Unbreakable

Страны вдвоём вошли в спальню номера. Закрыв дверь, Америка осторожно снял галстук. Он вздохнул и бережно положил его на комод. — Чувак, мой босс такой идиот, — простонал юноша. — Он больной на всю голову. — Почему бы тебе просто не уволиться? — спросил Россия, играя роль нормального гражданина, который ничего не знает о живых нациях. Хотя он знал, что это нелегко, и ему хотелось, чтобы Альфред мог просто исчезнуть, пока Коллинз не покинет свой пост. Этот президент был ужасным человеком, и никто не должен работать на него, особенно Америка. — Всё не так просто, — вздохнул Джонс, снимая рубашку и падая на кровать, и расстегнул молнию на брюках. — Есть некоторые сложности, а я нахожусь под довольно строгим контрактом. — А какой контракт? — Иван сел рядом. — Типа пожизненного? — большие ладони блуждали по коленям американца, подтягиваясь к его трусам и потирая виднеющийся бугорок. Штаты упёрся руками в матрас, поддерживая себя. — Типа Декларации независимости, — прошептал он: дышать становилось всё тяжелее. — Боже, Дмитрий, твои руки! — он немного выгнул спину и закрыл глаза. Америка едва сдерживался, желая от России большего. Пальцы нашли свой путь к одежде Брагинского и начали медленно снимать её, пока тот проделывал свою работу рукой. — Ты чего-то хочешь? — пропел мужчина, уже раздетый до боксеров. Его стоящий член заметно виделся через ткань. — Да, — ответил Альфред, запрыгивая на него. — Я хочу тебя! Ивану ничего не оставалось, кроме как согласиться; он потянулся за бутыльком смазки возле кровати. Он развлечётся с Джонсом как следует. Это уж точно. . На следующее утро Америка проснулся рано, запутавшись в руках России. Солнце только-только поднималось, в это время мало кто просыпался. Он решил полюбоваться спящей нацией рядом с ним, убирая чёлку с глаз русского. Именно такими моментами он дорожил больше всего, моментами, проведёнными с любимыми людьми. — Я люблю тебя, Иван, — тихо прошептал он, кладя ладонь на щёку возлюбленного. Он просто смотрел на него, чувствуя, как сердце наполняется замысловатым чувством любви, которое он никогда не испытывал ни к кому другому за всю свою жизнь. Это и есть настоящая любовь? Если так, то он хотел бы, чтобы время остановилось навсегда, и он мог остаться в этом моменте до конца своих дней. Брагинский шевельнулся во сне, но не проснулся. Вместо этого он подсознательно притянул юношу ближе к себе. Даже во сне он хотел, чтобы Альфред был рядом. Штаты с радостью подчинился и уютно устроился с ним. Сейчас всё идеально: объятья, атмосфера любви, восход солнца в окне. Ничто не могло его испортить. Ничто, кроме... Вдруг пронзительной трелью зазвонил мобильный телефон. Русский распахнул глаза, поняв, что это его телефон. Обернув конец одеяла вокруг талии, он подполз к краю кровати и вытащил его из штанов, что не так давно были на нём. — Алло? — Как продвигается миссия? — спросил Канада на другом конце провода. — Ты уже нашёл моего брата? Он в порядке? Я уже несколько дней ничего не слышал от тебя, Россия! Что происходит? Мужчина взглянул на нагого американца неподалёку и улыбнулся. — Я нашёл его, всё хорошо, — тихо сказал он. — Мы придумываем план. Перезвони через несколько часов. Я не могу сейчас говорить. — О, — мягко произнёс Мэттью, выглядя обеспокоенным, но всё же разочарованным. — Надеюсь, я ничему не помешал. Окей, поговорим позже. Пока, — когда он повесил трубку, раздался щелчок. Америка схватил Ивана за плечи и повалил на кровать рядом с собой. — И кто это был? Думаю, это кто-то из моих родных, потому что ты сказал, что нашёл меня, — он понизил голос на случай, если агент секретной службы окажется за дверью. — Это Мэттью. Я не разговаривал с ним несколько дней, потому что был так занят тобой. Юноша кивнул сам себе, чувствуя себя виноватым. — Нам нужно срочно что-то придумать, — еле слышно прошептал он. — Осталось совсем немного времени. — О чём ты? — Брагинский удивился. — Ты знаешь что-то, чего не знаю я? — Я постоянно слышу, как Коллинз говорит об этом, хотя он думает, что я не слушаю. Но мы же нации, и всегда слушаем, — Россия качал головой, дожидаясь главного. Джонс продолжил: — Он пытается начать войну и не остановится, пока она не начнётся. — Кому он хочет объявить войну? Американец почувствовал, как его глаза наполнились слезами при одной только мысли об этом. Эту информацию он держал при себе по какой-то причине. Ему было невыносимо думать о новой войне с нацией, которую выбрал Коллинз. — Тебе. Коллинз хочет воевать с тобой... Мужчина на мгновение застыл в шоке. Единственное, о чём он думал, насколько должно было обезуметь его правительство от всех угроз Америки. Он задумался, что может делать президент без него. — Я этого не допущу, — отрезал Брагинский. — Я спасу тебя и позабочусь о том, чтобы никакой войны не было, обещаю. — Как ты можешь быть так