Ты - Мудак

      Новый день начался с ярких лучей летнего солнца. Свет пробивался сквозь веки, и Анна нахмурилась, пытаясь удержать остатки сна. Девушка уже и не помнила, когда в последний раз так хорошо спала, и поэтому страшно не хотелось просыпаться. Бауэр перевернулась на другой бок и вдруг почувствовала, как упёрлась в кого-то. Она с трудом открыла глаза и увидела перед собой ровно вздымавшуюся грудь Билли, в которую, собственно говоря, и уткнулась. Сердце ускорило ритм, а осознание произошедшего накрыло волной. Анна судорожно выдохнула. Она слегка отодвинулась от парня, мельком оглядела себя, поняла, что лежит совершенно голая под одеялом, и инстинктивно натянула его повыше. А потом её взгляд переместился на тихо посапывавшего Харгроува, и девушка немного расслабилась. Его лицо было таким безмятежным, губы были соблазнительно приоткрыты, а несколько кудряшек небрежно спадали на лоб. От солнечных лучей его волосы казались ещё светлее. До одури захотелось к ним прикоснуться, запустить пальцы и зарыться в них, но шатенка одернула себя, побоявшись разбудить Билли.       Бауэр невольно засмотрелась на него, а воспоминания о чудесных моментах прошедшей ночи кинолентой пронеслись перед глазами. Он был одновременно нежным и грубым, целовал так, что кружилась голова, истезал её губы, шею, грудь, упивался её телом, словно голодный хищник, который не мог насытиться своей жертвой. Его умелые движения разжигали в ней пожар и доводили до исступления. Анна знала, что Харгроув отнюдь не новичок в сексе, и она жутко переживала, что не оправдала его надежд. Она истинный профан в этом деле. Но Билли ни на секунду не задумался о таких глупостях: он искренне наслаждался близостью с этой девушкой. Для него эта ночь была лучшей, потому что была именно с ней. Он почти мурчал от её робких прикосновений, это только сильнее возбуждало его, а её томные вздохи и стоны просто сносили крышу. Она вспомнила его взгляды, полные любви и желания, и вспомнила слова, что он так нежно шептал ей. А перед тем, как уснуть, он заботливо укрыл их, прижал её спиной к себе и поцеловал в макушку, уткнувшись носом в её шею, утянув их двоих в сладкую сонную негу. Анна сглотнула, попытавшись смягчить пересохшее горло, и не сдержала смущённой улыбки. И впрямь всё это было похоже на сон: ещё в школе она яро убеждала Билли, что никогда не окажется в его постели, а сегодня она проснулась рядом с ним после бурной ночи. Сердце в груди трепетало, в животе летали бабочки, а глаза сияли. Кажется, Анна и впрямь была сейчас счастлива. После смерти родителей она впервые испытывала подобные эмоции, да столь сильные, что хотелось кричать об этом. Рядом с Билли она чувствовала себя защищённой, такой маленькой и хрупкой девочкой, и именно с ним она решилась на такой ответственный для себя шаг.       Вопреки бурлящей радости, воспоминания о их близости всколыхнули более глубокие и болезненные моменты из жизни Бауэр. У каждого человека есть свои скелеты в шкафу, и у нее тоже был один, она не была святой. Анна ненавидела вечеринки, не переваривала и всё это из-за того, что случилось с ней одним летним днем, когда ей было шестнадцать. Она случайно попала на незнакомую тусовку в Честере, когда была в гостях у Сары. Её позвала соседская девчонка Кристи, и та согласилась. Бауэр перебрала тогда, она впервые так много выпила, что после и половины не вспомнила. Но она помнила того парня, она помнила, как он зажал её в углу, говорил всякие пошлости, его руки грязно блуждали по её телу и, чёрт возьми, кажется, ей тогда нравилось. А потом это произошло: он привёл её в одну из комнат, уложил на кровать, начал раздевать. Она помнила, как пыталась сопротивляться, но тело так странно обмякло, что не было сил двигаться. Анна тогда даже не почувствовала боли, она вообще ничего не чувствовала, кроме ужасного отвращения, которое появлялось каждый раз при мыслях о том дне. Она всеми силами старалась забыть, закопать и не вспоминать. И ей действительно казалось что всё забылось, ведь сейчас она и не узнает того парня, даже если столкнется с ним. Она не считала это изнасилованием, она считала это своей величайшей ошибкой, которую невозможно исправить. Но почему это вспомнилось именно сейчас? Сейчас, когда рядом тот, кому бы она хотела подарить то, что так глупо потеряла? В мысленном диалоге с самой собой Бауэр сама же и ответила на свой вопрос.       Отрывистый вздох сорвался с её губ, глаза слегка защипало, потому она отвела взгляд от Билли и приказала себе забыть, снова. Анна тихо приподнялась и села на кровать, прижав одеяло к своей груди. Хотелось встать под холодный душ и смыть с себя появившееся наваждение, а ещё было бы неплохо выпить чашечку горячего кофе и хорошо позавтракать. Жутко хотелось есть, от чего заурчало в животе.       ― Куда-то собралась? ― услышала Бауэр слегка хриплый после сна голос Харгроува и вздрогнула.       ― Я думала, ты спишь, ― тихо произнесла она, не решившись обернуться.       ― Так и было, пока ты не начала ёрзать по кровати, ― усмехнулся блондин, скользнув взглядом по голой спине девушки. Её молочная мягкая кожа так и манила прикоснуться, а волнистые растрёпанные волосы спадали на плечи, скрывая шею, на которой расцвели алые отметины. Анна буквально почувствовала его блуждающий взгляд и торопливо поправила одеяло, чем вызвала озорную улыбку на губах Билли. ― Ты забавная. Я же там всё уже видел, можешь не прикрываться, ― сказал он, пальцами игриво дёрнув ткань, так некстати прикрывшую спину, когда его взгляд нахально опустился ниже поясницы.       Щёки шатенки мгновенно вспыхнули от его слов. Её накрыло чувство неловкости, и потому она не сразу заметила, как он начал медленно стягивать с неё одеяло, воспользовавшись моментом.       ― И что? Отдай одеяло, я не собираюсь ходить перед тобой голышом, ― возмутилась Анна, посильнее вцепившись руками в ткань, скрывавшую грудь.       Харгроуву безумно нравилось её смущение, ему нравилось её подстёгивать, и останавливаться он не собирался.       ― Держи, ― бодро бросил он, повернулся на спину и положил руки за голову, приняв выжидающую позу. ― Только учти, что на мне тоже ничего нет, одеяло у нас одно. Так что выбор за тобой, ― дразнился блондин.       Бауэр протяжно выдохнула, прикрыв глаза, а потом повернулась вполоборота и наконец посмотрела на Билли. Одеяло скрывало всё, что ниже пупка, но не подтянутый пресс, подкаченную грудь и сильные руки.       ― Ты невыносим, в курсе? ― снисходительно улыбнулась шатенка.       Внезапно поднявшись, парень сел рядом с ней почти вплотную и аккуратно положил одну руку на спину Анны. Из-за неожиданного прикосновения прохладных пальцев она слегка вздрогнула. Указательным пальцем второй руки он нежно очертил её губы.       ― Знаю, малышка, ― чарующим голосом произнёс он.       От подобной близости девушка забывала, как дышать. Было невероятно, что рядом с ней тот самый Харгроув, что от его прикосновений табуном пробегали мурашки, а сердце запускало дикий ритм. Невероятно, что он любит её и что она сама с головой окунулась в это чувство. А самое невероятное, что они наконец вместе. Бауэр таяла под этим соблазнительным взглядом голубых глаз и просто не знала, как себя вести, не выставляя при этом себя полной идиоткой.       ― Серьёзно? ― фыркнула шатенка, удивившись последнему слову блондина. ― Я не ребёнок, Харгроув, ― она попыталась скрыть волнение, придав голосу уверенности.       Билли задумчиво провёл языком по нижней губе. В его глазах появилась свойственная ему чертовщинка. Он прижал Анну к себе и опустился вместе с ней на кровать. Девушка успела только тихо ахнуть, слишком неожиданно оказавшись под обнажённым парнем.       ― А, по-моему, ты так по-детски смущаешься и краснеешь, что кроме как малышкой я тебя назвать не могу, ― сладостно прошептал ей на ухо Харгроув, вызвав в её теле дрожь.       Он навис над Анной, взглянул в её тёплые карие глаза. Их сердца бились в унисон, ударяясь о грудную клетку, и, нагнувшись, он увлёк её в волнующем поцелуе. Их тела трепетно соприкасались, обжигая друг друга. Руки Бауэр с присущей ей осторожностью двигались по его груди и торсу, очерчивая напряжённые мышцы, а его прикосновения, напротив, были более настойчивые. Волны наслаждения накрывали с головой, и остановиться было невероятно сложно, тем более что они уже перешли ту единственную невидимую черту. Когда его рука сжала девичью грудь, Анна рвано выдохнула, и, воспользовавшись моментом, язык блондина скользнул ей в рот, углубив поцелуй и вызывав неистовый жар во всём девичьем теле. Пальцы Анны скользили по его спине, слегка царапая кожу, от чего Харгроув с полурычанием сжал руками талию шатенки. Её болезненный глухой стон заставил его резко отпрянуть. Затуманенный от возбуждения взгляд Билли впервые скользнул по её телу, и то, что он увидел, резко вернуло его в реальность. Яркие засосы на её шее были пустяками в отличие от синяков, оставленные его же руками сегодня ночью, а кое-где проглядывались следы от укусов, сделанными в порыве бушующей страсти. Харгроув не привык сдерживать себя и раньше его это не волновало, а учитывая то, что он стал намного сильнее, можно представить, как болезненно изнывало сейчас тело Бауэр. Он не хотел так поступать с ней, не хотел снова делать больно, но всё же сделал.       ― Прости, ― полный сожаления голос резанул слух девушки.       ― Ты о чём? ― недоумевала она.       