Unbreakable

Америка застонал, входя в вестибюль отеля. Глаза немедленно обшарили зал в поисках России, но его нигде нет. Где он может быть? Разве они не договорились этим утром встретиться тут вечером? Неужели он опоздал? Он ещё раз оглядел вестибюль, стараясь не казаться нетерпеливым. Сердце бешено заколотилось. Где же? — Мистер Джонс, может, поторопимся? — откуда-то сзади спросил Фрэнк. — Я знаю, что Вы ищите своего друга, но его тут нет. Альфред повернулся к нему, выпуская молнии из глаз. — Ты здесь не главный, Фрэнки, — прорычал он. — Здесь я главный. Агент вздохнул. — Тогда пойдите в его комнату. — Я не хочу, чтоб ты шёл со мной. Не твоё дело, чем мы занимаемся, — протянул юноша и запустил пятерню в волосы. — У меня даже нет его номера телефона. По правде говоря, у него был номер Ивана, но он сохранён как «Россия», и его не получится изменить, не выглядя подозрительно. — Почему Вы так переживаете из-за какого-то парня? Это не имеет значение после того запрета. Он уйдёт и забудет о Вас, как все остальные. Видит Бог, Америка уже норовил заехать кулаком в лицо мужчины, но должен был сохранять спокойствие, помня, что не может причинить вреда своим гражданам, если это не самооборона. Нельзя использовать свой гнев в качестве оправдания для самозащиты, поэтому приходилось терпеть Фрэнка. Американец стиснул зубы, впившись взглядом в человека, и, добравшись до двери в свою комнату, обнаружил Россию, терпеливо ожидающего около неё. — Чувак, я думал, что встретимся в вестибюле, — сказал он, радуясь воссоединению с любовником. Теперь ему хотелось просто раствориться в объятиях высокой нации. — В вестибюле? Я совсем забыл, — ответил Брагинский, удивлённо моргая. — Извини, Альфред. Если бы помнил, я встретил бы тебя там, — и понаблюдал за настроениями Америки и Фрэнком какое-то время. — Вы разругались из-за меня, что ли? — Не обращай внимания, — махнул рукой Штаты и вытащил из кармана ключ-карту. — Пошли. Я хочу отдохнуть. Русский понимающе кивнул и последовал за ним в только что открытую комнату. В спальне юноша практически сорвал с себя костюм и заменил его футболкой и спортивными брюками. — Я так понимаю, у тебя был трудный день. — Ты даже не представляешь, — вздохнул Америка, нахмурившись. — Я ненавижу своего босса... — Судя по тому, что ты говорил, он настоящий придурок, — согласился Иван и сел на край кровати, а Джонс забрался на его колени, устало прислонившись к нему. — Его недостатки можно перечислять вечно, — пробормотал он возлюбленному на ухо. — Но я не буду. — Очень на это надеюсь, — горестно прошептал сверхдержава, жмясь к нему всё ближе. — Мне надоедает находиться с ним в этом кабинете. Это ужасно, правда, — и поднял голову, глядя на мужчину. — Я больше не вынесу этого. — Что он делает с тобой? Американец прикусил губу. — Он говорит, что никому из вас нет до меня дела. А потом смеётся надо мной, мол, я жалок и больше никогда не буду великим. — Мало ли он знает, — тихо произнёс Россия и поцеловал Альфреда в лоб. Юноша вдруг почувствовал себя более свободно, положил голову на чужое плечо и закрыл глаза. — Никогда не думал, что смогу испытывать к тебе такие чувства, — признался он. — Англия всегда говорил мне держаться от тебя подальше, говорил, что ты опасен и в конце концов разобьёшь мне сердце, но я в это не верю. — Рад это слышать, — улыбнулся Брагинский. — Потому что это неправда. Я правда забочусь о тебе, Америка. Больше, чем заботился о ком-либо ещё, даже о своих сёстрах. — Серьёзно? — спросил тот, широко раскрыв глаза. Он никогда не думал, что Иван способен заботиться о ком-то. Но, видно, это не так. Он знал, что Россия — хороший человек с добрым сердцем. Русский ответил кивком и ещё раз поцеловал Джонса. — Ты счастливая нация, Америка, которая имеет поддержку России за собой. Мы никогда не будем воевать друг с другом, обещаю тебе. Штаты обнял Брагинского и прижался к его груди, прислушиваясь к сердцебиению высокой нации. Сейчас он чувствовал себя в полной безопасности, будто и впрямь всё в порядке. О, как бы он хотел, чтобы этот момент длился вечно. Хотел больше никогда не заходить в Овальный кабинет, но Иван ещё думает. — Спаси меня. — Спасу, — заявил Россия, проводя пальцами по его волосам. — Обещаю, что спасу, даже если это последнее, что мне удастся сделать. . Мужчина улыбался Альфреду, лёжа в постели вместе с ним. Он небрежно играл со светлыми локонами возлюбленного, смотря в его голубые глаза. В эти глаза он мог смотреть вечно, теряясь в море синевы. В такие минуты им не нужен был секс, чтобы находиться рядом, а лишь быть физически рядом. Американец счастливо вздохнул