уверен? — Ты сомневаешься во мне? — поддразнил он, улыбаясь и потираясь носом о плечо любовника. — Я никогда не хотел воевать с тобой, Альфред. Никогда. Джонс попытался сменить плаксивую гримасу на улыбку, утирая слёзы. — Спасибо, Иван. Я всегда знал, что могу рассчитывать на тебя, — юноша обхватил лицо русского руками и крепко поцеловал. — Спасибо, что пришёл спасти меня. — Я не мог просто так тебя бросить, — усмехнулся Россия. — Кем бы я тогда был? — и подмигнул ему. — Когда любишь кого-то, ты сделаешь для него всё, что в твоих силах, даже если сам можешь пострадать. Затем его мысли вернулись к плану для Коллинза, если всё не пойдёт так, как должно пойти. Взгляд опустился на подушку, которую они делили. Иван не хотел думать о том, что случится с ним, если всё закончится именно так. Он мог лишь надеяться и молиться. — Что ты подразумеваешь под «пострадать»? — недоумевал Америка. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. Ничего плохого с тобой не случится, верно? — Конечно, не случится. Я не позволю, чтобы со мной случилось что-то плохое. Я не хочу, чтобы ты волновался, Альфред! — Хорошо, — выдохнул Джонс и прижался к русскому. — Должно быть, кто-то действительно беспокоится обо мне, да? — Ты про свою семью? Да, Мэттью, Артур, Франциск, они все беспокоятся. Юноша посмотрел вниз. — Знаю, — стыдливо признался он. — А я тут занимаюсь сексом с тобой, пока моя семья беспокоится обо мне... — А ты не волнуйся об этом, — произнёс Россия, осыпая загорелую шею поцелуями. — Давай ещё немного повеселимся, прежде чем ты начнёшь собираться на работу, — и снова его рука потянулась к лубриканту. . Канада со вздохом повесил трубку и посмотрел на Англию и Францию. — Что ж, я почти уверен, что Америка в безопасности, — начал он. — Я только что говорил с Россией — он был каким-то очень усталым, но он сказал, что нашёл Альфреда, и всё хорошо. Но я думаю, что-то случилось. — Что ты хочешь этим сказать? — спросил Кёркленд, подняв густую бровь. Его изумрудные глаза изучали лицо бывшей колонии. — Как ты думаешь, Америка вообще в опасности? — Дело не в этом, — канадец посмотрел на свои ботинки. — Просто это... эм... Глаза Франциска расширились; он ухмыльнулся. — Я понял, — посмеялся он дразнящим голосом. — Хочешь сказать, что Россия влюблён в Америку, не так ли? — Я не это хотел сказать, — возмутился Мэттью, ярко покраснев. — Просто мне кажется, что между ними сложились какие-то странные отношения, вот и всё. — Любовная жизнь Америки — не нашего ума дело! — возразил Британия, обращаясь к Франции. — Разве не так? — Думаешь, они уже занимались сексом? — жадно выпалил Бонфуа, а его глаза загорелись и заблестели. Он потянулся и порывисто притянул Уильямса за запястья обеими руками. — Интересно, Альфред сверху или снизу! Что думаешь? Англия схватил его за ухо. — Что я только что сказал?! Ты пойдёшь со мной. Француз отпустил юношу, напоследок бросив: — Поговорим позже. Я с нетерпением жду нашей беседы. Наблюдая, как двое мужчин, воспитавших его, выходят из комнаты, Канада чувствовал смущения за Америку. Как Франциск мог так открыто говорить о нём такие вещи? Это неправильно. Но это также заставило Мэттью задуматься. Было ли что-то между Россией и его братом? . Джонс вошёл в Овальный кабинет, потирая уши. Они не переставали гореть, и это раздражало. Юноша нахмурился, и Коллинз вопросительно посмотрел на него. — Что у тебя с ушами? — усмехнулся он. — Да горят они, — проворчал Альфред, садясь на своё привычное место. — Ничего страшного. — Может, у тебя температура. Или кто-нибудь из твоих дружков обсуждает тебя. Кто знает? — Во-первых, — прошипел Штаты, неустанно хмурясь, — не говорите так о моих национальных друзьях. Вы их не знаете. И Вы никогда с ними не встречались. Я бы ни за что не позволил им встретиться с Вами. Они все ненавидят Вас за то, что Вы творите со мной, я знаю это. Вам повезло, что Вы не слышали лекции Англии. Его лекции — это пытка. — Какая детская реакция, — ответил мужчина с озорной усмешкой и скрестил руки на груди. — Твой драгоценный Англия не придёт спасать тебя, потому что его земля и обязанности для него важнее, чем ты. — Неправда, — зарычал сверхдержава, готовясь защищаться. — Неужели? — президент оглядел комнату. — Тогда где же он? Почему его здесь нет, раз он так норовит помочь тебе? Признай это, Альфред. У тебя нет союзников. У тебя ничего нет. Поэтому ты здесь, со мной. Потому что ни одной стране в мире нет дела до бедного, своевольного Америки. Джонс ощущал, как в нём закипает ярость. Он должен держать себя в руках, чтобы Россия мог прийти на помощь, но как он мог это сделать, когда Коллинз был таким невыносимым? — Заткнитесь сейчас же! Вы и понятия не имеете, о чём говорите. Я дружу со всем миром. — И где же весь твой мир? — спросил Коллинз. Америка не ответил, и мужчина усмехнулся. — Так я и думал.