? «Пожалуйста, помоги мне, меня похитило моё правительство!» Иван недоверчиво покачал головой, делая вид, что отрицает, хотя по правде был несколько раз. — Никогда, — он всё ещё пытался осознать тот факт, что Америка, Альфред Ф. Джонс, похищен собственным правительством. Уму непостижимо. — А там хорошо? «Ты в порядке?» — Зависит от погоды, Дмитрий, — американец положил руки на бортики ванны позади себя. — Иногда бывает очень хорошо и солнечно, но когда идёт дождь, паршиво, понимаешь? «Пока что всё в порядке, но зачастую просто ужасно.» — Может быть, когда-нибудь ты покажешь мне её, — предложил Россия, заставляя себя слегка покраснеть. «Я здесь, чтобы спасти тебя.» Голубые глаза расширились от удивления, и Джонс улыбнулся. — Думаю, я не против. Звучит неплохо. «Я готов. Только скажи.» . Ночью Америка вернулся в свой номер после ещё пятнадцати минут бессмысленной болтовни с русским о его выдуманной тёте Грете. Его очень смешили реалистичные истории, которые только Россия мог придумать. Для Альфреда это забавно, потому что он знал Ивана сотни лет и точно понимал, что никакой тёти Греты не существует. Все эти истории из головы России. — Этот парень был странным, не так ли? — спросил агент, находясь в его комнате. — Опять же, все люди из этого района немного не в себе. Америка подумал о Прибалтике, Украине, Белоруссии и России, который рисковал всем, чтобы спасти его. — Не знаю, что ты имеешь ввиду. Они довольно крутые ребята. Лично я не думаю, что ты когда-либо встречал кого-то оттуда. Ты, наверное, видел лишь то, что говорят в новостях, а это не очень надёжно. Как тебе не стыдно, Фрэнки. — Фрэнк, — поправил человек. — Уважай старших, — простонал Америка. — Ещё раз, сколько мне лет? Я твоя великая страна. Всё, что ты видишь, сделано моими руками. Тебе, видимо, стоит проявить ко мне больше уважения, Фрэнки. Мужчина сжал кулаки. — Вы опять выходите за рамки, мистер Джонс. Хотите, чтобы я доложил об этом президенту Коллинзу? — Да ради Бога, — воскликнул тот. — Ты действительно хочешь на меня донести, Фрэнки? Или ты забыл, какой я могущественный? — и посмотрел на агента; его глаза затуманились темнотой, которую людям редко доводилось наблюдать. Джонс научился этому у Ивана много лет назад, этакий фактор устрашения. — Несколько раз подумай, прежде чем угрожать мне, понял? Фрэнк замолчал, задаваясь вопросом: а будет ли Америка под охраной в последующий час или нет? Он боялся за свою жизнь, слегка дрожа. Он никогда в жизни не видел его таким разъярённым. Это ужасно, когда нация сердился, особенно зная, что нации похожи на сверхлюдей. Американец оглянулся на человека и рассмеялся. — Чего ты так испугался? У тебя такой вид, будто ты увидел привидение. Что такое? — он на мгновение задумался. — Эй, можно сходить до торгового автомата за снеками? — Мне придётся пойти с Вами. — Да я выведу тебя из себя до того, как получу свои сладости, — он пару секунд посмотрел на мужчину и встал. — Ну же, дружище. Пойдём! Кто знает, может быть, мы столкнёмся с тем симпатичным парнем из джакузи по дороге? Он думал об этом, выходя из номера. С каких это пор он вообще считает Россию привлекательным? Брагинский вдруг стал ему симпатичен? С другой стороны, не то чтобы Россия совсем уж непривлекательный. Теперь, когда он больше думал об этом, Иван становился для него одним из самых красивых стран. Но почему он думал об этом сейчас? Так, вкусности! Америка направился по коридору к торговым автоматам. Он резко остановился, завидев русского, стоящего перед одной из машин. — Эй, Дмитрий! — крикнул он, размахивая руками. Фрэнк хлопнул его по ладони. — Люди спят, — шикнул он. Юноше было всё равно, и он подбежал к России. — Что выбираешь? — спросил он, приподнявшись на цыпочки, заглядывая ему через плечо. — Не знал, что ты любишь сладкое, — и прошептал ему на ухо. Иван ощутил пробегающий по всему телу табун мурашек. Джонс был так близко к нему в тот момент. Он почти не мог этого вынести. Как же он хотел взять его, обнять и убежать с ним, но это слишком рискованно. Вместо этого он кивнул. — Угу. Мне очень нравится Сникерс. — Да ты что! — Альфред широко раскрыл глаза от волнения за стёклами очков. — Мне тоже он нравится! — он наклонился ближе к стране, видя Фрэнка неподалёку, и пробормотал: — Но я думаю, ты это знал. На этот раз Брагинский вздрогнул. — Прекрати так себя вести, — прошипел он в ответ. Его рука потянулась назад и схватила ладонь Америки, что лежала на нижней части его спины, почти намекая. — Ты сегодня немного нервничаешь, не так ли, Альфред? — по лицу пробежала широкая улыбка. Он чувствовал себя странно, называя Штаты человеческим именем, когда момент, в общем-то, и не серьёзный и не интимный, но так надо. — Это потому что ты такой неотразимый, Дмитрий, — ответил американец, подмигнув. Россия знал, что означает это подмигивание. «Следуй за мной.» Он легко мог стать таким же игривым. И если нужно проследовать в гостиничный номер Америки, то пускай. Не то чтобы он раньше не привык дурачиться с другими странами, но это ж Америка. Он тот, к кому он испытывал настоящие чувства... — Раз ты так думаешь, — пропел мужчина с лёгким намёком на флирт в голосе и бросил фиолетовый взгляд на Фрэнка. — А