Честно говоря, Анна не чувствовала боли, тело, конечно, ломило. Это казалось ей пустяком по сравнению с тем, что она испытывала в последнее время. Приподняв слегка голову, она окинула себя тревожным взглядом и поняла, что так расстроило Билли.       ― Я плохо контролирую себя. У тебя все тело в синяках, ― раскаивался он, опустив голову.       Бауэр не хотела, чтобы впечатление о прошедшей ночи так резко испортилось, и тем более не хотела, чтобы Харгроув чувствовал себя виноватым. Она мягко прикоснулась к его лицу и заставила посмотреть на себя.       ― Мне было хорошо, Билли, а всё остальное ― ерунда, ― искренне уверяла она, одарив парня ласковой улыбкой, от которой его сердце пропустило удар.       В глазах парня проскользнуло нечто сродни удивлению и благодарности в одном флаконе. Он не ожидал от неё понимания, но получил его. В этом была великая проблема Билли Харгроува: ему было сложно кому-то довериться, ведь люди, как правило, предают, а это невыносимо. Анна была в сто крат лучше всех девушек, кого он знал. Она ломала его барьеры, один за другим, и забралась в самое сердце. Теперь она являлась не только его смыслом, но и самым большим страхом. Его душа была буквально в её руках. Захочет, сохранит и будет любить, а нет, сломает, раздавит и уничтожит. Билли внезапно опустился к шее Анны и начал покрывать её кожу мягкими, нежными поцелуями. Она шумно выдохнула, прикрыла глаза, а руки, оказавшиеся на его плечах, слегка сжали их. Он касался губами каждой отметины, проводил по ней языком и опалял кожу горячим дыханием. Поцеловал ключицы и плечо, на котором был ярко-синий синяк. Он извинялся за свою грубость и несдержанность, он бережно прикасался к Анне, показывая, что он может исправиться, что он может быть другим, по крайней мере, с ней. Харгроув опускался всё ниже, пока не припал губами к груди трепещущей в его руках девушки. Он ласкал её, целовал, игриво задевал языком напряжённый сосок. Между ними снова разжигался пожар, медленно и тягуче. Билли с трудом мог сдерживать себя, чтобы не сорваться, внутренний зверь рвался наружу, желал вкусить свою жертву полностью и до конца.       ― Билли... ― томно произнесла его имя Бауэр.       Блондин нехотя остановил сладкую пытку и поднял взгляд на девушку. Такая невероятная, такая хрупкая и такая ЕГО Анна. Волнистые мягкие волосы рассыпались по подушке, глаза цвета горячего шоколада смотрели на него из-под опущенных ресниц, слегка припухшие от поцелуев губы до одури манили припасть к ним и продолжить начатое. Единственное, чего так сильно сейчас хотелось Харгроуву, ― это навечно остаться здесь, в этом доме, в этой комнате, на этой кровати, только с ней. И плевать он хотел на демопсов, портал и Свежевателя, он хотел только ЕЁ.       ― Ты красивая, ― завороженно выдохнул Билли, коснувшись пальцами её теплой щеки. ― Правда, безумно... ― протянул он, не в силах оторвать взгляд.       Бауэр сгорала изнутри. Это было необъяснимое крышесносящее чувство, и именно он вызывал его. Стук собственного сердца гулко отражался в ушах и мешал трезво мыслить, да и как можно было трезво мыслить, когда он так смотрел на неё?       ― Раз уж на то пошло, ты тоже ничего, ― весело улыбнулась Анна в слабой попытке развеять наваждение. А он смотрел, нет, буквально прожигал в ней дыру, затягивая в пучину неизвестности. Рука девушки скользнула с кровати, опустилась вниз, и тогда она так кстати нащупала рубашку Билли на полу. ― А теперь отпусти меня, мне нужно в душ, ― наконец собралась с мыслями она.       Кончики губ Харгроува лукаво дёрнулись вверх.       ― Могу составить компанию, ― промурчал он.       ― Не в этот раз, ― уклончиво ответила Бауэр, мягко оттолкнув от себя блондина.       С его стороны послышался саркастический смешок. Он не стал сопротивляться и опустился на кровать, глядя на то, как девушка спешно садится и надевает рубашку. Когда осталось застегнуть последние три верхние пуговицы, Анна услышала над ухом:       ― Погоди.       Потом позади неё зашуршало одеяло и прогнулась кровать, и она почувствовала почти невесомое прикосновение в области шеи. А когда что-то прохладное коснулось кожи ниже ключиц, Бауэр увидела тот самый медальон. Билли надел на неё цепочку, заботливо поправил волосы, а после обвил девушку руками и крепко обнял, прижав спиной к себе.       ― Но... Это тот самый медальон... Я не могу его взять, ты же с ним не расстаёшься, ― растерялась Анна, прибывая в плохо скрываемом удивлении от подобного жеста.       ― Можешь, ― заключил Харгроув. ― Я хочу, чтобы он был у тебя, тем более что отныне мы вместе, поэтому, фактически, я с ним и не расстаюсь, ― блондин уткнулся носом в шею Бауэр и потёрся о неё, словно кот, жаждущий ласки.       Билли было плевать на то, что будет дальше. Главное, что рядом будет она.