и прижался к Брагинскому, вдыхая запах его одеколона. Он любил этот запах. На самом деле он любил в России всё. В России нет ничего, что бы он ненавидел или не любил. Он переполнен любовью к нему, что всё в его возлюбленном идеально. — Альфред, что тебе снится по ночам? — Иван накрутил на пальцы прядь его волос, продолжая утопать в них и ожидая ответа. — Мне снится свободная Америка. Где нет запрета на выезд или необходимости сидеть в душном кабинете весь день, — юноша нахмурился. — Америка, где никого не пытают за то, во что они верят или кто они есть. Я мечтаю о том дне, когда Америка действительно станет страной свободных. — А я уже знаю, что это дом храбрых, — проронил русский и нежно улыбнулся. — Потому что это твой дом. Альфред, ты гораздо храбрее, чем кажется на первый взгляд. Когда жизнь пытается сбить тебя с ног, ты противишься этому. Весьма похвально с твоей стороны. Даже сейчас так ненавидя своего босса и работу, ты продолжаешь идти. — Не знаю, можно ли назвать это храбростью, — смущённо отозвался Джонс. — Думаю, это больше упрямство, чем что-либо другое. По крайней мере, так говорил мне Артур. Он постоянно жаловался, что я был непослушным и требовательным. — Иногда надо быть таким. Может, поэтому мы прекрасно подходим друг другу. Юноша пожал плечами. — Может быть. Ты замечательный, Иван. Не знаю, что бы я без тебя делал. — Уверен, что с тобой было б всё в порядке. — Нет, — приглушённо ответил он. — Ты не понимаешь. Без тебя, как моего соперника раньше, я бы никогда не добрался так далеко. Нам нужно держаться вместе. Обещай мне, что мы будем вместе всегда. — Обещаю, — кивнул мужчина. — Если только ты пообещаешь мне то же самое. Тот расплылся в улыбке, хмыкнув. — Ну конечно, я обещаю тоже. — Решено. Давай всегда будем вместе. — С удовольствием. . На следующее утро Америка снова проснулся в объятиях Брагинского. Это так утешало его, что он почти заснул вновь, если бы не заметил, что Иван тоже пробудился. Однако было интересно, что он будет делать в это время. Он никогда не просыпался так рано, приезжая в Штаты. — Что-то случилось? — озабоченно спросил Америка. — Ничего. Я просто думаю. — О чём думаешь? — он не хотел слишком давить, но ему было любопытно да и нечасто приходилось видеть, чтобы русский так напряжённо думал, даже во время мировых встреч, так что должно быть это что-то серьёзное. — О том, как вызволить тебя, не причинив никому вреда. Будет трудно, но я сделаю всё возможное, чтобы никто не пострадал, особенно ты. — Нужна помощь в мозговом штурме? — Нет, — Россия покачал головой. — Всё, что мне нужно, это представить тебя в качестве своей цели. Юноша покраснел, но Иван прав. Произойдёт много всего, и нужно было убедиться, что никто не пострадает, так как им не разрешалось вредить людям. Так что России понадобится надёжный план, если он собирается благополучно спасти Америку. — Прости, если отвлёк тебя, — тихо извинился Альфред. — Ты никогда не отвлекаешь меня. Мне приятно, что ты рядом. В конце концов, ты моя муза. Ты — причина, по которой я всё это делаю, не так ли? — мужчина оставил лёгкий поцелуй на его щеке. — Ни за что не чувствуй себя моей обузой. И помни, что то, что я и только я несу ответственность за свои поступки. Никогда не вини себя за мои действия. Тот кивнул, немного смутившись. — Окей. — Всё пройдёт сегодня. Поэтому жди. . Америка сидел в углу Овального кабинета, ожидая Брагинского. Его любимый не сказал ему о его плане вообще ничего, и он мог только надеяться, что всё будет хорошо и никто не пострадает. С другой стороны, зная прошлое России с такими вещами, не было никакой гарантии. Юноша перевёл взгляд на часы. Уже полдень. Он уверен, что всё это время выглядел подозрительно, поэтому попытался привлечь к себе внимание, скрестив ноги и пнув кофейный столик перед собой. — Успокойся, Джонс, — скомандовал Коллинз со своего стола, даже не потрудившись поднять глаза. — Ты сегодня такой зануда. Даже больше, чем обычно. Тебя вчера вечером бросили или что? Я знал, что этот парень не сможет долго тебя терпеть. — Может, хватит вам, людям, меня оскорблять? — потребовал Альфред, вскакивая с кресла. — Почему Вы всегда говорите мне такие вещи? Если я не такой, как Вы, это не значит, что люди не любят меня таким, какой я есть! Я удивлён, что люди вообще любят кого-то из Вашего правительства! — Дело не в том, что мы им нравимся, — усмехнулся Коллинз, наконец взглянув на Америку. — Они боятся нас. Я тебе больше скажу, они боятся тебя. — С чего бы им меня бояться? Внезапно снаружи раздался грохот. Дверь открылась, и в комнату вошла высокая фигура. Россия прибыл.