что думает твой друг? — Какая разница, что он думает? — спросил Альфред, твёрдо положив руку на бедро русского, и быстро сжал его. — Дело не в нём, а в нас. Я знаю, что ты застрял в Штатах на некоторое время, тогда почему бы не повеселиться со мной, а? — П-повеселиться? — запнулся Брагинский, пытаясь верить в то, что Америка может быть очень сексуальным и неотразимым. Внезапно его захлестнула волна уверенности в себе, о которой он даже не подозревал. Внезапно рука обняла Джонса за талию и притянула ближе. — Приведи мне пример этой забавы, о которой ты говоришь, и я скажу, будет ли мне это интересно. Америка распахнул глаза. Он не ожидал, что Иван будет играть настолько хорошо, но отступать уже некуда. Кроме того, он так давно не занимался любовью, и ему действительно было любопытно, каково это с Россией. Сердце заколотилось в груди, и юноша спросил: — Пример? — Что-то не так? — Россия глядел ему чуть ли не прямо в душу. Альфред сглотнул. — Нет, — обвил рукой шею Ивана, притянув его для жаркого поцелуя, от которого у обоих перехватило дыхание. Он чувствовал, как кровь бурлит в жилах, и всё, о чём мог думать, это то, как удивительно целуется Брагинский на самом деле. Если он целовался так здорово, то Штаты мог только представить, что ещё может он сделать... Отстранившись, русский улыбнулся, чувствуя лёгкое головокружение. Он никогда раньше не целовал Америку, но определённо не был разочарован. Внутри всё колотилось, и теперь он с нетерпением ждал того, что Джонс планировал в номере. Он надеялся, что у Альфреда, по крайней мере, есть то, что они могут сделать, чтобы придумать план его спасения. — Не хочешь присоединиться ко мне в моём номере? — подмигнул юноша. — Я уверен, что Фрэнк не будет возражать. В конце концов, я живу в люксе, и у меня есть своя спальня, — он облизнул губы и пошло взглянул на сверхдержаву. Как после такого взгляда можно сказать «нет» опустошительно красивому и желанному американцу? Россия был не в силах совладать с собой. Он знал, что должен сохранять ясный ум, если хочет спасти его. Именно это вертелось у него в голове. Он должен быть сильнее своих желаний, и, чёрт возьми, эти желания слишком сильные! — Я с удовольствием присоединюсь к тебе, — Иван расплылся в широкой улыбке. — До тех пор, пока мы не нарушим никаких правил, — после этого лицо Америки стало тёмно-красным. — Ох, не нарушим, — он схватил Брагинского за руку и повёл обратно в свой номер, сопровождаемый растерянным агентом. По-видимому, это уже не первый раз, когда Джонс подбирает случайного «незнакомца» в отеле. Американец проводил Россию в ванную комнату. — Иди в душ, а я подойду через минуту, — пролепетал он нежным, как шёлк, голосом. — Буду ждать, Альфред. Щёки снова вспыхнули румянцем, и юноша вышел из ванной. В гостиной Фрэнк разговаривал по телефону, истерически пытаясь объяснить кому-то, что происходит. — Повесь трубку, — приказал Альфред. — Я знаю, что делаю. — Но, мистер Джонс, у Вас и так достаточно неприятностей... Вдруг Америка ветром подлетел к человеку и крепко сжал его ягодицу. — Или ты хочешь побыть моей игрушкой, Фрэнки? — проворковал он. Вся краска сошла с лица мужчины при одном лишь взгляде на Джонса. — Вы же не серьёзно. Вы ведь не сделаете со мной ничего такого, правда? — Тогда позволь мне повеселиться сегодня. Всё будет нормально. Я уже целую вечность не занимался сексом. Дай мне немного расслабиться, чувак. Нехорошо держать всё это внутри себя, понимаешь? Конечно, понимаешь, бро. Тем более, это поможет мне не быть таким капризным завтра. Фрэнк задумался. — Хорошо, но после того, как Вы трахнете его, он уйдёт. Юноша отмахнулся рукой. — Ну да, — засмеялся он. — Ты думал, я позволю ему остаться на всю ночь? — и вернулся в ванную. — Ты лучший, Фрэнк! Россия уже был в душе, стоя под проточной водой. Альфред судорожно сглотнул. Это момент истины для него смысле. Он никак не мог отступить. Он собирался переспать с Брагинским, чтобы не вызвать подозрений. Но они также собирались придумать план. Он должен был постоянно напоминать себе об этом плане. Он делал это ради плана. Или же делал это ради себя? Он и раньше сдерживался от борьбы с другими нациями, и сдерживающей его нацией был Россия, единственная страна, достаточно сильная, чтобы сделать это. И ему нравилось чувство безопасности от того, что он может быть с ним. Он чувствовал себя в безопасности, словно ничто больше не могло причинить ему вреда. Он быстро разделся и отодвинул занавеску, разглядывая то, что находилось за ней. Голубые глаза никогда не видели более красивой раздетой страны. Конечно, на теле Ивана было несколько шрамов, но именно они делали его привлекательным в некотором смысле. Америка и раньше видел обнажёнными такие страны, как Англия и Франция, и их тела были бледны и лишены каких-либо шрамов. Они были прекрасны по-своему, но Россия другой. Его шрамы, вероятно, рассказывали истории, и как он хотел услышать их когда-нибудь. — Ты идёшь или нет, Альфред? — спросил русский, добродушно улыбаясь. — Есть некоторые вещи, которые я хотел бы обсудить с тобой. — Верно, — усмехнулся Америка, входя под душ. — И у меня есть кое-что, что я хотел бы обсудить с тобой, — и, понизив голос, добавил: — Россия.