***

      Когда во входную дверь ненавязчиво постучали, Харгроув был на кухне и пил уже третий по счёту стакан холодной воды. Жажда была адской, в доме было жарковато или ему так казалось, но после ледяного душа, принятого около часа назад, он уже успел изрядно вспотеть, хотя, по сути, ничем не занимался. Капельки пота блестели на коже, от чего к лицу кое-где прилипли волосы. Билли провёл тыльной стороной руки по лбу, убрав влагу, при этом задумчиво глядя в сторону прихожей. Встав голыми ногами на пол, он быстро достиг цели и, бросив настороженный, незаметный взгляд через маленькое задернутое шторкой окошко, парень удивленно хмыкнул и открыл дверь. На пороге оказалась его сестра с большой чёрной сумкой наперевес.       ― Ты рано, ― сухо бросил Харгроув, отрешённо окинув взглядом рыжеволосую девчонку.       ― Вообще-то уже одиннадцать. Я что, не вовремя? ― с подозрением спросила Мэйфилд, хмуро сведя брови к переносице.       На Билли не было ничего кроме джинсов, и, по её мнению, выглядел он слегка болезненно, хотя глаза как-то странно блестели, словно внутри него плескалась непонятная ей радость. Его взгляд бегло осмотрел улицу и тут же вернулся к сестре.       ― Не маячь на крыльце, Макс, заходи, ― с лёгким недовольством произнёс парень, забрав у девчонки багаж.       ― Эту сумку, между прочим, было непросто дотащить, ― с ноткой обиды буркнула она, закрывая за собой дверь.       Харгроув быстрым шагом прошёл в гостиную и положил сумку на кресло.       ― Напрашиваешься на благодарность? ― усмехнулся он, глянув на сестру исподлобья.       ― Вовсе нет, ― хмыкнула рыжая, бросив мимолетный взгляд на лестницу.       Блондин потянул за молнию, открыл сумку и заметно воспрял духом, увидев свои вещи.       ― Наконец-то, а я думал, сегодняшний день уже не может быть лучше, ― губы Билли растянулись в довольной улыбке, он подмигнул сестре и принялся бегло осматривать гардероб.       Он, конечно, был благодарен Анне за те вещи, что она дала ему, но он чувствовал себя в них дико не комфортно, по большей части из-за того, что это были вещи покойного мистера Бауэра. Харгроув мечтал поскорее натянуть на себя свои джинсы, футболку и побрызгаться любимыми духами, которые Мэйфилд также прихватила, чтобы хоть на мгновение почувствовать себя прежним Билли.       ― У тебя хорошее настроение, что-то произошло? ― поинтересовалась Макс, переступив порог гостиной.       ― Оно сейчас ухудшится, если ты не перестанешь жужать, ― беззлобно бросил в ответ брат, собираясь снимать штаны. ― Отвернись, ― скомандовал он.       Девчонка делано закатила глаза, развернулась и упёрлась взглядом в комод, что был в прихожей. На нём стояло несколько рамок с фотографиями. Они заинтересовали её, и она подошла поближе. Конечно, Макс бывала в этом доме и раньше, но почему-то ни разу не обращала внимание на комод. На всех фотографиях была Анна и незнакомые Мэйфилд люди, которые, скорее всего, были её родителями. На первой они были на пляже и весело плескались в воде, на второй радостно лепили снеговика во дворе, на третьей праздновали день благодарения. За столом, помимо прочих гостей, рыжая узнала Стива. Кажется, ему и Анне здесь было не больше тринадцати. На четвёртой фотографии была маленькая девочка с забавными хвостиками и нелепым колпаком на голове, а перед ней на столе был большой торт с надписью "Анне 4 года". А на пятой фотографии были только её родители: они улыбались, глядя друг на друга, Уильям с особым трепетом обнимал Клэр на фоне рождественской ёлки. Если не знать, что случилось с этими людьми, девчонка смело могла бы заявить, что завидует Анне. Пусть это всего лишь фотографии, но люди на них искренне любили друг друга и были счастливы. Мэйфилд отчего-то поникла, размышляя на тему семьи, и, положив рамку на место, она вдруг услышала шаги на лестнице.       Анна беззаботно спускалась на первый этаж, поправляя злосчастную футболку, которая еле доходила ей до пуговицы на шортах и все время рвалась оголить часть живота. Она надела первое, что попалось в шкафу, и сейчас уже пожалела об этом. Бауэр подняла взгляд и слегка притормозила, заметив в своей прихожей рыжую девчонку.       ― Макс, ― тут же слетело с языка её имя. ― Рада тебя видеть, ты как здесь? ― девушка улыбнулась неожиданной гостье и спустилась вниз.       К этому моменту Харгроув уже надел джинсы и, когда они пересеклись взглядами, он обольстительно улыбнулся ей, нагло оглядев с ног до головы. Он явно оценил её шорты, так как взгляд дольше всего задержался именно на них, а в глазах сверкнуло нечто дьявольское. Он соблазнительно облизнул нижнюю губу.       ― Привет, ― кивнула Мэйфилд, ретируясь на пару шагов назад, поближе к входной двери. ― Я всего лишь зашла занести Билли вещи, ― как-то нервно бросила она вдогонку.       В мыслях Анна похвалила себя за то, что уже успела замаскировать следы на шее, а то пришлось бы стоять и краснеть.       ― Позавтракаешь с нами? ― предложила Бауэр, про себя отметив, что Макс слегка напряжена.       Она как-то странно покосилась на брата и инстинктивно потянула рукава худи пониже.       ― Нет, спасибо, я уже ела, ― вежливо отказалась рыжая.       Анна окинула её вопрошающим взглядом и задала наводящий вопрос:       ― А что, на улице прохладно? ― она знала, что день сегодня был жарким и надеть что-то с длинными рукавами было, по крайней мере, нелогично.       ― Немного, ― соврала Макс.       За их разговором внимательно наблюдал Харгроув. Не сразу, но и он заметил странное поведение сестры.       ― Всё в порядке, ты какая-то подавленная, ― искренне волновалась Бауэр. ― Что с твоей щекой? ― задала очередной вопрос она, обратив внимание на телесный пластырь на лице девчонки.       Мэйфилд явно растерялась и уже без конца теребила шнурок от худи.       ― Пустяки, ― фыркнула она. ― Я ударилась об косяк, ― как можно непринужденней пыталась ответить рыжая.       ― Об косяк? ― голос Билли прозвучал как гром среди ясного неба. ― Точно? ― с неприкрытым подозрением произнёс он, приближаясь к девушкам.       Мысленно он сейчас крыл себя за невнимательность, ведь сестра была у него перед глазами, а он не заметил тех вещей, что увидела Анна.       ― Да, ― почти прошептала Макс, понимая, что крупно облажалась.       Харгроув решительно подошёл к ней, одним точным рывком сорвал с неё пластырь, и та зашипела от боли. Бауэр похолодела от резко изменившегося настроения блондина и буквально вросла в пол.       ― Об косяк, говоришь? А похоже на ссадину, ― почти прорычал эти слова Билли, сомкнув пальцы на подбородке сестры, чтобы та не посмела отвернуться.       Яркая отметина красовалась на побелевшей от накатившего страха усыпанной веснушками коже и изрядно портила её детское лицо.       ― Ерунда, ― с дрожью в голосе произнесла Мэйфилд, отталкивая руки брата.       ― Нет! Какого чёрта, Макс?! ― разозлился Харгроув, схватив её за руки, что было грубо и слишком резко.       Анна поймала на себе умоляющий взгляд девочки и наконец оживилась.       ― Билли, ― вырвалось у неё. ― Ты делаешь ей больно, прекрати, ― девушка пыталась образумить блондина, но он только отмахнулся, призывая не лезть.       Харгроув дёрнул рукава Мэйфилд вверх и на мгновение замер. На хрупких руках девчонки явно вырисовывались почти посиневшие очертания пальцев.       ― Это он сделал? ― шокировано выдохнул брат. ― ОТВЕЧАЙ, МАТЬ ТВОЮ! ― внезапно рявкнул парень, чем заставил вздрогнуть обеих девушек и не на шутку испугаться.       ― Нил вчера напился в хлам, а я пришла поздно, ― почти заикалась Макс, пытаясь удержать накатившие слезы. ― Он начал орать, что я шляюсь по ночам непонятно где, как грёбаная шлюха. А когда я попыталась возразить... ― и тут её прорвало: слёзы покатились по щекам, и больше она не смогла произнести и слова, да и не требовалось, всё итак было ясно.       Сердце Билли рухнуло куда-то в пятки, кровь в венах застыла, а мышцы свело в болезненном спазме.       ― Ублюдок... ― одними губами прошептал он и отпустил трясущиеся руки сестры.       На глазах Бауэр развернулась настоящая драма. Она и подумать не могла, что так хорошо начавшийся день мог так резко изменить своё направление. Её сердце сжалось, когда она увидела слезы Мэйфилд, в голове сложились все пазлы, и стало понятно, что это дело рук Нила Харгроува. Блондин резко сорвался с места, подошёл к креслу, наспех натянул на себя футболку, чертыхаясь вслух, обулся и зверем рванул к двери, на задний двор.       ― Билли? Ты куда? ― крикнула ему вдогонку Анна, растерянно топчась на месте и не зная, что ей делать.       ― Навещу кое-кого, ― гневно бросил в ответ парень, громко хлопнув дверью так, что задрожали стены.       Бауэр не могла стоять и умоляюще смотреть ему в след, остаться и смиренно ждать его возвращения, она боялась даже представить, на что способен разъярённый Билли Харгроув. Поэтому она быстро повернулась к Мэйфилд, мягко взяла её за руки, подводя к гостиной, и строго наказала:       ― Оставайся здесь, Макс!       Харгроув уже успел открыть двери гаража, завести машину и даже двинуться с места, когда вдруг появилась Анна и, грозно ударив руками по капоту, заставила парня резко затормозить.       ― Уйди с дороги! ― сердито крикнул он, сверля Бауэр недобрым взглядом. Окно с его стороны было открыто, так что шатенка прекрасно его слышала.       ― Нет, ты не поедешь один! ― заявила девушка, явно не намеренная сдаваться.       ― АННА, ОТОЙДИ ОТ ГРЁБАНОГО КАПОТА! ― заорал Билли, несколько раз яростно ударяя руками по рулю. И как он только не отвалился после такого?       Несомненно, девушка испугалась, она даже чуть не подпрыгнула, услышав столь громовой возглас, но она приказала себе стоять на месте, даже если Харгроув силой попытается оттащить её.       ― Нет! Я поеду с тобой! ― Бауэр стояла на своём.       Билли трясло, ему казалось, что, если он сейчас же не выплеснет свой гнев, он просто взорвется. Но преградой тому была Анна, он не мог выйти и грубо затолкать её в дом, ведь она стала бы сопротивляться и он бы сорвался, а допустить такого он не мог, не с ней... Харгроув до боли в пальцах сжал руль и сделал глубокий вдох, прикрыв глаза, пытаясь взять эмоции под контроль. Но чёрта с два, это было практически нереально! Шумно выдохнув горячий воздух через нос, он сердито взглянул на девушку и кивнул на соседнее сидение.       ― Садись, ― низким голосом произнёс он.       Бауэр сначала даже не поверила, что ей удалось убедить Билли, но испытывать его и без того хрупкое терпение не хотелось, и поэтому она тут же шагнула в сторону, обогнула капот и быстро оказалась в машине. Как только дверь за ней закрылась, машина сорвалась с места и выехала на дорогу.

***

      Бежевый BMW нёсся по шоссе с запредельной скоростью. Харгроув без разбора обгонял встречные автомобили, подрезал незнакомый Ford и даже один раз проехал на красный. Анна молилась всем богам, чтобы они не попались патрульным, ни в кого не врезались и не вылетели с дороги к чертям собачьим. Она вцепилась одной рукой в ручку двери, а другой так сильно сжала край сидения, что побелели пальцы. Бауэр не решилась бы нарушить пугающую тишину в салоне, даже если ей было что сказать. Билли был на взводе, она сидела рядом и прямо-таки кожей ощущала волны ярости, исходившие от него. Тело блондина было напряженно, словно взведённая пружина, зубы были стиснуты, а на скулах то и дело ходили желваки. Харгроув знал, что рано или поздно это произойдет, он не сомневался, что отцу станет скучно, а так как "любимого" сына больше нет, в ход пошла Макс. Билли мог стерпеть многое со стороны Нила: оскорбления, унижения, побои, это было не ново. Но какой же мразью надо быть, чтобы тронуть эту рыжеволосую девчонку? Отцу не сойдет это с рук, он не позволит! Он слишком долго находился под гнётом этого тирана, слишком долго терпел, слишком долго трусил.       Анна выдохнула, только когда машина резко затормозила у нужного дома, бесцеремонно заехав на лужайку. Харгроув без промедления вышел, громко захлопнул дверь, от чего задрожали стёкла, и решительно шагнул к крыльцу. Бауэр всего пару секунд пробыла в ступоре от сумасшедшей поездки, а после сорвалась с места, вышла и побежала за парнем. Она остановилась за его спиной, как раз когда тот уже во всю тарабанил в дверь. В какой-то момент с другой стороны послышались тяжёлые шаги и грубый голос:       ― Какого чёрта? Кого там принесло? ― это был Нил, девушка сразу узнала этот низкий баритон.       Через мгновение дверь резко распахнулась и наступила звенящая тишина. Анна настолько медленно выглянула из-за плеча Билли, словно хотела отдалить этот неизбежный момент. Перед ними стоял старший Харгроув. Он был в шоке, не иначе. Глаза расширились, брови взлетели вверх, а губы шевелились в безмолвии.       ― Здравствуй, отец, узнал меня? ― более чем уверенно произнёс парень, отпустив издевательский смешок, а в глазах плескалась ненависть.       ― Билли... ― голос отца резко охрип.       Нил с ошалелыми от испуга глазами, словно в трансе, начал отходить назад и остановился, только когда упёрся в диван в гостиной. Младший Харгроув по-хозяйски прошёл в дом и бегло огляделся. Эти стены не вызывали никаких тёплых чувств. Как и другие дома до этого, они были свидетелями лишь его боли, злости и слабости. Бауэр последовала за парнем и на секунду задумалась о том, что впервые находится в этом доме, но больше её волновали обстоятельства, которые привели их сюда. Внезапно для всех из кухни вышла Сьюзен и, увидев Билли, она открыла рот в немом крике и выронила из рук стакан. Тот звонко упал на пол и разлетелся на мелкие осколки.       ― Боже... ― вскрикнула она и мгновенно побелела от ужаса.       Лицо Нила наконец перестало отражать шок, он начал быстро соображать, сурово нахмурил брови, сведя их к переносице, глаза заблестели раздражённо и злобно, а губы презрительно скривились.       ― Что ты натворил? ― сквозь зубы процедил он. ― А? Отвечай, щенок! ― рассерженно бросил мужчина. ― Какого хрена тут происходит? ― его грудь тяжело вздымалась, он угрожающе расправил плечи, а его руки сжались в кулаки.       Анна внутренне задрожала, перед глазами пролетели воспоминания Билли об этом человеке, и ей стало действительно страшно.       ― Не ты будешь задавать вопросы, не в этот раз! ― сурово бросил блондин, шагнув к отцу медленно и спокойно, как хищник, загнавший жертву в угол.       ― Возомнил себя крутым? С чего вдруг? ― надменно ухмыльнулся Нил, не сводя пристального взгляда с сына.       Билли встал напротив мужчины, подошёл почти вплотную. Его взгляд в тот момент был ледяным и непроницаемым, а мышцы на спине напряглись так, что, казалось, футболка разойдётся по швам.       ― Я просто понял одну простую вещь: я больше тебя не боюсь, ― голос парня пугающе отдавал холодной сталью.       А дальше последовал толчок в грудь Нила. Этого хватило, чтобы он отошёл на пару шагов назад. Билли тем самым бросил ему вызов. Впервые в жизни. Сьюзен испуганно вжалась в стену, сминая в руках фартук, её губы дрожали, а глаза метались от мужа к сыну и обратно.       ― Недоносок! ― буквально выплюнул мужчина, одним шагом преодолев расстояние между ними, и схватил сына за грудки. ― Мы похоронили тебя, оплакивали, а ты, оказывается, всё это время где-то шлялся, ― его голос перешёл на крик.       Воздух вокруг накалился настолько, что Бауэр почти перестала дышать, ноги словно налились свинцом, и она не могла сойти с места.       ― Ты не оплакивал меня, ― ненавистно процедил Билли, оттолкнув от себя отца. ― Спорим, ты наконец вздохнул спокойно, когда думал, что я лежу в гробу? ― слова подобно яду сочились из его рта.       ― Что ты несёшь? ― всплеснул руками старший Харгроув. ― Тебе в край крышу сорвало? А? Где ты был, сопляк? Развлекался? С этой шлюхой? ― он кивнул в сторону Анны и брезгливо сплюнул на пол.       Глаза Билли налились кровью. Ему тут же сорвало планку, он занёс руку для удара, и Нил с грохотом упал на пол. С диким рычанием блондин бросился на него и принялся избивать отца, сильно, безжалостно, до напрочь разбитых костяшек. Он колотил его без остановки, не давая и шанса подняться.       ― Ты сделал из меня монстра! Ты никогда не был мне настоящим отцом! Ты ничтожество! ― вопил обезумевший Билли.       Он замахивался снова и снова, наносил один удар за другим, не в силах остановиться. Если поначалу Нил защищался, прикрывая лицо руками, то теперь просто лежал, захлебываясь вязкой слюной и собственной кровью. В его глазах явственно отражался страх и ужасающее осознание того, что сейчас происходит.       ― Билли, нет, пожалуйста, ― сквозь слезы молила Сьюзен, казалось, ещё чуть-чуть и она потеряет сознание.       У Анны кружилась голова, перед глазами плыло, от запаха крови накатывала тошнота, но она не плакала, она стояла на ватных ногах и смотрела.       ― Остановись! ― что есть мочи выкрикнула девушка. ― Ты не такой! ― всхлипнула она.       Её голос вырвал Харгроува из тьмы, что практически поглотила его, и он опустил руки, словно силы резко иссякли, и растерянно сморгнул застывшую в глазах влагу. Тяжело дыша, с жутким звоном в ушах, он смотрел на окровавленное лицо отца немигающим взглядом и постепенно возвращался в реальность.       ― Я никогда не вернусь в этот дом, ― надломленным голосом произнёс блондин, возвысившись над Нилом. ― Считай, что у тебя больше нет сына, а вздумаешь ещё хоть пальцем тронуть Макс, я вернусь и сверну тебе шею, ясно? ― предупредил он. ― ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ? ― рявкнул Билли, пнув отца по ребрам, и от столь пронзительной боли тот глухо застонал, а из уголка его губ потекла вниз струйка алой крови.       ― Он понял, он всё понял, ― дрожащим голосом вымолвила женщина и опустилась на колени рядом с мужем. ― Пожалуйста, не надо, ― навзрыд плакала она.       Харгроув на мгновение задержал взгляд на Сьюзен и вспомнил тот день, когда она впервые встала на его защиту. Эта женщина не отличалась храбростью или особой силой духа, она скорее напоминала зверька в клетке. Мачеха часто была свидетелем того как Нил "воспитывает" сына и всегда старалась успокоить мужа, с болью глядя на его деяния. Билли не питал к ней особых тёплых чувств, но и ненависти она не вызывала. В мыслях он часто называл её слабачкой, ведь она могла в любой момент собрать вещи и уйти, но не делала этого. Парень не мог поверить, что любовь к отцу настолько сильна, что она закрывает глаза на его тиранию. Скорее всего, она просто была одной из тех женщин, что всю жизнь терпят унижения и боль, не в силах что-то изменить.       ― Прощай, Сьюзен, ― с долей печали в голосе бросил блондин и быстрым шагом покинул этот дом.       Навсегда.       ― Извините... ― это всё, что смогла выдавить из себя Анна, глядя в глаза этой женщины.       Когда Бауэр оказалась на крыльце, она жадно втянула носом воздух и судорожно выдохнула. На трясущихся ногах она дошла до машины и села в неё. Её тело обмякло, и девушка буквально растворилась в кожаном сидении, надеясь, что бешено колотящееся сердце наконец успокоится. В лёгкие попал едкий дым от сигареты, в горле запершило. Она повернула голову и посмотрела на Билли. Он выглядел опустошённым и подавленным, его руки были в кровавых разводах, а костяшки разбиты в хлам. Харгроув глубоко затянулся сигаретой и медленно выпустил дым, невидящим взглядом смотря в лобовое стекло.       ― Что? Уже разочаровалась во мне? ― хрипло произнёс он, впервые взглянув на Бауэр с тех пор, как они выехали из дома.       А он просто боялся встретиться с ней глазами, боялся увидеть в них отвращение к нему, но в глазах Анны была лишь тревога.       ― Нет, ― тихо покачала головой она, подавив тяжелый вздох. ― Как ты? ― осторожно спросила девушка.       ― Как я? ― удивился Билли, отводя взгляд. ― С детства я мечтал набить ему рожу и вот, наконец, это свершилось, ― он откинулся на сидение и сглотнул вязкую слюну, чтобы хоть немного смягчить пересохшее горло. ― Раньше он казался мне непобедимым, а сейчас я понял, что дело было не в его силе или его власти надо мной, я просто трусил, как последний кусок дерьма, ― блондин презрительно сплюнул через открытое окно и сделал ещё одну затяжку. ― Давно нужно было дать ему отпор, он избивал меня, хрен с ним, но теперь решил переключиться и на них... Я убью его, клянусь, пусть только попробует ещё раз подойти к Макс, ― он говорил спокойно, без лишних эмоций, но при этом в голосе была железная уверенность.       Харгроув стряхнул пепел и сделал последнюю затяжку, стараясь не замечать назойливую боль в руках.       ― Я думаю, твой отец всё понял, Билли, ― Бауэр мягко коснулась плеча парня, и тот снова посмотрел на неё.       ― Такие, как он, не меняются, Анна! ― грозно заявил он и выпрямившись, завёл машину.